Франко-прусская война 1870 — 1871 годов имеет ключевое значение для понимания тех процессов, которые происходили в мировой политике во второй половине 19 века. Особенно она важная для понимания внешней политики России. Именно поэтому это одно из тех событий, которое надо пристально изучать, чтобы понимать причинно-следственные связи истории в этот период. В этой статье мы расскажем кратко об этой войне.

Предпосылки и причины

Франция и Пруссия — страны, которые постоянно соперничали на Европейском континенте. Их путь к единой государственности был не простым: обе они прошли через трудные времена революций и неопределенности, и фактически обе развязали международные конфликты глобального масштаба.

Ко второй половине 19 столетия противоречия между Францией и Пруссией обострились. Особенностью их было то, что они были заключены во внутренней политике обоих государств. Во Франции с 1851 года правила Наполеон Третий, вокруг которого сложилась правящая клика из наиболее богатой и влиятельной буржуазии и аристократии. На протяжении 20 лет эта клика «пила» кровь простого народа, в результате чего бедные беднели, а богатые, понятно, богатели.

Наконец два десятилетия разгульной жизни не пошли на пользу народу: народ стал активно проявлять свое недовольство. Рабочие стали чаще устраивать забастовки, к нему активно подтягивалось крестьянство. В результате Наполеон Третий решил «устаканить» дело с помощью «маленькой и победоносной войны» (выражение принадлежит В.К. Плеве, министру внутренних дел России в 1902 — 1904 гг.) с Пруссией. Наполеон захотел убить сразу двух зайцев: успокоить разгневанный народ (смотрите, какие мы молодцы, немцев надрали), а также не дать германским землям объединиться в одно государство, которое, понятно, будет мешать Франции быть мировой и колониальной державой на континенте.

У Пруссии были свои интересы. Вернее свои интересы были у канцлера Германии Отто фон Бисмарка, гениального политика своего времени. На самом деле немецкие земли находились под короной слабовольного и слабохарактерного короля Вильгельма Первого. А Бисмарку нужно было объединить разрозненные немецкие земли в одно государство. Победа над Францией, позволила бы это сделать одним махом, минуя короля. Таким образом, обе страны сознательно шли к войне.

Вкратце о расстановке сил. Англия склонялась к поддержке Пруссии, чтобы противопоставить ее на континенте колониальным амбициям Франции. Россия тоже поддерживала Пруссию, потому что точила зуб на Францию за позорный мир 1856 года, заключенный ею по итогам позорной Крымской (Восточной) войны.

Искра

Поводом к Франко-прусской войне 1870—1871 годов стало событие, называемое «эмсская депеша». Дело было в том, что в 1868 году освободился вакантный испанский престол, и испанцы хотели посадить туда представителя Германии, принц Антон Гогенцоллерн. Разумеется Франция была против такого развития события. Французский посол Бенедетти до того обнаглел, что несколько раз лично являлся к королю Вильгельму и просил его дать сначала устное обещание, что этого не произойдет, а затем и письменное.

Немецкий король изложил все это в депеше и, не зная, что ему делать, отправил депешу Отто фон Бисмарку. Бисмарк, обедая со своими коллегами: генералом Гельмутом фон Мольтке и военным министром фон Рооном, получил депешу и вслух ее зачитал. Затем спросил у коллег, готова ли немецкая армия к защите Отечества? Ему сказали, что да, определенно готова. В результате, Бисмарк уединился в комнате, вычеркнул середину депеши и опубликовал ее в прессе.

Получалось, что Франция чего-то там копошится и заискивает перед немецким королем, просит ее не сажать на престол Антона Гогенцоллерна. Наполеон воспринял это как оскорбление и объявил войну Германии 19 июля 1870 года

Ход событий

Если Франция имела одни амбиции и нестабильные тылы вроде беснующихся народных масс за спиной, то Германия имела отличную новенькую армию, которая укомплектовывалась по новейшей на тот момент призывной системе подготовки. В итоге, пока Франция мудохалась со сбором войск, Германия мобилизовала свою армию и пустила ее в ход. В результате немецкая армия легко оттеснила французскую к городу Мецу и осадила город. Так началась эта война.

Наполеон Третий передал командование армией своему генералу. Но это не помогло 2 сентября 1870 года в битве при Седане, недалеко от Меца, французская армия подняла белый флаг, что означало полную капитуляцию. Таким образом, меньше чем за месяц война фактически была выиграна Германией.

