Вчера отмечали 69 годовщину снятия блокады Ленинграда, 872 день стал последним днём голода для большинства жителей. С 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года ленинградские медики, как и все умирая от истощения, не оставляли лечебной работы, на рабочем месте обучаясь новой специальности, потому как практически все нозологии претерпели существенные изменения и появились давно забытые болезни.

Уже через два месяца блокады — к ноябрю 1941 года более 20% стационарных пациентов страдали алиментарной дистрофией, к новому 1942 году – 80%, в марте стали выявлять случаи цинги, уже в мае цинготных были десятки тысяч. Туберкулёз, сыпной тиф, дизентерия и инфекционный гепатит были настоящим бедствием, не только потому, что не существовало специфического лечения, голод приводил к нетипичному течению, тем не менее, смертность от инфекций была невысокой.

За всё время блокады в результате бомбёжек и артобстрелов от осколочных ранений пострадало 50 529 человек, из которых выжили 33 728. Средняя продолжительность лечения раненых — 28 дней, процент летальных исходов в хирургических госпиталях был низким, большинство раненых выздоравливало, максимум в 20% летальности был зафиксирован в первой половине 1942 года, что объяснялось большим количеством больных алиментарной дистрофией.

Возросло число бытовых и производственных травм за счёт привлечения к труду детей и подростков, засыпавших от усталости и из-за голодного обморока попадавших в работающие механизмы. Создавались местные санитарные части с широкой сетью медицинских пунктов и санитарных постов, на 200-300 трудармейцев выделяли санпост с сандружинницей, пост с медицинской сестрой обслуживал 500-600 человек, врачебный медицинский пункт – 1500—2100. Один санитарный врач должен был обслуживать до 3-4 тысяч тружеников тыла.

Хронические болезни никуда не делись, но стационарное лечение было доступно только в крайне тяжёлых случаях, что создало иллюзию резкого уменьшения, к примеру, ревматизма. В период блокады заметно реже встречались такие заболевания, как инфаркт миокарда, сахарный диабет, тиреотоксикоз, практически не отмечались аппендицит, холецистит, язвенная болезнь желудка. В результате истощения и отёков, язвы нижних конечностей были крайне обширными, с некрозами и инфицированием, нередко приводили к смерти.

В структуре заболеваемости 1942 -1945 гг. отмечен рост сердечно-сосудистых заболеваний, но увеличение числа больных в большей степени проявилось не в период наиболее сильного голода, а значительно позже. Во время блокады выявлялась тяжёлая стенокардия, возможно за счёт мобилизации внутренних ресурсов «на победу», лёгкие варианты не замечались. Но психические расстройства, наоборот, возросли, в 1942 году в двух действовавших психиатрических больницах находилось на лечении 7500 человек.

Весной 1942 года резко возросла остро развивающаяся форма гипертонической болезни, первыми её начали выявлять офтальмологи, с 1943 года был отмечен значительный рост госпитализаций. Сразу после окончания войны и 5 – 10 лет спустя кардиологи Волынский З. М. и Исаков И. И. обследовали 40 000 ленинградцев. Частота гипертонии у фронтовиков была выше в 2 – 3 раза, у переживших блокаду без дистрофии – в 1.5 раза, а после алиментарной дистрофии – в 4 раза.

Дата: 13.09.2015 0 5502

Одной из самых трагических страниц Великой Отечественной войны стала блокада Ленинграда . 8 сентября 1941 года немецкие войска взяли Шлиссельбург, и город практически оказался в полном окружении. «Большой земли» можно было достигнуть только через Ладожское озеро.

872 дня продолжалась блокада города. Освобождение пришло 27 января 1944 года. Однако жуткий голод 1941-1942 годов отразился не только на здоровье ленинградцев, переживших войну, но сказывается до сих пор на здоровье детей блокадников, их внуков и даже правнуков...

Голод, холод и бомбежки

Многие блокадники до сих пор начало голода в Ленинграде связывают с пожаром на Бадаевских складах. 8 сентября в 18:55 немцы совершили массированный налет и сбросили на город 6327 зажигательных бомб. Возникло 183 пожара, в том числе на складах имени Бадаева.

Огромные черные клубы дыма были видны из всех районов города. Горожане говорили, что на базе сгорели продукты, которых хватило бы на три года. Это одна из блокадных легенд. Одноэтажные деревянные здания арендовали многие предприятия. В сараях находились пустые стеклянные банки, кровати и диваны, даже апельсиновые корки...

Из продуктов в большом количестве имелись растительное масло и сахар. Отсюда огромные черные клубы дыма. Мука, зерно на Бадаевских складах практически не хранились. Данное продовольствие складировалось на мельничных комбинатах. И конечно, запасов было не на три года вперед - всего на несколько дней. Дело в том, что с петровских времен город снабжался продовольствием с колес, то есть привезли, быстренько распродали, опять завезли...

Уже в августе 1941 года (еще до начала блокады) из Смольного сообщили в Москву о нехватке продовольствия в Ленинграде. А в октябре врачи зафиксировали первые случаи дистрофии среди населения.

Голод распространялся стремительно. Из воспоминаний жительницы блокадного Ленинграда Нелли Александровны Платуновой: «Зимой 1942 года по Кировскому проспекту (ныне Каменноостров-ский) везли бочку с казеиновым клеем, из которого получали питательную жидкость. Колесо телеги попало в трещину мостовой, бочка опрокинулась и раскололась. Содержимое вылилось на грязный снег. Оголодавшие люди опустились на четвереньки и стали слизывать клей с земли».

Чем питались ленинградцы, а точнее чем пытались заглушить голод? 6 сентября впервые хлеб выпекли с добавками: от 15 до 33% различных примесей находилось в продукте. Затем примесей становилось все больше: пищевая целлюлоза; опилки, слегка сдобренные дрожжами; вскоре в ход пошла обойная пыль - то, что удавалось выбить из мешков, где когда-то хранилась мука.

Блокадница Людмила Константиновна Кочетова хорошо помнит то время: «Мама любила всякие специи - в доме их было довольно много. На первое время хватило. В кастрюлю наливали воды, добавляли несколько лавровых листочков, горошки черного перца - „суп“ готов. Потом варили студень из ремней, столярного клея, много потребляли соленой воды, пока соль была».

Жалкие калории, которые получал организм человека, сжигал холод. Топить было нечем. На улице минус 30 градусов, в комнате - на 1-2 градуса теплее. Артобстрелы и бомбежки стали тяжелым психологическим испытанием для ленинградцев.

Осколки убивали. Но еще немцы сбрасывали с самолетов пустые просверленные бочки. От издаваемого такими «бомбами» воя можно было потерять рассудок. Жители города находились в постоянной стрессовой ситуации...

Первые исследования

Последствия жуткого голода первой блокадной зимы не заставили себя долго ждать. К весне 1942 года Дорога жизни, проложенная по льду Ладожского озера, заработала на полную мощность. Продовольственный паек заметно увеличился. А люди продолжали умирать тысячами и в марте, и в апреле, и в мае. Медики пришли к выводу: в организме ленинградцев произошли негативные изменения.

