В последние годы в нашей стране особое распространение получило такое понятие, как «фальсификация истории». Конечно, на первый взгляд это словосочетание кажется непонятным. Каким образом можно исказить уже имевшие место факты? Но, тем не менее, переписывание истории - это явление, которое имеет место в современном обществе и уходит своими корнями в далекое прошлое. Самые первые примеры документов, в которых происходила фальсификация истории, известны еще со времен Древнего Египта.

Методы и приемы

Авторы, в чьих трудах нашли свое отражение искажение и фальсификация истории, как правило, не указывают источники их «фактических» суждений. Лишь порой в таких работах даются ссылки на различные издания, которых либо не существует вовсе, либо они явно не относятся к тематике публикации.

Об этом методе можно говорить то, что он является не столько подлогом известного, сколько его дописыванием. Другими словами, это не фальсификация истории, а обычное мифотворчество.

Более тонким способом искажения имеющихся фактов служит подделка первоисточников. Порой фальсификация мировой истории становится возможной на основе «сенсационных» археологических открытий. Иногда авторы делают ссылки на ранее неизвестные документы. Это могут быть «неопубликованные» летописные материалы, дневники, мемуары и т. д. В таких случаях выявить подделку может только специальная экспертиза, которую заинтересованная сторона либо не проводит, либо полученные ею результаты также фальсифицирует.

Одним из методов искажения истории является односторонний подбор тех или иных фактов и их произвольное толкование. В результате этого происходит построение связей, которые отсутствовали в реальности. Сделанные на основании полученной картины выводы назвать истинными просто невозможно. При этом методе фальсификации истории те или иные описываемые события или документы имели место в действительности. Однако свои выводы исследователи делают с целенаправленным и грубым нарушением всех методологических основ. Целью таких публикаций может быть оправдание определенного исторического персонажа. Те источники, которые дают о нем негативную информацию, просто игнорируются или отмечается их враждебность, а следовательно, и ложность. При этом документы, в которых указывается на наличие позитивных фактов, используются как основа и не подвергаются критике.

Существует и еще один особый прием, который по своей сути можно расположить между описанными выше методиками. Он заключен в приведении автором реальной, однако в то же время усеченной цитаты. В ней опускаются места, которые находятся в явном противоречии с необходимыми мифологу выводами.

Цели и мотивы

Для чего нужна фальсификация истории? Цели и мотивы авторов, из-под пера которых выходят публикации, искажающие произошедшие события, могут быть самыми разнообразными. Они касаются идеологической или политической сферы, затрагивают коммерческие интересы и т. д. Но в целом фальсификация истории мира преследует цели, которые могут быть объединены в двух группах. В первую из них входят социально-политические мотивы (геполитические, политические и идеологические). Большинство из них тесно связаны с антигосударственной пропагандой.

Во вторую группу целей входят коммерческие и личностно-психологические мотивы. В их перечне: желание получить славу и самоутвердиться, а также стать известным за короткие сроки, выдав обществу «сенсацию», способную перевернуть все имеющиеся представления о прошлом. Доминирующим фактором в этом случае служат, как правило, материальные интересы авторов, которые зарабатывают неплохие средства за счет выпуска больших тиражей своих трудов. Порой мотивы, побудившие на искажение исторических фактов, можно объяснить желанием отмщения отдельным оппонентам. Порой подобные публикации преследуют цель принизить роль представителей органов власти.

Историческое наследие России

Подобная проблема существует и в нашей стране. При этом фальсификация отечественной истории рассматривается как антироссийская пропаганда. Нередко публикации, искажающие произошедшие события, рождаются в государствах как ближнего, так и дальнего зарубежья. Они имеют непосредственную связь с текущими материальными и политическими интересами различных сил и способствуют обоснованию материальных и территориальных претензий к РФ.

Проблема фальсификации истории и противодействие подобным фактам весьма актуальна. Ведь она затрагивает государственные интересы России и наносит ущерб социальной памяти граждан страны. И этот факт неоднократно подчеркивался руководством нашего государства. Для того чтобы своевременно отвечать на подобные вызовы, при Президенте России даже создана специальная комиссия, в задачу которой входит противодействие любым попыткам фальсификации истории, наносящим ущерб государственным интересам.

Основные направления

К сожалению, в нынешние времена фальсификация истории России стала принимать довольно внушительные масштабы. При этом авторы, исследующие и описывающие прошлое, в своих публикациях смело проходят через все идеологические барьеры, а также грубо взламывают моральные и этические нормы. На читателя буквально хлынул поток дезинформации, разобраться в котором обычному человеку просто невозможно. Каковы основные направления фальсификации истории?

Классические

Эти исторические фальсификации перекочевали к нам из прошлых веков. Авторы подобных статей утверждают о том, что русские являются агрессорами и от них идет постоянная угроза для всего цивилизованного человечества. Кроме того, в таких публикациях дается и характеристика наших людей как темных варваров, пьяниц, дикарей и т. д.

Русофобские

Эти фальсификации подхватывает наша интеллигенция и пересаживает их на отечественную почву. Подобное искажение истории порождает комплекс самоуничижения и национальной неполноценности. Ведь согласно ему в России все хорошо, однако люди не умеют культурно жить. Это якобы вынуждает каяться за свое прошлое. Но перед кем? В качестве судей становятся иноземцы, то есть те идеологические враги, которые и организовали подобную диверсию.

Эти направления искажения исторических фактов на первый взгляд кажутся антагонистичными. Однако и те и другие прекрасно вписываются в антироссийское и антирусское русло. Тот, кто пытается очернить нашу историю, прекрасно пользуется обоими инструментами одновременно, несмотря на их явную противоположность. Так, при опоре на коммунистические аргументы происходит уничижение царской России. При этом, для того чтобы очернить Советский Союз, используются аргументы самых оголтелых критиков идеи коммунизма.

Искажение деятельности ключевых фигур

Еще одним направлением, согласно которому осуществляется фальсификация истории России, является критика, направленная против различных выдающихся личностей.

Так, искажение фактов нередко можно встретить в трудах о Св. Владимире Крестителе, Св. Андрее Боголюбском, Св. Александре Невском и т. д. Существует даже определенная закономерность. Чем больший вклад в развитие страны внес тот или иной деятель, тем настойчивее и агрессивнее его пытаются очернить.

Искажение событий отечественной истории

Это одно из самых любимых направлений мифологов, пытающихся оклеветать нашу страну. И здесь особый приоритет принадлежит событиям Великой Отечественной войны. Объяснить это довольно просто. Для того чтобы принизить Россию, эти авторы пытаются перечеркнуть и затушевать самый грандиозный и яркий подвиг нашего государства, которое, без всякого сомнения, спасло весь цивилизованный мир. Период с 1941 по 1945 г. дает большое поле деятельности для подобных мифологов.

Так, самыми искажаемыми моментами войны являются утверждения о том, что:

• СССР вел подготовку к нападению на Германию;
• советский и нацистский строй являются идентичными, а победа народа произошла вопреки желанию Сталина;
• роль советско-германского фронта не столь уж и велика, а своему освобождению от фашистского ига Европа обязана союзникам;
• советские воины, совершившие подвиги, вовсе не являются героями, при этом происходит восхваление предателей, эсесовцев и др.;
• потери двух противоборствующих сторон явно преувеличены политиками, и число жертв народов СССР и Германии значительно меньше;
• не столь уж и на высоком уровне было военное искусство советских полководцев, а победила страна только за счет огромных потерь и жертв.

С какой целью осуществляется фальсификация истории войны? Таким образом «очистители» уже произошедших фактов пытаются приземлить и измельчить саму войну и свести на нет подвиг советского народа. Однако вся правда этой ужасной трагедии 20-го века заключается в великом духе патриотизма и желании простых людей прийти к победе любой ценой. Это и являлось самыми определяющими элементами жизни армии и народа той поры.

Теории, идущие в противовес западничеству

В настоящее время появилось множество самых удивительных версий развития общественного строя в России. Одной из них является евразийство. Оно отрицает существование монголо-татарского ига, а ордынские ханы у этих мифологов возвышаются до уровня русских царей. Подобное направление объявляет о симбиозе азиатских народов и Руси. С одной стороны, эти теории являются для нашей страны дружественными.

Ведь они призывают оба народа вместе оказывать противодействие общим клеветникам и недругам. Однако при ближайшем рассмотрении подобные версии являются явным аналогом западничества, только наоборот. Ведь в таком случае принижается роль великого русского народа, который якобы должен находиться в подчинении Востока.

Неоязыческая фальсификация

Это новое направление искажения исторических фактов, которое на первый взгляд кажется прорусским и патриотическим. При его развитии якобы обнаруживаются труды, свидетельствующие об исконной мудрости славян, их древнейших традициях и цивилизациях. Однако и в них заключается проблема фальсификации истории России. Ведь подобные теории в действительности чрезвычайно опасны и разрушительны. Они нацелены на подрыв истинных русских и православных традиций.

Исторический терроризм

Это достаточно новое направление ставит перед собой цель взрыва самой основы исторической науки. Самым ярким примером тому служит теория, которую создала группа под руководством математика, академика РАН Фоменко А. Т. Эта работа рассматривает вопросы о радикальном пересмотре всемирной истории.

Научное сообщество отвергло данную теорию, объяснив это тем, что она противоречит установленным фактам. Противниками «Новой хронологии» стали историки и археологи, математики и лингвисты, астрономы и физики, а также ученые, представляющие и другие науки.

Внедрение исторических подделок

На современном этапе данный процесс имеет свои особенности. Так, воздействие осуществляется массированным способом и обладает явно целенаправленным характером. Наиболее опасные для государства фальшивки имеют солидные источники финансирования и издаются огромными тиражами. К ним, в частности, можно отнести работы Резуна, писавшего под псевдонимом «Суворов», а также Фоменко.

Помимо этого, на сегодняшний день самым главным источником распространения статей о фальсификации истории является Интернет. Доступ к нему имеется практически у каждого человека, что и способствует осуществлению массового воздействия фальшивок.

К сожалению, финансирование фундаментальной исторической науки не позволяет ей оказывать ощутимое противодействие появляющимся трудам, которые находятся в противоречии с реально произошедшими событиями. Малыми тиражами издаются и академические труды.

Порой в плену фальсификаций находятся и некоторые российские историки. Они принимают советские, антисоветские или западнические теории. Для подтверждения этого можно вспомнить один из школьных учебников истории, в котором были высказаны утверждения о том, что поворотным пунктом Второй мировой войны является сражение американской армии с японской при атолле Мидуэй, а не Сталинградская битва.

К чему приводят атаки фальсификаторов? Они направлены на приучение русских людей к мыли о том, что у них нет славного и великого прошлого, а достижениями предков не стоит гордиться. От родной истории отвращается молодое поколение. И такая работа имеет свои удручающие результаты. Ведь в подавляющем своем большинстве современная молодежь не интересуется историей. Таким способом у России пытаются уничтожить прошлое и стереть из памяти былую державу. И в этом кроется большая опасность для страны. Ведь при отрыве народа от своих культурных и духовных корней он просто погибает как нация.

В. Дымарский
― Добрый вечер, программа «Цена Победы», я ее ведущий Виталий Дымарский. И сегодня у нас в гостях Сергей Мироненко, директор Государственного Архива Российской Федерации, доктор исторических наук. Сергей Владимирович, рад вас видеть у нас.

С. Мироненко
― Добрый день.

В. Дымарский
― Ну, во-первых, с Днем Победы!

С. Мироненко
― Спасибо, вас тоже. Это замечательный праздник.

В. Дымарский
― Праздник замечательный. Хотя, вы знаете, в последнее время — я участвовал в нескольких дискуссиях — начали ставить под сомнение в этом случае слово «праздник». Много грусти, да?

С. Мироненко
― Вы знаете, вот мне как раз этой грусти недостает. Не грусти, а печали по миллионам наших с вами соотечественников, которые погибли в этой войне. Надо отдавать дань их памяти.

В. Дымарский
― Надо. Вы знаете, я здесь вспоминал такой абсурдный достаточно эпизод, очень давний. В 1977 году осенью — сейчас объясню, почему я его вспомнил — в 1977 году осенью в одном из городов (это было в Бресте на привокзальной площади) висел транспарант: «60-летие Великого Октября — главное событие ХХ века». Это, знаете, это абсурд такой советский.

С. Мироненко
― Ну, да.