4 сентября в 1870 года в Париже вспыхнула очередная революция, в результате которой Наполеон Третий был низложен, а власть перешла к правительству «Национальной обороны». Между тем, возглавили это правительство те же буржуа, которые верно опасались того, что рабоче-крестьянская армия после отпора врагам, повернет оружие против своих угнетателей. И поэтому это правительство тайно пошло на сговор с Германией. В результате чего оно стало именоваться не иначе как «правительство национальной измены».

Итоги

10 мая 1871 года во Франкфурте Франция подписала крайне тяжелый мир с Германией, по которому спорные пограничные территории Эльзас и восточная Лотарингия отходила в пользу последней, плюс французы выплачивали огромную контрибуцию в пять миллионов франков. К примеру в Париже в это время за 2 франка можно было приобрести отличный ужин с вином в самом дорогом ресторане города.

Последствия

Немецкая армия помогла подавить народную революцию: 28 мая 1871 года парижская коммуна была разгромлена. Франция потеряла в этой войне 140 тысяч человек убитыми, Пруссия — 50 тысяч.

Следствием этой войны стало объединение Германии в одно государство: 18 января 1871 года король Вильгельм стал императором.

Россия также воспользовалась этим поражением Франции и в одностороннем порядке денонсировала позорные для себя статьи Парижского мирного договора 1856 года, по которому она не имела права иметь флот на Черном море. С этой целью министр иностранных дел России А.М. Горчаков послал депешу. Кстати, посмотреть ее живьем вы можете по этой ссылке .

Если наша статья оказалась для вас полезной, поделитесь ею с друзьями в социальных сетях. Также приглашаю Вас на , на которых все события раскрыты в еще более доступной форме, а кроме того есть постоянный контроль профессионального преподавателя.

С уважением, Андрей Пучков

Франко-прусская война стала результатом давнего противостояния двух крупнейших европейских держав. Объектом спора были территории Эльзаса и Лотарингии. Достаточно было малейшего повода для начала военных действий.

Франция и Пруссия накануне войны

Основная причина франко-прусской войны 1870-1871 гг. заключается в стремлении двух держав занять ведущее положение в Европе.

К этому времени Франция утратила господствующее положение на континенте. Значительно усилилась Пруссия, объединившая большинство германских земель.

Наполеон III планировал провести победоносную войну против опасного соседа. Тем самым он мог укрепить режим своей личной власти.

Грандиозные планы императора оказались недостаточно подкреплены организационно и военно-технически.

ТОП-5 статей которые читают вместе с этой

Рис. 1. Карта.

Пруссия к этому времени провела военную реформу, что дало ей хорошо обученную массовую армию. Большое внимание было уделено будущему театру военных действий.

Пруссия возглавляла движение за национальное объединение германских земель, что высоко поднимало боевой дух солдат.

Повод франко-прусской войны

В 1869 г. правительство Испании пригласило на престол родственника короля Пруссии Вильгельма I – принца Леопольда Гогенцоллерна. С согласия короля принц принял предложение, но вскоре отказался.

Наполеон III выразил резкий протест, потребовав, чтобы Вильгельм I “на все будущие времена” обязался не поддерживать кандидатуру принца в качестве испанского короля.

Рис. 2. Отто фон Бисмарк. Ф. Эрлих.

Вильгельм I, находившийся в г. Эмсе, 13 июля 1870 г. отказался от такого обещания. Его отказ был намеренно искажен канцлером Бисмарком и опубликован в печати. Оскорбительная “Эмсская депеша” вызвала скандал в Париже и стала поводом к войне, объявленной Наполеоном III 19 июля 1870 г.

Ход войны

Боевые действия складывались для Франции крайне неудачно:

• армия Базена была блокирована в крепости Мец;
• 1 сентября 1870 при Седане были разгромлены войска Мак-Магона.
• в прусский плен попал французский император.

Рис. 3. Битва при Седане 1870 г..

Убедительные победы Пруссии привели к политическому кризису и краху Второй империи во Франции. 4 сентября 1870 г. была провозглашена Третья республика.

19 сентября 1870 г. прусские войска начали осаду Парижа. Постепенно в столице заканчивались запасы топлива и продовольствия.

Итоги франко-прусской войны

В этих условиях правительство было вынуждено сдаться. В конце января 1871 г. в Версале был подписан акт о капитуляции.

• передачу Германии Эльзаса и восточной Лотарингии;
• контрибуцию в размере 5 млрд. франков;
• Франция была обязана содержать германские войска, которые оставались на ее территории до полной выплаты контрибуции.

Германская империя была образована 18 января 1871 г. в Версале. В это время еще продолжалась осада Парижа.

Франция понесла огромные людские и материальные потери. Несмотря на долгожданный мир, уже в середине марта в столице вспыхнуло восстание, в результате которого была образована Парижская коммуна.