Поэтому нет ничего удивительного, что в мае 1945 года умирали совсем молодые люди. Диагноз - инфаркт миокарда.

Вспоминая войну, Галина Григорьевна Рому рассказывала автору этой статьи: ее муж умер через несколько десятилетий после Победы от... истощения. А работал он поваром! Его организм усваивал витамины в недостаточном количестве - последствия блокадного голода.

Почти сразу после начала блокады врачей стали удивлять пациенты с пониженной температурой, склонностью к отекам, у женщин наблюдалось прекращение менструального цикла. Это были первые признаки болезни, названной позже алиментарной дистрофией.

Еще во время блокады ученые начали проводить в этой области исследования. Например, по результатам экспериментов над животными, которые голодали, выяснилось, что даже через полгода после окончания голодовки клетки всего организма у братьев наших меньших не восстанавливались до первоначальных размеров.

В 1948 году медики обследовали 140 рабочих Металлического завода, которые перенесли дистрофию. Оказалось, что блокадный голод и ежедневный стресс стали причиной необратимых негативных процессов в сердечно-сосудистой системе.

Заболевание только дистрофией - редкий случай во время блокады. В основном ленинградцы имели букет заболеваний, также способствовавших необратимым процессам. К примеру, в послевоенные годы в Ленинграде резко возросло число больных гипертонией. Тогда данную «вспышку» не связали с блокадой.

Начатые в 1948 году исследования не довели до конца. «Ленинградское дело», «дело врачей» - и о последствиях блокады забыли на долгие годы.

Блокадное «наследство»

Только в конце прошлого века медики вернулись к изучению отдаленных последствий блокады и пришли к неутешительному выводу: изменения в организме блокадников произошли на генетическом уровне, то есть все их недуги, обраставшие и другими болезнями, передавались по наследству детям, внукам и правнукам.

Вот характерный пример. Женщина-врач пережила все ужасы блокады. Ее муж не погиб на фронте. Вернулся домой. Через некоторое время в семье родилась дочь. С детства девочка страдала комплексом заболеваний сердечно-сосудистой системы, щитовидной железы, надпочечников, поджелудочной и половых желез. Врачи не смогли вылечить ее, и в цветущем возрасте дочь блокадницы умерла.

Исследования доктора медицинских наук, профессора Бориса Михайловича Рачкова показали, что в конце прошлого столетия 40% (!) внуков и правнуков блокадников имеют те или иные заболевания.
Есть такие редкие недуги позвоночника, как болезнь Кальве и болезнь Кюммеля - у потомков блокадников они встречаются чаще, чем у других их сверстников.

Также блокада наградила их еще одной редкой болезнью Шейермана-May. Выражается она в том, что позвонки человека быстро деформируются, теряют нормальную форму, так как разрушается их структура.

Также у потомков блокадников диагностируются болезни сердца, органов слуха, зрения, опорно-двигательного аппарата, «некачественные» суставы и зубы. Часто встречаются заболевания, обусловленные нарушением обмена кальция, фосфора, магния, что, опять же, приводит к патологии позвоночника.

Уже в современном Петербурге родился ребенок - правнук блокадников, у которого первые зубы появились в семь лет!

«Ничто на Земле не проходит бесследно...» Как выяснилось, ленинградская блокада не закончилась в январе 1944 года. Борьба с последствиями тех страшных лет предстоит еще долгая.

Работа в рамках проекта "МК-Урал" к 70-летию Победы

22 июня 1941 года для всего Советского Союза началась кровопролитная война. Уже 8 сентября 1941 года немцы взяли в блокаду город Ленинград. Студентка медицинского института Надежда Васильевна Куликова, родившаяся 21 августа 1924 года, жила в то время в Ленинграде с матерью и младшими братом и сестрой, отец был на фронте, где и погиб во время войны.

Голод начался уже через несколько дней после становления блокады. За три месяца суточные нормы хлеба, выдававшегося по карточкам, понизились до роковой отметки 125 грамм на человека. Рабочих в семье не было, и Надежда пыталась прокормить дорогих ей людей, как могла.

Учиться было очень тяжело. Утром нужно было идти до института пешком, несмотря на голод, холод и постоянные бомбежки. Она быстро привыкла к сиренам, оповещавшим город об очередной воздушной атаке. Из-за частых бомбежек студенты иногда на несколько часов опаздывали на учебу. Особенно тяжелой зимой 1941-го приходилось пробираться среди сугробов и трупов людей, умерших от голода. По окончании всех уроков, проходивших в ледяных аудиториях, лишенных, как и все дома, и отопления, и электричества, и воды, студентка отправлялась в госпиталь, где работала сестрой милосердия. Она нередко заступала на дежурства на крыше, откуда скидывала на землю «фугаски» - фугасные авиабомбы, которые сбрасывали на город фашистские самолеты. Если не успеть сделать это вовремя, все здание может сгореть. Работа была нелегкой, ведь приходилось работать в условиях бомбежки. Только скинешь одну фугасную бомбу - на другой конец крыши падают еще две. Так и приходилось бегать, превозмогая боль, усталость и изнеможение.

К счастью, благодарные солдаты, которых Надежде удавалось вылечить, делились с ней своим хлебом. Только благодаря этим подаркам она смогла выжить сама и кое-как прокормить брата и сестру, которые были иждивенцами. Мать же старалась прокормить себя самостоятельно.

Летом, когда жизнь блокадного города слегка улучшилась, маленькая семья решила устроить себе праздник: отметить день рождения Надежды. Тщательно порывшись по помойкам, сестры и мать нашли картофельные очистки и на олифе приготовили торт. «Никогда в жизни не ела ничего вкуснее», - говорила именинница.

Позже она не любила вспоминать об этих трагических днях, пережитых в юности. О своей жизни Надежда Васильевна практически не рассказывала, но этого и не требовалось: судьбы всех жителей блокадного Ленинграда были похожи.

Всю блокаду, с 8 сентября 1941-го и до 27 января 1944-го, Надежда прожила в Ленинграде, с трудом заботясь о своей семье. Год снятия блокады был последним в её обучении в медицинском институте. Итоговые экзамены перенесли на зиму, и уже в феврале 1944 года всем студентам-выпускникам предложили выбрать место, куда можно уехать на практику. Надежда не могла взять с собой мать, брата и сестру, но сама решила ехать туда, где будет мирно, тепло и много фруктов. Из предложенных вариантов, её выбор пал на Памир, который так и не смог оправдать её ожидания. Приехав на южную границу СССР, бывшая студентка разочаровалась: там были лишь голые скалы и голодуха. Так надеясь на здоровую, полноценную жизнь, она смогла питаться лишь немногим лучше, чем в блокадном городе. Зато, именно там она нашла своего будущего мужа.

