Юридическая, или, как ее ранее называли, судебная, психология прошла долгий и непростой путь развития. Проблемы личности преступника, психологические особенности противоправного поведения человека, доказывание его вины в совершенном преступлении, проблемы оценки достоверности свидетельских показаний в судопроизводстве давно привлекали внимание ученых-правоведов, юристов, психологов, психиатров, вызывали интерес в обществе.

Использование научных знаний для решения перечисленных проблем с привлечением достижений психологии имеет более чем двухвековую историю, начало которой относится к концу XVIII столетия. В это время стал остро ощущаться недостаток одних только правовых знаний при рассмотрении в судах наиболее сложных уголовных дел, доказывании вины подсудимых. В связи с этим появилась потребность в привлечении дополнительных знаний из области естественных наук, в том числе психологии, свидетельством чего является одна из первых работ, написанная в 1791 г. немецким естествоиспытателем Карлом Эккарт- сгаузеном (1752-1803) «О необходимости психологических знаний при обсуждении преступлений», которую с полным правом можно внести в библиографию юридической психологии. Указывая на тесную связь психологии и криминалистики, необходимость использования психологических знаний судьями «при обсуждении преступления», ученый призывал «знать анатомию души» преступника подобно тому, как врач знает анатомию тела человека . Перу К. Эккартсгаузена принадлежат и другие труды, написанные чуть позже («Судейские истории», «Кодекс, или Законоположение человеческого разума»), посвященные защите прав человека и проникнутые духом гуманизма.

В 1792 г. выходит книга другого немецкого ученого-философа И. X. Шауманна (1768-1821) «Мысли о криминальной психологии», в которой предпринимается попытка психологического анализа отдельных уголовно-правовых понятий.

В начале XIX в. появляются работы И. Гофбауэра «Психология в ее основных применениях к судебной жизни» (1808), И. Фридрейха «Систематическое руководство по судебной психологии» (1835), в которых наряду с «психологическим освещением личности преступника, вопросов вины и некоторых других содержались отдельные положения, относящиеся к психологии уголовного судопроизводства» .

Как видно из этих работ, в XIX в. основное внимание обращалось на проблему личности преступника, чему в немалой степени способствовали также и труды известного итальянского психиатра, криминолога, основоположника так называемой антропологической школы, автора теории «прирожденного преступника» Чезаре Ломброзо (1836- 1909). При всей научной несостоятельности теоретических обоснований существования прирожденных свойств, определяющих заранее, кому суждено быть преступником, дискуссии по этому поводу, критика взглядов Ломброзо его оппонентами стимулировали интерес к личности преступника в целом, активизировали дальнейшие исследования в области проблем, лежащих на стыке правовой науки, в частности уголовного права, криминологии и психиатрии, психологии (патопсихологии), что привело в последующем к разработке нового научного направления, получившего название криминальной психологии.

Существенный вклад в развитие и самостоятельное оформление криминальной психологии в качестве научной области знания в начале XX в. внесли и другие немецкие ученые: Ю. Фридрих, написавший в 1915 г. работу «Значение психологии в борьбе с преступностью», П. Кауфман («Психология преступности», 1912), Ф. Вульфен («Психология преступника», 1926).

Другое направление научных исследований, по существу ставших основой той новой области научных знаний, которое впоследствии оформилось в виде судебной психологии, было связано с разработкой психологических проблем уголовного судопроизводства, расследования преступлений, проведения следственных и судебных действий. И здесь на первом месте стоят работы известного австрийского криминалиста Ганса Гросса (1847-1915), в частности его «Криминальная психология» (1898), значительная часть которой посвящена психологическим основам судебной деятельности, психологии допроса свидетелей и обвиняемых, а также «Руководство для судебных следователей как система криминалистики» (1892). В последней своей работе Гросс использовал обширный исследовательский материал, накопленный в экспериментальной психологии (исследования известных психологов В. Вундта, Г. Эббингауза, А. Вине и др.), в интересах криминалистики .

Особого внимания заслуживают проведенные в те годы экспериментально-психологические исследования достоверности свидетельских показаний немецкого психолога Вильяма Штерна (1871-1938), выявившего значительно высокий процент ошибок в показаниях лиц, стремящихся правдиво рассказывать об интересующих органы правосудия обстоятельствах, - своеобразный феномен, названный им «обманом воспоминания», в связи с чем он рекомендовал привлекать к участию в уголовном судопроизводстве специалистов-психологов для проведения «экспериментально-психологического исследования свидетеля» .

Итак, к началу XX в. наметилось два основных направления в прикладных психологических исследованиях, проводимых в интересах правоохранительной деятельности: криминальная психология и психология свидетельских показаний. В последующем эти направления слились в единую прикладную отрасль психологической науки, получившую название судебной психологии.

В тот же период стали создаваться соответствующие лаборатории, выходить специальные журналы. В частности, в Лейпциге в 1903- 1906 гг. Г. Гросс издавал «Доклады по психологии показаний». Особое внимание ученых и практиков привлекали проблемы «диагностики ложных показаний», «диагностики причастности» к совершенному преступлению (К. Мелитан, Г. Мюнстерберг, Г. Шнейкерт и др.). В этой связи необходимо указать на тот вклад, который внес в юридическую психологию, в частности, в ее раздел, посвященный психологии свидетельских показаний, американский ученый Г. Мюнстерберг (1863-1916) - один из основоположников прикладной психологии (впоследствии названной им психотехникой). Он разработал метод ассоциативного эксперимента для оценки достоверности свидетельских показаний, полагая, что «с его помощью можно выяснить, искренен ли свидетель или утаивает известные факты». Кроме того, Г. Мюнстерберг стал автором первых работ, посвященных определению профессионально-психологической пригодности, профориентации в различных сферах правоприменительной деятельности .

Проводимые в конце XIX в. экспериментально-психологические исследования свидетельских показаний способствовали более активному использованию психологических знаний непосредственно в ходе предварительного расследования, судебного рассмотрения уголовных дел с привлечением специалистов-психологов, что объективно создавало предпосылки введения в уголовное судопроизводство судебно-психологической экспертизы.

В 1912 г. в Германии состоялся юридический конгресс, на котором судебная психология получила официальное признание в качестве «необходимой составной части первоначального образования юристов». С этого времени она стала преподаваться в высших юридических учебных заведениях.

Развитие судебной (юридической) психологии в России. Интерес к использованию психологических знаний в уголовном судопроизводстве проявлялся не только в таких передовых по тому времени странах, как Германия, Франция, но и в России. Одним из наиболее ярких выразителей новых взглядов в России на рубеже XVII - XVIII вв. на судебную систему, на необходимость замены жестоких пыточных методов в судопроизводстве являлся И. Т. Посошков (1652-1726), в 1724 г. написавший в форме «Доношения» (обращения) к Петру I «Книгу о скудости и богатстве», в которой он наряду с другими рассматривал вопросы, касающиеся правосудия, борьбы с преступностью, воинской службы и т.д. И хотя автор не употреблял собственно сам термин «психология», тем не менее в его книге содержались рекомендации психологического характера относительно того, как рассматривать жалобы, вести допрос, в том числе на очной ставке, изобличать лжесвидетелей, карать взяточников и т.д. При этом Посошков предлагал отказаться от существовавшего тогда инквизиционного режима судебной системы с его «судной расправой», сделав ее более гуманной с использованием в ней методов, которые сейчас называют психологическими, при соблюдении нравственных, этических норм поведения лицами, имеющими отношение к отправлению правосудия.

Идеи И. Т. Посошкова получили дальнейшее развитие в трудах историка князя М. М. Щербатова (1733-1790). Возможно, незнакомый с трудом Посошкова, он писал о тех же проблемах судопроизводства, о том, что в России, особенно в ее властных структурах, происходит «совершенное истребление всех благих нравов... грозящее падением государству»; что судьи «лихоимственно продают правосудие, чтобы получить себе прибыток... не знают узаконений... угождают вельможам...». При этом он обращал внимание на необходимость принятия законов « с учетом психологии народа» .

Постепенно идеи о необходимости переустройства государственной, судебной системы продолжали распространяться в общественном сознании. Выразителем этого процесса стал А. Н. Радищев (1749- 1802) - автор «Путешествия из Петербурга в Москву», оды «Вольность», также подготовивший законодательный проект «О законоположении» и «Проект для разделения уложения Российского», в которых им обращалось внимание на негативные качества тех, кто отправляет правосудие, необходимость совершенствования уголовного законодательства и выборности судей населением, на обязательное правило всякого законоположения, по которому «всегда должно почитаться аксиомою, что лучше предупреждать преступления, нежели оные наказывать».

В начале XIX в. необходимость психологического обоснования норм уголовного законодательства стала очевидной для еще большего числа исследователей. Активными сторонниками данной идеи стали П. Д. Лодий (1764-1829), В. К. Елпатьевский (1789-1854), X. Ю. Л. Штельцер (1765-1831). Последний уже в 1806-1812 гг. читал в Московском университете лекции по «уголовной психологии».

Как писал в те годы автор первого курса уголовного права в России (1814) ректор Императорского Московского университета С. И. Бар- шев (1808-1882), «ни один вопрос уголовного права не может быть решен без помощи психологии». Если судья, как полагал С. И. Баршев, не знает психологии, это будет «суд не над живыми существами, а над трупами». Главная причина ненадлежащего исполнения судьями своих обязанностей, считал он, состоит в том, что они изучают преступление, а не преступника. Представляется, что эти слова ученого не утратили своей актуальности и до сих пор .

Особое воздействие на пробуждение общественного правосознания в России, проявление интереса к личности участников судопроизводства, и в первую очередь к личности подсудимого, оказала судебная реформа 1864 г. В судопроизводстве утвердились принципы независимости и несменяемости судей, состязательности, равноправия сторон. Стал функционировать суд присяжных. Была создана независимая от государственной власти адвокатура. В результате возникли объективные условия для более широкого использования в уголовном судопроизводстве исследований из области психологии, патопсихологии, психиатрии.