Глава 30. Франко-прусская война 1870–1871 годов

Война между Францией и Германией в 1870 году стала первым случаем, когда с обеих сторон профессиональные армии использовали улучшенное нарезное оружие . Поэтому эта война представляет единственный источник, из которого можно понять, какое влияние имеет новое оружие на действия различных родов войск и изменение относительного значения родов войск при ведении боевых действий.

Обе сражавшиеся армии располагали многочисленной, хорошо вооруженной и обученной кавалерией, хотя ее соотношение с пехотой в обеих армиях оказалось меньшим, чем во время других войн. Это произошло благодаря увеличению численности самих армий, нежели за счет сокращения конных сил.

Французская кавалерия состояла из 11 кирасирских и 1 карабинерного полков, тяжелой или резервной конницы, 13 драгунских и 9 уланских полков линейной конницы, 17 конноегер ских, 9 гусарских и 3 спагисов (местная африканская кавалерия) легкой конницы. Полки гвардейской и легкой конницы имели по 6 эскадронов, в том числе 1 запасной. Другие конные полки имели 4 полевых и 1 запасной эскадрон в каждом. По два полка объединялись в бригады, а 2 или 3 бригады составляли кавалерийскую дивизию. В военное время общая численность кавалерии составляла 40 тысяч человек.

Каждый корпус, состоявший из трех или четырех пехотных дивизий, располагал прикрепленной к нему дивизией кавалерии, находившейся под прямым командованием командующего корпусом, так что командиры пехотных дивизий не могли непосредственно распоряжаться конниками. В германской армии к каждой пехотной дивизии был приписан один кавалерийский полк.

Французские командиры дивизий не раз ощущали потребность в специальных и маневренных конных частях. Так произошло, например, под Вейсенбургом, где генерал Абель Дуэ вместе со 2-й пехотной дивизией 1-го корпуса не имел ни одного взвода кавалерии, чтобы организовать разведку на своем фронте. Он занимал выдвинутое положение, и атака на него пруссаков стала неожиданной и закончилась большими потерями и отходом.

Кроме кавалерийских дивизий, прикрепленных к французским корпусам, был еще резервный кавалерийский корпус из трех дивизий, всего 48 эскадронов, 30 пушек и 6 митральез (французское название картечницы).

Вооружение конницы было следующим. Кирасиры имели палаши и пистолеты, уланы – пики, сабли и пистолеты, драгуны, егеря и гусары одинаково вооружались карабинами Шасспо, стрелявшими на 800 шагов, и саблями. Эти части состояли из конных стрелков, хотя обычно они действовали аналогично остальным конным частям, но при необходимости спешивались и вели бой в пешем строю.

Кавалерия Северогерманского союза (создан в 1867 г. под эгидой Пруссии) состояла из 10 кирасирских, 21 уланского, 21 драгунского, 18 гусарских и 6 легких полков, всего 76 полков по 4 действующих эскадрона и 1 запасному.

В полку было около 600 конников. При каждой пехотной дивизии состоял конный полк, остальные полки были сведены в дивизии и приданы разным армиям; дивизии, состоявшие из 2 бригад по 2 полка, имели по конной батарее. Кирасиры и драгуны считались тяжелой кавалерией, все остальные – легкой. Общее количество кавалерии немецкой армии, включая и южногерманские войска, составляло 369 эскадронов, или примерно 56 тысяч человек.

С самого начала войны 1870 года стало очевидно превосходство немцев в организации и в искусстве ведения войны. Войны великого Наполеона, за которыми последовали успехи в Крымской войне, и еще более отчетливые достижения в Италии в 1859 году (при Мадженте и др.) вселили во французов веру в свою непобедимость, они почивали на лаврах, не уделяя должного внимания улучшениям в военном деле. Опыт Гражданской войны США ничему не научил французов, они считали, что армии в США, набранные из обычных людей, а не профессиональных солдат, ничему не могут научить такую армию, как французская, поэтому уроки американской войны не имеют никакой ценности.

Похоже, что французы упустили из виду, что четыре года постоянных боевых действий с переменным успехом могут воспитать солдат высокого уровня, чье практическое знание военного дела будет большим, чем если вся их служба и обучение военному делу проходили в мирное время .

Следовательно, французы не воспользовались опытом действий кавалерии, выработанным в Америке. Поэтому сторожевая и разведывательная служба их конницы оказалась ниже всякой критики, а действия в бою, в высшей степени храбрые и мужественные, но настолько же неосмысленные, привели только к бесплодным жертвам при Верте и Седане.