Логинов Николай Артемьевич родился 22 мая 1924 года в небольшом городке Усть-Катав, расположенном в Уральских горах. Когда началась война, ему было 17 лет. На фронт брали лишь с 18-ти, и его отправили служить в Таджикистан, на границу с Афганистаном. Молодой солдат, дослужившийся до звания старшины и считавшийся хорошим пограничником, все время просился на фронт. Наконец пятнадцати военным, среди которых был и Николай, разрешили поехать на фронт. Отправляясь в свой последний обход постов, Николай остановился на берегу небольшой горной речки, по которой проходила граница. Во время дозора он любовался окрестностями, прощался с природой и горами, в которых прослужил несколько лет, когда на противоположном берегу вдруг раздался выстрел. Пуля угодила прямо в бедро Николая. Ранение было пустяковым, но эшелон, отходивший на следующий день, не взял с собой военного.

Доехать до фронта этому поезду так и не удалось: на подъезде прямо в вагон угодила одна из авиабомб, брошенных самолетами противника. Из пятнадцати пограничников не выжил никто. С тех пор Николай Артемьевич больше на фронт не просился.

Прослужив на границе до конца войны и получив два боевых ранения, Николай так и не смог вернуться домой: в то время срок службы засчитывался только фронтовикам. Военным тыла пришлось заново отслужить положенные годы.

Оставшись на границе, Николай встретился с врачом Надеждой. Через несколько лет они поженились, но Надежда прошла практику на полгода раньше, чем окончилась служба Николая. Написав своей семье о любимой женщине, супруг дал жене точный адрес, и Надежда одна поехала в незнакомые ей места, чтобы найти свой новый дом.

В одних лишь кирзовых сапогах и тонкой шинельке она добиралась до семьи мужа. Суровый уральский мороз, ночь, метель. Все люди сидят в домах у теплой печи, и лишь одинокая женщина бредет по незнакомой улице. Ноги давно промерзли, шинель не спасает от ветра, но она все равно стучится в ворота, хотя такой поздней ночью никто не ждет гостей. И всё же, хозяева, давно ожидающие жену любимого сына, которую они ни разу не видели, открывают ворота и впускают Надежду в теплый дом. Усадив ее у печи, они расспрашивают её о прошлой жизни и о своем сыне.

Надежда быстро подружилась с новыми родственниками, через полгода вернулся и Николай. Появились дети, среди них - мой дедушка, папин отец. До конца жизни Надежда и Николай жили в этом домике в Усть-Катаве. Она работала в больнице, на пенсию вышла майором запаса. Великая Отечественная война, оставившая глубокий след в судьбе каждого русского человека, закончилась, и люди постепенно стали восстанавливать свою страну и налаживать жизнь.

Прошло уже 70 лет со дня Великой Победы, и осталось совсем немного людей, кто помнит о тех днях, прожитых в молодости. Многие знают события этой войны только по рассказам родителей, родственников, из книг. Эту историю о Логиновых Надежде и Николае, моих прабабушке и прадедушке, я услышала из уст их сына Сергея. Сама я их не помню, оба ушли из жизни, когда я была совсем маленькой. После смерти Надежды, покинувшей этот мир раньше мужа, её сыновья нашли на чердаке их небольшого деревянного домика четыре больших мешка сухарей. Такая трагедия, пережитая в молодости, оставляет неуверенность в завтрашнем дне и страх в душе человека на всю оставшуюся жизнь.

Сам дом так и остался стоять на том же месте, я даже была там пару лет назад. Это небольшое деревянное строение. Бревенчатые стены, ровный пол, ковры на полу и стенах, большая русская печь, водопровод, отопление, электричество - его строил ещё отец Николая, а этот уютный домик с благоприятными условиями будет пригоден для жизни на несколько десятков лет вперед.

Следы блокады хранит и Санкт-Петербург, бывший Ленинград. Ещё полгода назад я видела, как на некоторых домах ещё остались граммофоны, у которых собирались истощенные люди, чтобы послушать радио - единственное доказательство тому, что город ещё жив. Тогда работали и некоторые театры и музеи. А в подъезде одного дома на Невском проспекте даже есть мраморная табличка, свидетельствующая о том, что во время войны там находилась единственная во всем городе парикмахерская. На некоторых домах поставлены и памятники кошкам, которые тоже спасали город в те года: сначала их ели, а потом они ловили крыс, угрожающих скудным запасам еды и являвшихся источником заболеваний. А на побережье Невы, на месте проруби, из которой в суровые блокадные зимы люди брали воду, находится памятник женщинам. И практически незаметные дыры в стенах домов и мостов, оставшиеся от попадания осколков рвавшихся снарядов, которые так и не стали реставрировать, чтобы сохранить память о блокаде - все напоминает о трагедии, которую пережили тысячи людей. И одна из многих - моя прабабушка, которая спаслась сама, дала жизнь дедушке, а значит папе и мне. Может быть, она и не спасла жизнь многим людям, как и мой прадедушка-пограничник, как и многие другие из моей семьи, кто погиб на войне или остался жив. Но победа, доставшаяся нашим предкам с таким трудом, складывалась из миллионов жертв, из миллиардов маленьких неизвестных подвигов, и каждый в той войне сделал все, что смог, и даже больше.

Наше поколение, у которого остались лишь воспоминания предков, должно ценить свою свободу и помнить, что очень многие заплатили за неё своей кровью. И лучшая благодарность, которую мы можем им принести - это не позволить вновь кому-то пройти по нашей земле, разрушить наши города, убить наших детей. Если каждый человек на планете будет стремиться к миру, больше никогда не будет войны.

О начале войны я узнала из выступления Молотова по радио в санатории Алушта, где я проводила свой отпуск перед защитой диссертации (при Первом Мединституте Ленинграда, где я закончила аспирантуру по кафедре фармакологии).

С трудом удалось выехать в город Запорожье за дочерью, оставленной у матери мужа. С ужасами налетов врага и бомбардировок мы познакомились уже по дороге в Ленинград, когда разрушена была железнодорожная колея. Дрожа от страха, мы ждали, когда наконец-то тронется поезд и мы доберемся до Ленинграда.

Бомбардировки и налеты были ежедневные и в большей степени вечером (до 23 часов). Разрушались объекты, заранее спланированные по сигнальной наводке враждебно настроенных людей. Мы с ужасом нередко наблюдали эти сигналы.

Уже в первые дни войны начали поступать пострадавшие от налетов и бомбардировок в клиники Мединститута, Эрисмановскую больницу, которые превратились в госпитали.