В 1871 г. в Казани публикуется первая в России монография, посвященная судебной психологии. Ее автор - профессор психиатрии Казанского университета А. У. Фрезе (1826-1884) полагал, что предмет судебной психологии составляет «применение к юридическим вопросам наших сведений о нормальном и ненормальном проявлении душевной жизни» .

Большое влияние на пробуждение общественного, профессионального интереса к возможностям психологии в правоприменительной деятельности судебных органов, к зарождающейся судебной психологии оказали взгляды известного правоведа, основателя психологической школы права Л. И. Петражицкого (1867-1931), который разрабатывал «психологическую теорию права», интерпретируя право с позиции психологии. Согласно его взглядам, определяющая роль в жизни общества принадлежит психологическим факторам, прежде всего эмоциям, эмоциональным переживаниям людей. Поэтому, по мнению ученого, в основе правовой нормы должны лежать психологические механизмы в виде всевозможных подсознательных «эмоциональных импульсов», которые в последующем на рациональном уровне перерабатываются сознанием. Вследствие этого сущность правовой реальности отражается в тех психических переживаниях (эмоциях), которые она содержит в себе, благодаря чему психическое становится частью правового, обеспечивая динамику юридического. Как он утверждал, «право есть психический фактор общественной жизни, и оно действует психически» .

В те годы с созданием судов присяжных, независимой адвокатуры возникли объективные условия, позволившие привносить в уголовное судопроизводство новые достижения из области естественных наук, в том числе психологии. Поэтому многие видные юристы, известные судебные ораторы того времени, в первую очередь такие, как

А. Ф. Кони, Ф. Н. Плевако, В. Д. Спасович, А. И. Урусов, Л. Е. Владимиров и др., нередко прибегали к использованию психологических знаний при оценке доказательств в суде, по существу пропагандируя возможности судебной психологии, необходимость использования ее достижений при рассмотрении уголовных дел. Нельзя также не сказать и о том вкладе, который внесли в процесс пробуждения интереса в обществе к психологическим знаниям, их роли и значения в судопроизводстве русские писатели: Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, А. П. Чехов,

А. М. Горький, Л. Н. Андреев и др.

В 1910 г. выходит работал. Е. Владимирова (1845-1917) «Психологическое исследование в уголовном суде», в которой автор обращает внимание на необходимость использования подлинно научных психологических знаний при рассмотрении уголовных дел в судах, когда требуется выяснять «силу страсти, под влиянием которой действовал подсудимый», психическое состояние подсудимого «при отсутствии достаточности мотива», силу аффекта, «насколько этот аффект мог потемнить сознание» . Высказанные им идеи, в том числе и о проведении медико-психологических исследований в суде, в дальнейшем положили начало разработке проблем судебно-психологической экспертизы. Л. Е. Владимиров ввел в научный оборот термин «психология уголовного процесса», под которым понимал «психологическое обследование как совершенного преступления, так и доказывания» .

Многое сделал для распространения психологических знаний в уголовном судопроизводстве России известный общественный деятель, выдающийся русский юрист А. Ф. Кони (1844-1927), опубликовавший ряд работ, в которых им рассматривались психологические особенности поведения свидетелей, подсудимых в суде, содержались его советы психологического характера представителям прокуратуры при поддержании обвинения в суде.

Дальнейшее становление судебной (юридической) психологии связано и с именами таких выдающихся ученых, как В. М. Бехтерев (1857- 1927), С. С. Корсаков (1854-1900), В. П. Сербский (1855-1917). Интересными представляются взгляды В. М. Бехтерева на особенности психики, волеизъявления лиц психопатического круга с «нарушениями нормального отношения между силой внешнего раздражения и чувственной реакцией» с признаками «психо-нервной раздражительной слабости», в то же время не страдающими какой-либо «душевной болезнью», к которым, по его словам, «целесообразно применять уменьшенную или неполную вменяемость» .

В 1907 г. по инициативе В. М. Бехтерева и Д. А. Дриля (1846-1910), представителя русской ветви уголовно-антропологической школы права, был открыт Научно-учебный психоневрологический институт, в программу которого входила разработка курса «судебной психологии». В 1909 г. в рамках данного института создается Криминологический институт. С этого времени судебная психология развивается в России как самостоятельная прикладная отрасль психологической науки.

В первые послереволюционные годы интерес к проблемам судебной психологии не ослабевает. Об этом свидетельствуют материалы I и II Всероссийских съездов по психоневрологии, состоявшихся в начале 1920-х гг. В те же годы в ряде крупных городов - Москве, Ленинграде, Киеве, Одессе, Харькове, Минске, Баку - организуются кабинеты для проведения криминально-психологических исследований и кабинеты научно-судебной экспертизы, целью деятельности которых было изучение личности преступника и психологии преступления. В 1925 г. в Москве создается первый в мире Государственный институт по изучению преступности и преступника.

В 1920-е гг. издается целый ряд работ по судебной, криминальной психологии. Наиболее значительные из них принадлежали таким известным в то время ученым, как А. Е. Брусиловский, С. В. Позны- шев, К. И. Сотонин . Интересные исследования проводил А. Р. Лурия (1902-1977) в лаборатории экспериментальной психологии, созданной в 1927 г. при Московской губернской прокуратуре. С помощью разработанного им метода «сопряженной моторной динамики» ему удалось выявлять «симптомы скрываемой ситуации» обследуемых лиц, подозреваемых в причастности к совершенным преступлениям. Полученные им результаты помогли создать прибор, который впоследствии получил название полиграфа, или лай-детектора .

Важным событием, повлиявшим на последующее развитие судебной психологии, стал прошедший в 1930 г. I Всесоюзный съезд по изучению психологии. На нем была создана специальная секция по судебной психологии, где обсуждались доклады А. С. Тагера «Об итогах и перспективах изучения судебной психологии» и А. Е. Брусиловского «Основные проблемы психологии подсудимого в уголовном процессе». Участники съезда пришли к общему мнению о необходимости дальнейшего развития трех основных направлений судебной психологии: криминальной, пенитенциарной и процессуальной психологии.

Благодаря высокому уровню научных исследований отечественных ученых к началу 1930-х гг. судебная психология в нашей стране представляла собой «авторитетную и обширную область науки, имеющую предметом изучения психологические предпосылки преступления, быт и психологию различных групп преступников, психологию свидетельских показаний и судебно-психологическую экспертизу, психологию заключенного (“тюремная психология”) и т.п.» . Однако в это же время по отечественной психологии ударила первая волна репрессий, которая сопровождалась физическим уничтожением многих видных ученых. Не избежала подобной участи и судебная психология. Вторая волна репрессий пришлась на конец 1940-х - начало 1950-х гг., которым был придан идеологизированный характер борьбы с «бездарным космополитизмом, за верность марксизму-ленинизму» и пр. Одной из немногочисленных работ того периода, имевшей отношение к судебной психологии, остался конспект лекций по психологии П. А. Шеварева, преподававшего в Военно-юридической академии Красной Армии .

Возрождение судебной психологии в нашей стране началось в 1960-е гг. С 1964 г. во всех юридических вузах вводится преподавание судебной психологии в качестве обязательной составной части профессиональной подготовки юристов. В этот период в ряде работ процессуально-криминалистического характера начинают вводиться психологические понятия, с помощью которых авторы объясняют те или иные явления правового характера, дают рекомендации по проведению различных следственных действий. Однако, к сожалению, в работах того периода далее психолого-правового комментария отдельных юридических вопросов дело не продвигалось, что придавало этим публикациям, по выражению А. М. Столяренко, «психолого-комментаторский характер» на уровне житейской, но отнюдь не научной психологии» . В результате юридическая психология все еще была значительно ближе к юридической науке, чем к психологической, представляя собой «психологизирующую юриспруденцию», а не юридическую психологию .

И все же в эти годы заметной вехой в развитии судебной психологии явилась монография А. Р. Ратинова «Судебная психология для следователей», опубликованная в 1967 г., которая оказала положительное влияние на многие последующие исследования в данной области.

Заслуженный деятель науки РСФСР, почетный работник прокуратуры, доктор юридических наук, профессор А. Р. Ратинов (1920 - 2007 )

Не одно поколение юристов в нашей стране училось по книгам А. Р. Ратинова (его перу принадлежит более 200 научных трудов). Под его научным руководством было подготовлено более 50 кандидатов и докторов наук. С 1968 г. на протяжении многих лет он возглавлял созданный им сектор судебной, в последующем - юридической психологии в НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ. При его активном участии плодотворно разрабатывались такие направления в юридической психологии, как психологические основы расследования преступлений, проблемы правосознания и нормативно-правовой регуляции поведения, психология преступления и личности преступника, судебно-психологическая экспертиза и др.

В 1968 г. по инициативе А. Р. Ратинова создается Координационное бюро по судебной психологии при Академии наук СССР, принимается решение о выделении судебной (правовой) психологии в качестве самостоятельной научной специальности.

В 1971 г. проводится первая Всесоюзная конференция по проблемам судебной психологии. В Обществе психологов СССР создается секция судебной психологии. Во Всесоюзном институте по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности организуется сектор психологических проблем борьбы с преступностью. В ряде ведущих юридических вузов страны создаются кафедры юридической психологии. Во ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В. П. Сербского начинает функционировать психологическая лаборатория. Периодически проводятся межвузовские научно-практические конференции по юридической психологии. Создается Координационный совет, вводится научная специальность «юридическая психология», принимается решение о введении в реестр научных специальностей под номером 19.00.06 новой специальности - «юридическая психология». С 1980 г. под председательством доктора психологических, доктора педагогических наук профессора А. М. Столяренко начинает функционировать первый в стране диссертационный совет по юридической психологии .

На рубеже 1970-1980 гг. благодаря усилиям доктора психологических наук М. М. Коченова и работавших совместно с ним сотрудников экспертной группы Института прокуратуры СССР (О. Д. Ситковской, С. Н. Ениколопова, Л. П. Конышевой, Н. Р. Осиповой) начался процесс возрождения судебно-психологической экспертизы в уголовном процессе, которой специально посвящена одна из глав настоящего учебника. Стала активно развиваться комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза в сфере уголовного судопроизводства (доктор медицинских наук, доктор психологических наук И. А. Кудрявцев, доктор психологических наук Ф. С. Сафуанов и др.) .