Ничто так отчетливо не бросается в глаза в описаниях кампании 1870 года, как неумение французов в исполнении сторожевой и разведывательной службы. Ей совершенно не уделяли никакого внимания, как произошло, например, при Бомоне, или, как в других местах, она исполнялась настолько небрежно, что французские войска неоднократно подвергались атаке врага на своих биваках средь бела дня и оказывались застигнутыми врасплох.

За четыре года до начала Франко-прусской войны немецкая кавалерия уже имела дело с австрийскими конниками, чья разведывательная и сторожевая служба велась столь же неэффективно. Соответственно, немцы приобрели большую смелость в проведении разведки, чему в значительной степени способствовала бездеятельность французской кавалерии в таких опера циях. С самого начала кампании немецкие конники принесли много пользы своей армии как рекогносцировками, так и неутомимым ведением наблюдения за противником и разведки на дальние расстояния во всех направлениях.

Благодаря постоянной безнаказанности немецкие разъезды ходили по тылам французов и совершали смелые и рискованные поиски небольшими группами кавалеристов, собирая и привозя весьма важную информацию, касающуюся позиций противника и его перемещений.

Тщательное обучение немецких солдат в мирное время и хорошо составленные инструкции по выполнению основных обязанностей теперь оказались необычайно значимыми для них, позволив им прекрасно выполнить ту службу, которая была возложена на них на войне.

В ночь с 23 на 24 июня разъезд прусских уланов проник за французские линии и подорвал виадук французской железной дороги у Сааргемюнда. С этого дня прусская кавалерия стала постоянно демонстрировать свое превосходство. 26 июля вюртембергский офицер Генерального штаба граф Цеппелин вместе с 4 офицерами и 4 нижними чинами прошел через французские передовые посты, расположенные у Лаутербурга, и действовал 36 часов во французском тылу, ведя разведку. Однако во время отдыха в небольшом трактире в Ширленгофе, к югу от Верта, в 10 милях в тылу от французских аванпостов, на группу неожиданно напали. Только графу Цеппелину удалось ускакать и привезти большое количество информации необычайной значимости, на основе которой был построен план продвижения армии кронпринца спустя несколько дней.

А в это время французская конница бездействовала. Генерал Абель Дуэ вместе со своей 2-й пехотной дивизией не имел никакой кавалерии. Когда его выдвинули вперед на незащищенную позицию у Вейсенбурга, его внезапно атаковал противник и Дуэ был наголову разбит в ходе наступления 3-й германской армии. Это был первый успех пруссаков, и два дня спустя за ним последовал второй, при Верте, где французское правое крыло также серьезно пострадало от продвигавшихся пруссаков. Во время этих боев французы сражались храбро и мужественно, но были атакованы неожиданно и превосходящими силами.

В сражении при Верте французская кирасирская бригада Мишеля с правого фланга французов совершила атаку прусского левого фланга, который наступал к Морсбронну и угрожал обходом правому флангу французов. Эта бригада численностью в тысячу человек двинулась на Морсбронн в трех линиях по труднопроходимой местности.

Несмотря на ружейный огонь, они храбро устремились вперед, чтобы ударить по пехоте пруссаков, не дав им выстроиться в боевой порядок. Немцы встретили атаку, находясь в том строю, в котором находились, не успев построить сплоченное каре, которое предоставило бы им возможность вести огонь с огромным преимуществом.

Тем не менее за несколько минут в результате сильнейшего ружейного огня кирасиры понесли огромные потери. Оставшиеся пытались продолжать атаку, но были захвачены в плен, и лишь немногим удалось пробиться и уйти окольными путями. Но и эти остатки бригады были атакованы прусским гусарским полком.

В результате этого боя бригада Мишеля и атаковавший вместе с ней 6-й уланский полк были почти полностью уничтожены, лишь некоторым удалось прорваться к своим. Прусские гусары потеряли 1 человека убитым, 23 были ранены, пострадали и 35 лошадей. Потери пехоты оказались весьма незначительными.

Благодаря принесенной в жертву кавалерийской бригаде французам удалось выиграть время для отступления их правого крыла. Атака была произведена блестяще и в полном порядке: конники неслись на врага без колебаний и остановок, и все же огонь пехоты, который велся из игольчатых ружей, оказался достаточным, чтобы нанести им поражение и почти полностью уничтожить, так что пехоте даже не было необходимости строиться в каре. В этой войне мы увидим и другие примеры того, как кавалерия имела мало шансов на успех, если действовала по-старому.

После сражений при Верте и Шпихерне обескураженные своими поражениями французы были вынуждены быстро отступать в разных направлениях, правый фланг под командованием Мак-Магона отошел сначала на юг, а затем окольными путями к Шалону, а остальная часть армии (Базен) отступила к Мецу.