Наш Мединститут эвакуировался в г. Новосибирск, а оставшихся преподавателей и студентов отправили в ополчение. Женщины, не мобилизованные сразу, начали работать в госпитале по оказанию помощи пострадавшим от налетов и бомбардировок. Я также начала работать в хирургической клинике, где заведующим был профессор Ю.Ю. Джанеладзе. Помогала принимать и обрабатывать поступавших раненых, пострадавших от налетов. Позже я стала работать палатным врачом в госпитале, где хирургом была Ольга Владимировна Бехтерева. Самым ужасным было то, что в первые дни войны была разрушена вся канализационная система. Не было ни воды, ни тепла. С наступлением холодов раненые лежали под несколькими одеялами, редко перевязывались, чтобы не охлаждать их. Палаты отапливались буржуйками с отводными трубами через форточки окоп. Операционные, где обрабатывались поступающие, не отапливались. И в этих ужасных условиях зимой работала хирург 0.В.Бехтерева, которая обморозила руки и потом поступила в стационар для дистрофиков, открытый только в начале 1942 г.

Из-за холодов перевязки делали с большими перерывами, и нередко наблюдали под повязкой белых червей, поедавших гной и очищавших таким образом раны от гноя. Мы поняли, что в таких тяжелых условиях природа помогает лечить гнойные раны.

Самая страшная беда поразила ленинградцев, когда сгорели Бадаевские склады и начался голод. С ужасом смотрели мы 8 сентября, когда над городом взметнулось пламя с подымающимся черными клубами дымом. Заканчивались все продукты в магазинах и нормы черного кусочка хлеба в 125 г. не хватало не только детям, но и работающим на заводах тем более. Люди умирали от голода, часто не доходя до места работы. Падали по дороге, не в силах подняться. Вначале голодных и ослабленных мужчин принимали за пьяных, и только потом поняли, что это результат голода.

Рано утром перед работой в госпитале я уходила за хлебом и по дороге в булочную попадала под обстрел, укрываясь в подъезде. А на пороге в булочную или в магазин видела женщин, не имеющих сил подняться или уже умерших. Приходилось не однажды видеть проходящие грузовые машины, наполненные трупами умерших. По дороге я видела лежащих завернутых в белые простыни и оставленных у забора больницы. Только в первые дни войны мертвых возили на саночках, но позднее их оставляли по дороге или у забора.

Получив по карточкам кусочек черного хлеба, я оставляла его дочери, разделив его на 4 части. Сама я не могла есть этот кусочек хлеба, оставляя четырехлетнему ребенку. В подвале нашего общежития, где мы жили (на Петроградской набережной, 44), был детский «очаг». Из него получали разовое питание в виде жидкого супа с плавающей крупой — чаще пшеничной. Иногда Алла, получив этот суп и с жадностью поедая его, говорила: «Мамочка, я тебе оставлю», по незаметно весь суп съедала. Его не так много было.

У нас не было никаких запасов продуктов. В первое время осенью у нас было 80 клубней картошки по одной штуке на день. Очищенную картошку я варила ребенку, а себе варила очистки от этой картошки. Однажды вместе с очистками сварила и ее ростки. Это было ужасное несъедобное варево, испортившее мне желудок. Все, что приходилось есть, сдабривала уксусом и таким образом утратила чувство вкуса. Доставшиеся мне 0,5 кг овса я варила, перекручивая несколько раз через мясорубку. Жидкость давала ребенку, а из жмыха пекла прямо на плите лепешки. Эта пища окончательно засорила мой желудок и кишечник. Мое счастье — я не испытывала чувства голода.

Ночами напролет топила плиту, чтобы не остывала кухня, где мы жили с дочерью и с сотрудницей, переехавшей ко мне с двумя сыновьями двенадцати и десяти лет. Я лежала и пересчитывала свои ребра под сухой кожей. Сна не было, чувства голода тоже.

Уходя на работу в госпиталь, я оставляла Аллу в дверном проеме на стуле. Это самое безопасное место, так как стены были очень толстые (это бывшая царская конюшня). А вечером, когда чаще происходили бомбардировки с зажигательными бомбами, мы нередко спускались в бомбоубежище. На ребенка надевала шубку, сверху сумка, где лежала рубашка и кусочек сахара.

Зимой я очень ослабла, с трудом передвигалась. На наше счастье в институте открылся стационар для дистрофиков, куда я получила путевку, чтобы подкрепить силы. Эти две, недели спасли меня. Это было в начале 1942г.

Хочу рассказать о трагедии одной семьи. Ассистент нашей кафедры каждое утро уходил с сыном, чтобы поймать собаку или кошку для питания. Но ни разу им не удалось поймать — все животные были выловлены и съедены голодными. Их несколько поддержала крупная собака, которую привели пожилые люди, чтобы ее безболезненно усыпить. Эта собака какое-то время поддержала эту семью. Потом умерли жена и сын. Девочку сотрудники кафедры поддерживали своими крохами. Затем в начале 1942 г., когда открылся стационар для дистрофиков, в него получил путевку этот ассистент. То, что там готовили, он уносил домой для дочери, а от первых же порций этого хорошего питания у Алексея Ивановича начался голодный понос, и он вскоре умер. Оставшуюся его девочку поддержали сотрудники кафедры, и она осталась жива.

В 1942 г. повысилась норма хлеба. Члены семьи получали 250 г хлеба, а работающие — по 500 г. Можно было жить, хотя и не было никаких других продуктов. У нас не было даже столярного клея, который поддерживал жизнь у наших соседей. В марте 1942 г. случилось несчастье — мы потеряли хлебные карточки. Как это случилось, я не знаю. Хлопоты мои ничем не кончились. Алла спросила: «Мамочка, теперь мы умрем?». В институте я встретила знакомого работника обкома, который предложил эвакуироваться с заводом «Красный выборжец» — он уже грузился в эшелон. Итак, мы эвакуировались. Сначала в эшелоне, потом в машине, набитой людьми, по Ладожскому озеру до какого-то пункта, с тем, чтобы дальше следовать в эшелоне, сопровождая ребят-фэзэушников.

Это были дистрофики, страдавшие голодным поносом. Они ничего не могли сеть, еле дышали, не было возможности переодеть их в сухую одежду. И так мы ехали в теплушках (на верхних полках). Где-то на пути в Свердловск нас перегрузили в классные вагоны. Так мы доехали до Свердловска. Путь от Ленинграда занял 19 дней. За это время я поправилась, набралась сил. Но все пережитое, как в Ленинграде, так и в пути, настолько потрясло меня, что при виде улыбающихся людей в Свердловске я была возмущена: «Как это можно улыбаться в такое ужасное, голодное время».

В Свердловске мы жили несколько дней, получали питание, пока не появилась возможность поехать дальше к моим родителям на станцию Алтайская. Там работал мой отец на стройке дороги Барнаул-Сталинск. Жили они в простой теплушке без удобств. Там у родителей я оставила мою дочь 4-х лет. Я сочла необходимым пойти в военкомат просить послать меня на фронт. Это был 1942 год. На фронт меня не отправили, а предложили работать в эвакогоспитале -3727, находившемся в с.Троицком Алтайского края.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет»

РЕФЕРАТ

по курсу: История медицины

Тема: Медицина в блокадном Ленинграде

Работу проверила:

к.и.н., доц. Давыдова Т.В.