Однако проблемы психологического обеспечения гражданского судопроизводства в этот период еще не затрагивались, и лишь с начала - середины 1980-х гг. стали появляться первые работы комплексного психолого-правового характера, посвященные гражданскому судопроизводству (И. М. Резниченко, Т. В. Сахнова, В. Л. Чертков ). Существенным вкладом в исследование данной проблематики явились работы Т. В. Сахновой . Дальнейшему развитию этого направления в значительной мере способствовало создание в Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского (ГНЦ ССП) отдела судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе. В результате стали активнее разрабатываться научно-методические основы комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, всесторонне исследоваться психологические критерии оценки дееспособности субъектов различных гражданско-правовых отношений, индивидуально-психологические особенности их личности .

• См.: Китаев Н. Н., Китаева В. Н. Экспертные психологические исследования в уголовном процессе: проблемы, практика, перспективы: моногр. Иркутск, 2002. С. 399-424.
• См.: Ратинов А. Р. Судебная психология для следователей. М., 1967. С. 5. Достаточно подробный обзор развития юридической (судебной) психологии, ее литературы этого периода содержится также и в других работах. См., например: Болтунов А.О судебной психологии. М., 1916. С. 1-2; Дулов А. В. Введение в судебную психологию.М., 1970. С. 5-29; Васильев В. Л. Юридическая психология. М., 1997. С. 19-35; Ени-кеев М. И. Основы общей и юридической психологии. М., 1996. С. 217-225; Юридическая психология: учебник / И. И. Аминов [и др.]. М., 2012. С. 13-48.

Предпосылки и истоки возникновения юридической психологии. В ряде учебников по юридической психологии ее истоки прослеживают с античных времен. Анализируются тенденции в генезисе правового мировоззрения, цитируются высказывания Сократа, труды Демокрита, Платона, Аристотеля и других классиков античной эпохи по вопросам справедливости и правомерности, необходимости учета особенностей человеческой души. Однако подобный подход к историографии расширителен, так как при его реализации происходит смешение трех различных по содержанию, хотя в определенной мере и взаимосвязанных, значений термина «психология»: житейского (донаучного), философского и конкретно научного.

Более правильным представляется анализ предпосылок возникновения юридической психологии начинать лишь с той эпохи, когда, с одной стороны, возникают реальные социальные потребности учета в цивильном правовом регулировании психологического фактора, а с другой - в различных науках и в правовой практике уже начинает накапливаться эмпирический материал, который «высвечивает» роль психологических явлений в правовой области. Таким историческим периодом является эпоха Просвещения. Именно тогда в научных дискуссиях закладывались основы рационалистического подхода к объяснению причин преступности, а также осуществлялся сбор эмпирического психологического материала по деятельности суда и мест лишения свободы.

Преодоление теологических и натуралистических взглядов на преступность осуществлено в трудах французских философов-гуманистов Д. Дидро, Ж.Ж. Руссо, Ш.Л. Монтескье, М.Ф.А. Вольтера, К. Гельвеция, П. Гольбаха, где доказывалось, что право должно быть не волей правителей, а осознаваемой обществом мерой социальной справедливости, базироваться на идеях свободы личности и соблюдения ее естественных прав. Одновременно благодаря научно-правовым разработкам итальянского юриста Чезаре Беккариа (1738-1794), заложившего основы рационально-юридической кодификации преступлений, и английского ученого Иеремии Бентама (1748-1832), создавшего «утилитарную теорию причин преступности», все больше стал возрастать интерес к изучению факторов преступности и личности конкретных типов преступников, влиянию на них следствия, судебного процесса и наказания.

Первыми монографическими работами по юридической психологии традиционно считают публикации немецких ученых К. Эккартегаузена «О необходимости психологических познаний при обсуждении преступлений» (1792) и И.Х. Шауманна «Мысли о криминальной психологии» (1792). Однако интересные психологические идеи содержались и в трудах их предшественников. Так, французский юрист Франсуа де Питаваль в 1734-1743 гг. издал двадцатитомный труд «Удивительные уголовные дела», где предпринял попытку вскрыть психологическую суть преступных деяний. В монографии Джона Говарда «Состояние тюрем в Англии и Уэльсе» (1777), написанной на основе изучения значительного числа мест лишения свободы по всей Европе (более 300, в том числе и в России), не только активно отстаивались идеи улучшения содержания заключенных и соблюдения их прав, но и указывалась важность изучения и учета в пенитенциарных учреждениях индивидуальных особенностей лиц, отбывающих наказания.

Среди отечественных ученых XVIII столетия достаточно плодотворные в психологическом аспекте взгляды содержались в работах И.Т. Посошкова (1652-1726). Он, в частности, доказывал актуальность разработки классификации преступников по «степени испорченности», а также обосновывал психологически эффективные способы допроса свидетелей и обвиняемых. Другой прогрессивный деятель России той эпохи В.Н. Татищев (1686-1750) утверждал, что законы часто нарушаются по незнанию, а потому необходимо создавать условия их изучения с детства. В трудах М.М. Щербатого (1733- 1790) обращалось внимание на особую важность знания законодателями «человеческого сердца». Ф.В. Ушаков в трактате «О праве и цели наказания» (1770) предпринял попытку раскрыть психологические условия воздействия наказания и, в частности, «исправительное доведение его до раскаяния». А.Н. Радищев (1749-1802) в работе «О законоположении» обосновывал меры по предупреждению преступлений, основанные на учете психологии личности преступника (и прежде всего его мотивации).

Особенностью первой половины XIX в. является рост публикаций о преступности и личности преступника, опирающихся на достижения естественных наук (анатомии, биологии, физиологии, психиатрии и др.). Таковы работы немецких ученых И. Гофбауэра «Психология в ее основных применениях к судебной жизни» (1808) и И. Фридрейха «Систематическое руководство по судебной психологии» (1835), а также публикации отечественных ученых А.П. Куницына, А.И. Галича, К. Елпатьевского, Г.С. Гордиенко, П.Д. Лодий по психологическому обоснованию меры наказания, исправления и перевоспитания преступников.

В первой половине XIX в. большую популярность получила френологическая (от греч. френ - ум) теория австрийского врача-анатома Франца Галля (1758-1828), пытавшегося доказать прямую зависимость между психическими явлениями и внешними физическими особенностями строения головного мозга человека (наличием выпуклостей, впадин и соотношений частей черепа). Последователи Галля пытались создать «френологические карты» для идентификации типов преступников. Пропаганда «френологической идеи» имела место и в России. Например, профессором Х.Р. Штельцером сначала в Московском (1806-1812), а затем в Юрьевском (ныне Тартуском) университетах будущим юристам читался спецкурс «Уголовная психология по Ф. Галлю».

Апофеозом в развитии биологизаторского подхода к личности преступника явилось издание итальянским тюремным врачом-психиатром Чезаре Ломброзо (1835-1909) монографии «Преступный человек, изученный на основе антропологии, судебной медицины и тюрьмоведения» (1876), который разработал концепцию «прирожденного преступника», считая, что ему свойственны атавистические черты, роднящие с предками-дикарями. По мнению Ч. Ломброзо, типичный «прирожденный преступник» может быть распознан по определенным физиогномическим признакам: скошенный лоб, удлиненные или неразвитые мочки ушей, выпуклые скулы, большие челюсти, ямочки на затылочной части головы и т.д.

Отстаивание Ч. Ломброзо объективного подхода к изучению личности преступников нашло активную поддержку со стороны ученых многих стран мира, в том числе и в России (И.Т. Оршанский, И. Гвоздев, в ранних работах Д.А. Дриля). В то же время в силу отечественных социально-культурных традиций и междисциплинарной ориентированности они сразу были подвергнуты критике со стороны многих юристов (ВД. Спасович, НД. Сергиевский, АФ. Кони и др.) и психологически ориентированных ученых (В.М. Бехтерев, В.Ф. Чиж, П.И. Ковалевский и др.).

На активизацию во второй половине XIX века психологических исследований причин преступности и личности преступника значительно влияли прогресс в области общественных и гуманитарных наук, актуальные запросы правовой теории и практики. Осуществляемые во многих странах мира (в России с 1864 г.) судебные реформы, в результате которых в судопроизводстве утверждались принципы независимости и несменяемости судей, состязательности судебного процесса и равноправия сторон, признания вердикта суда присяжных и тд., создавали благоприятные условия для востребованности психологических знаний. С.И. Баршев в работе «Взгляд на науку уголовного законоведения» (1858) писал: «Ни один вопрос уголовного права не может быть решен без помощи психологии,... и если судья не знает психологии, то это будет суд не над живыми существами, а над трупами». К.Я. Яневич-Яневский в статье «Мысли об уголовной юстиции с точки зрения психологии и физиологии» (1862) и В.Д. Спасович в учебнике «Уголовное право» (1863) обращают внимание на важность, с одной стороны, установления правовых законов с учетом природы человека, а с другой - наличия у юристов психологической компетентности.

И.М. Сеченов (1829-1905) - лидер отечественных физиологов и одновременно основоположник объективного поведенческого подхода в психологии как самостоятельной науки - в работе «Учение о свободе воли с практической стороны» доказывал, что «принудительные меры в отношении преступников, базируясь на физиологических и психологических знаниях о внутренних закономерностях развития личности, должны преследовать цель их исправления». В монографии отечественного психиатра А.У. Фрезе «Очерки судебной психологии» (1871) утверждалось, что предметом данной науки должно являться «применение к юридическим вопросам сведений о нормальном и ненормальном проявлении душевной жизни». В вышедшей в 1877 г. статье юриста Л.Е. Владимирова «Психологические особенности преступников по новейшим исследованиям» констатировалось, что социальные причины преступности коренятся в индивидуальном характере преступника, а поэтому требуются основательные психологические исследования. ДА. Дриль, имеющий и медицинское, и юридическое образование, в ряде своих публикаций 80-х годов прошлого столетия («Преступный человек», 1882; «Малолетние преступники», 1884 и др.) целенаправленно отстаивал междисциплинарный подход, доказывая, что право и психология имеют дело с одними и теми же явлениями - законами сознательной жизни человека, а поэтому право, не обладая собственными средствами для изучения этого явления, должно заимствовать их у психологии.