В то же время немецкая кавалерия действовала так великолепно, что доказала свои огромные возможности и пользу, которую она может принести в ходе боевых действий, несмотря на весьма существенное улучшение качеств огнестрельного оружия. Хотя шансы на успех для кавалерии на поле боя во многом снижались, все же сохранялись широкие возможности для ее использования, что немцы и делали, и весьма искусно.

Немецкая кавалерия спешила опередить основной корпус пехоты на один или два перехода, постоянно держа противника в поле зрения, и, распространившись далеко и широко на большое расстояние, образовывала непроходимый занавес или завесу, скрывавшую движения основной армии, позволявшую последней быть в спокойствии относительно возможных нападений противника. Она была уверена в том, что таким образом надежно прикрыта. Все эти обязанности выполнялись самым замечательным образом, храбро, энергично и искусно, показывая, какие огромные преимущества дают превосходящие численно и грамотно организованные конные войска.

В то время когда в армиях большинства стран начали уменьшать численность кавалерии, придя к выводу, что она стала не столь нужной, в прусской (и северогерманской) армии ее, напротив, укрепляли, а не уменьшали, постоянно помня об огромной ценности конницы.

Выдвинутые далеко вперед части и подразделения конников практически скрыли для французских генералов все сведения о позициях и намерениях пруссаков. Разъезды улан и гусар появлялись повсюду, и под их завесой было невозможно обнаружить, из-за какой части двигающейся завесы из конников появятся главные силы.

Немецкие корпуса шли в 20–30 милях (32–48 км) позади своих кавалерийских частей в безопасности, как во время движения, так и во время привалов и на биваках. Тем временем немецкие конники продвинулись вперед, оттеснили Мак-Магона на юг от Меца, наводнили всю территорию между войсками Мак-Магона и Базена и вскоре достигли Мозеля.

Они добрались до Нанси, главного города Лотарингии, и 12 августа город был сдан 6 уланским полкам, к которым вскоре присоединилось большее количество других конных частей. Скоро прусская кавалерия заняла всю линию Мозеля, распространившись вплоть до укреплений Меца. Именно благодаря дерзким и лихим действиям немецких конников подкрепления Мак-Магона не смогли присоединиться к основным силам французской армии.

Затем немцы пересекли Мозель у Понт-а-Мусона, и вся огромная масса кавалерии продвинулась на север, чтобы охватить правый фланг французской армии у Меца. К тому времени стало ясно, что французы намереваются отступать к Вердену, и было важно помешать, если возможно, их продвижению.

Главные силы немцев по-прежнему находились далеко позади, хотя и шли форсированным маршем. Выдвинувшаяся кавалерия должна была удерживать противника до подхода пехотных корпусов. Утром 15 августа германские передовые конные части нанесли удар по дороге Мец – Верден и смогли задержать отступление французов почти на 24 часа.

Кавалерийская дивизия генерала Фортона, образовывавшая передовой отряд французской армии, в этом переходе натолкнулась на бригаду Редерна из 5-й прусской кавалерийской дивизии, имевшую батарею конной артиллерии. Этот небольшой отряд прусских конников храбро сражался и артиллерийским огнем задержал движение всей южной колонны французской армии.

Необходимо отметить неэффективность и безынициативность ответных действий со стороны французских конников, поскольку генерал Фортон обладал значительным числом кавалеристов и мог легко отбросить с пути небольшую прусскую бригаду Редерна, обеспечив тем самым продолжение движения. Однако вместо того, чтобы продвинуться вперед, он отступил к Вионвилю, и этим судьба армии Базена была практически решена.

На следующий день после тяжелого марша дивизии немецкой пехоты начали подходить одна за другой, попытки французов возобновить движение на Верден привели к сражению при Марс-ла-Туре и Вионвиле, которое окончилось для французов неудачно. Французы отступили на Гравелоту, где и произошла решающая битва. Она привела к тому, что Базена окружили в Меце, где он наконец сдался.

В самый разгар сражения 16 августа в Вионвиле был критический момент, когда 6-й французский корпус под командованием маршала Канробера, численно вначале превосходивший пруссаков, с огромной силой давил и угрожал решительной атакой утомленным войскам Эльфенслебена и Флавиньи.

Не имея в резерве ни пехоты, ни артиллерии, Эльфенслебен решил, что его единственной надеждой было устроить решительную атаку всей своей кавалерии, что и было сделано. По общему признанию, она казалась чем-то вроде последнего средства спасения, поскольку было понятно, что все солдаты будут принесены в жертву.