Работу выполнила:

Любимова Анна-Мария Юрьевна

Факультет лечебный

Санкт-Петербург 2014

• Введение
• Медицина в блокадном Ленинграде
• Болезни блокадного Ленинграда
• Детские врачи в блокадном Ленинграде
• Использованная литература

Введение

За основу реферата выбрана тема «Медицина в блокадном Ленинграде». На мой взгляд, данная тема довольно актуальна и играет важное значение в жизни людей. Поскольку вторая мировая война сильно повлияла на жизни людей, то блокада Ленинграда была одним из тяжелейших событий в истории не только Санкт-Петербурга, но и России в целом. Поэтому, размышляя об этом событии, нужно также знать, как оно повлияло на медицину в России, к чему это привело, какие болезни были распространены в этот период, какие лекарства использовались для лечения.

Целью реферата было рассмотреть, чем отличалась медицина во время блокады Ленинграда от другого времени, какими были жертвы, какое их количество. Также, важно изучить, какие были болезни, выявить способы, как боролись с этими заболеваниями.

В этом реферате ставятся три задачи.

Первая задача: разобрать причины влияния блокады Ленинграда на медицину. Узнать количество жертв и главные события в блокадном Ленинграде.

Вторая задача: рассмотреть основные болезни в этот тяжелый период времени, какова статистика заболевших, количество погибших от болезней.

Третья задача: разобрать отдельную специальность медицины- педиатрия. Она требует отдельного рассмотрения, поскольку детские врачи сыграли ключевую роль в поддержании рождаемости и защите детей во время блокады.

Медицина в блокадном Ленинграде

В сентябре 1941 года немцы окружили Ленинград. Жителям города предстояло пережить 900 страшных блокадных дней. Ленинградские медики встали на защиту жизни и здоровья людей.

Самыми тяжелыми испытаниями для осажденных горожан были голод и холод, возникшие в результате катастрофической нехватки продовольствия и проблем с отоплением. Спустя несколько недель с начала суровой осени среди населения появились массовые случаи заболевания алиментарной дистрофией, которая в первую очередь поражала детей. В ноябре 1941 года люди, страдающие этим заболеванием, составляли около двадцати процентов от общего числа больных, а в 1942 году более восьмидесяти процентов всех ленинградцев перенесли алиментарную дистрофию. Она стала основной причиной гибели более миллиона горожан.

В марте 1942 года врачи стали выявлять отдельные случаи заболевания цингой, а в последующие два месяца число больных стало неудержимо расти. Одновременно появились больные, страдающие различного рода авитаминозами.

Одним из страшных последствий недоедания, дефицита тепла, бомбежек и других ужасов блокады стал рост числа больных туберкулезом, а также психическими и инфекционными болезнями. Только в 1942 году врачами психоневрологических диспансеров было принято 54203 психических больных, а в двух действовавших психиатрических больницах находилось на лечении 7500 человек. Среди инфекционных болезней чаще всего встречались сыпной тиф, дизентерия и инфекционный гепатит, которые становились настоящим бедствием для медицинских работников. Зачастую врачи не могли справиться с этими болезнями, не хватало необходимых лекарств, сказывалось плачевное состояние санитарии и гигиены. Но в большинстве случаев, ценой невероятных усилий, борьба за жизнь больных оканчивалась полной победой над болезнью.

Тысячи ленинградцев погибали от не прекращающихся ни днем, ни ночью бомбежек и обстрелов. Только в сентябре-ноябре 1941 года было ранено 17378 человек, общее же число пострадавших от бомбардировок противника составило 50529 человек за все время блокады, в том числе 16747 убитыми и 33728 ранеными. Ранения получали, главным образом, горожане среднего возраста, но самым страшным было то, что среди пострадавших зачастую оказывались также дети и подростки. За время блокады было ранено 529 детей, в том числе 333 мальчика и 196 девочек, из которых 157 детей умерло от травм. Почти всегда травмы носили тяжелый, осколочный характер, чаще всего встречались ранения головы, груди и нижних конечностей.

После начала блокады произошла реорганизация системы здравоохранения, которая в то время полностью подчинилась условиям войны.

Для научной координации всей деятельности городского здравоохранения при Ленгорздравотделе был образован Ученый совет. При нем для улучшения диагностики и лечения были созданы комитеты по изучению алиментарной дистрофии, авитаминозов, гипертонической болезни, аменореи. Вопросы, связанные с организацией медицинского обслуживания населения, Ленгорздравотдел решал при активном участии ученых-медиков.

Координацией работы многочисленных лечебных учреждений города занимался организованный при Ленгорздравотделе Госпитальный совет. В него входили известные ученые, специалисты, представители различных ведомств и организаций.

В сентябре 1942 года на одном из заседаний Ученого совета было предложено ввести должности главного терапевта города и старших терапевтов районов.

С началом блокады особое внимание уделялось дисциплине среди медицинского персонала. В обязанности всех руководящих медицинских работников и главных врачей вменялись строгий учет рабочего времени, предупреждение любых нарушений правил внутреннего распорядка со стороны медицинского персонала. Под особый контроль была взята выдача населению больничных листов.

На ближних подступах к Ленинграду и в самом городе в тяжелых условиях блокады и при постоянных артобстрелах рабочие, служащие и учащиеся продолжали возводить оборонительные сооружения. Медицинские работники и здесь не оставались в стороне. На всех оборонительных участках были созданы местные санитарные части с широкой сетью медицинских пунктов и санитарных постов. Работа таких санчастей была тщательно продумана и спланирована. Например, санитарный пост во главе с санитарной дружинницей был рассчитан на обслуживание 200-300 трудармейцев, пост с медицинской сестрой - на 500-600 человек, врачебный медицинский пункт - на 1500-2100. Один санитарный врач (или эпидемиолог) должен был обслуживать до 3-4 тысяч человек. Врачи, сестры и санитарные дружинницы проявляли исключительную самоотверженность, подчас забывая о личной безопасности, оказывали помощь пострадавшим от вражеской артиллерии и авиации.

Важным направлением в области здравоохранения Ленинграда было медико-санитарное обслуживание работников промышленных предприятий.

Задачи медиков в их деятельности на предприятиях осложнялись тем, что рабочие места ушедших на фронт мужчин заняли женщины и подростки. Недостаточная профессиональная подготовка новых рабочих, а то и вовсе ее отсутствие, возрастные особенности, тяжелые условия труда - все это влекло за собой рост производственного травматизма, увеличение числа профессиональных болезней.

Летом 1942 года на предприятиях, перешедших на изготовление оборонной продукции, были созданы медсанчасти как самостоятельные медицинские организации. Они выполняли лечебно-профилактическую работу всех медико-санитарных учреждений, обслуживая работников предприятий, а также, по мере возможности, и членов их семей. К началу 1943 года в городе действовало 15 таких медико-санитарных частей.