В. Дымарский
― Это когда слова теряют свое значение. Я это к тому, что иногда такое впечатление, что юбилей некоего события становится важнее, чем само событие.

С. Мироненко
― Ну, и да, и нет, с моей точки зрения. Памятные даты, они потому и памятные, что они зарубками, то есть, они должны быть в памяти каждого человека, который ощущает себя гражданином своей страны, страны, в которой он живет. Но память может быть и торжественная, и печальная. Так что, мне кажется, во всем должна быть мера, недостаточно только одних медных труб, да?

В. Дымарский
― Безусловно.

С. Мироненко
― Скорбеть тоже надо. Скорбеть. Потому что война — это всегда трагедия.

В. Дымарский
― А вот, скажите, еще одна тема, которая время от времени возникает, обсуждается, вот я слышал такое по поводу цены Победы — кстати говоря, это называние нашей программы. Вот мне очень многие люди возражали, говорили: у Победы нет цены.

С. Мироненко
― Это неправда. С моей точки зрения, это неправда. Это, знаете, продолжение этих страшно циничных слов «победа все спишет» или «война все спишет». Это очень циничные слова. Но те, кто не хотят повторения пройденного, кровавого пройденного, те должны знать.

Я по этому поводу вам расскажу очень интересную историю. Лет 10 тому назад был очередной юбилей Центрального архива Министерства обороны, и был закрытый узкий показ еще не рассекреченных документов. И оказалось так, что я и один генерал-полковник, я даже не знаю его имени, командующий авиацией одного из наших военных округов, мы вдвоем ходили по выставке. Все остальные, уже довольно быстро пробежав, пошли к праздничным столам — что там смотреть документы? И я спросил этого генерала: «Ну, я-то, понятно почему, я любопытный, я историк, я архивист, я хочу посмотреть, а вы-то что?» И он мне сказал: «Вы знаете, но я же тоже кое-что про историю знаю. Я не хочу, чтобы, как в первые дни войны, авиация российская была уничтожена на аэродромах. Я хочу понять, почему это произошло».

В. Дымарский
― Вы знаете, это удивительно! Вы прямо попали в пандан к тому, что у меня сейчас было прямо в голове, это по поводу уроков истории и невыученных уроков истории, если хотите, да? И, кстати говоря, это ответ тем людям — ну, у нас сегодня такая обзорная, я бы сказал, беседа, мы обо всем говорим, в общем, что касается войны, что касается истории войны, — это в какой-то мере ответ тем людям, повторю я, которые говорят, что, не надо говорить о таких, о не славных, так скажем, страницах истории вообще и войны в частности. 41-й год? Ну, да… Ну, зачем это вспоминать? Давайте будем вспоминать Победу. Это к вопросу, о котором вам этот военный сказал. Если не вспоминать 41-й год, то будем продолжать вот так же, понимаете?

С. Мироненко
― Да. Вы знаете, я очень хорошо понимаю этих людей. Моя мама, которая умерла уже больше десяти лет назад, она не смотрела фильмы про войну. Потому что она 1926 года рождения, и она помнила, как немцы брали Калинин, как они бежали по этому полю. Ей было очень трудно это все вспоминать. Она не хотела. Это естественное чувство человека. Но все равно надо превозмогать себя.

В. Дымарский
― Но это же говорят не ветераны, это говорят уже даже молодые люди. Ну, вот мы хотим гордиться, да? Не надо нам вот этих ваших рассказов про 41-й год, «трупами завалили», и так далее и тому подобное. То есть набор тоже достаточно уже теперь традиционный, который как бы противостоит официальной, что ли, версии истории войны.

С. Мироненко
― Ну, что сказать? Действительно, знаете, вот все время какие-то ассоциации. Вот вы говорите — у меня сразу возникает ассоциация: я вспоминаю свой разговор с Даниилом Александровичем Граниным. Мы много с Даниилом Александровичем, поверьте мне, говорили про войну, и он вспоминал, как это все было, как он шел на передовую без винтовки, и как он поменял…

В. Дымарский
― … еду на винтовку.

С. Мироненко
― Да, сахар, который мама ему дала, на винтовку. Это все было. И говорить о том, что этого не было — это преступление перед современностью. Но Даниил Александрович только услышал выступление митрополита Иллариона, который говорил, что вообще, вот то, что немцев остановили под Москвой, это чудо. Это божье чудо, божья помощь, это покров Божьей Матери, которая покрыла Москву, как когда-то покрыла Царьград. И Даниил Александрович мне сказал: «Вы знаете, мне это как-то очень понравилось поначалу. А потом я стал думать: а где же я в этом чуде? Я же 4 года воевал, я все-таки, слава Богу, остался жив, у меня много воспоминаний. Но где мое место в этом чуде?"

Так что чудо чудом, и действительно, в каком-то смысле, даже в обыденном, то, что немцы не взяли Москву — это чудо. Почему это чудо произошло — это уже серьезный исторический разговор. И то, что к сентябрю, извините меня, 41-го года в плену оказалась практически вся довоенная армия — это тоже факт. И то, что армия бежала — это тоже факт. Потому что несколько миллионов винтовок потеряли. Представляете себе, если несколько миллионов винтовок надо было, почему у Гранина не было винтовки?

В. Дымарский
― Ну, да.

С. Мироненко
― Потому что кто-то ее бросил, убегая. Сейчас открыты архивы Министерства обороны.

В. Дымарский
― Ну, не все, наверное.

С. Мироненко
― Вы знаете, открыто достаточно, для того чтобы вдумчивый историк смог нарисовать подлинную картину начала войны. Ведь кто-то знает, что в 42-м году летом мы потерпели колоссальные поражения на Украине, да? Что в котле оказался миллион солдат Красной армии. Харьков — это было ужасно, да? И это ведь не объяснишь внезапностью нападения, уже год войны прошел. И мы только к исходу второго года войны научились воевать.

В. Дымарский
― А вот скажите мне, Сергей Владимирович, вот как вы думаете, с точки зрения, как историк, как человек, имеющий дело с архивами, в чем все-таки, действительно, вы видите, вы, во всяком случае, лично видите причину такого провала в первый период войны, в начальный период войны?

С. Мироненко
― Вы знаете, ну, двумя словами об этом сказать очень трудно.

В. Дымарский
― Я понимаю, да.

С. Мироненко
― Последние работы Солонина, во всяком случае, меня убедили в том, что технически советская армия была вооружена не хуже гитлеровской.

В. Дымарский
― Конечно. И количественно тоже.

С. Мироненко
― Вот вы говорите: конечно, а даже для меня, человека, который профессионально…

В. Дымарский
― В этом был вопрос.

С. Мироненко
― Нельзя же все знать, да? Но когда с цифрами в руках, что в Красной армии было полторы тысячи танков Т-34 — полторы тысячи, это не 10, не 20, а это полторы тысячи танков. Я уже не говорю об артиллерии, я не говорю уже… Говорили, что в Красной армии связь плохая, да?

В. Дымарский
― Да.

С. Мироненко
― Но радиосвязь существовала. Было потеряно управление. Я думаю, что самое главное — это в каком-то смысле моральная неготовность к войне.

В. Дымарский
― Руководства или народа?

С. Мироненко
― Руководства, безусловно.

В. Дымарский
― Я имею в виду, даже не народа, скорее, скажу так: армии.

С. Мироненко
― Руководства. И хотя Красная армия всех сильней, да? Это внушалось. Первые месяцы войны показали, что Красная армия, во всяком случае, в том ее состоянии, в котором она встретила войну, не была всех сильней. Боевой устав 39-го года — об этом много писали — устарел. Не было опыта ведения современной войны. То, что кадры были избиты военные — ну, об этом что говорить! Когда Павлов из лейтенантов за 4 года стал командующим крупнейшим округом — ну, это немыслимо, перескакивать через отдельные ступеньки в армии, как везде, нужен опыт. Опыта не было, опыта ведения крупных войсковых операций не было.

Конечно, растерянность Сталина. Ну, вы знаете, да? Я уже устал повторять, что когда 28 июня пал Минск, у Сталина началась тяжелая депрессия, и то, что его 2 дня не было в Кремле…

В. Дымарский
― Это по знаменитому этому журналу посещения?

С. Мироненко
― Это, во-первых, воспоминания Хрущева, воспоминания Микояна. Наконец, когда был опубликован журнал посетителей кабинета Сталина, это получило документальное подтверждение. Кроме того, в Государственном архиве Российской Федерации хранятся воспоминания Чадаева, управляющего делами Совета народных комиссаров, потом управляющего делами Государственного комитета обороны. Ну, сталинист, понимаете? Для него Сталин — это кумир, это гений. И то он не смог не описать этого ужаса и растерянности, когда день нет Сталина, второй день нет Сталина. Что делать? Как это? И вообще категорически было не принято ездить без вызова на ближнюю дачу.

И, наконец, руководство страны собирается и, нарушая все писаные и неписаные законы, является к нему, и что он решает?

В. Дымарский
― Командировали кого? Ворошилова, по-моему, да?

С. Мироненко
― Был Молотов, Ворошилов, Булганин — то есть, группа членов Политбюро, Маленков. И Сталин подумал, что они приехали его арестовывать. И эти знаменитые слова, которые он им сказал: «Ленин оставил нам великую империю, а мы ее просрали». (Простите.) И только когда Ворошилов начал говорить: «Коба, да ты что? Ты должен нас возглавить, ты что? Давай сейчас будем думать, что нам делать», — он немножко приободрился, и было принято решение о создании как раз Государственного комитета обороны, и после он вернулся в Кремль и начал активно работать.

И ведь, удивительно, насколько мы не читаем документы. Вот знаменитый сталинский тост за русский народ. Помните эти слова? Другой бы народ прогнал это правительство, но наш русский народ…

В. Дымарский
― Это уже…

С. Мироненко
― Да, в 45-м году. Он произносит тост за русский народ. Насколько этот эпизод лежал у него в голове. И, конечно, я понимаю, он даже представить не мог, что Гитлер начнет войну на два фронта.

В. Дымарский
― А вот насколько это сидело в его голове, не этим ли объясняется такое его странное, я бы сказал, отношение и к празднику, к Дню Победы, и к победителям, я бы сказал?

С. Мироненко
― Нет-нет, а что странного?

В. Дымарский
― Он очень подозрительно относился к тем людям, которые прошли Европу, которые дошли до Берлина.

С. Мироненко
― Минуточку, он должен был дать понять, кто, извините меня, в лавке хозяин. Он совершенно не хотел допустить, Сталин, в общем, русскую историю знал. И освободительные походы 1813−14 года, которые…

В. Дымарский
― … к чему привели.

С. Мироненко
― … окончились образованием тайных обществ, восстанием 14 декабря, восстанием Черниговского полка на Украине. И поэтому — ну, что ж, День Победы был введен и отменен Сталиным. И только Леонид Ильич Брежнев… нет, в 48-м году указ об отмене выходного дня — все, памятный день 9 мая вернул Леонид Ильич.

В. Дымарский:
― В 65-м, на 20-летие.

С. Мироненко
― Да, в 65-м году. А деньги за ордена, по многочисленным просьбам трудящихся, которые отменили? И тот же самый Даниил Александрович Гранин говорил: нет, вы не представляете, какое это было оскорбление для людей, которые эти ордена заслужили, и для которых эти деньги были серьезным подспорьем в их тяжелой послевоенной жизни.

В. Дымарский
― Вот теперь, возвращаясь все-таки опять к началу войны и к поведению Сталина. Ну, что, он так крепко верил в этот пакт, в эту дружбу, так сказать, закрепленную на бумаге? Он верил в Гитлера, что он не нападет? Откуда вот это вот?

С. Мироненко
― Вы знаете, этот вопрос, я думаю, требует еще и еще обдумывания, осмысления, и я думаю, что, во-первых, предложение этого пакта было для Сталина неожиданностью.

В. Дымарский:
― В 39-м.

С. Мироненко:
― В 39-м, да. Ну, в общем, это было действительно неожиданно. И Сталин, я думаю, рассчитывал, что до тех пор, пока Германия не возьмет Англию, там оставался остров, что Гитлер не решится воевать на два фронта. Известно, что со времен Бисмарка и со времен немецких стратегических умов, идея была: не надо воевать на два фронта. Германия уже в Первую мировую войну поняла, что такое воевать на два фронта. И думать, что Гитлер вот так вот… Именно поэтому Сталин не хотел верить в это. И ведь, вы знаете, бывают такие психологические ситуации: человек, очень подозрительный, человек не верит своему окружению, а вот на какую-то такую вещь поддается.