В конце 80-х годов XIX столетия одну из наиболее теоретически глубоких типологий преступников (невменяемые, случайные, профессиональные) разработали профессор Санкт-Петербургского университета И.Я. Фойницкий и его последователи (ДА. Дриль, А.Ф. Лазурский, С.Н. Познышев и др.).

Выяснение психологических закономерностей деятельности суда присяжных нашло отражение в публикациях Л.Е. Владимирова, А.Ф. Кони, A.M. Бобрищева-Пушкина и многих других отечественных ученых 1 .

Среди активных сторонников внедрения в судопроизводство психологических экспертиз были юристы Л.Е. Владимиров, С.И. Гогель, психиатры В.М. Бехтерев, С.С. Корсаков и В.П. Сербский.

Ведя речь о значительном росте в России после судебной реформы 1864 г. интереса к психологическим знаниям, следует отметить роль произведений отечественных писателей Н.Г. Чернышевского, Ф.М. Достоевского, а также журналистско-публицистические труды А. Семилужского («Община и ее жизнь в русском остроге», 1870), Н.М. Ядринцева («Русская община в тюрьме и ссылке», 1872) и П.Ф. Якубовича («В мире отверженных, записки бывшего каторжника», 1897). Публикации этих авторов, испытавших на себе мучения, связанные с пребыванием в местах лишения свободы, активизировали научные дискуссии о мотивах преступлений, о возможности и характере процесса исправления заключенных.

В зарубежных странах после возникновения психологии в качестве самостоятельной науки 2 многие ее теории стали активно востребоваться для объяснения причин преступности. Так, руководствуясь идеями Густава Лебона
(1841-1931), который первым начал психологический анализ феномена «толпы» и выявил роль механизма «заражения», ряд ученых попытались развить их в своих концепциях, объясняющих причины противоправных деяний масс. Габриэль Тард (1843-1904) в фундаментальных трудах «Законы подражания» и «Философия наказания», изданных в Париже в 1890 г., доказывал, что преступному поведению, как и всякому другому, люди могут обучаться в реальном обществе на основе психологических механизмов «подражания» и «научения». Рассматривая преступников как своего рода «социальный экс-кремент», Тард утверждал, что юридические диспозиции должны строиться скорее на психологической основе, чем на посылке «о равных наказаниях за одинаковые преступления».

На развитие социально-психологического подхода к изучению причин преступности значительное влияние оказали труды французского социолога Э. Дюркгейма (1858-1917). В России юристом Н.М. Коркуновым в «Лекциях по общей теории права» (1886) общество рассматривалось как «психическое единение людей», а право трактовалось как инструмент обеспечения определенного порядка при возникновении конфликтов в межличностных отношениях. Социально-психологические взгляды развивались в трудах и таких отечественных ученых, как СА Муромцев, П.И. Новгородцев, М.М. Ковалевский, ИД. Кавелин, Н.Я. Грот, М.Н. Гернет, М.М. Исаев. Крупнейшим юристом начала XX столетия Л.И. Петражицким (1867-1931) создана рационалистическая концепция «психология права», где право выступает как психическое явление.

Конец XIX - начало XX вв. знаменательны и тем, что появился ряд фундаментальных психолого-юридических трудов. Так, австрийский ученый Г. Гросс в 1898 г. публикует монографию «Криминальная психология». В. Штерн совместно с Г. Гроссом и О. Липманом в 1903-1906 гг. в Лейпциге издают специальный журнал «Доклады по психологии показаний». В России с 1904 г. под редакцией В.М. Бехтерева выпускался «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма».

Для конца XIX - начала XX вв. характерна активизация усилий по изучению психологии лиц, отбывающих наказания (в России - М.Н. Гернет, С.К. Гогель, А.А. Жижиленко, Н.С. Таганцев; за рубежом - И.Б. Горинг, В. Хилее и др.).

Учитывая наметившееся значительное расширение круга психолого-правовых проблем, которые стали подвергаться тщательному научному изучению, швейцарский психолог Эдуард Клапаред (1873-1940) вводит в 1906 г. обобщающий термин юридическая психология. В ней к тому времени четко обозначились три основных направления - криминальная, судебная и пенитенциарная психология.

В развитии и применении в юридической психологии метода эксперимента значительная роль принадлежит крупнейшему отечественному психологу, психиатру и невропатологу В.М. Бехтереву (1857-1927). В опубликованной им в 1902 г. статье «Об экспериментальном психологическом исследовании преступников», а также спустя 10 лет в книге «Объективный психологический метод в применении к изучению преступности» пропагандировался комплексный подход к изучению преступного человека, в том числе с учетом генеалогической наследственности, влияния воспитания, среды жизни и особенностей генезиса самой психики. Его талантливый ученик А.Ф. Лазурский (1874-1917) не только разработал методику «естественного эксперимента», но и создал теорию личности, которая в качестве приложения содержала достаточно продуктивную типологию личности преступников. В созданном в 1908 г. В.М. Бехтеревым Психоневрологическом институте работала специальная криминологическая секция. В начале XX столетия во многих университетах мира юристам стали читаться спецкурсы по юридической психологии в целом или по ее отдельным отраслям. Например, Э. Клапаред в Женеве с 1906 г. вел «Курс лекций по юридической психологии», Р. Соммер в Гессене читал «Международный курс судебной психологии и психиатрии», а ДА. Дриль в Психоневрологическом институте - спецкурс «Судебная психология».

Основные тенденции в развитии зарубежной юридической психологии в XX столетии. В это время зарубежные ученые стали активно внедрять в практику правового регулирования методические наработки таких школ психологии, как психоанализ, бихевиоризм, психотехника. Благодаря исследованиям психоаналитиков Ф. Александера, Г. Штауба, А. Адлера, Б. Карпмена, Б. Бромберга и ряда других ученых была выявлена роль бессознательной сферы личности в преступном поведении, а также доказано, что преступные наклонности и стилевые особенности поведения делинквентов часто являются следствием ранней психической травматизации.

Заслугой представителей бихевиоризма (поведенческой психологии) является широкое изучение механизмов научения преступному поведению и активное внедрение в практику пенитенциарных учреждений различных программ «модификации поведения заключенных», направленных на их ресоциализацию.

В 20-30-е годы настоящего столетия, руководствуясь методологическими ориентирами, сформулированными основателем психотехники Гуго Мюн-стербергом (1863-1916), его последователи стремились разработать и внедрить в правовую практику разноплановый психологический инструментарий, в том числе для решения следующих узловых задач: для предупреждения нарушений права; по выяснению субъективного состава преступлений; по трактовке юридических случаев (по принятию решения в суде), по психологическому обеспечению труда сотрудников правоохранительных органов (разработка профессиограмм, профотбор, научная организация труда).

В XX в. за рубежом интенсивно развивается диагностический инструментарий юридической психологии и прежде всего тестологический подход к изучению личности преступников. Создатель одного из первых тестов интеллекта Альфред Бине применял его лишь при судебно-психологической экспертизе малолетних преступников, а в дальнейшем - для доказательства предположения, что преступники обладают более низким уровнем умственного развития. Но в итоге было доказано, что уровень интеллекта у преступников не ниже, чем у населения в целом.

Среди тестов патопсихологического характера в юридической практике нашли широкое применение методики как по отдельным моторно-физиологическим и психическим процессам, так и по изучению интегральных личностных свойств (акцентуаций характера, делинквентных способностей, направленности личности и проективные тесты («чернильные пятна» Г. Роршаха - 1921, «тематический апперцептивный тест» - ТАТ X. Моргана и Г. Мюррея - 1935, «портретная» методика Л. Сонди - 1945, методика «рисуночной фрустрации» С. Розенцвейга - 1945, тест «цветового выбора»

Ф. Люшера - 1948 и др.), а также многоцелевые личностные опросники (MMPI, CPI, EPI) и др. Значительным достижением в разработке психологического инструментария является создание методики ассоциативного эксперимента, позволявшей выявлять правдивость/лживость в показаниях преступников. В 70-80-х годах зарубежные ученые стали в исследованиях прибегать к компьютерному моделированию. Так, в изданной в России монографии американских ученых Т. Постона и С. Стюарта «Теория катастроф и ее применение» обсуждаются подходы и результаты моделирования групповых нарушений в тюрьме.

Для улучшения понимания сути правовых норм и психологического обоснования путей совершенствования правового регулирования в последние годы разрабатываются и реализовываются методики юридической герменевтики.

В области внедрения в правовую сферу достижений психокоррекции и психотерапии в XX в. своеобразным полигоном для первичного апробирования их методик обычно служили пенитенциарные учреждения.

По данным аналитических обзоров по юридической психологии, которые в 1994-1996 гг. делались Институтом имени М. Планка (Германия; Гельмут Кюри), в настоящее время только в странах Западной Европы насчитывается более 3,5 тыс. психологов, непосредственно работающих в правоохранительных органах. Кроме того, существует значительное число специализированных научных центров и академических институтов, где ведутся целенаправленные исследования по проблематике юридической психологии. Помимо интеграции усилий во внутригосударственном масштабе (прежде всего путем создания профессиональных сообществ юридических психологов: 1977 г. - в Англии, 1981 г. - в США, 1984 г. - в ФРГ и т.д.) в последние годы наблюдается тенденция к возрастанию контактов и связей на международном уровне (проведение кросс-культурных исследований, международных симпозиумов и т.п.).