Вместе с реорганизацией деятельности предприятий изменился и режим работы лечебно-профилактических учреждений города. Время работы поликлиник и амбулаторий открытого типа, а также детских консультаций было определено с 9 до 19 часов. Дежурство врачей для оказания неотложной помощи устанавливалось с 19 до 22 часов. Год спустя этот режим был несколько изменен, и с ноября 1942 года поликлиники Ленинграда работали с 9 до 17 часов. С 17 часов до 9 часов утра следующего дня в каждой поликлинике, консультации находился дежурный медицинский персонал.

Составной частью противовоздушной обороны (ПВО) блокадного Ленинграда была служба местной противовоздушной обороны (МПВО), предназначенная для ликвидации последствий огневого террора врага. В число служб МПВО входила и медико-санитарная служба, в обязанности которой входило проведение спасательных мероприятий в очагах поражения. Городская медико-санитарная служба (МСС) МПВО включала в себя участковые организации, основными из которых были поликлиники районов. МСС состояла из подвижных и стационарных формирований. К первым из них относились санитарные звенья групп самозащиты, санитарные посты Красного Креста, медико-санитарные команды (роты МСК, МСР) и отряды первой медицинской помощи (ОПМ).

Стационарными формированиями являлись хирургические стационары (госпитали) МПВО, пункты первой медицинской помощи (ППМ), стационарные пункты медицинской помощи (СПМ), стационарные обмывочные пункты (СОП) и санитарно-химические лаборатории. Большую помощь пострадавшим во время артиллерийских обстрелов и авиационных бомбардировок оказывала самоотверженная работа дружинниц - членов групп самозащиты и санитарных постов Красного Креста, создававшихся на предприятиях, в учреждениях и при домохозяйствах.

Госпитали МПВО подразделялись на две группы. В одних оказывалась специализированная хирургическая помощь, а другие предназначались для лечения легкораненых. Раненые направлялись, как правило, в госпитали своего района. Всего работниками МСС МПВО блокадного Ленинграда была оказана медицинская помощь более чем 33780 пострадавшим. Продолжительность лечения раненых в среднем составляла 28 дней. Число летальных исходов среди больных, проходивших лечение в хирургических госпиталях МПВО, было крайне незначительно, большинство раненых выздоравливали. Самый большой процент смертности - более двадцати процентов - был зафиксирован в первой половине 1942 года, что объяснялось большим количеством больных алиментарной дистрофией среди раненых.

За время блокады на городские лечебные учреждения было совершено не менее 140 артиллерийских и авиационных нападений, что привело к потере более 11 тысяч больничных коек. На военные госпитали было совершено 427 нападений, в результате чего было потеряно более 26 тысяч коек; 136 человек были убиты, 791 человек - ранены и контужены. За время блокады в результате 226 авианалетов и 342 артиллерийских обстрелов было утрачено почти 37 тысяч госпитальных коек.

Несмотря на суровые условия блокады, весной и летом 1942 года была возобновлена работа большинства научных медицинских обществ Ленинграда.

26 апреля 1942 года после недолгого вынужденного перерыва в работе вновь продолжило свою деятельность в Ленинграде и Советском Союзе Хирургическое общество Н.И. Пирогова. Первое заседание проходило под председательством И.П. Виноградова. Темы докладов этого и последующих заседаний общества были продиктованы военным временем и блокадными условиями жизни города: «Огнестрельные ранения прямой кишки», «Гипсовый сапожок, заменяющий скелетное вытяжение при переломах бедра», «Новый аппарат для одномоментной репозиции при переломах костей предплечья», «К казуистике осколочных ранений», «Хирургические осложнения при дистрофии», «О кишечной непроходимости при дефектах питания», «Наложение гипсовой повязки в вертикальном положении при переломах бедра» и т.п.

12 мая 1942 года впервые после начала блокады собрались члены Терапевтического общества им. С.П. Боткина. Большая часть докладов была посвящена алиментарной дистрофии и авитаминозам, цинге и пеллагре. Одно из специальных заседаний общества было посвящено темам беременности, родов и послеродового периода при алиментарной дистрофии, а также лечению детей, страдающих этим заболеванием.

19-20 сентября 1942 года по инициативе и при активной помощи членов Хирургического общества состоялась общегородская научная конференция хирургов лечебных учреждений, посвященная проблемам хирургии военного времени. Злободневность рассматриваемых на конференции вопросов была очевидна. На заседаниях обсуждались методы лечения огнестрельных ранений конечностей с помощью глухих гипсовых повязок, огнестрельных повреждений тазобедренного сустава, огнестрельным повреждением грудной клетки, легких и плевры.

С прорывом блокады и улучшением питания населения число больных алиментарной дистрофией и авитаминозами уменьшилось почти в 7 раз.

В годы блокады ленинградские медики поднимали на ноги десятки тысяч больных и раненых, своим трудом приближая Победу. В нечеловеческих условиях, когда душу каждого ленинградца спасала лишь надежда и страстное желание Победы, об их жизнях и здоровье заботились врачи. За самоотверженность и героизм в условиях блокадного города многие врачи и научные сотрудники были награждены высокими правительственными наградами.

Болезни блокадного Ленинграда

872 день стал последним днём голода для большинства жителей. С 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года ленинградские медики, как и все умирая от истощения, не оставляли лечебной работы, на рабочем месте обучаясь новой специальности, потому как практически все нозологии претерпели существенные изменения и появились давно забытые болезни.

Уже через два месяца блокады - к ноябрю 1941 года более 20% стационарных пациентов страдали алиментарной дистрофией, к новому 1942 году - 80%, в марте стали выявлять случаи цинги, уже в мае цинготных были десятки тысяч. Туберкулёз, сыпной тиф, дизентерия и инфекционный гепатит были настоящим бедствием, не только потому, что не существовало специфического лечения, голод приводил к нетипичному течению, тем не менее, смертность от инфекций была невысокой.

За всё время блокады в результате бомбёжек и артобстрелов от осколочных ранений пострадало 50 529 человек, из которых выжили 33 728. Средняя продолжительность лечения раненых - 28 дней, процент летальных исходов в хирургических госпиталях был низким, большинство раненых выздоравливало, максимум в 20% летальности был зафиксирован в первой половине 1942 года, что объяснялось большим количеством больных алиментарной дистрофией.

Возросло число бытовых и производственных травм за счёт привлечения к труду детей и подростков, засыпавших от усталости и из-за голодного обморока попадавших в работающие механизмы. Создавались местные санитарные части с широкой сетью медицинских пунктов и санитарных постов, на 200-300 трудармейцев выделяли санпост с сандружинницей, пост с медицинской сестрой обслуживал 500-600 человек, врачебный медицинский пункт - 1500-2100. Один санитарный врач должен был обслуживать до 3-4 тысяч тружеников тыла.

Хронические болезни никуда не делись, но стационарное лечение было доступно только в крайне тяжёлых случаях, что создало иллюзию резкого уменьшения, к примеру, ревматизма. В период блокады заметно реже встречались такие заболевания, как инфаркт миокарда, сахарный диабет, тиреотоксикоз, практически не отмечались аппендицит, холецистит, язвенная болезнь желудка. В результате истощения и отёков, язвы нижних конечностей были крайне обширными, с некрозами и инфицированием, нередко приводили к смерти.