В. Дымарский
― Он же послал куда подальше, мягко говоря, все доклады, все донесения разведки…

С. Мироненко
― Эта знаменитая резолюция на докладе Меркулова, наркома Госбезопасности, когда один из немногих, кстати говоря, наших агентов, которые в штабе Люфтваффе, в основном же наши агенты собирали слухи, извините меня, что там где-то говорят. А был агент в штабе Люфтваффе, который сообщил, что, да, все уже принято решение, 22 июня…

В. Дымарский
― Конкретно наш агент? Или из Красной капеллы, там?..

С. Мироненко
― Нет-нет, это завербованный агент. Ну, конечно, сочувствующий коммунизму, да, коммунист, который дал точные указания, что 22 июня будет, и Сталин написал: пошлите этого информатора куда подальше. Да, причем, очень так… это не информатор, это дезинформатор.

В. Дымарский
― То есть, это не Зорге?

С. Мироненко
― Нет-нет, что вы! Это…

В. Дымарский
― Долго ведь считалось…

С. Мироненко
― Читайте литературу, этот уже эпизод описан, это человек известный. Его фамилия Бойзен.

В. Дымарский
― Ну, я помню, тем не менее, когда появился фильм «Кто вы, доктор Зорге?», мы все тогда вообще… Это было тоже откровение. Дело не в том, что Зорге — не Зорге, но было откровение, что все-таки предупреждали, да? Это такой был первый сигнал, если хотите, что не было внезапного нападения, что в принципе можно было предугадать его. А эти вот 200 дивизий немецких, которые стояли на границе — он не обращал на них внимания?

С. Мироненко
― Ну, понимаете, когда Гитлер ему говорил, что, ты понимаешь, друг Иосиф, да, мы переформировываем войска для того, чтобы… ты уж прости, что мы у тебя, там, но Польша — это хорошее место, где можно отдохнуть, где мы можем это все переформировать для решающего броска на Англию. Ну, что делать? Я тоже поражаюсь, как можно не заметить 200 дивизий, которые… Но это просто немыслимо. Значит, не верил. И когда вся эта история: только бы не было провокаций, только бы не было провокаций… Кстати, это хороший аргумент против теории Суворова о превентивном ударе. Что ж так бояться провокаций, если мы все равно этот превентивный удар ударим, да?

В. Дымарский
― Ну, я знаю вашу позицию, что вы против теории Суворова. У меня позиция такая, много раз об этом говорил во время нашей этой программы, которой уже скоро будет 10 лет, кстати говоря, что в любом случае, мне кажется, что эта теория, эта концепция, называйте, как хотите, она имеет право на обсуждение.

С. Мироненко
― Вы понимаете, обсуждать-то надо по существу. Вот я высоко ценю книгу Солонина, но абсолютно с ним не согласен, потому что он последователь Суворова. Ведь вы поймите, ну вот, что мне вам объяснять, человеку, который занимается отечественной историей? Вы знаете, что малой кровью на чужой территории — никто не скрывал, что если завтра война, то малой кровью и на чужой территории. И что мы встретим врага и разобьем его и будем, там… И все эти планы развития военных действий, которые предусмотрены, наступление, там, вплоть до Варшавы, да? Но это все равно оборонительные бои. Это враг нападает на нас, и мы даем ему отпор и идем вперед.

В. Дымарский
― Я вам сейчас задам вопрос, я думаю, что вы не успеете до нашего небольшого перерыва на него ответить, но хотя бы давайте начнем. Может быть, он для меня самый важный в нашей сегодняшней беседе.

70 лет прошло. Почему общество до сих пор ставит вопросы по поводу войны и не всегда, я бы сказал мягко, получает на них ответы? Почему за 70 лет мы так и не получили полной истории войны?

С. Мироненко
― Хотите, чтобы я начал отвечать?

В. Дымарский
― Давайте начнем.

С . Мироненко
― Давайте, пожалуйста. А вы уверены, что наши с вами сограждане хотя знать правду? Вот я, например, совершенно не уверен. Понимаете, вот правду знать — это очень горько. Это надо иметь много мужества, много любви к родине, чтобы эту правду пережить, перестрадать, продолжать любить и гордиться своей родиной. Гордиться, потому что, в конце концов, через все испытания, мы победили.

В. Дымарский
― Мы победили.

С. Мироненко
― Мы победили. И это такая, знаете, не очень банальная… Вот я хочу сказать: вы знаете, что, вот говорят, что российские архивы закрыты. Поверьте мне, они открыты как никогда. И идет, продолжается рассекречивание документов. Открыт архив Сталина. Архив Государственного комитета обороны. А вы знаете, что историки не очень любят ходить в эти архивы?

В. Дымарский
― Мне говорил Андрей Константинович Сорокин, что, например, по поводу блокады Ленинграда, что лежит там, по-моему, переписка Сталина со Ждановым, и ни одного запроса от историков.

С. Мироненко
― Да, это частный пример. Там десятки дел, которые, знаете, куда не заглядывал взгляд взыскующего историка. Почему — это тоже интересно. И вот это вопросы для меня и для всех.

В. Дымарский
― Сергей Владимирович, тем не менее, вот вы говорите, что все открыто, но вот…

С. Мироненко
― Я не сказал, что все открыто.

В. Дымарский
― Нет-нет, вот здесь вот сидел на вашем месте человек, который опубликовал статью в «Огоньке», если я не ошибаюсь, по поводу того, что, например, он пытался что-то получить — там вся, например, переписка Ворошилова и Сталина, я почему-то запомнил, с 23-го по 53-й год, вся закрыта.

С. Мироненко
― Я сомневаюсь в этом.

В. Дымарский
― Ну, человек как бы на своем опыте это говорит.

С. Мироненко
― Может быть… сколько лет назад он пытался эту переписку получить?

В. Дымарский
― Вроде недавно… То есть, вы считаете, что достаточно открыто для того, чтобы не оставалось белых пятен? Или все равно белые пятна есть?

С. Мироненко
― Нет. Во-первых, история — это наука, что бы про нее ни говорили. И эта наука развивающаяся, и появляются новые источники, появляются новые концепции, новые осмысления. Это бесконечный процесс. Но есть какие-то вещи, которые для меня, например, бесспорны. Вот пакт Риббентроп-Молотов, который на самом деле надо называть пакт Сталин-Гитлер.

В. Дымарский
― Слушайте, ну, вот я буквально недавно слышал, как мне, нам, всем говорили, что это выдающаяся победа советской дипломатии.

С. Мироненко
― Вы так уверены?

В. Дымарский
― Я не уверен, я это слышал.

С. Мироненко
― Нет, вы мне объясните. Давайте я вас спрошу.

В. Дымарский
― Да.

С. Мироненко
― Вот Германия — армия вторжения, да? Идет война в Европе. Гитлер поставил под штык все способное мужское население. А кто будет кормить эту армию? Никогда не задумывались? И Гитлер, что, он такой простак, который в 39-м году предложил пакт? Советский Союз кормил эту армию вторжения. Он поставлял хлеб, мясо, молоко, яйца, еще что угодно.

В. Дымарский
― Сергей Владимирович, вот здесь я сейчас вас перебью. Мы продолжим обязательно этот разговор буквально через некоторое время после короткого выпуска новостей.

В. Дымарский
― Еще раз приветствую нашу аудиторию, программа «Цена Победы», я ее ведущий Виталий Дымарский, и сегодня у меня в гостях Сергей Мироненко, директор Государственного архива Российской Федерации, доктор исторических наук. Говорим мы о фальсификациях, о мифах, которыми окружена история войны. Окружена до сих пор. Собственно, говоря, на этом мы остановились. Я имею в виду, когда я вас спросил о том, почему мы до сих пор много не знаем, да? И после чего вы перешли к пакту Молотова-Риббентропа.

С. Мироненко
― Это уже мы знаем очень хорошо.

В. Дымарский
― Мы знаем все до конца, да?

С. Мироненко
― И здесь вопрос об интерпретации, об оценке этого события.

В. Дымарский
― А это оценки, как вы считаете, это оценки научные, с точки зрения истории, или это оценки политические?

С. Мироненко
― Вы знаете, вот я стараюсь избегать политических оценок, хотя в этом случае нужна политическая оценка, поскольку это серьезный политический шаг был во внешней политике Советского Союза.

Итак: Советский Союз кормил армию вторжения гитлеровскую. Без продовольствия Советского Союза Гитлер бы не мог вести эту войну так, как он ее вел. Это первое. Путь кто-то попробует оспорить это.

В. Дымарский
― Вы имеете в виду, по соглашению были поставки продовольствия?

С. Мироненко
― Конечно! Мы продовольствие поставляли Германии до 22 июня. Эшелоны с зерном шли в Германию прямиком.

В. Дымарский
― Не только с зерном.

С. Мироненко
― Нет, минуточку. Я вот тоже хочу сказать, да, не только с зерном. Мы заправляли немецкие танки нашим бензином, нашим дизельным топливом. Мы поставляли необходимые элементы для того, чтобы делать броню. Да? Того, чего Германии катастрофически не хватало. Мы работали, Советский Союз работал на войну с Германией.

Кто-то возражает, что, да, наши специалисты получили доступ к немецким технологиям, да, мы скопировали двигатель БМВ пятьсотсильный и вооружили танк Т-28. Можно говорить все что угодно. Но это не перевешивает того, что я сказал.

Теперь второй аргумент, как выдающаяся победа нашей дипломатии. Значит — внезапная война, да? А что было бы, если бы Сталин и Гитлер не разделили Польшу?

В. Дымарский
― Была бы буферная зона.

С. Мироненко
― Нет. Не было бы границы непосредственно России…

В. Дымарский
― Не было бы, да.

С. Мироненко
― И что было бы, если бы эти небольшие прибалтийские государства не вошли в состав Советского Союза? Если мы не получили часть Буковины, там, Молдавию, Бессарабию — граница пододвинулась. Какие бы слабые ни были армии этих стран. Польша дралась 2 недели. О каком внезапном нападении могла идти речь? Никакого внезапного нападения бы не было. Вы понимаете? И так можно продолжать.

В. Дымарский
― Зато территорию расширили.

С. Мироненко
― Нет, минуточку, давайте уж говорить так: зато расширили, но могли проиграть все. Слава богу, не проиграли.

Теперь, к вопросу о европейской — да, конечно, я совершенно не идеализирую ни правительство Франции, ни правительство Англии.

В. Дымарский
― Ну, да. Это же ответ был на Мюнхен…

С. Мироненко
― Вы меня простите, да, вот Мюнхен — политика умиротворения Гитлера. А что, французы и англичане не затягивали переговоры? Да, и мы, и они. Ну, такой был мир. Мы не доверяли им, они не доверяли нам. Но доля вины-то и их в этом безусловная есть. Если мы будем говорить, положа руку на сердце и говорить правду.

Конечно, Сталин был перед дилеммой, что же ему делать: продолжать вот эти вот какие-то вязкие, непонятно к чему ведущие переговоры с Англией и Францией или вот — Гитлер предлагает союз. И он решил — и просчитался.

Ведь не просто просчитался. Я напомню вам замечательные слова Вячеслава Михайловича Молотова, что фашизм — это идеология, его победить нельзя. И уничтожить идеологию нельзя. Понимаете, это же были ужасные… вы знаете, русские если дружат, то дружат очень так, крепко, да? И было произнесено масса чудовищных слов. И в один момент, в один день наша пропаганда из опасности фашизма и… а как мы сдали наших друзей-коммунистов?

В. Дымарский
― Я тоже об этом вспомнил.

С. Мироненко
― Понимаете, ну, вот что говорить-то?

В. Дымарский
― Ну, да. Тяжело.

С. Мироненко
― Поэтому для меня самая мягкая оценка пакта Риббентроп-Молотов, что это стратегическая ошибка, но в каком-то смысле это преступление.

В. Дымарский
― Понимаете, но, вот вы говорите, безусловно, здесь нет никаких сомнений, что Англия и Франция тоже внесли свой вклад, безусловно. С Мюнхеном и так далее. Но, во всяком случае, они теперь-то хотя бы уже это не отрицают. Они как бы, там, не знаю, покаялись — не покаялись, они признали ошибочность Мюнхена.