Развитие отечественной юридической психологии в советский и постсоветский периоды. В России в первые 15 лет советской власти, в силу социального заказа и создания организационно-институциональных условий для прикладных исследований, возникли благоприятные обстоятельства для развития практически всех направлений (отраслей) юридической психологии. Усилиями сотрудников возникших в 20-е годы во многих городах специальных кабинетов (в Саратове, Москве, Ленинграде, Воронеже, Ростове-на-Дону, Самаре и др.), а также созданного в 1925 г. в Москве Государственного института по изучению преступности и преступника не только был обеспечен значительный прирост психолого-юридических знаний, но и разработаны разноплановые средства исследования личности правонарушителей и воздействия на них. 3 Среди наиболее значительных монографических работ того периода следует отметить труды К. Сотонина «Очерки криминальной психологии» (1925), С.В. Познышева «Криминальная психология: Преступные типы» (1926), М.Н. Гернета «В тюрьме. Очерки тюремной психологии» (1927), Ю.Ю. Бехтерева «Изучение личности заключенного» (1928), А.Р. Лурия «Экспериментальная психология в судебно-следственном деле» (1928), А.Е. Брусиловского «Судебно-психологическая экспертиза» (1929).
На состоявшемся в 1930 г. I съезде по изучению поведения человека юридическая психология уже признается прикладной наукой, отмечаются заслуги ученых в разработке проблем криминальной, судебной и пенитенциарной направленности (А.С. Тагер, А.Е. Брусиловский, М.Н. Гернет и др.). Однако в дальнейшем (более чем на три десятилетия) исследования в области юридической психологии в нашей стране по политическим причинам были прекращены.

Возобновились исследования в области юридической психологии лишь в 60-е годы. Наибольшая активность была проявлена в восстановлении научно-предметного статуса и проведении исследований по судебной психологии (Ю.В. Ивашкин, Л.М. Корнеева, АР. Ратинов, АВ. Дулов, И.К. Шахриманян и др.). Преподавание ее в юридических вузах началось в 1965-1966 гг., ее проблемы обсуждались на секциях III и IV съездов Общества психологов СССР (1968 и 1971 гг.), а также на Всесоюзной научно-практической конференции «Актуальные проблемы судебной психологии» (1971) и второй конференции в Тарту в 1986 г. В 1968 г. во ВНИИ Прокуратуры СССР под руководством А. Р. Ратинова начал работать психологический научно-исследовательский сектор, а в 1974 г. в Академии МВД - кафедра психологии управления. В 1975 г. в Академии был создан первый (и в течение 20 лет единственный) диссертационнный совет по юридической психологии, где было защищено более 10 докторских и около 50 кандидатских диссертаций).

Однако стремление ряда ученых (например, А.В. Дулов, 1971) всю проблематику проводившихся в 60-е годы исследований по юридической психологии включить в состав лишь одной из ее подотраслей - судебной - не разделялось многими учеными. Во второй половине 60-х годов А.Д. Глоточкиным, В.Ф. Пирожковым, А.Г. Ковалевым была обоснована необходимость автономного развития исправительно-трудовой психологии. В этот же период (60-е - начало 70-х годов) наблюдалась и тенденция активизации изучения проблем, традиционно относимых к областям правовой и криминальной психологии.

Реальная активность отечественных ученых привела к тому, что в 1971 г. Госкомитетом по науке и технике при Совете Министров СССР было принято решение о введении в реестр научных специальностей под номером 19.00.06 новой специальности - «юридическая психология».

В последующее 20-летие развития отечественной юридической психологии был значительно расширен диапазон исследований практически по всем ее важнейшим направлениям:

Методолого-теоретическим проблемам юридической психологии;

Правовой и превентивной психологии;

Криминальной психологии;

Психологии в следственной и оперативно-розыскной деятельности;

Судебной психологии и проблем совершенствования судебно-психологической экспертизы;

Исправительно-трудовой (пенитенциарной) психологии;

Психологии управления в правоохранительных органах;

Психологическом обеспечении юридической деятельности.

С созданием и развитием с начала 90-х годов в правоохранительных органах психологической службы расширилась практическая деятельность юридических психологов, приобретая прежде всего черты комплексного подхода к разработке проблем психологического обеспечения юридического труда.

История зарождения и развития юридической психологии убедительно свидетельствует, что данная область теоретического знания и психопрактики становится весьма многоплановой и в перспективе будет еще более востребуемой в правовой сфере и будет оказывать на нее свое формирующе-гуманизирующее воздействие.

1 Подробнее см.: Будилова Е.А. Социально-психологические проблемы в русской науке. - М., 1983. - С. 54-63.
2 Историки психологии датой ее возникновения как самостоятельной науки считают 187? г., когда Вильгельмом Вундтом в Лейпциге была создана первая экспериментальная психологическая лаборатория. В России первая подобная лаборатория была открыта в 1885 г. в Казани (руководитель В.М. Бехтерев), а до конца прошлого столетия они возникли также в Киеве, Харькове, Одессе, Тарту, Петербурге, Москве, Львове (П.И. Ковалевский, И.А. Сикорский, Н.Н. Ланге, В.Ф. Чиж, С.С. Корсаков, А.А. Токарский).

3 Подробнее см.: Поздняков В.М. Личность преступника и исправление осужденного (историко-психологический очерк). - Домодедово, 1998.

План.
Введение………………………………………………………… ……………..…2
I. Ранняя история юридической психологии - XVIII в. и первая половина XIX в…………………………………………………………………………… …3
II. Первоначальное оформление юридической психологии как науки - конец XIX в. и начало XX в………………………………………………..…….6
III. История юридической психологии в XX столетии……………………….11
Заключение…………………………………………………… ………………….23
Список используемой литературы…………………………………………...… 24

Введение.
Юридическая психология - одна из сравнительно молодых отраслей психологической науки. Первые попытки систематического решения некоторых задач юриспруденции методами психологии относятся к XVIII в.
В развитии юридической психологии можно выделить следующие три этапа:
1. Ранняя история юридической психологии
2. Оформление юридической психологии
3. История юридической психологии в XX столетии.

I. Ранняя история юридической психологии.
Как большинство новых наук, возникших на стыке различных отраслей человеческих знаний, юридическая психология на первых этапах своего развития не имела самостоятельности и не располагала специальными кадрами ученых. Относящиеся к этой дисциплине вопросы пытались решать отдельные психологи, юристы и даже специалисты в других областях знаний. Начальный этап развития связан с необходимостью обращения правовых наук к психологии для разрешения специфических задач, которые не могли быть решены традиционными методами правоведения. Юридическая психология, как и многие другие отрасли психологической науки, прошла путь от чисто умозрительных построений к научно-экспериментальному исследованию.
Одним из первых авторов, который рассмотрел ряд судебно-психологических аспектов и идею гуманизма, был М.М.Щербатов (1733-1790). В своих трудах он требовал, чтобы законы разрабатывались с учетом индивидуальных особенностей личности человека, один из первых поднял вопрос об условно-досрочном освобождении от наказания. Он положительно оценивал фактор труда в перевоспитании преступника.
Представляют интерес и работы И. Т. Посошкова (1652-1726), в которых давались психологические рекомендации относительно допроса обвиняемых и свидетелей, классификация преступников, затрагивались и некоторые другие вопросы.
Распространение идеи исправления и перевоспитания преступника заставило право обратиться к психологии для научного обоснования этих проблем. Над их решением в начале XIX в. в России работали В. К. Елпатьевский, П. Д. Лодий, Л. С. Гордиенко, Хр. Штельцер и др.
Однако сама психология, носившая в то время метафизический, умозрительный характер, не могла даже в союзе с уголовным правом разработать достаточно обоснованные критерии и методы изучения человеческой личности.
Значительное количество работ по юридической психологии появилось в России в 3-й четверти XIX в. Это работы И. С. Баршева «Взгляд на науку уголовного законоведения», К. Я. Яновича-Яневского «Мысли об уголовной юстиции с точки зрения психологии и физиологии», А. У. Фрезе «Очерк судебной психологии», Л. Е. Владимирова «Психические особенности преступников по новейшим исследованиям» и некоторые другие.
В указанных работах высказывались идеи чисто прагматического использования психологических знаний в конкретной деятельности судебных и следственных органов. Так, И. С. Баршев, например, писал, что если судья не знает психологии, то это будет «суд не над живыми существами, а над трупами».
В работах немецких ученых И. Гофбауэра «Психология в ее основных применениях в судебной жизни» (1808) и И. Фридриха «Систематическое руководство по судебной психологии» (1835) сделана попытка использовать данные психологии в расследовании преступлений.
Психологические вопросы оценки свидетельских показаний занимали и выдающегося французского ученого-математика Лапласа. В «Опытах философии теории вероятностей», изданной во Франции в 1814 году (русский перевод - М., 1908), Лаплас рассматривает вероятность свидетельских показаний наряду с вероятностью исходов судебных приговоров, резолюций на собраниях и т. д., пытаясь дать им оценку в математическом исчислении. Он считал, что элементы вероятности того, что данное показание соответствует действительности, слагаются:
из вероятностей самого события, о котором повествует свидетель;
из вероятности четырех гипотез в отношении допрашиваемого:
а) свидетель не ошибается и не лжет;
б) свидетель лжет, но ошибается;
в) свидетель не ошибается, но лжет;
г) свидетель и лжет, и ошибается.
Лаплас понимал трудность оценки подобным образом правдивости или ложности показаний свидетеля из-за большого числа обстоятельств, сопровождающих факты, о которых они свидетельствуют, но считал, что суд в своих суждениях также опирается не на математическую достоверность, а лишь на вероятность. Но тем не менее схема Лапласа интересна как первая попытка создать научную методику оценки свидетельских показаний.
Изучение проблем судебной психологии долгое время дальше этих первых попыток не шло. Во второй половине XIX века не только успешное развитие естественных наук, но и рост преступности во всех ведущих капиталистических странах послужили толчком к дальнейшему оживлению и расширению судебно-психологических исследований.