В структуре заболеваемости 1942 -1945 гг. отмечен рост сердечно-сосудистых заболеваний, но увеличение числа больных в большей степени проявилось не в период наиболее сильного голода, а значительно позже. Во время блокады выявлялась тяжёлая стенокардия, возможно за счёт мобилизации внутренних ресурсов «на победу», лёгкие варианты не замечались. Но психические расстройства, наоборот, возросли, в 1942 году в двух действовавших психиатрических больницах находилось на лечении 7500 человек.

Весной 1942 года резко возросла остро развивающаяся форма гипертонической болезни, первыми её начали выявлять офтальмологи, с 1943 года был отмечен значительный рост госпитализаций. Сразу после окончания войны и 5 - 10 лет спустя кардиологи Волынский З. М. и Исаков И. И. обследовали 40 000 ленинградцев. Частота гипертонии у фронтовиков была выше в 2 - 3 раза, у переживших блокаду без дистрофии - в 1.5 раза, а после алиментарной дистрофии - в 4 раза.

За время блокады в результате 226 авианалетов и 342 артиллерийских обстрелов было утрачено почти 37 тысяч госпитальных коек, убиты 136 сотрудников, 791 - ранены и контужены.

Детские врачи в блокадном Ленинграде

В блокадном Ленинграде оставались около 400 тысяч детеи?. детские сады и ясли были настоящим спасением для маленьких ленинградев, а ученые бились над тем, чем кормить малышеи? в условиях блокады. За их жизнь и здоровье боролись ленинградские врачи и медсестры, побеждая антисанитарные условия осажденного города и постоянную нехватку медикаментов.

Голод и холод были самыми тяжкими испытаниями для ленинградцев. С началом суровои? осени в город при- шла алиментарная дистрофия, которая в первую очередь поражала детеи?. В марте 1942-го появились первые случаи заболевания цингои?, и число больных начало неудержимо расти. Тысячи ленинградцев погибали от не прекращающихся ни днем, ни ночью бомбежек и обстрелов. Среди пострадавших зачастую оказывались дети и подростки. Почти всегда травмы носили тяжелыи? осколочныи? характер. Недоедание, холод, бомбежки и постоянныи? страх провоцировали заболевания туберкулезом, психическими и инфекционными болезнями.

В воспоминаниях, изданных Международнои? ассоциациеи? общественных организации? блокадников города-героя Ленинграда, есть рассказ блокадницы В. Латышевои?. В феврале Варю Латышеву поместили в детскую больницу с диагнозом «цинга и дистрофия третьеи? степени». Десны кровоточили, ноги опухли... «На ноги можно было натянуть только огромные мужские валенки, а было мне тогда лет 13, - так она пишет в своих воспоминаниях. - В остальном я была похожа на скелет, обтянутыи? очень белои? кожеи?». Она была уверена, что усиленное питание, витамины и забота врачеи? спасут, но нет - резкии? переход на калории?ное питание вызвал дистрофическии? понос, которыи? только еще больше истощал организм. Девочка потеряла аппетит, и в тумбочке собралось много несъеденного хлеба. Его Варенька попросила отнести маме, которая давно не навещала дочку. А девочка все слабела - «вид был такои?, что дети, проходя мимо моеи? кровати, не стесняясь, говорили друг другу: «Эта скоро умрет». То же самое сказал врач и маме Вари, когда она добралась до больницы. «Когда мама пришла и увидела, что «труп» моргает глазами, поспешила сообщить об этом врачу», - пишет Варвара Афанасьевна. Тогда врачи предложили сделать переливание крови. Они предупредили, что эта операция может как спасти, так и вызвать мгновенную смерть. Чудо свершилось, и Варенька вскоре пошла на по- правку, начала заново учиться ходить.

Позже она написала стихи:

блокада ленинград медицинский заболевание

... мысль с тех пор ко мне запала,

Что я не даром спасена,

Что жизнь авансом мне дана,

Чтоб я трудиться не устала.

С началом блокады вся система здравоохранения подчинилась условиям вои?ны. При Ленгорздравотделе был образован Ученыи? совет с комитетами по изучению алиментарнои? дистрофии, авитаминозов, гипертоническои? болезни, аменореи. Госпитальныи? совет координировал работу всех лечебных учреждении? города. В сентябре 1942 года были введены должности главного терапевта города и старших терапевтов раи?онов. В поликлинике на консультациях круглосуточно находился дежурныи? медицинскии? персонал. Историю каждого детского доктора можно расценивать как подвиг, но никто не считал это тогда подвигом. Просто они не умели иначе.

Наталья Ивановна Ериносова, выпускница Педиатрическои? академии, работала в блокадном Ленинграде участковым врачом. Страшнои? зимои? 1941/1942 годов Наталья Ивановна продавала все, что было ценного в семье, чтобы купить хоть что-то съестное. Старинные карманные серебряные часы своего отца она обменяла на маленькии? мешочек (1 кг) пшена. Веснои? 1942 года она стригла ножницами траву на Марсовом поле, чтобы сварить подобие щеи?. Во время вои?ны она потеряла отца и брата... Ее воспоминания - это дети, которых она спасала, обходя замерзшие, разбитые подъезды, буквально ползая по страшным, загаженным и превращенным морозом в ледяную гору, темным и крутым лестницам старинных ленинградских здании?. Ее участок захватывал Мои?ку рядом с Зимним дворцом и тянулся к Марсову полю. Часто она находила маленькое еще живое тельце рядом с умершеи? матерью и потом, шатаясь от изнеможения, несла ребенка в больницу или ясли. И так изо дня в день.