Но давайте мы тоже, в конце концов — хотя мы тоже вроде бы уже, и официальные были оценки, да? Еще советского, по-моему, то ли съезда народных депутатов, то ли Верховного совета, да?

С. Мироненко
― Оценки были, но Горбачев не дал Александру Николаевичу Яковлеву… Александр Николаевич Яковлев мне, вот как мы с вами, сидели, мы с Александром Николаевичем разговаривали. Он мне сказал, что он одного не может простить Михаилу Сергеевичу, что Михаил Сергеевич на прямой вопрос: есть ли секретные протоколы…

В. Дымарский
― Не ответил?

С. Мироненко
― Он сказал, что их нет. Хотя прекрасно знал, как генеральный секретарь, что в архиве Политбюро лежало несколько пакетов, которые передавались от генерального секретаря к генеральному секретарю. Один пакет был Катынское дело, другой пакет был договор пакт Риббентроп-Молотов, где были оригиналы, подлинные документы.

В. Дымарский
― И до чего же мы в конечном итоге доходим? Я вот читаю в прошлом году — я не знаю, может быть, там исправлено, но вот у меня, я не могу сказать, что волосы дыбом встали, но потрясение было достаточно большое. Помните, когда опубликовали, как это называлось, концепция, что ли, единого учебника, да? Я читаю там фразу — ну, понятно, что это такая концептуальная вещь, там не раскрыто — тем не менее, такая фраза: Советский Союз вступил во Вторую мировую войну 22 июня 1941 года.

С. Мироненко
― Это вопрос к автору.

В. Дымарский
― Поскольку это радио, то я могу сказать, что Сергей Владимирович развел руками.

С. Мироненко
― Это была, как бы сказать, пропагандистская идея советских пропагандистов, для того чтобы развести 22 июня и 1 сентября или 17 сентября 39-го года.

В. Дымарский
― Непонятно тогда, что Советский Союз делал два года. А вот как бы вы определили: он был участником Второй мировой войны — я имею в виду вот эти два года — или нет? Собственно говоря, там была еще финская война, зимняя война была в это время.

С. Мироненко
― Конечно, конечно, Вторая мировая война включает в себя много разных, не только всеобъемлющих военных операций, но и локальных. Вы совершенно справедливо сказали: а как советско-финскую войну определить? Это что — часть Второй мировой войны или нет? Как вы определите этот освободительный поход Красной армии в Западную Украину, в Западную Белоруссию? Ну, для меня, я могу вам сказать только за себя — это для меня, конечно, участие Советского Союза во Второй мировой войне.

В. Дымарский
― Сергей Владимирович, мы сейчас обсудили такие глобальные вопросы. Но вот еще одна вещь. Я прочитал недавно ваше интервью, где, в частности, вы говорите о мифах, скажем так, более локальных, не глобальных, там, 28 панфиловцев, скажем, и так далее. Вот у меня вопрос даже не по поводу, там, 28-ми панфиловцев, хотя нужно поставить тоже точки над i, а вообще. Вот создание такого рода мифов во время войны — мне иногда кажется, что это нужная вещь, полезная, в том смысле, что тем самым вы… понятна задача — поднять дух людей. Другое дело, что не надо эти мифы сохранять в этом состоянии 70 лет.

С. Мироненко
― Вы знаете, я могу вам ответить немножко с другой стороны. Вы, наверное, помните американский фильм, по-моему, Спилберг его снял, «Спасая рядового Райана». Это тоже агитка, тоже история о том, как чуть ли не вся американская армия спасала одного рядового. Но это миф государства, которое заботилось о своих солдатах. В американской армии счет тех солдат, судьбу которых они не сумели установить — это единицы. Единицы, понимаете? Я не знаю сколько, там, 8, 10, 14… У нас до последнего времени — миллионы.

В. Дымарский
― Хорошее дело — это ОБД «Мемориал», но его прекратили.

С. Мироненко
― Нет-нет, его продолжают. Продолжают, и слава богу. И я горячо поздравляю наших коллег из Министерства обороны, из Центрального архива. Они сделали очень много, для того чтобы дать возможность людям узнать судьбу своих близких.

В. Дымарский
― Я, кстати говоря, всегда пользуюсь случаем и говорю, что, вот найдите, Объединенная база данных, ОБД «Мемориал».

С. Мироненко
― Конечно!

В. Дымарский
― Это не имеет отношения к организации «Мемориал», это Министерство обороны.

С. Мироненко
― Да.

В. Дымарский
― И вы попробуйте, вы можете найти там своих родственников, судьбу которых, возможно, до сих пор не знаете.

С. Мироненко
― Абсолютно правильно. И я вам скажу: это два разных полюса. Советский Союз — была империя, построенная на лжи. И она доказала свою нежизнеспособность. Хотим мы, не хотим, переживаем мы, что Советский Союз распался — но он не выдержал конкуренции. И, понимаете, можно много об этом говорить. Но на лжи нормального общества не построишь. Не построишь. И я не хочу говорить…

В. Дымарский
― Но это относится, вы считаете, и к военным этим подвигам?

С. Мироненко
― Абсолютно. Потому что, почему не взять настоящих героев? Почему не взять людей, которые действительно совершали? Массовый героизм! Мы бы не выиграли, если бы русский народ не встал против. Если спрашивают, кто выиграл войну — Сталин? Я думаю, не Сталин. Войну выиграл русский, советский народ. Который не хотел, чтобы одна диктатура сменилась другой. И это — ну, там можно много говорить, что против германца мы всегда воевали и будем воевать, там, тра-та-та…

В. Дымарский
― Даже пусть диктатура — лучше своя, чем чужая.

С. Мироненко
― Лучше, конечно, своя, чем чужая. Но для этой власти конкретная судьба, конкретный герой не нужен был, им нужно было… Как все произошло? Ну, вот это же, когда я впервые прочел это дело военной прокуратуры, у меня волосы дыбом встали.

В. Дымарский
― По поводу?

С. Мироненко
― Ну, по поводу панфиловцев. Да, пожалуйста.

В. Дымарский
― Признавали сами из «Красной звезды», что они придумали это. Там же у них даже есть, по-моему, признание.

С. Мироненко
― Да. 47−48 год, ведется следствие. Главная военная прокуратура — пожалуйста, мы опубликуем это дело. Допрашивают командира полка: был бой у разъезда Дубосеково? Не было боя. Не было. Справа был, слева был, а вот в этом месте не было. Спрашивают корреспондента Кривицкого, еще одного: а вы-то откуда обо всем этом узнали? Говорят: ну, из донесения политотдела, меня Ортенберг, главный редактор «Красной звезды» отправил туда. А вы политрука Клочкова-то видели? Да, ну, что вы! Нет. А кто же эти слова-то «велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!»» придумал? Я — говорит Кривицкий. Ну, что? И это же просто… И вывод за подписью главного военного прокурора: это вымысел, этого события не было.

В. Дымарский
― А почему разбирались?

С. Мироненко
― Ну, потому что 7 человек уже пришло из тех, что должны лежать в могиле.

В. Дымарский
― А…

С. Мироненко
― Вы понимаете? Ну, это же невозможно. Ну, как же? Приходит один, приходит другой, третий, четвертый — ты должен лежать там, твое имя выбито, мы тебя почитаем, ты Герой Советского Союза. А, предположим, украинец Добробаба — два раза был в плену, ему еще лагерей добавили, когда он вернулся.

В. Дымарский
― А он среди панфиловцев?..

С. Мироненко
― Конечно! Конечно — ну, судьбы-то у всех разные. Сейчас, по-моему, в 92-м или в 93-м году, украинцы его реабилитировали, собрали сведения, его односельчане тогда еще были живы, говорили: да, бросьте, он был добрый малый. Он нас предупреждал о немецких облавах, мы коров угоняли в лес.

В. Дымарский
― А много таких подвигов?

С. Мироненко
― Откуда я знаю? Вопрос в том, что надо разбираться. Надо разбираться. Это дело историков, это дело истории. И не надо этого бояться, понимаете? Только говоря правду. А ведь каждый такой факт, да, этой лжи, он же рождает ужасные подозрения. Что вы нам говорите? Да ну, и все остальное — тоже ложь. Да не ложь на самом деле! Да, конечно, много привирали советские пропагандисты. Но были настоящие герои, отдайте им дань, назовите их имена.

В. Дымарский
― Да… Задумались.

С. Мироненко
― Да. Если задумались — то хорошо.

В. Дымарский
― Да. А скажите мне, пожалуйста, кстати говоря, когда вы говорили, что американцы знают до десятка, да?

С. Мироненко
― Да.

В. Дымарский
― Я всегда, я уже много раз об этом говорил, еще могу добавить, с какой я завистью смотрел и слышал вот эти вот сообщения, еще Саркози был президентом Франции, когда вся Франция во главе с президентом хоронила последнего солдата Первой мировой войны. То есть, это учет до единицы.

С. Мироненко
― Конечно!

В. Дымарский
― До одного человека, да? Мы когда-нибудь похороним последнего солдата Второй мировой войны, Великой Отечественной войны?

С. Мироненко
― Ну, я надеюсь, что это произойдет нескоро. Но все-таки мы должны отдать должное — юбилей, столетие начала Первой мировой войны, оно очень широко освещалось.

В. Дымарский
― Надо сказать, что и дало толчок.

С. Мироненко
― И дало толчок к изучению, к выставкам, к фильмам, к открытию памятников. Как ни относиться к художественному воплощению, это отдельный разговор. Но это напомнило про забытую войну. Ведь недаром Первая мировая война в России была забытая война. Да, конечно…

В. Дымарский
― Она бесславная была.

С. Мироненко
― Ну, бесславная…

В. Дымарский
― Потому что она закончилась никак, хотя Россия вполне могла быть среди победителей, если бы не 17-й год. Сомневаетесь, да?

С. Мироненко
― Я не такой оптимист, да. Вряд ли это была украденная победа. Ситуация была очень тяжелая, и выдержала бы Россия такое напряжение — это никто… Понимаете, нельзя сказать, что было бы. История все-таки наука, а не гадалка, которая…

В. Дымарский
― Ну, да. С другой стороны, видите, а у Франции обратная ситуация. Для них славная Первая мировая война, великая война, из которой они вышли победителями. И очень много вопросов по поводу Франции-победительницы, я бы сказал, во Второй мировой войне.

С. Мироненко
― О чем вы говорите! Де Голль — национальный герой.

В. Дымарский
― Да, безусловно. Нет-нет, Сергей Владимирович, я там работал, я очень хорошо знаю: там они все понимают, тем не менее, что было Виши, им стыдно за это.

С. Мироненко
― Все правильно. А нам не стыдно за Власова? Коллаборационизм — это явление, которое во Второй мировой войне показало себя везде. Сотрудничество с оккупантами, чем бы оно ни оправдывалось, Петен это оправдывал тем, что он спас Францию, но все равно его судили.

В. Дымарский
― С Петеном вообще не знают, что делать, потому что Петен герой Первой мировой войны и коллаборационист во Второй.

С. Мироненко
― Понимаете, все-таки во Франции — я тоже, поверьте мне, не раз был во Франции и знаком с многими крупнейшими французскими историками — там все-таки их прошлое, более или менее оценки устоялись, понимаете? Де Голль — национальный герой. Было Сопротивление, де Голль поднял, Пятая республика — все. Да?

В. Дымарский
― Да. Они с этим живут.

С. Мироненко
― Конечно.

В. Дымарский
― И, в общем, не сильно возвращаются туда. Потому что у них действительно устоявшееся. А я опять возвращаюсь к тому вопросу: а почему у нас все никак не устоится? Что мешает? Мешает, как вы говорите — это обществу не очень нужно? Или политическая конъюнктура, которая все время диктует как бы свои…

С. Мироненко
― Вы задаете мне вопрос не как историку, а как политологу, социологу. Понимаете? Я тоже мог бы многое вам сказать, что я думаю по этому поводу. Я не уверен, что это будет интересно аудитории, потому что это, ну, взгляд абсолютного непрофессионала. Хотя я имею некоторые представления.

В. Дымарский
― Свой взгляд.

С. Мироненко
― Свой взгляд на эти вопросы.

В. Дымарский
― Да. Я просто хочу поправиться, потому что вы сказали: надеюсь, что это будет нескоро, когда я сказал: похоронить последнего солдата. Я, конечно, имел в виду не то, что… а я имел в виду, что, когда мы посчитаем, в конце концов всех.