Бригадой, состоявшей из 3 эскадронов 7-го кирасирского и трех из 16-го уланского полка, командовал генерал Бредов. Он построил их в одну линию, но из-за задержки в развертывании 16-го уланского полка атака началась уступами. Под сильным огнем артиллерии они устремились вперед, вскоре добрались до орудий, изрубили палашами и саблями артиллеристов и на полной скорости устремились дальше на линии пехоты, находившиеся в тылу. Она встретила атакующий эскадрон залпами из ружей.

Тем не менее линии пехоты были прорваны, палаши, сабли и пики произвели смертельный эффект, было захвачено несколько митральез. Возбужденные успехом, уносимые горячей яростью атаки, немцы уже не могли ни сплотиться, ни перестроиться. И тут на этих конников, находившихся в беспорядке, внезапно набросились французские кирасиры 7-го кирасирского полка вместе с уланами и спагисами. В своем поспешном отступлении были плохо организованы и понесли огромные потери, однако жертва была должным образом принесена, поскольку смогла задержать атаку французов, которая в противном случае оказалась бы фатальной. Это была храбрейшая атака войны, единственная в своем роде и в определенной степени успешная.

Произведенная позже в тот же день, чтобы помочь пехотной бригаде Веделя, атака 1-го полка прусских гвардейцев-драгун не была успешной, огонь нерасстроенной французской пехоты отбросил их назад с тяжелыми потерями. Вскоре после этого генерал фон Барби с 6 полками кавалерии прусского левого фланга атаковал 10 полков французской кавалерии под руководством генерала Клерамбо, который, как это ни покажется странным, встретил нападение, открыв огонь из карабинов на открытой равнине. Пруссаки, презирая этот огонь, атаковали холодным оружием, и вскоре начался короткий рукопашный бой, закончившийся в пользу немцев, чьи превосходство и мастерство явно доминировали над их противником.

В конце сражения, когда уже стемнело, была произведена атака 6-й прусской кавалерийской дивизии, когда бригада гусар под руководством Рауха прорвала несколько каре французской пехоты. Это случилось благодаря темноте, скрывшей приближение конников, и они смогли подойти на близкое расстояние. Яростный огонь, обрушенный на них из всех каре, привел к быстрому отступлению дивизии.

В сражении при Гравелот – Сен-Прива участвовали почти только пехота и артиллерия, поэтому мы на нем не останавливаемся.

В последующих операциях между 18 августа и битвой при Седане контраст между действиями кавалерии двух армий проявился очень отчетливо. По требованию французского правительства Мак-Магон был вынужден начать обходный маневр, чтобы попытаться выручить Базена и соединиться с ним.

План этот мог быть осуществлен только в случае быстрого, искусного и скрытного его проведения. Перед французской кавалерией открывалась реальная возможность не только вернуть себе заслуженную репутацию, но и существенно помочь своей армии. Однако им удивительно последовательно удалось провалиться по всем пунктам, в чем немалая доля вины главнокомандующего.

Самым правильным решением было бы сосредоточение всей конницы на правом фланге, чтобы, выставив линию постов с поддержками, сделать из нее завесу, за которой армия скрытно выполнила бы свои передвижения. Необнаружение перемещений французов в течение одного или двух дней, бесспорно, прибавило бы им шансы на успех. Вместо этого часть конницы шла в голове колонн, часть – поровну на обоих флангах и часть была распределена по корпусам. Вначале хоть половина резервной конницы была поставлена на правом фланге, но 25 августа она была притянута к Ле-Шену, и, таким образом, правый фланг был оставлен без прикрытия как раз в том направлении, откуда угрожала наибольшая опасность; резервная же дивизия Боннемана все время двигалась на крайнем левом фланге, где никак нельзя было ждать нападения. Таким образом, в течение всего времени дальнейшего движения французская армия была прикрыта только конными частями, приданными к корпусам.

Результат оказался таким, какого и следовало ожидать: немцы вскоре обнаружили перемещения и поняли план французов, после чего вся их армия повернулась направо и устремилась на них. Непроницаемая завеса кавалерии, распространившаяся далеко и широко вокруг, скрыла перемещения немцев. И вскоре огромные массы немецкой пехоты подошли близко к флангу и тылу французских колонн, двигавшихся вслепую, пренебрегая простыми предосторожностями.

Сначала 30 августа немцы нанесли удар по 5-му французскому корпусу генерала Фальи, разместившегося биваком к северу от Бомона. По какой-то непонятной причине французы полностью пренебрегли мерами предосторожности и не отправили кавалерию, чтобы та произвела разведку в лесах, расположенных к югу от Бомона. Произошел необъяснимый промах, поскольку французы имели все основания считать, что нападение, скорее всего, произойдет именно с этого направления.