Софья Зиновьевна Бадхан, детскии? врач, в начале вои?ны вывезла из Ленинграда три тысячи детеи? ясельного и детсадовского возраста, а после снятия блокады вернула их в роднои? город здоровыми и невредимыми. К началу Великои? Отечественнои? вои?ны Софья Зиновьевна была главным педиатром Фрунзенского раи?она Ленинграда и воспитывала двух дочереи?- подростков - Бетти и Машу. 22 июня грянула вои?на, а уже 29 июня приступили к эвакуации маленьких ленинградцев. Она началась с Фрунзенского раи?она и возглавила ее Софья Зиновьевна. «С тех пор мы маму не видели, - вспоминает Бетти. - Она забежала домои? в мое отсутствие и оставила записку с просьбои? собрать два узла самых необходимых для меня и Маши вещеи?. За нами должны были заехать». Ленинградских детеи? привезли в деревни Рыбинского раи?она Ярославскои? области. Не успели ребята устроиться, как началось стремительное наступление немецких вои?ск, была разбита железнодорожная станция. Было решено везти детеи? в интернат в Молотовскои? области (нынешнии? Пермскии? краи?). Бетти вспоминает: «Когда наш поезд ехал через мост, в небе появились бомбардировщики с чернои? свастикои? на крыльях. Они шли на бреющем полете. Было очень страшно. Всех нас уложили на пол. Малыши плакали. К счастью, поезд успел проскочить мост». Размещением детеи? на пароходах и их отправкои? руководила Софья Зиновьевна. В Городце прибывших детеи? отправляли на железнодорожную станцию, там селили в поезда. Путь от Рыбинска до интерната занял два месяца. Хрупкая на вид женщина металась между отделениями интерната, проходила в день до тридцати километров пешком, не давая себе покоя ни днем, ни ночью. Она самоотверженно выхаживала детеи?, предотвратила эпидемию кори, ходила с помощницами по деревням с жестяными бидонами и просила дать хоть немного молока маленьким ленинградцам. От всех желудочных расстрои?ств лечили растертым чесноком, залитым молоком. После снятия блокады Софья Зиновьевна снова приступила к работе главным педиатром Фрунзенского раи?она. Часто женщины, возвращавшиеся с фронта к разбитым домам, оставляли детеи? прямо в здании раи?онного отдела здравоохранения. Софья Зиновьевна давала путевку в жизнь каждому подкидышу.

Особенно тяжело пришлось будущим мамам и новорожденным и тем, кто, не жалея себя, трудился в родильных домах.

Большие фугасные бомбы, упавшие вблизи родильного дома No 6 на улице Маяковского, серьезно повредили здание. В коридорах нижнего этажа пришлось размещать рожениц, врачи работали при свете коптилок, вода в водопроводных трубах замерзла, вышла из строя канализация. Несмотря ни на что, в дни блокады роддом не прекращал работу ни на один день. Врачи и медсестры наряду с медицинским обслуживанием тащили на себе весь груз обеспечения жизнеспособности здании?. Уже в феврале 1942-го отделения второго этажа обогревали с помощью кирпичных печеи?-времянок, остеклили разбитые окна, частично восстановили водопровод и канализацию.

«Физическое развитие ленинградских доношенных одноплодных новорожденных за последние годы перед Великои? Отечественнои? вои?нои? было вполне удовлетворительно», - писал известныи? советскии? статистик Новосельскии?. Так, среднии? вес новорожденных обоего пола был 3378 г, среднии? рост - 50,6 см, средняя окружность груди - 33,5 см, средняя окружность головы - 34,6 см. Вои?на и блокада Ленинграда значительно ухудшили физическое развитие новорожденных. Особенно резко оно ухудшилось в 1942 году, когда среднии? вес новорожденных обоего пола понизился более чем на 600 г. В 1943-м начинается непрерывное улучшение физического развития ленинградских новорожденных, и уже в 1945-м малыши стали рождаться крепкими и здоровыми, как в довоенное время. Ленгорздравотдел издал приказ о запрете выписывать недоношенных детеи? домои?, и они могли оставаться в родильных домах до двух месяцев. Выписка недоношенных новорожденных проводилась в сопровождении медсестры, по возможности домои? они отвозились на машинах, при этом детеи? помещали в особые «чемоданы», обогреваемые грелками. Врачи, сестры, нянечки боролись за каждую жизнь, а ведь они тоже в полнои? мере тянули тяжкую лямку блокадника. Дети блокады, которые выжили и выросли, навсегда сохранили благодарность педиатрам блокадного Ленинграда - людям, которые сохранили им жизнь.

Использованная литература

1) http://www.pediatriya-spb.ru/gazeta/28-04-2011.pdf

2) Гладких П. Ф. Здравоохранение блокадного Ленинграда. - Л., 1985.

3) Гладких П. Ф. Здравоохранение и военная медицина в битве за Ленинград глазами историка и очевидцев. 1941-1944 гг. - СПб, 2007.

4) Гладких П. Ф., Локтев А. Е. Служба здоровья в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. - СПб, 2005.

5) Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект. - СПб. Академия военно-исторических наук, 2001.

6) Ковальчук В. М. Очерки истории Ленинграда. Т. 5. - Л., 1967.

7) Медики и блокада: взгляд сквозь годы. Книга II. - СПб, 1997.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Развитие и источники изучения медицины на территории Белоруссии IX-XIII вв. Медицина Белоруссии в составе Великого княжества Литовского и Речи Посполитой (конец XIV в. - вторая половина XVIII в.). Эпидемии заразных болезней и меры борьбы с ними.

курсовая работа , добавлен 31.08.2011


Характерные черты Нового времени. Особенности развития анатомии, гистологии, эмбриологии, физиологии, экспериментальной медицины и патологии в Новое время. Методы физического обследования больного в начале XVIII в. Способы лечения оспы, чумы и холеры.

презентация , добавлен 08.06.2014


Основные направления развития древнерусской медицины, специфика данного процесса и основные факторы, повлиявшие на него. Виды медицинской помощи и правила ее оказания, используемые приемы и лекарства. Взгляды русичей на причины болезней, их обоснование.

презентация , добавлен 10.04.2013


История развития аромологии, медицины и фармации Древнего Египта. Мифология и древнеегипетская медицина. Узкие направления древнеегипетской медицины. Папирус Эберса XVI века до н.э. Значение медицины и фармации Древнего Египта в настоящее время.

курсовая работа , добавлен 21.04.2012


Роль врачей в Арабских Халифатах в сохранении ценного наследия медицины древнего мира. Влияние восточной средневековой медицины на развитие медицины у народов Западной Европы. Работы ученого Ар-Рази "Об оспе и кори", "Всеобъемлющая книга по медицине".

презентация , добавлен 16.11.2014


Основные периоды Арабского Халифата. Арабоязычная медицина и ее место в Средиземноморье. Развитие медицинских знаний. Лечение внутренних болезней. Энциклопедический труд "Вместилище медицины" Аль-Рази. Значение трудов Ибн Сины в философии и медицине.

презентация , добавлен 13.10.2013


Ислам – одна из мировых религий, ее роль в истории цивилизации. Отношение мусульман к медицине, взгляд на ислам с ее точки зрения. Книга короля медицины Ибн Сины как основа медицины в исламском мире и Европе. Научные достижения врачей-мусульман.

презентация , добавлен 02.12.2011


Рассмотрение причин возникновения доказательной медицины. Описание алгоритма использования принципов данной медицины как практики получения и применения научно-обоснованных результатов исследований. Ознакомление с центрами в Казахстане и в России.

презентация , добавлен 17.05.2015


Основные направления развития древнерусской медицины. Разновидности и методы медицинской помощи. Воззрения на причины болезней и способы их излечения, роль русской бани. Травы и драгоценные камни как народные средства, применяемые в лечении больных.

контрольная работа , добавлен 01.03.2010


История развития медицины от древнейших времен до наших дней, врачевание в Древней Греции. Учение Гиппократа и его значение в становлении классической медицины, наиболее известные его труды. Особенности и яркие представители Александрийской медицины.