II. Оформление юридической психологии как науки.
Конец XIX и начало XX в. связаны с интенсивным развитием психологии, психиатрии и ряда юридических дисциплин (в первую очередь - уголовного права). Ряд ученых, представлявших эти науки в тот период, занимали прогрессивные позиции (И. М. Сеченов, В. М. Бехтерев, С. С. Корсаков, В. П. Сербский, А. Ф. Кони и др.).
Развитие психологии, психиатрии и права привело к необходимости оформления юридической психологии как самостоятельной научной дисциплины. П.И.Ковалевский в 1899 году поставил вопрос о разделении психопатологии и правовой психологии, а также введении этих наук в курс юридического образования.
Примерно в этот же период развернулась борьба между антропологической и социологической школами уголовного права. Родоначальником антропологической школы был Ч. Ломброзо, создавший теорию «врожденного преступника», который в силу своих атавистических черт не может быть исправлен.
Представители социологической школы использовали идеи утопического социализма и решающее значение в объяснении причин преступности придавали социальным фактам. Для этого времени некоторые идеи социологической школы несли в себе прогрессивные элементы.
В начале XX в. в юридической психологии появляются экспериментальные методы исследования.
Значительное количество работ этого периода посвящено психологии свидетельских показаний. Это работы И. Н. Холчева «Мечтательная ложь», Гр. Португалова «О свидетельских показаниях» (1903), Е. М. Кулишера «Психология свидетельских показаний и судебное следствие» (1904). На эту же тему были сделаны доклады М. М. Хомяковым «К вопросу о психологии свидетеля» (1903), А. В. Завадским и А. И. Елистратовым «О влиянии вопросов без внушения на достоверность свидетельских показаний» (1904), О. Б. Гольдовским «Психология свидетельских показаний» (1904).
Появляются работы Л. Е. Владимирова, Г. С. Фельдштейна, М. Н. Гернета и других, в которых исследуется психология личности преступника.
Наиболее обстоятельная работа по судебной психологии принадлежала Гансу Гроссу. В его «Криминальной психологии», вышедшей в 1898 г., использованы результаты общепатологических экспериментальных исследований ряда психологов того времени.
В изучении психологии расследования преступлений серьезным шагом вперед было непосредственное применение экспериментального метода психологии. Один из создателей этого метода французский психолог Альфред Бинэ впервые экспериментальным путем изучал вопрос о влиянии внушения на детские показания. В 1900 г. он опубликовал книгу под названием «Внушаемость», в которой вопросам влияния внушения на детские показания посвящена специальная глава. В ней А. Бинэ делает небезынтересные выводы: 1) ответы на вопросы всегда содержат ошибки; 2) в целях правильной оценки показаний в протоколах судебных заседаний следует подробно излагать как вопросы, так и ответы на них.
В 1902 г. эксперименты по определению достоверности свидетельских показаний производил немецкий психолог Вильям Штерн. Его задачей было не изыскание научно обоснованных приемов получения показаний свидетелей, как у А. Бинэ, а установление степени достоверности показаний. Опираясь на свои данные, В. Штерн утверждал, что свидетельские показания принципиально недостоверны, порочны, поскольку «забывание есть правило, а воспоминание - исключение». Итоги своего исследования В. Штерн доложил на заседании Берлинского психологического общества, они вызвали большой интерес в юридических кругах многих стран Европы. Впоследствии В. Штерн создал персоналистическую концепцию памяти, носившую ярко выраженный идеалистический характер. Согласно этой концепции память человека не является отражением объективной реальности, а выступает лишь как ее искажение в угоду узко эгоистическим интересам личности, ее индивидуалистическим намерениям, ее гордости, тщеславию, честолюбию и пр.
Доклад В. Штерна вызвал бурную реакцию и у русских юристов. Рьяными сторонниками В. Штерна в России стали профессор Петербургского университета О. Б. Гольдовский, профессора Казанского университета А. В. Завадский и А. И. Елистратов. Они самостоятельно провели серию опытов, подобных опытам В. Штерна, и сделали аналогичные выводы. Сам О. Гольдовский говорил: «Психологические основания ошибок очень различны и вывод из сопоставления картины, воспроизведенной свидетелем, с действительностью, получается очень печальный. Свидетель не дает точной копии, но лишь суррогат ее».
Взгляды А. В. Завадского и А. И. Елистратова наиболее точно сформулированы в следующем высказывании: «В. Штерн произвел ряд опытов над достоверностью свидетельских показаний. Опыты дали ему право составить такое положение: безошибочные показания будут исключением, правилом же должны считаться показания с ошибками. Положение это может считаться вполне установленным».
Вопросами судебной психологии в Германии занимались также О. Лип-пман, А. Крамер, В. Ф. Лист, С. Яффа и др. С 1903 г. В. Штерн при сотрудничестве Листа и Гросса стал выпускать журнал «Доклады по психологии показаний».
Исследования по криминалистической психологии проводились и в других странах: во Франции - Клапаредом, в США - Мейерсом, а также Микином Кеттелом, который в 1895 г. провел эксперимент с памятью студентов, а затем предложил составить указатель степеней точности свидетельских показаний.
Над вопросами психологии свидетельских показаний в России работали также М. М. Хомяков, М. П. Бухвалова, А. Н. Берштейн, Е. М. Кулишер и др. В 1905 г. вышел сборник «Проблемы психологии. Ложь и свидетельские показания». Многие статьи сборника пронизывала идея о недостоверности свидетельских показаний.
Характерным является отзыв об экспериментах В. Штерна тогдашнего обер-прокурора уголовно-кассационного Сената России (впоследствии министра юстиции) И. Г. Щегловитова. Он писал: «Новейшие наблюдения показывают, что свидетельские показания содержат множество непроизвольных искажений истины, и поэтому необходимо избегать установления внешней обстановки преступления исключительно при помощи свидетелей».
Однако необходимо отметить, что далеко не все ученые юристы и психологи того периода разделяли негативное отношение к свидетельским показаниям. Среди них прежде всего следует назвать крупнейшего русского юриста А. Ф. Кони. В прениях по докладу О. Гольдовского «О психологии свидетельских показаний» на заседании уголовного отделения юридического общества Петербургского университета А. Ф. Кони резко выступил против выводов В. Штерна и О. Гольдовского. Он говорил: «Нельзя скрывать, что исследования Штерна крайне односторонни, нельзя также скрывать и того, что в сущности это столько же поход против свидетелей, сколько и судей и особенно присяжных заседателей». Позднее, на заседании того же общества, А. Ф. Кони выступил с самостоятельным докладом по тому же вопросу, который по существу был ответом на неосновательные утверждения о ненадежности свидетельских показаний.
Ученые Казанского университета М. А. Лазарев и В. И. Валицкий констатировали, что положения Штерна не будут иметь значения для практики, что важнейшее зло при свидетельских показаниях не непроизвольные ошибки, а сознательная ложь свидетелей, явление распространенное более, чем принято считать: почти 3/4 свидетелей отступают от правды.
Известный советский психолог Б. М. Теплов правильно отмечал, что даже при полной субъективной добросовестности авторов результаты психологических экспериментов по содержанию будут определяться теорией, которой они руководствуются. В своих психологических изысканиях В. Штерн и другие проявляли непонимание особенностей психического отражения объективной действительности. Так, сущность непроизвольной памяти они рассматривали как случайный результат пассивного запечатления мозгом действующих на него факторов. «Наш обзор различных теорий памяти в зарубежной психологии показал, что основным и общим для них пороком является то, что память не изучалась как продукт деятельности, и прежде всего практической деятельности субъекта, а также и как особая, самостоятельная идеальная деятельность. Это являлось одной из основных причин, порождавших как механистические, так и идеалистические представления о памяти».
Развитие наук, в том числе наук о социальных явлениях, порождает стремление разобраться в причинах преступности, дать научное обоснование деятельности социальных институтов, занимающихся ее предупреждением. Таким образом, уже в XIX веке начинает складываться новый подход к решению данной проблемы, сутью которого является стремление вскрыть причины преступного поведения и на их основе составить программу практической деятельности по борьбе с преступлениями и преступностью.
В середине XIX века Чезаре Ломброзо один из первых попытался научно объяснить природу преступного поведения с позиции антропологии. Теория Ломброзо находит последователей в наше время. Отголоски ее можно найти в современных теориях, таких как теория хромосомных аномалий Клайнфельтера, во фрейдистских и неофрейдистских учениях о врожденной агрессии и разрушительных влечениях, генной инженерии.
Очевидно, если до конца следовать логике антропологической теории Ч. Ломброзо, то борьба с преступностью должна осуществляться путем физического уничтожения либо пожизненной изоляции «врожденных» преступников. Биологизаторский подход в объяснении природы преступного поведения был подвергнут серьезной, справедливой критике уже со стороны буржуазных социологов, современников Ломброзо, когда преступность начала изучаться как социальное явление. 1
III. История юридической науки в XX столетии.
Конец XIX - начало XX веков характеризуется социологизацией криминологического знания, когда причины преступности как социального явления начали изучать буржуазные социологи Ж. Кетле, Э. Дюркгейм, П. Дюпоти, М. Вебер, Л. Леви-Брюль и другие, которые, применив метод социальной статистики, преодолели антропологический подход в объяснении природы преступного поведения, показав зависимость отклоняющегося поведения от социальных условий существования общества. Эти работы были безусловно прогрессивным явлением своего времени.
Солидный статистический анализ различных аномальных проявлений (преступности, самоубийств, проституции), проведенный, в частности, Жаном Кетле, Эмилем Дюркгеймом за определенный исторический отрезок времени, показал, что число аномалий в поведении людей всякий раз неизбежно возрастало в период войн, экономических кризисов, социальных потрясений, что убедительно опровергало теорию «врожденного» преступника, указывая на социальные корни этого явления.