Двигавшиеся под прикрытием лесов пруссаки подошли близко к лагерю и смогли отчетливо видеть, как французские войска готовят пищу и спокойно отдыхают, совершенно не подозревая о грозящей им опасности. Немецкие артиллерийские снаряды неожиданно разорвались среди французов, став первым признаком атаки, смело организованной и оказавшейся совершенно успешной. У французской артиллерии даже не было времени, чтобы запрячь своих лошадей, так что их пушки захватили вместе со всеми палатками, обозом и запасами.

Случившееся стало прологом к окончательному поражению при Седане. В этом последнем сражении времен империи кавалерия снова доказала, что не утратила мужество, которое всегда отличало французских солдат. В конце сражения генерал Дюкро решил произвести отчаянную попытку, чтобы задержать врага большой массой кавалерии, а затем пробиться с пехотой, шедшей сзади.

Генерал Маргерит вместе с резервной кавалерийской дивизией должен был совершить атаку и прорвать позицию врага, затем повернуть направо и смять противника в этом направлении. 2-я резервная кавалерийская дивизия Боннемана должна была поддержать эту атаку, а несколько конных полков 12-го корпуса действовать в качестве резерва.

Конница двинулась вперед, чтобы атаковать, она накатилась как смерч и, казалось, сокрушит пехоту пруссаков. Атакующая кавалерия вскоре прорвалась через цепь стрелков и устремилась вперед на немецкие батальоны, развернувшиеся в сомкнутые линии и встретившие их смертоносным градом пуль из игольчатых винтовок.

Атаки повторялись с блестящим мужеством. Кавалерия храбро устремлялась вперед, но ее скашивали в таких количествах, что по всему фронту линий пруссаков остались груды мертвых и умиравших людей и лошадей. Вся эта операция стала бесполезным и ужасным жертвоприношением храбрецов.

«Как я полагаю, в этой кампании был окончательно решен вопрос об атаке кавалерии на пехоту, вооруженную винтовками, заряжающимися с казенной части. При каких бы обстоятельствах такая атака ни производилась – 8-м и 9-м французскими кирасирскими полками при Верте, 7-м прусским при Вионвиле 16 августа или двумя французскими легкими кавалерийскими бригадами на левом фланге при Седане, – результат оказался одним и тем же, атаки привели к ужасающим людским потерям, причем без всякого явного результата.

Генерал Шеридан оказался внимательным свидетелем четырех атак французской легкой кавалерии при Седане и предоставил мне самое подробное их описание. Я самым тщательным образом обследовал место атаки всего лишь 30 часов спустя, когда еще не были убраны лежавшие повсюду убитые солдаты и лошади, так что смог составить точное представление, как будто сам был очевидцем атаки.

Первая атака, совершенная 1-м французским гусарским полком, происходила при самых благоприятных условиях из возможных и притом была организована очень искусно. Как только прусские стрелки, шедшие перед основным корпусом пехоты, зашли на холм, за которым выжидали гусары, те тотчас обошли холм кругом, пока не оказались в тылу и на правом фланге от стрелков. Таким образом они прошли, прежде чем их заметили, и тогда они самым доблестным образом напали, атаковав всей линией.

Однако даже при столь благоприятных обстоятельствах атака не позволила добиться того результата, о котором следовало бы поговорить. Немцы сразу же построились в кучки и открыли огонь, немногие бежавшие в тыл, примерно 25 или 30 человек, были изрублены.

Огонь этих неуклюжих маленьких прусских каре нанес гусарам большие потери. Два наступавших сзади эскадрона благоразумно отклонились и вернулись под прикрытие холма. Те, кто прорвался через прусские линии, были убиты, ранены или захвачены в плен. Все происходившее не задержало продвижение прусской пехоты даже на 5 минут.

Последующие атаки, совершенные 1, 3 и 4-м африканскими полками и 6-м конноегерским полком, закончились ничем, хотя были произведены самым доблестным и упорным образом. Пруссаки просто ожидали их, построившись в линию, пока конники не приблизились на 140 метров. Произошла бесцельная бойня без всякого успеха. Склон холма был буквально покрыт мертвыми телами конников и их небольших серых арабских лошадей. Эти две бригады, состоявшие из пяти полков, вероятно, потеряли около 350 человек убитыми, не считая раненых и пленных. Большего позора и представить невозможно.

Генерал Шеридан уверял меня, что конники вели себя самым доблестным образом, накатываясь снова и снова после сигналов к атаке.