С. Мироненко
― Это задача совершенно необходимая. Я очень боюсь, что за громом литавр по поводу Победы, ну, вот эти поисковые отряды — ну, это не просто капля в море, славное дело делают люди. Но сколько людей лежит… Но как государственная задача, она даже не поставлена. Надо отдать дань памяти всем, кто отдал свою жизнь за защиту нашей родины. А это можно сделать только тогда, когда похоронен последний солдат, который погиб, который лежит в земле неизвестный. Хорошо, что сделали могилу Неизвестного солдата, это тоже заслуга, кстати, Леонида Ильича.

В. Дымарский
― Да, это в брежневское уже время.

С. Мироненко
― Да, да.

В. Дымарский
― Это как раз к 20-летию Победы.

С. Мироненко
― Да, это все было к 20-летию Победы.

В. Дымарский
― И, насколько я помню, еще 25-летие очень широко отмечалось тоже.

С. Мироненко
― Да, да, Леонид Ильич как участник войны, он понимал, что война — это трагедия.

В. Дымарский
― Ну, вот, мы… Еще раз нужно поздравить всех нас и всю аудиторию, безусловно, с великим праздником. Мы привыкли сейчас еще называть это праздником, хотя, как ни банально, от этой строчки из песни «День Победы» никуда не деться — праздник со слезами на глазах. Он всегда будет таким, несмотря ни на что.

С. Мироненко
― Да.

В. Дымарский
― И надо только сказать спасибо тем людям, которые на себе и собою защитили страну и вынесли всю тяжесть Победы.

С. Мироненко
― Мы должны это помнить. И всегда каждый гражданин, кто ощущает себя гражданином, никогда бы не забывал об этом.

В. Дымарский
― А правда о войне этому не помешает.

С. Мироненко
― Абсолютно.

В. Дымарский
― Поэтому будем…

С. Мироненко
― Надо быть мужественными.

В. Дымарский
― Да, надо быть мужественным, чтобы и узнать правду, и произнести ее.

С. Мироненко
― Это правда.

В. Дымарский
― Вот на этих словах я поблагодарю Сергея Владимировича Мироненко, напоминаю, директора Государственного архива Российской Федерации, доктора исторических наук за нашу сегодняшнюю беседу в День Победы. Спасибо, Сергей Владимирович.

С. Мироненко
― Спасибо вам.

В. Дымарский
― И мы всегда вас рады видеть.

С. Мироненко
― Спасибо.

Преднамеренное искажение действительности, идеологические штампы и фальсификации, предумышленно преследующие цель исказить факты участия СССР в войне с Третьим рейхом, принизить вклад нашей страны в Победу над фашизмом. Некоторые фальсификации восходят ещё к образцам нацистской пропаганды. Другие — являются продуктом внутреннего разложения советского общества. Третьи — это продукт специальной деятельности зарубежных советологов, пропагандистов, политиков. Начиная с периода «горбачёвской перестройки» осуществлялись настойчивые попытки сломать историко-нравственный код восприятия Великой Отечественной войны через имплантацию в официальную идеологию и массовое сознание значительного количества разнообразных чёрных мифов: о характере войны, масштабах потерь, ключевых моментах боевых действий, цене Победе и т.д.

Попытки преодоления фальсификации в трудах ученых

В последние годы в российской историографии многое было сделано для развенчания чёрных мифов о Великой Отечественной войне. С объективной научной информацией выступали многие профессиональные авторы, а также историки-«любители». Любопытно отметить такое явление, как публикация целых книг, специально посвящённых разоблачению фальсификаторов истории. Часто общая нацеленность данных работ отражалась уже в их названиях.

Первые монографии, вскрывающие порочность и несостоятельность чёрных миротворцев, появились ещё на рубеже XX—XXI вв. В наши дни разоблачение чёрных мифов стало фактически самостоятельным направлением отечественной исторической публицистики, к которому имеют прямое отношение в том числе такие известные государственные деятели как министр культуры РФ В.Р. Мединский. Он выступил со специальной книгой, в которой разоблачаются наиболее одиозные мифы о Великой Отечественной войне.

Чёрные мифы и прежде, и теперь являются проявлением не стихийных процессов в умственной сфере. В наши дни они являются своего рода «наступательным оружием» в так называемых «войнах памяти».

Была ли война Великой и Отечественной?

Первое место среди этих мифов, искажающих нашу историю, без сомнения, должно быть отведено утверждениям, что та война, которая обрушилась на наш народ, не являлась ни Великой, ни Отечественной. В некоторых российских регионах, в частности в Крыму и в Севастополе, учителя истории хорошо знакомы с подобного рода отношением к прошлому. Ещё совсем недавно занятия в школах и вузах Крыма и Севастополя велись по украинским учебникам истории. Во многих из них не было разделов о Великой Отечественной войне советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Украинские учебники события 1941—1945 гг. на советско-германском фронте изображают иначе — лишь как один из эпизодов Второй мировой войны.

Такой же подход мы найдём и в работах некоторых российских историков. В Москве в 2008 г. вышла книга Б.С. Пушкарёва «Две России XX века. 1917—1993». В её создании участвовали ещё несколько московских авторов. Авторы признают только Вторую мировую войну. Соответственно Великая Победа для них тоже не существует. В соответствующем месте скороговоркой приводится лишь перечень событий:

«1 мая красное знамя развевается над Рейхстагом, 2 мая городской гарнизон капитулирует, 134 тыс. немцев сдаются в плен. Цена этого финала: не менее 90 тыс. убитых и 330 тыс. раненых советских воинов. Поздно вечером 8 мая Германия подписывает безоговорочную капитуляцию. В Москве уже 9 мая». Нет самого понятия Победы, вместо Победы употребляется пренебрежительное «финал». Но даже это уничижительное определение употребляется не к Победе в Великой Отечественной войне, а лишь к операции по штурму Берлина. О Победе в Великой Отечественной войне авторы не могут ничего сказать — самой Великой Отечественной войны для них тоже не было.

Ещё большее возмущение общественности и научных кругов вызвало появление в канун 65-летнего юбилея Великой Отечественной войны ещё одного сквозного труда по истории нашей страны, речь идёт о книге «История России XX век: 1939—2007», вышедшей под редакцией профессора МГИМО А.Б. Зубова.

Зубов, в отличие от Пушкарёва, выделяет период 1941—1945 в отдельную структурную единицу книги. Но идёт существенно дальше Пушкарёва, объявляя этот период не Великой Отечественной, а «советско-нацистской» войной. То есть для него события 1941—1945 гг. — это всего лишь столкновение двух идеологий. В основе концепции Зубова заложено отношение к Великой Отечественной войне как к битве двух диктатур. Обе эти диктатуры, согласно Зубову, враждебны русскому народу. Словом, его книга переносит нас в то же самое зазеркалье, что и работы современных украинских историков-неофашистов.

Ответственность за развязывание войны на СССР?

Второй ударный миф, которым стремятся переформатировать национальную память, нацелен на то, чтобы переложить ответственность за развязывание войны на нашу страну. Если называть вещи своими именами, речь идёт о ползучей реабилитации фашизма. Поскольку общественное мнение ни в России, ни в мире ещё не готово назвать единственным виновником войны СССР, в дело идёт лживая теория «равной ответственности» «двух тоталитарных режимов».

Сегодня именно попытки уравнять степень ответственности СССР и Германии за развязывание войны наиболее характерны для «войн памяти» против нашего народа. Но и в таком, усечённом виде перед нами всё та же самая тенденция реабилитации коллективным Западом своего нацистского прошлого. Можно не сомневаться, что, как только общественное мнение свыкнется с навязываемой фальшивой схемой, начнётся следующей этап. И уже в рамках грядущего этапа «войн памяти» фашистский режим будет реабилитирован окончательно, а единственным инициатором Второй Мировой войны будет назван СССР.

Одной из наиболее вопиющих и провокационных попыток переписать историю на высшем европейском уровне были шаги евро-парламентариев, предпринятые в год 70-летия начала Второй Мировой войны. Так, 3 июля 2009 г. Парламентская ассамблея ОБСЕ приняла резолюцию «О воссоединении разделённой Европы». Она была приурочена к юбилею начала Второй Мировой войны и подписания «пакта Риббентропа-Молотова» — так западные фальсификаторы называют «Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом» от 23 августа 1939 года.

В своей резолюции евро-парламентарии прямо провозглашали равную ответственность СССР и Третьего Рейха за развязывание войны. Реакция российских властей была принципиальной и оперативной. Уже через несколько дней, 7 июля 2009 г. Государственная Дума и Совет Федерации гневно осудили провокаторов, тем самым, подтвердив принципиальный курс на недопущение использования исторической лжи в международных отношениях.

Как сообщала в те дни пресса, “в ответ российские парламентарии обвинили европейских коллег в «оскорблении памяти миллионов павших в боях за освобождение Европы», «попытках очернить победителей и реабилитировать преступников и их пособников», а так же в «прямой ревизии духа и буквы Нюрнбергских соглашений» и «попытке пересмотра итогов Второй мировой войны»”. Как справедливо писали отдельные журналисты, наша история является элементом нашего суверенитета. А исторический суверенитет нуждается в защите так же, как и любой другой элемент национального суверенитета.

Полемика вокруг книг Резуна

В новейшей историографии тезис о равной или даже преобладающей ответственности СССР за войну отразился в позиции советского офицера-перебежчика В. Суворова (Резуна). В своих первых книгах, написанных в сотрудничестве с британской разведкой, он развивал миф о подготовке Сталиным первого удара против Германии. Тем самым получалось, что Гитлер был вынужден действовать на опережение, чтобы не допустить распространения сталинского режима в Европе. Выступления Резуна всколыхнули общественное мнение в Российской Федерации и за рубежом. У нас появились не только его противники, но и последователи.

Полемика вокруг книг Резуна началась еще в 1990-х гг. Но в силу давления официальной идеологии, либеральной и западнической, профессиональным историкам было трудно противопоставить Резуну что-то, помимо кратких критических замечаний на его отдельные неточности и фальшивки.

Необходимо было нечто большее. А именно требовалось предложить отличную от прежней советской, но альтернативную Резуну развёрнутую концепцию начала Великой Отечественной войны. Одним из первых, кто осмелился на такой масштабный замысел, был израильский учёный Габриэль Городецкий, длительное время работавший в Оксфорде, а позже — в Центре изучения России и Восточной Европы Тель-Авивского университета. Его книга, вышедшая на русском языке, была посвящена разоблачению сочинений Резуна.

Городецкий показал, что точка зрения Резуна не нова, что Резун имеет много предшественников и ещё до появления его сочинений, чёрный миф о подготовке СССР превентивного удара зазвучал в работах некоторых германских авторов. Например историк Нольде утверждал, что жестокость Гитлера была вызвана страхом перед Сталиным, и «жидо-большевистской империей СССР». Профессор Хильгрубер, один из ведущих немецких специалистов в области истории, неожиданно заговорил об угрозе, которую СССР представлял в 1941г. для Германии. Ещё один немец, Хофман заявлял об исходившей от Советского Союза стратегической угрозе, которая не могла не убедить Гитлера, что июнь 1941г. — последняя возможность для начала превентивной войны. Австрийский профессор Топич в своей работе "Война Сталина" писал, что, увлёкшись показам агрессивности Гитлера, западная наука просмотрела истинного преступника — Сталина. Топич утверждал, что Вторая мировая "была по сути дела нападением Советского Союза на западные демократии, а Германии... отводилась лишь роль военного заместителя".

Фактически вся концептуальная база Резуна и поддерживающих его германских и польских историков, а так же некоторых российских публицистов, почерпнута из выступления Гитлера перед своим генералитетом 22 июня 1941 года, в которой тот заявил, что "теперь наступил момент, когда выжидательная политика является не только грехом, но и преступлением, нарушающим интересы германского народа, а следовательно, и всей Европы".

Было ли морально-политическое единство советского общества в годы Великой Отечественной войны?

Ещё один антиисторический миф, который следует отнести к наиболее разрушительным, подвергает сомнению морально-политическое единство советского общества в годы Великой Отечественной войны. Говорится об отсутствии единства между фронтом и тылом, между большинством советских народов, между различными слоями советского общества, между коммунистами и беспартийными, офицерами и рядовыми и т.д. Квинтэссенцией этого мифа стало противопоставление советского народа и советского политического режима.