Эти факты нашли свое отражение, в частности, в ряде социально-психологических теорий преступности американских социальных психологов этого периода - Р. Мертона, Ж. Старленда, Д. Матса, Т. Сайкса, Э. Глюка и др. В работах этих авторов представлены многообразные подходы к объяснению природы делинквентного поведения за счет различных социально-психологических механизмов и феноменов, регулирующих взаимодействие и поведение людей в группе. Характерная черта различных буржуазных социально-психологических теорий преступности - отсутствие единой методологической платформы, игнорирование социально-экономической детерминированности преступности и других негативных социальных явлений.
Отличительная особенность современного криминологического знания - это системный подход к рассмотрению и изучению причин и факторов отклоняющегося поведения, разработка проблемы одновременно представителями различных отраслей науки: юристами, социологами, психологами, медиками.
Это в свою очередь позволяет комплексно подходить к практике предупреждения преступлений. Немалую роль при этом играет психолого-педагогическое оснащение тех социальных институтов, которые на практике осуществляют правоохранительную, превентивную, пенитенциарную деятельность.
Современные биологизаторские криминологические теории далеко не так наивно, как Ломброзо, объясняют природу преступного поведения. Они строят свои аргументы на достижениях современных наук: генетики, психологии, психоанализа. Так, в частности, одной из сенсаций 70-х годов было открытие так называемого синдрома Клайнфельтера: хромосомные нарушения типа 74XVV при нормальном наборе хромосом у мужчин 46ХУ среди преступников встречаются в 36 раз чаще.
Была проведена также проверка гипотезы, согласно которой хромосомные аномалии чаще встречаются не вообще у всех преступников, а прежде всего среди лиц высокого роста. Американский национальный центр психического здоровья в 1970 году опубликовал доклад, включающий обзор 45 исследований предполагаемой связи хромосомных аномалий с преступностью. Всего было исследовано 5342 преступника, при этом специально была подобрана группа лиц высокого роста, что якобы чаще всего связано с агрессивным поведением при хромосомных нарушениях. Среди этих лиц лишь у 2% были обнаружены хромосомные нарушения, среди преступников любого роста - 0,7%, среди контрольной группы законопослушных граждан, которая составляла 327 человек, - 0,1 %."
По существу это исследование установило некоторую минимальную связь хромосомных аномалий не столько с преступностью, сколько с душевными заболеваниями.
На Международной конференции во Франции в 1972 году исследователи разных стран высказали единодушное мнение, что зависимость между генными нарушениями и преступностью не подтверждается статистически.
Таким образом, теория хромосомных аномалий, как когда-то и антропологическая теория преступности, при более тщательном изучении не нашла своего подтверждения и была подвергнута серьезной обоснованной критике.
Особое внимание последователи биологизаторского подхода, и в частности представители фрейдистской и неофрейдистской школы, уделяют объяснению природы такого свойства, как агрессивность, которая якобы служит первопричиной насильственных преступлений. Агрессия - поведение, целью которого является нанесение вреда некоторому объекту или человеку. Она возникает, по мнению фрейдистов и неофрейдистов, в результате того, что по различным причинам не получают реализацию отдельные неосознаваемые врожденные влечения, что и вызывает к жизни агрессивную энергию, энергию разрушения. В качестве таких неосознаваемых врожденных влечений Э. Фрейд рассматривал либидо, А. Адлер _ стремление к власти, к превосходству над другими, Э. Фромм - влечение к разрушению.
Очевидно, что при таком объяснении агрессивность неизбежно должна возникнуть у любого человека с врожденными, сильно выраженными неосознаваемыми влечениями, которые далеко не всегда способны реализоваться в жизни и потому находят свой выход в деструктивном, разрушительном поведении.
Однако последующие исследователи агрессивности и ее природы как за рубежом, так и у нас в стране (А. Бандуры, Д. Бергковец, А. Басе, Э. Квят-ковская-Тохович, С. Н. Ениколопов и др.) существенно изменили точку зрения на природу агрессии и на ее выражение.
Все большая роль в природе агрессии отводится социальным прижизненно действующим факторам. Так, А. Бандуры считает, что агрессия - результат искаженного процесса социализации, в частности результат злоупотребления родителей наказаниями, жестоким отношением к детям. А. Берговец указывает, что между объективной ситуацией и агрессивным поведением человека всегда выступают две опосредующие причины: готовность к агрессии (злость) и интерпретация, толкование для себя данной ситуации.
Индивидуальные психосоматические и половозрастные особенности, связанные с ними отклонения (отставание в умственном развитии, нервно-психические и соматические патологии, кризисные возрастные периоды развития и т.д.) рассматриваются как психобиологические предпосылки асоциального поведения, которые способны затруднять социальную адаптацию индивида, отнюдь не являясь при этом фатальной предопределяющей причиной преступного поведения.
В настоящее время в западной криминологии наибольший удельный вес занимают социально-психологические теории преступности, объясняющие социально- психологические механизмы усвоения так называемой делинквентной морали механизмами нейтрализации морального контроля, защитными механизмами. В этом направлении в социальной психологии США существует целый ряд довольно оригинальных попыток объяснить способы формирования делинквентной субкультуры у несовершеннолетних.
Сюда можно отнести теорию «социальной аномалии» Р. Мертона, которая построена на гипотезе об отмирании, отпадении норм морали при делинквентном поведении (социология преступности); теорию «нейтрализации» Д. Матса, Т. Сайкса, считающих, что преступник в целом разделяет общепринятые нормы морали, но оправдывает свое преступное поведение.
Развитию юридической психологии в первые годы Советской власти весьма способствовал большой общественный интерес к вопросам осуществления правосудия, законности, личности преступника и др. В стране начался поиск новых форм предупреждения преступности и перевоспитания правонарушителей. Юридическая психология приняла активное участие в решении этих проблем. В 1925 году в нашей стране впервые в мире был организован Государственный институт по изучению преступности и преступника. В течение первых пяти лет существования этим институтом было опубликовано значительное количество работ по юридической психологии. Специальные кабинеты по изучению преступника и преступности были организованы в Москве, Ленинграде, Саратове, Киеве, Харькове, Минске, Баку и других городах.
Одновременно велись исследования по психологии свидетельских показаний, психологической экспертизе и некоторым другим проблемам.
Интересные исследования провел психолог А. Р. Лурия в лаборатории экспериментальной психологии, созданной в 1927 году при Московской губернской прокуратуре. Он изучал возможности применения методов экспериментальной психологии для расследования преступлений и сформулировал принципы работы прибора, который впоследствии получил наименование «разоблачителя лжи» (лай-детектор)."
Значительный вклад в развитие юридической психологии того времени внесли такие известные специалисты, как В. М. Бехтерев и А. Ф. Кони.
Секции криминальной психологии, криминалистической рефлексологии и психологии были образованы на первом и втором Всероссийских съездах по психоневрологии.
Уже в первые годы советской власти юристы и психологи настойчиво искали новые формы борьбы с преступностью. Новый общественный строй видел в преступнике прежде всего человека. Этот гуманистический принцип, положенный в основу советского законодательного регулирования вопросов доказывания, естественно, усиливал интерес к психологическим особенностям людей, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства, вводил психологию в круг проблем, исследование которых было важно для успешного расследования преступлений.
Сущность судебно-психологических изысканий того периода современный советский психолог А. В. Петровский охарактеризовал следующим образом: «В 20-е годы "судебная психология" - это авторитетная и обширная область науки, имеющая предметом изучения психологические предпосылки преступления, быт и психологию различных групп преступников, психологию свидетельских показаний и судебно-психологическую экспертизу, психологию заключенного (тюремная психология) и т. п.».
В те годы в Москве и на Украине были переведены и изданы труды западных ученых: Г. Гросса, О. Липпмана, Э. Штерна, М. Геринга, Г. Мюнстерберга, А. Гельвига.
Все это, безусловно, не могло не повлиять на судебно-психологические исследования. Так, в работе А. Я. Канторовича «Психология свидетельских показаний» (1925) ощущается влияние немецкого психолога В. Штерна и его последователей. В 1927 году появилась статья Н. Гладышевского «Наша нормальная неправдивость», в которой автор сделал вывод о том, что органы чувств человека (зрение, слух, обоняние, осязание) несовершенны и, следовательно, причины, порождающие ошибки в показаниях свидетелей, неустранимы. Сходные выводы содержались и в другой статье Гладышевского «Рефлексология свидетельских показаний».
В 1922 г. Кони опубликовал брошюру «Память и внимание», в которой излагались проблемы свидетельских показаний. А. Р. Лурия в ряде своих исследований подверг специальному психологическому анализу сущность свидетельских показаний. Много внимания уделял вопросам психологии свидетельских показаний известный тогда судебный психолог А. Е. Бруси-ловский. Следует особо остановиться на исследованиях А. С. Тагера, немало сделавшего для судебной психологии вообще и для психологии свидетельских показаний в особенности. Он считал, что уголовный процесс - это самый подлинный исследовательский процесс и что формирование и изучение научных основ его предпосылок не может не дать значительного материала для законотворчества.
17 декабря 1928 г. А. С. Тагер выступил на совете Психологического института с докладом «Об итогах и перспективах изучения судебной психологии». Совместно с А. Е. Брусиловским, С. В. Познышевьш, С. Г. Геллерштейном он принимал активное участие в работе I Всесоюзного съезда по изучению поведения человека (Москва, 1930 г.). Съезд имел специальную секцию по судебной психологии, где обсуждались различные вопросы изучения психологических проблем, касающихся борьбы с преступностью.
Были заслушаны доклады А. С. Тагера «Об итогах и перспективах изучения судебной психологии» и А. Е. Брусиловского «Основные проблемы психологии подсудимого в уголовном процессе».
и т.д.................