До последней минуты они были укрыты от неприятельского огня, тщательно оснащены, искусно и храбро направляемы. Протяжение атаки не превышало 350–370 метров, и все же результатом явилось полное уничтожение конницы без всякого успеха.

С огромной болью мне приходится об этом говорить. Мой друг, которого я знал в Африке еще десять лет тому назад, в чине майора командовал двумя эскадронами одного из полков. Он показал мне список своих двух эскадронов с обозначенными в нем отметками у имен солдат. Оказалось, что из 216 человек, пошедших в бой, вернулись пятьдесят восемь. При этом они находились под огнем ружей не более четверти часа».

После сражения при Седане война в основном сосредоточилась на двух осадах – Парижа и Меца. При этом кавалерия оказала прекрасную службу в поддержании линий коммуникаций и прикрытии операций. Во время действий в некоторых французских провинциях произошло несколько дел, связанных с кавалерией, но все они имели местный масштаб.

Так, во время боя при Амьене несколько немецких эскадронов накатились на морской батальон и захватили несколько пушек. При Орлеане 4-й гусарский полк, а при Суаньи 11-й уланский полк также захватили французские орудия. Эти достигнутые на поле боя мелкие успехи вовсе не соотносимы с той огромной массой кавалерии, численностью почти 70 тысяч, которую немцы выставили в этой войне.

В начале осады Парижа французы организовали небольшие партизанские корпуса под названием франтирьеры (французские вольные стрелки). Когда они стали многочисленными, прусские уланы больше не могли свободно перемещаться на значительные расстояния, но почти всегда сопровождались батальонами пехоты, двигавшимися вместе с ними, чтобы очищать деревни, леса и вообще закрытые места, препятствуя народному движению этих добровольных стрелков, которые сражались необычайно храбро.

Все сказанное непреложно доказывает, что значительные успехи, достигнутые прусскими конниками в начале войны, следует приписать скорее бездействию французской кавалерии либо неправильному ее использованию, но вовсе не превосходству в вооружении или организации прославленных улан.

Система прикрепления кавалерии к пехоте закономерно лишала конников подвижности. В результате конница теряла присущие ей качества, которые исчезали в тот момент, когда конницу прикрепляли к пехоте.

Тщательное изучение использования кавалерии во время американской Гражданской войны показало бы немцам, что, если бы их конница была вооружена винтовками или карабинами, она смогла бы в равной степени хорошо или даже лучше выполнить все то, что делала в ранний период войны, а позже успешно бороться против французских вольных стрелков.

В Америке конные стрелки постоянно захватывали города и селения, даже занятые пехотой и артиллерией. «Домашние стражи» (местные милиции), представлявшие тот же тип войск, что и французские вольные стрелки, никогда не могли препятствовать быстрому продвижению конников южан, которые, возможно, ответили бы смехом на идею о том, что их могут задержать и остановить, и о том, что им нужно придать пехоту на время их рейдов.

С этой точки зрения примечателен опыт франко-немецкой войны, поскольку блестящие успехи прусской кавалерии в начале кампании, возможно, заставили ожидать, что их могут смутить такие недисциплинированные и иррегулярные войска, как вольные стрелки. Случившееся стало самым поразительным уроком, который война после Седана дала кавалерийскому офицеру, и требует не так много размышлений, как выявить слабое место и постараться найти противоядие.

Таковой оказалась последняя большая война, из которой мы можем извлечь указания для действий кавалерии в будущем. В то время, когда я писал эту книгу, происходила война между Турцией и Сербией, в отношении которой можно только составить неявные и неточные описания из общественной прессы. Так что невозможно в настоящее время сказать, действительно ли можно извлечь из происходивших там боев какой-либо положительный опыт. Насколько нам удалось обнаружить, конники не оказывали существенного влияния. Следующий отрывок, приводимый из газеты, если он несет правдивую информацию, наглядно показывает ценность револьвера и потому достоин внимания:

«Во время битвы при Зайчаре сербский офицер, капитан Фрасанович проявил себя необычайным образом. Он взял свою саблю в зубы и револьвер в руку, ринулся сквозь турецкий полубатальон, захватил знамя и унес его, каждым выстрелом оставляя за собой мертвого или раненого турка».

Здесь мы закончим исторический очерк, посвященный кавалерии и ее службе. Мы проследили ее образование от туманного периода самой отдаленной Античности через все перемены и превратности промежуточных столетий вплоть до настоящего времени. Как мы надеемся, нам удалось прояснить читателю постепенное развитие конницы до современного ее состояния. Теперь постараемся достойно завершить наши труды, чтобы решить в свете опыта прошлого и знания настоящего, что можно считать лучшей системой организации, оснащения и использования кавалерии в будущей войне.