Так, ещё на заре современной эпохи, в годы горбачёвской «перестройки» в “Комсомольской правде”, в канун светлого юбилея 45-летия нашей Победы, появился провокационный материал, в котором, спекулируя на отдельных фактах недовольства части населения СССР, делалась попытка доказать, что в годы войны народ и режим преследовали разные цели. Народ стремился освободить страну, а Сталин — сохранить свою систему тирании. Само название публикации («Украденная победа»), не говоря о её содержании, возмутило и оскорбило ветеранов.

Со времён Перестройки и 1990-х гг. многое изменилось. Но даже два десятилетия спустя, когда несостоятельность этого мифа и всех его компонентов была полностью доказана, один из его приверженцев, историк Г. Бордюгов, продолжает настаивать на своём. Смыл его утверждений сводился к тому, «что в войне действовали две переплетающиеся, но разнородные силы: народ и система, олицетворяемая сталинским режимом».

«Если сила народная освобождала, — пишет он, — то сила системная, идущая вослед, тотчас заключала освобождённых в свои стальные объятия. Так и Победа была перехвачена на финальном этапе». От этого утверждения оставался только один шаг к утверждениям, что победа была одержана «не благодаря, а вопреки» советскому режиму, что советская система рухнула или хотя бы зашаталась при первых же ударах фашистов, что она продемонстрировала свою неэффективность уже в самом начале войны и т.д.

Существуют и другие мифы о Великой Отечественной войне, а так же о победе, одержанной нашим народом над фашистскими агрессорами. Заинтересованность современного российского общества в защите исторической правды создаёт серьёзное препятствие в их распространении. Но, как показывает практика, борьба за историческую правду требует больших усилий и длительного времени и нуждается в серьёзной, кропотливой работе отечественных историков.

Уроки Второй мировой войны и основные направления её фальсификации

Основные уроки Второй мировой войны, их актуальность в наши дни

Итоги Второй мировой войны привели народы мира к осознанию той опасности, которую несут войны, особенно мировые, к пониманию, что они должны быть исключены из жизни общества.

Каковы же основные уроки Второй мировой и ее составной части - Великой Отечественной войны?

Первый и главнейший из них заключается в том, что Победы в Великой Отечественной войне удалось достигнуть только благодаря духовной силе и стойкости советского народа и армии. Вера народа в свое Отечество, в справедливый характер войны явилась важным фактором, позволившим разгромить фашизм.

Глубокий патриотизм всегда был и остается отличительной чертой российского народа. Особенно ярко он проявился в годы Великой Отечественной войны, стал основой духовно- нравственного превосходства Советского Союза над фашистской Германией.

Патриотизм явился мощным источником массового героизма, небывалой стойкости, мужества и самоотверженности, беззаветной преданности Родине советских людей на фронте и в тылу, трудовых подвигов рабочих, крестьян и интеллигенции.

Утратив патриотизм как фундаментальную, базовую составляющую в системе традиционных для России духовных ценностей и связанные с ним национальную гордость и достоинство, мы потеряем мощнейший стимул защиты Отечества, потеряем способность к великим свершениям.

Второй немаловажный урок войны состоит в том, что успехи на фронте и в тылу были возможны только благодаря сплоченности общества, единству народа и армии. Великая Отечественная война по праву называется подлинно народной, Отечественной.

Главное, что объединяло и воодушевляло людей, - это необходимость защиты и спасения Отечества. Благодаря политике интернационализма в годы войны все народы Советского Союза выступили против врага единым фронтом. Это позволило стране выстоять и победить сильного и коварного агрессора.

В наши дни актуальность этого урока неоспорима. Он напоминает, что дружба и взаимопомощь народов - источник их силы и благополучия. Например, нынешняя политическая обстановка в мире настоятельно требует в рамках Содружества независимых государств активно и эффективно осуществлять глубокую интеграцию стран-участниц во всех сферах, в том числе и в оборонной. Речь идет о том, чтобы в тесном взаимодействии искать и находить достойные ответы на общие угрозы и вызовы. Только так можно добиться прочной коллективной безопасности Содружества.

Третий урок войны заключается в том, что вопросы укрепления обороны страны, повышения боевой готовности и боеспособности Вооруженных Сил должны постоянно находиться в центре внимания руководства государства.

Обращение к временам Второй мировой войны - хорошая возможность вспомнить о том, что для отражения любой вероятной агрессии и надежного обеспечения безопасности страны требуются мощные и боеспособные армия и флот.

С окончанием «холодной войны» напряженное противостояние двух мощнейших военно-политических блоков, которые возглавляли СССР и США, прекратилось. Однако это не означает, что военная опасность, особенно опасность локальных военных конфликтов, для правопреемника Советского Союза - России исчезла.

Чтобы противостоять ей, необходимо внимательно и глубоко анализировать обстановку в мире и происходящие в ней изменения, предвидеть характер возможной войны, ее возможные масштабы и продолжительность. Для разгадки замыслов вероятного противника необходимы тщательный анализ и оценка различных вариантов его действий. Умение делать из этого правильные выводы позволит повысить боевую готовность Вооруженных Сил.

Как известно, недооценка роли стратегической обороны в военной теории СССР, установка на разгром врага на его территории и «малой кровью» в предвоенный период привели к трагическим последствиям на начальном этапе Великой Отечественной войны.

Оценивая его Маршал Советского Союза Г.К. Жуков отмечал: «При переработке оперативных планов весной 1941 года практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде. Нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развертывания ставилась в одинаковые условия с нами. На самом деле и силы, и условия были далеко не равными».

Только высокий уровень военного искусства полководцев Красной армии, хорошая подготовка отечественных военных кадров позволили ценой величайших потерь за четыре года исправить просчеты, допущенные в первые дни и месяцы войны.

Вывод из этого опыта очевиден: в вопросах военного строительства необходимо исходить из реальной оценки существующих в мире военных угроз. От этого зависит, к какой войне следует готовить Вооруженные Силы и какие задачи им предстоит решать.

Четвертый урок Второй мировой войны явственно говорит о необходимости не допускать в обществе малейших проявлений идеологии фашизма и его разновидностей.
Уроки прошлого учат: когда фашизм приобретает государственную базу для своего существования, когда в его руках оказывается мощная военная машина, фашистская власть и ее руководители начинают представлять смертельную угрозу для существования остального человечества.

К сожалению, несмотря на полное поражение фашизма во Второй мировой войне и решения Нюрнбергского трибунала, спустя полвека в ряде государств, прежде всего в прибалтийских, возродились неофашистские и экстремистские группировки и организации. И хотя их численность невелика, как правило, они связаны с могущественными кругами в политике и экономике, пытаются активно внедрять фашистскую идеологию в сознание людей, особенно молодежи. Противодействовать проявлениям современного фашизма должны прежде всего уголовно-правовые меры, а также мероприятия, направленные на выявление и устранение причин и условий, способствующих осуществлению экстремистской деятельности.

Пятый урок из опыта Второй мировой войны заключается в том, что предотвратить надвигающуюся войну могут только коллективные усилия государств и народов, усилия международных организаций. Разобщенность миролюбивых сил на Западе в целом и в самой Германии в середине 30-х годов прошлого века позволила гитлеровцам развязать войну.

Чтобы не допустить этого, державам необходимо ответственно относиться к выбору тактических и стратегических союзников в решении вопросов военной безопасности страны, региона и мира в целом.

Вторая мировая показала, что политика государств или их коалиции может быть успешной только тогда, когда она основана на взаимном доверии союзников, опирается на совокупность экономических, социально- политических, идеологических и оборонных факторов.

Шестой урок Второй мировой: победа над фашизмом была достигнута благодаря мощной экономической базе государств - членов антигитлеровской коалиции.

Например, советская экономика, усиленная позже поставками по ленд-лизу, в течение всей войны успешно обеспечивала советско-германский фронт всем необходимым.

Вывод о том, что одержать победу в любой войне, обеспечить национальную безопасность и обороноспособность государства можно только обладая мощной экономикой и мощным оборонно-промышленным комплексом, актуален и в наши дни.

Уроки Второй мировой войны не только не утратили своей актуальности спустя десятилетия после ее окончания, но и приобрели большую значимость. Сегодня они ориентируют человечество на поиски согласия во имя общих целей, на достижение единства и сплоченности, политической и экономической стабильности в мире.

Фальсификация истории Великой Отечественной войны

На протяжении всего послевоенного времени события и итоги Великой Отечественной войны неоднократно подвергались различным «ревизиям» и пересмотрам политическими и военными руководителями ряда зарубежных государств, бывшими немецкими военачальниками и т.д. Тема итогов Второй мировой до сих пор является предметом острого идеологического, научного и информационно-психологического противостояния в отечественной и мировой историографии. В этом споре нередко допускаются искажения, тенденциозность в оценке событий, а подчас и ложь.

Главным камнем преткновения стали следующие моменты: история предвоенного периода в мире, военное искусство Красной армии в годы Великой Отечественной войны, роль и значение советско-германского и остальных фронтов Второй мировой войны, потери в войне различных сторон и другие.

Псевдонаучные и псевдоисторические концепции, взгляды на эти и другие вопросы на протяжении всего послевоенного периода тиражировались в тысячах книг, статей, были отражены в телепередачах и кинопроизведениях. Сейчас подобные толкования истории, далекие от истины, в большом количестве можно встретить в глобальной информационной сети Интернет.

Их цель очевидна: выгородить истинных виновников войны, принизить вклад СССР и его Вооруженных Сил в разгром фашистского блока, очернить освободительную миссию Красной армии, поставить под сомнение геополитические итоги Второй мировой войны.

К сожалению, волна «новых трактовок» прошлого захлестнула общественное сознание и в самой России. С начала 90-х годов прошлого века в процесс переписывания истории включилась часть российского научного, журналистского и писательского сообщества. При этом основной удар наносится по сознанию молодежи, а искаженные взгляды на события Великой Отечественной войны проникли, как ни печально, даже в школьные учебники истории.

Какие же основные направления фальсификации истории и итогов Великой Отечественной войны можно выделить?

Первое направление - это намеренное преуменьшение роли и значения советско-германского фронта во Второй мировой войне и вклада СССР в Победу.

Приверженцы этой теории признают, что Советский Союз взял на себя тяжелое бремя в войне и сыграл значительную роль в разгроме фашистской Германии и милитаристской Японии. Но при этом они утверждают, что он не был главным «архитектором Победы» и лавры славы должны достаться США и Англии, якобы внесшим в дело достижения победы наибольший вклад.

Обосновывая эту концепцию, некоторые американские историки настаивают, что война стала мировой только с момента вступления в нее США, то есть с 7 декабря 1941 года, и это оказалось решающим фактором, изменившим ход Второй мировой войны. Американский военный историк полковник Э. Дюпуи (Trevor Nevitt Dupuy, 1916 - 1995) начинает свою книгу о войне с событий в Перл-Харборе и не скрывает, что цель его состоит в том, чтобы «читатель... оценил решающую роль Соединенных Штатов в победе свободного мира над силами тоталитаризма».

Для доказательства решающей роли США в победе над странами «оси» была изобретена так называемая теория «арсенала демократии». Согласно ей таким арсеналом были американская военная экономика, промышленный потенциал США, выполнявшие функции поставщика огромного количества вооружения и военной техники для всех стран антигитлеровской коалиции. Однако широко распространенная версия о том, что победа Советского Союза над фашистской Германией в значительной мере определялась поставками США по ленд-лизу, явно преувеличена. Всем известно, что за годы войны такие поставки составили лишь около 4% военного производства СССР. Кроме того, поставки осуществлялись нерегулярно, с большими перерывами.

К тому же, как справедливо отмечали английские историки Д. Барбер и М. Гаррисон, ленд-лиз «...никогда не являлся актом благотворительности... В то время как Германия контролировала континент от Ла-Манша до Центральной России, русские оставались единственными, кто вел прямую борьбу с немецкими сухопутными силами, и в собственные интересы западных союзников входило оказание им помощи».

Уже в годы войны и сразу после ее окончания американские историки рассматривали события на советско-германском фронте, не касаясь вопроса об их влиянии на общий ход боевых действий. В то же время всемерно преувеличивались результаты боевых действий американо- английских войск на различных театрах военных действий (на Тихом океане, в Северной Африке, Италии, Франции).