Юридической психологии рассматривают три этапа:

1. ранняя история юр.-психологии-18в. и 1-я половина 19в.

2. первоначальное оформление юр.-психологии как науки- конец 19в.и начало 20в.

3. история юр.-психологиив 20 столетии.

РАССМОТРИМ 1-ый. ЭТАП

Одним из первых авторов, который рассмотрел ряд судебно-психологических аспектов в контексте идеи гуманизма, был М. М. Щербатов (1733-1790). В своих трудах он требовал, чтобы законы разрабатывались с учетом индивидуальных особенностей личности человека, одним из первых он поднял вопрос об условнодосрочном освобождении от наказания. Он положительно оценивал фактор труда в перевоспитании преступника.

Представляют интерес и работы И. Т. Посошкова (1652-1726), в которых давались психологические рекомендации относительно допроса обвиняемых и свиде-телей, классификация преступников, затрагивались и некоторые другие вопросы.

Распространение идеи исправления и перевоспитания преступника обусловило необходимость обращения к психологии для научного их обоснования. Над этим в начале XIX в. в России работали В. К. Елпатьевский, П. Д. Лодий, Л. С. Гордиенко, X. Штельцер и др.

Однако сама психология, носившая в то время метафизический, умозрительный характер, не могла даже в союзе с уголовным правом разработать достаточно обоснованные критерии и методы изучения человеческой личности.

Психологические вопросы оценки свидетельских показаний занимали и выда-ющегося французского ученого-математика Пьера Симона Лапласа. В «Опытах философии теории вероятностей», изданной во Франции в 1814 г., П. С. Лаплас де-лает попытку дать материалистическую интерпретацию вопроса надежности судеб-ных решений. Он считал, что вероятность того, что данное показание соответствует действительности, слагается:

. из вероятностей самого события, о котором повествует свидетель;

Из вероятности четырех гипотез в отношении допрашиваемого:

а) свидетель не ошибается и не лжет;

б) свидетель не лжет, но ошибается;

в) свидетель не ошибается, но лжет;

г) свидетель и лжет, и ошибается.

Схема Лапласа интересна как первая попытка создать научную методику оценки свидетельских показаний.

Изучение проблем судебной психологии долгое вре-мя не шло дальше этих первых попыток. Во второй по-ловине XIX в. не только успешное развитие естествен-ных наук, но и рост преступности во всех ведущих капиталистических странах послужили толчком к даль-нейшему расширению судебно-психологических иссле-дований.

2-ой ЭТАП - Конец XIX и начало XX в. связан с интенсивным развитием психологии, психи-атрии и ряда юридических дисциплин (в первую очередь — уголовного права).

Развитие психологии, психиатрии и права привело к необходимости оформле-ния юридической психологии как самостоятельной научной дисциплины. П. И. Ко-валевский в 1899 г. поставил вопрос о разделении психопатологии и правовой пси-хологии, а также введении этих наук в курс юридического образования.

Создаются две школы:

1- антропологческая школа уголовного права;

2- сициальная школа уголовного права;

Примерно в этот же период развернулась борьба между антропологической и социологической школами уголовного права. Родоначальником антропологиче-ской школы был Чезаре Ломброзо, создавший теорию «врожденного преступника», ко-торый в силу своих природных особенностей не может быть исправлен.

Представители социологической школы использовали идеи утопического со-циализма и придавали решающее значение в объяснении причин преступности со-циальным факторам. Некоторые идеи социологической школы несли в себе про-грессивные для своего времени элементы.

В начале XX в. в юридической психологииначинают использоваться экспери-ментальные методы исследования.

В 1900 г. французский психолог Альфред Бинэ опубликовал книгу под названием «Внушаемость», в которой вопросам влияния внушения на детские показания посвящена специальная глава. В ней А. Бинэ делает небезынтересные выводы:

1) ответы на вопросы всегда содержат ошибки;

2) в целях правильной оценки показаний в протоколах судебных заседа-ний следует подробно излагать и вопросы, и ответы на них.

В 1902 г. эксперименты по определению степени достоверности свидетельских показаний производил немецкий психолог Вильям Штерн. Опираясь на свои дан-ные, В. Штерн утверждал, что свидетельские показания принципиально недосто-верны, порочны, поскольку «забывание есть правило, а воспоминание — исключение» .

3-ий ЭТАП - Конец XIX — начало XX в. характеризуется социологизацией криминологического знания. Причины преступности как социального явления начали изучать социологи Ж. Кетле, Э. Дюркгейм, П. Дюпоти, М. Вебер, Л. Леви-Брюль и др., которые, приме-нив метод социальной статистики, преодолели антропологический подход в объяс-нении природы преступного поведения, показав зависимость отклоняющегося пове-дения от социальных условий. Для своего времени эти работы были безусловно прогрессивным явлением.

Синдром Клайнфельтера: хромосомные нарушения типа 74 XVV при нормальном наборе хромосом у мужчин среди преступников встречаются в 36 раз чаще.

На Международной конференции во Франции в 1972 г. исследователи разных стран высказали единодушное мнение, что зависимость между генными нарушени-ями и преступностью не подтверждается статистически.

Таким образом, теория хромосомных аномалий, как когда-то и антропологиче-ская теория преступности, при более тщательном изучении не нашла своего под-тверждения и была подвергнута серьезной обоснованной критике.

Особое внимание последователи биологизаторского под-хода, и в частности представители фрейдистской и неофрей-дистской школ, уделяют объяснению природы такого свой-ства, как агрессивность, которая якобы служит первопри-чиной насильственных преступлений. Поведение, целью которого является нанесение вреда некоторому объекту или человеку, возникает, по мнению фрейдистов и неофрейди-стов, в результате того, что по различным причинам не по-лучают реализации отдельные неосознаваемые врожденные влечения, что и вызывает агрессию. В качестве таких не осознаваемых врожденных влечений

З.Фрейд рассматри-вал — либидо;

А. Адлер — стремление к власти, к превосход-ству над другими;

Э. Фромм — влечение к разрушению .

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по дисциплине «Юридическая психология» на тему:

«Этапы формирования юридической психологии как прикладной отрасли психологической науки»

Выполнил: М.Д. Ароев,

студент 2-го курса заочной формы обучения

юридического факультета, группа Ю142 3Сб

Подпись___________________________

Проверил:

Подпись____________________________

1. Введение……………………………………………………………………..3

2. Ранняя история юридической психологии………………………………..4

3. Оформление юридической психологии как науки…………………….…7

4. История юридической психологии в ХХ столетии………………………13

5.Список литературы………………………………………………………….26

Введение

Юридическая психология - одна из сравнительно молодых отраслей психологической науки. Первые попытки систематического решения некоторых задач юриспруденции методами психологии относятся к XVIII в.

В развитии юридической психологии можно выделить следующие три этапа:

1. Ранняя история юридической психологии -- XVIII в. и первая половина XIX в.

2. Первоначальное оформление юридической психологии как науки -- конец XIX в. и начало XX в.

3. История юридической психологии в XX столетии.

РАННЯЯ ИСТОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Как большинство новых наук, возникших на стыке различных отраслей человеческих знаний, юридическая психология на первых этапах своего развития не имела самостоятельности и не располагала специальными кадрами ученых. Относящиеся к этой дисциплине вопросы пытались решать отдельные психологи, юристы и даже специалисты в других областях знаний. Начальный этап развития связан с необходимостью обращения правовых наук к психологии для разрешения специфических задач, которые не могли быть решены традиционными методами правоведения. Юридическая психология, как и многие другие отрасли психологической науки, прошла путь от чисто умозрительных построений к научно-экспериментальному исследованию.

Одним из первых авторов, который рассмотрел ряд судебно-психологических аспектов и идею гуманизма, был М.М. Щербатов (1733--1790). В своих трудах он требовал, чтобы законы разрабатывались с учетом индивидуальных особенностей личности человека, один из первых поднял вопрос об условно-досрочном освобождении от наказания. Он положительно оценивал фактор труда в перевоспитании преступника.

Представляют интерес и работы И.Т. Посошкова (1652--1726), в которых давались психологические рекомендации относительно допроса обвиняемых и свидетелей, классификация преступников, затрагивались и некоторые другие вопросы.

Распространение идеи исправления и перевоспитания преступника заставило право обратиться к психологии для научного обоснования этих проблем. Над их решением в начале XIX в. в России работали В.К. Елпатьевский, П.Д. Лодий, Л.С. Гордиенко, Хр. Штельцер и др.

Однако сама психология, носившая в то время метафизический, умозрительный характер, не могла даже в союзе с уголовным правом разработать достаточно обоснованные критерии и методы изучения человеческой личности.

Значительное количество работ по юридической психологии появилось в России в 3-й четверти XIX в. Это работы И.С. Баршева «Взгляд на науку уголовного законоведения», К.Я. Яновича-Яневского «Мысли об уголовной юстиции с точки зрения психологии и физиологии», А.У. Фрезе «Очерк судебной психологии», Л.Е. Владимирова «Психические особенности преступников по новейшим исследованиям» и некоторые другие.

В указанных работах высказывались идеи чисто прагматического использования психологических знаний в конкретной деятельности судебных и следственных органов. Так, И.С. Баршев, например, писал, что если судья не знает психологии, то это будет «суд не над живыми существами, а над трупами».

В работах немецких ученых И. Гофбауэра «Психология в ее основных применениях в судебной жизни» (1808) и И. Фридриха «Систематическое руководство по судебной психологии» (1835) сделана попытка использовать данные психологии в расследовании преступлений.

Психологические вопросы оценки свидетельских показаний занимали и выдающегося французского ученого-математика Лапласа. В «Опытах философии теории вероятностей», изданной во Франции в 1814 году (русский перевод -- М., 1908), Лаплас рассматривает вероятность свидетельских показаний наряду с вероятностью исходов судебных приговоров, резолюций на собраниях и т. д., пытаясь дать им оценку в математическом исчислении. Он считал, что элементы вероятности того, что данное показание соответствует действительности, слагаются:

* из вероятностей самого события, о котором повествует свидетель;

* из вероятности четырех гипотез в отношении допрашиваемого:

а) свидетель не ошибается и не лжет;

б) свидетель лжет, но ошибается;

в) свидетель не ошибается, но лжет;

г) свидетель и лжет, и ошибается.

Лаплас понимал трудность оценки подобным образом правдивости или ложности показаний свидетеля из-за большого числа обстоятельств, сопровождающих факты, о которых они свидетельствуют, но считал, что суд в своих суждениях также опирается не на математическую достоверность, а лишь на вероятность. Но, тем не менее, схема Лапласа интересна как первая попытка создать научную методику оценки свидетельских показаний.

Изучение проблем судебной психологии долгое время дальше этих первых попыток не шло. Во второй половине XIX века не только успешное развитие естественных наук, но и рост преступности во всех ведущих капиталистических странах послужили толчком к дальнейшему оживлению и расширению судебно-психологических исследований.