Так, например, американский историк X. Болдуин считает, что исход Второй мировой войны решили 11 битв («великих кампаний»). К ним он относит сражение в Польше в 1939 году, битву за Британию 1940 года, высадку десанта на остров Крит в 1941 году, битву за остров Коррехидор в 1942 году, битву за Тараву в 1943 году, десанты в Сицилии и Нормандии в 1943-1944 годах, морское сражение в заливе Лейте в 1944 году, Арденны и Окинаву в 1945 году. Из битв, выигранных Красной армией, он называет лишь Сталинградскую битву.

Разработчики «концепции решающих битв» вообще не упоминают о Московской, Курской и других величайших сражениях советских войск.

Разновидностью теории «решающих битв» является теория «поворотных пунктов», цель которой состоит в том, чтобы доказать решающую роль вооруженных сил США в достижении коренного перелома во Второй мировой войне.

Так, например, американский историк Т. Кармайкл считает, что коренной перелом в войне произошел в конце 1942 - начале 1943 года, относя к числу таких «поворотных пунктов» Эль- Аламейн, Тунис, Сталинград и морское сражение в Баренцевом море. При этом высадка усиленной дивизии американской морской пехоты на острове Гуадалканал в августе 1942 года именуется «началом контрнаступления на Тихом океане», хотя в стратегическом отношении она имела частное значение.

Существуют и другие варианты количества и названий как «решающих битв», так и «поворотных пунктов», но особо выделяется морское сражение у острова Мидуэй в июне 1942 года как «одно из действительно решающих событий войны», в результате которого потерпел поражение японский флот, но не было ликвидировано его превосходство на Тихом океане. Само сражение также не оказало серьезного влияния на общий ход Второй мировой войны.

В любых вариантах и в этом заключается суть теории, когда абсолютное большинство «решающих битв» и «поворотных пунктов» приписывается тем фронтам, где боевые действия велись англо-американскими войсками.

Искажение роли Советского Союза во Второй мировой войне тесно связано с тенденциозным определением источников и предпосылок победы Советского Союза над фашистско-милитаристским блоком. Их научный анализ зачастую подменяется вымыслами, скрывающими истинные причины успехов Красной армии.

Так, ряд немецких историков пытаются обосновать версию о том, что Советский Союз совершенно не был готов к отражению фашистской агрессии, а его победы над Германией объясняются «военным счастьем». Для объяснения причин поражения вермахта ими даже была разработана специальная теория «случайностей». К числу таких случайностей они, как правило, относят неблагоприятные для немецко-фашистских войск погодно-климатические условия Советского Союза, большую протяженность его территории, просчеты и ошибки Гитлера как политического и военного руководителя.

Также предпринимаются попытки принизить уровень советского военного искусства и духовно-нравственного потенциала народов СССР, отрицаются массовый героизм, исключительная стойкость, мужество и отвага советских воинов в борьбе с врагом.

Все эти фальсификационные теории не имеют под собой основания. Истина состоит в том, что главная тяжесть вооруженной борьбы во Второй мировой войне легла на Советский Союз и главным, решающим в ней был именно советско-германский фронт. Именно на этом фронте происходили главные битвы Великой Отечественной войны, именно этот фронт по количеству вовлеченных сил, продолжительности и напряженности вооруженной борьбы, ее пространственному размаху и конечным результатам не имеет себе равных.

Количество потерь Советского Союза в войне и цена Победы являются вторым по важности спорным моментом в толковании истории Второй мировой войны.

Так, из-за больших людских и материальных потерь СССР некоторыми историками вообще ставится под сомнение значимость достигнутой им Победы.

Под предлогом установления истины иные авторы называют свои, ничем не обоснованные цифры людских потерь и пытаются представить потери агрессора меньшими, чем они были в действительности. Тем самым они искажают историческую правду, стремятся сознательно умалить подвиг советского народа в Великой Отечественной войне.

Между тем перепроверка статистических данных, проведенная в 1988 - 1993 годах комиссией МО СССР, которую возглавлял генерал-полковник Г.Ф. Кривошеее, и данные, опубликованные в последнем уникальном справочном издании «Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь» / Г.Ф. Кривошеее, В.М. Андроников, П.Д. Буриков. - М.: Вече, 2009., подтверждают ранее полученные итоги исследований.

Потери как военнослужащих, так и гражданского населения СССР в годы Великой Отечественной войны, определенные учетно-статистическим и балансовым методами, в итоге составляют 26,6 млн человек. Безвозвратные демографические потери Вооруженных Сил СССР (убито, умерло от ран и болезней, погибло в результате несчастных случаев, расстреляно по приговорам военных трибуналов, не вернулось из плена), зафиксированные штабами всех инстанций и военно-медицинскими учреждениями за годы Великой Отечественной войны (включая и кампанию на Дальнем Востоке), составили 8 млн 668 тыс. 400 военнослужащих списочного состава.

Эти жертвы были не напрасны. Это вынужденная плата за самое дорогое - свободу и независимость Родины, спасение многих стран от порабощения, жертва во имя установления мира на Земле.

Не стихают и споры вокруг версии о «превентивном» характере войны Германии против СССР.

Суть этой версии заключается в том, что в 1941 году Советский Союз якобы сосредоточил на западной границе мощную группировку своих войск и подготовил вторжение Красной армии в Европу через Германию. Тем самым он, дескать, и спровоцировал упреждающий удар Гитлера, который в целях «защиты себя и других западных стран» вынужден был начать превентивную войну против СССР.

Эта версия начала войны впервые прозвучала 22 июня 1941 года в заявлении германского посла в СССР графа Фридрих- Вернер фон дер Шулленбурга, переданном Советскому правительству, и в меморандуме, врученном министром иностранных дел Германии Иоахимом фон Риббентропом в этот же день советскому послу В.Г. Деканозову в Берлине уже после вторжения.

Кроме того, версию о «превентивном характере» войны нацистской Германии против СССР усиленно пропагандировали многие гитлеровские генералы в мемуарах, посвященных Второй мировой войне.

Следует подчеркнуть, что эти утверждения далеки от истины и не отражают объективную реальность. Ход событий того времени, исторические факты и документы полностью опровергают суждения о якобы вынужденном вторжении немцев на территорию Советского Союза.

Миф о «превентивном нападении» был разоблачен еще на Нюрнбергском процессе. Бывший руководитель германской прессы и радиовещания Ганс Фриче признал, что он организовал широкую кампанию антисоветской пропаганды, пытаясь убедить общественность в том, что в этой войне повинна не Германия, а СССР.

Готовя поход на Восток, Гитлер придавал большое значение не только созданию стратегических наступательных плацдармов, не только решению материально- технических, ресурсных и продовольственных проблем за счет третьих стран, но и благоприятному пропагандистскому сопровождению своих действий. Именно в недрах гитлеровской пропагандистской машины возникли мифы о «советской угрозе», о «советском экспансионизме», о стремлении СССР установить контроль над Восточной и Юго-Восточной Европой, о «превентивном» характере плана «Барбаросса», о «враждебности» советского строя малым народам, об «освободительной миссии» германского рейха на Востоке и т.д.

Легенду о «превентивной войне» разоблачает анализ содержания планов «Барбаросса», «Ост» и других многочисленных нацистских документов, извлеченных из немецких архивов. Они раскрывают тайную подготовку вермахтом нападения на СССР и свидетельствуют об агрессивной сущности планов фашизма против СССР.

Анализ же всей совокупности документов и конкретной деятельности высшего советского руководства свидетельствует об отсутствии планов превентивной войны у СССР. Ни один из более 3 тысяч приказов наркомов обороны (К. Ворошилова и С. Тимошенко) с 1937 года по 21 июня 1941 года и ни один из оперативных планов западных приграничных военных округов 1941 года не содержат и намека на подготовку к нападению на Германию. Ведись она в действительности, она неизбежно отразилась бы на постановке задач войскам, планировании боевой подготовки.

Еще один стойкий миф Второй мировой - об «экспансии» СССР на Запад, его стремлении к территориальным захватам во время освобождения стран Европы и Азии.

Предпринимаются попытки представить освободительную миссию Красной армии в странах Европы и Азии как коммунистическую экспансию, как попытку вмешаться во внутренние дела других стран и народов, навязать неугодный им общественный строй. Однако еще в самом начале Великой Отечественной войны Советское правительство подчеркивало, что целью борьбы СССР против фашистских угнетателей является не только ликвидация опасности, нависшей над страной, по и помощь всем народам Европы, стонущим под игом германского фашизма.

При вступлении Красной армии на территорию других стран Правительство СССР руководствовалось существовавшими в то время договорами и соглашениями, которые соответствовали нормам международного права.

Знание основных направлений фальсификации истории, показ их антинаучности являются залогом эффективной борьбы против искажения правдивого хода событий Второй мировой войны.

Методические рекомендации
Во вступительной части необходимо сделать акцент на том, что сегодня в огромном потоке информации часто приходится сталкиваться с фактами предвзятой трактовки истории Второй мировой войны. Главная цель заинтересованных в этом сторон - пересмотр ее геополитических итогов. На практике это прослеживается, например, в необоснованных территориальных претензиях Японии в отношении Курильских островов, по итогам войны отошедших к Советскому Союзу.

Раскрывая первый вопрос, важно отметить, что уроки Второй мировой войны важны и сегодня для предотвращения войн и поддержания в должной боевой готовности Вооруженных Сил.

При рассмотрении второго вопроса следует подчеркнуть, что подходы сегодняшних фальсификаторов истории Второй мировой войны восходят к наработкам пропагандистского аппарата Третьего рейха.

Стоит добавить, что эффективным способом противодействия попыткам фальсификации истории является широкое введение в научный оборот новых исторических документов, в том числе рассекреченных.

В заключение необходимо отметить, что для борьбы с фактами искажения истории в нашей стране при Президенте Российской Федерации создана Комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.

1. История Второй мировой войны 1939 - 1945. В 12 томах. Т. 12. - М., 1982.

2. Захарин И., Стрельников В. Уроки Второй мировой войны и основные направления ее фальсификации. // Ориентир. - 2005. - №4.

3. Гареев М. Сражения на военно-историческом фронте. - М., 2008.

4. Кульков Е., Ржешевский О., Челышев И. Правда и ложь о Второй мировой войне. - М., 1988.

Подполковник Дмитрий Самосват.
Подполковник запаса,кандидат педагогических наук Алексей Куршев
«Ориентир» 06.2011

В Монинской кадетской школе на встрече с ветеранами Великой отечественной войны один из курсантов вызвался рассказать, что он знает об этих событиях. Его рассказ может вызвать шок: «Война началась 1 сентября 1939 г., когда Сталин напал на Польшу. Вмешались немцы, так двинули, что наши драпали до Москвы. Потом американцы высадили десант в Белоруссии и выправили положение…»

Исторические фальсификации - явление далеко не новое и отнюдь не случайное. Политическое (и духовное) соперничество во все времена сопровождалось информационными войнами, и наша страна была вовлечена в такое соперничество веками.

С XIV столетия Россия боролась за свое существование с Литвой и Польшей. В XVII веке победила, завоевала лидерство в Восточной Европе, но в это же время выделился лидер Западной Европы, Франция. Вначале она боролась с Россией чужими руками, натравливала шведов, турок, в прямом столкновении Наполеоновских войн проиграла - но тут же, без какой-либо передышки, развернулось соперничество с Англией, Россия стала для нее главным конкурентом. Потом Англию сменили США.

С XIII века кроме политического, экономического, торгового соперничества, Россия приняла на себя миссию оплота и спасения мирового Православия. Тем самым она оказалась противницей и для воинствующего католицизма, и для протестантских течений, и для темных оккультных, сатанинских сект, и для атеистических партий и группировок.

Удивляться этой вражде не приходится. Ведь Сам Господь предупреждал: «Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, поэтому ненавидит вас мир» (Инн, 15, 18-19).
В русле информационных войн рождались исторические фальсификации. Они кочевали из эпохи в эпоху, их перенимали у предшественников, и формировались своеобразные стереотипы, устойчивые, с претензиями на объективность. Хотя суть их всецело определялась описанным выше соперничеством. Всем противникам надо было представить Россию не иначе как в образе врага - агрессивного завоевателя, поработителя, тюрьмы народов. А русских требовалось изобразить как можно более неприглядно и карикатурно. Отсюда и производились мифы о русской дикости, жестокости, рабстве, пьянстве, невежестве, отсталости. Все ценное объявлялось позаимствованным на Западе. Россия для мировой цивилизации выставлялась не только бесполезной, а тормозом, помехой прогресса.

Типичный концентрат этих тенденций приведен в работах германского идеолога В. Хена накануне Первой мировой войны: «Души русских пропитал вековой деспотизм”, у них “нет ни чести, ни совести, они неблагодарны и любят лишь того, кого боятся… Ни один русский не может стать паровозным машинистом… Неспособность этого народа поразительна, их умственное развитие не превышает уровня ученика немецкой средней школы. У них нет традиций, корней, культуры, на которую они могли бы опереться. Все, что у них есть, ввезено из-за границы”.
Поэтому “без всякой потери для человечества их можно исключить из списка цивилизованных народов”.

Естественно, фальсификации нацеливались на граждан государств, противостоящих России, чтобы возбудить и мобилизовать их на борьбу. Но эффективными оказались и идеологические диверсии, внедрение лжи среди самих русских. Эту опасность увидел еще в XVII в. хорватский мыслитель Юрий Крижанич - католический шпион, который тоже писал негатив о России, но побывал в ссылке в Сибири, лучше узнал нашу страну, и на многое стал смотреть иначе. Он называл такую угрозу «чужебесием». “Ничто не может быть более гибельным для страны и народа, нежели пренебрежение своими благими порядками, законами, языком и присвоение чужих порядков и чужого языка и желание стать другим народом”.
Тем не менее, «чужебесие» в России утвердилось - под маркой «западничества». Оно сказалось и в исторической науке, перенимавшей иностранные взгляды и оценки, нелепые теории наподобие норманнизма. Бездоказательные и достаточно легко опровергающиеся, но, невзирая ни на что, чрезвычайно устойчивые, живущие и за рубежом, и в нашей стране до сих пор.

Отметим и такой немаловажный факт. Во всех государствах историки тщательно приукрашивали и лакировали свое прошлое. И только в России в XIX в. внедрилась мода на самооплевывание своей истории! Причем методики для этого применялись далеко не чистые. Так, о Средневековой Руси писали десятки зарубежных авторов. Писали по-разному. Но свидетельства тех из них, кто восхищался нашей страной, замалчивались. А свидетельства тех, кто хаял (хотя бы и в рамках явных информационных войн) тиражировались, пропагандировались как «общепризнанные».

Ярким примером нечестных манипуляций с первоисточниками может быть знаменитый «Домострой». По разным работам, историческим и публицистическим, кочует одна и та же цитата: “И увидит муж, что непорядок у жены… и за ослушание… сняв рубашку и плетию вежливенько бити, за руки держа, по вине смотря”. Казалось бы, неоспоримое варварство? Стоп! Обратите внимание на многоточия. В них пропущены не отдельные слова, а несколько абзацев! Возьмем подлинный текст “Домостроя”: “А увидит муж, что у жены непорядок и у слуг, сумел бы свою жену наставлять да учить полезным советом”. Тот же смысл или несколько иной? Или он совсем-совсем иной? А слова о порке относятся вообще не к жене, а к нерадивым слугам. Я здесь не спорю, правильно это или нет, выпороть слугу, если он, предположим, ворует (может быть, правильнее отправить сразу на виселицу, как делали в Англии вплоть до XIX в.?) Но российские историки, вроде Костомарова, запустившие в оборот цитату с многоточием, читали полный текст “Домостроя”. Следовательно, совершили подлог преднамеренно. Кстати, факты подлога можно обнаружить и в переводах некоторых текстах с церковнославянского на современный русский. Спрашивается, зачем? Плюнуть в собственных предков, зато заслужить репутацию «прогрессивного», похвалы за рубежом…

Результат известен. Образованная верхушка общества, дворянство и интеллигенция, отрывалась от национальных корней. От языка, культуры, а потом и от Веры. И эта же образованная верхушка, зараженная фальсификатами западничества, воздействовала на простонародье. Все знают повесть Булгакова «Собачье сердце», но мало кто задумывался, что она близка к истине. Благородные и вроде бы порядочные профессора Преображенские и доктора Борментали в самом деле сотворили Шариковых! Но не из собак, а из простых и честных русских людей. К крестьянам, рабочим, к детишкам приходил земский учитель, инженер, агроном, врач, сеял семена атеизма и прочих «прогрессивных» учений. Стоит ли удивляться грянувшей трагедии того же дворянства и интеллигенции? Все произошло по Евангелию. «А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» (Матф, 18, 6).

В бурях ХХ в. в историческую науку добавилось несколько сортов идеологических фальсификаций. С одной стороны, коммунистические, очерняющие и искажающие дореволюционную действительность. Но появились и антисоветские - искажающие и очерняющие советскую действительность. А для западных держав Советский Союз оставался таким же соперником, как Российская империя, идеология играла чисто прикладную роль. Поэтому из архивов прошлых веков извлекались и перелицовывались старые фальшивки, сочинялись новые - например, в период Холодной войны срочно потребовались подделки истории Второй мировой. Политический заказ требовал превратить СССР из союзника и спасителя мира снова в чудовище, равнозначное поверженному фашизму.

Что же касается нашей эпохи, то в исследованиях и описаниях прошлого исчезли не только идеологические барьеры. Исчезли - точнее, были грубо взломаны, барьеры моральные. Барьеры совести, ответственности, элементарной порядочности. Рухнули любые сдерживающие механизмы, и потоки дезинформация хлещут на людей, как из трубы прорвавшейся канализации. В качестве основных направлений этих потоков можно выделить следующие:

1) «Классические» фальсификации, перекочевавшие из прошлых веков. Что русские - агрессоры, постоянная угроза цивилизованному человечеству, по натуре своей - темные варвары, дикари, пьяницы и т.п.

2) Те же самые русофобские фальсификации, подхваченные отечественной интеллигенцией и пересаженные на отечественную почву, породили другое направление - комплекс национальной неполноценности и самоуничижения - у нас, у русских, все не как у людей, хорошо и культурно жить мы не умеем. А за прошлое остается только каяться. Кстати - перед кем? Нет, не перед Господом! Судьями нашего покаяния приглашают быть иноземцев! Идеологических врагов, которые и осуществили описанную диверсию.

3) Получили дальнейшее развитие идеологические фальсификации, как советские, так и антисоветские. Они, вроде бы, противоположны, непримиримы. Но можно отметить любопытную особенность. Те и другие отлично укладываются в одно русло, антирусское и антироссийское. Очернители нашей истории отлично пользуются теми и другими одновременно. Опираясь на коммунистические аргументы, обгаживают царскую Россию, а для обгаживания Советской России используют аргументы оголтелых критиков коммунизма.

4) Предпочтительными целями для фальсификаторов становятся ключевые фигуры в истории России. Св. Владимир Креститель, Св. Андрей Боголюбскиий, Св. Александр Невский и др. Можно даже выявить закономерность, чем больше сделал для страны тот или иной деятель, тем гуще и настойчивее его стараются очернить.

5) Таким же образом, атакам подвергаются ключевые события отечественной истории. Приоритет в данном отношении принадлежит Великой Отечественной войне. И это тоже вполне объяснимо. Чтобы поливать клеветой Россию, надо в первую очередь затушевать и перечеркнуть самый яркий, самый грандиозный ее подвиг, спасший весь цивилизованный мир. Если не перечеркнуть, то и в остальных отношениях клевета будет плохо «прилипать», сохранятся симпатии.

6) Получили новую жизнь националистические фальсификации о порабощении русскими Прибалтики, Украины, Кавказа, Средней Азии. А также псевдонационалистические - попытки дальнейшего расчленения нашего народа. Например, признание отдельной нацией казаков, причем нацией, тоже порабощенной русскими. Разработкой этих теорий занимались еще кайзеровская Германия, потом подхватила Германия нацистская, потом их сочли полезными и подходящими американские идеологи, и сейчас плоды их совместного творчества вовсю гуляют по России.

7) Появились и теории, противоположные западничеству. Пример - евразийство. Отрицается монголо-татарское иго, ордынские ханы признаются чуть ли не русскими царями, объявляется о симбиозе Руси и азиатских народов. Теории, на первый взгляд, дружественные нашей стране, призывающие вместе противостоять общим недругам и общим клеветникам. Хотя если разобраться, получается аналог того же западничества с переменой знака. Самостоятельная роль русского народа принижается, ему предлагается модель подчинения, но не Западу, а Востоку.

8) Новым в нашу эпоху стало направление фальсификаций, вроде бы, патриотическое, прорусское - неоязыческое. Всплывают сенсационные труды о некой исконной мудрости, древнейших славянских традициях и цивилизациях. Но в действительности подобные теории также оказываются чрезвычайно опасными и разрушительными. Порождая ложные традиции, они нацеливаются на подрыв истинных традиций России, православных.

9) Наконец, появились направления «исторического терроризма», нацеленные на взрыв самого фундамента исторической науки. Самый яркий пример - так называемая «Новая хронология».

Процессы внедрения исторических подделок на современном этапе обладают определенными особенностями:
- Воздействие носит массированный и явно целенаправленный характер. Самые опасные фальшивки подкрепляются весьма солидными источниками финансирования и выплескиваются огромными тиражами, заполоняя прилавки, как было с работами небезызвестного изменника Резуна (дерзнувшего взять псевдоним «Суворов»), с работами Фоменко - Носовского.

Еще большие возможности для распространения фальшивок открывает интернет - вот тут уж изливается все что угодно. Болото интернета завлекает и топит в первую очередь молодежь.

Фундаментальная историческая наука реального противодействия фальсификациям не оказывает. Возможности ее ограничены, финансирование оставляет желать много лучшего, тиражи академических изданий мизерны. Впрочем, и сами российские историки нередко пребывают в плену фальсификаций: все тех же советских или антисоветских, или западнических. Достаточно вспомнить школьный учебник истории, где утверждалось, что поворотным пунктом Второй мировой войны являлась вовсе не Сталинградская битва, а сражение американцев с японцами при атолле Мидуэй.

Впрочем, научные методы борьбы, привычные и традиционные для прошлых эпох, теперь, как правило, не дают результатов. Фальсификацию можно опровергнуть, разоблачить, но ее продолжают распространять, как ни в чем не бывало. Определяющим фактором оказывается вовсе не логика, не доказательства правоты, а воздействие массой.

Если же обобщить все направления фальсификации, можно увидеть, к чему они ведут. Русских людей приучают к мысли, что у них не было великого и славного прошлого. Что достижениями предков и именем русского можно только стыдиться. Молодое поколение отвращают от родной истории. Дескать, ничего хорошего там нет! Вонь, грязь и позор, зачем туда соваться?

Мешанина всевозможных сенсаций и псевдосенсаций, на первый взгляд, играет обратную роль. Привлекает к себе, вызывает повышенный интерес к истории. Но в действительности она тоже отвращает. Увлекшись и наигравшись бредовыми сенсациями, народ устает от них. И охладевает к истории как таковой - если в ней все непонятно, перекраивается то так, то стоит ли лезть в эту путаницу?

Результаты удручающие. Нынешняя молодежь в своем подавляющем большинстве вообще не знает своей истории и не интересуется ею. На Всероссийских сборах военно-патриотических клубов мне довелось экзаменовать 16-17 летних финалистов исторического конкурса. Ответы способны были привести в ужас: «Какой князь выиграл битву на льду Чудского озера? - Юрий Долгорукий», «Кто сражался против Дмитрия Донского на Куликовом поле? - хан Батый», «Какой царь построил русский военный флот? - Николай II».

Если же кто-нибудь из молодых людей историей все-таки интересуется, на свалках интернета, телевидения и желтой литературы он набирается совершенно безумной фантастики. Например, в Монинской кадетской школе на встрече с ветеранами Великой отечественной войны один из курсантов сам вызвался рассказать, что он знает об этих событиях. Его рассказ вогнал ветеранов в полный шок: «Война началась 1 сентября 1939 г., когда Сталин напал на Польшу. Вмешались немцы, так двинули, что наши драпали до Москвы. Потом американцы высадили десант в Белоруссии и выправили положение…»

Что получается? А получается, что у России пытаются уничтожить её прошлое. Уничтожают саму Россию, но мало того, стараются стереть из памяти и былую державу! Стереть из памяти потомков, а значит и всего человечества. Вообще выкорчевать нашу страну с лика земли, будто её никогда и не существовало. Впрочем, прошлое неотделимо от настоящего. Если народ отрывается от своих исторических, духовных и культурных корней, он разрушается и погибает. Оторви от корней траву - она завянет и развеется ветром. Оторви народ - будет то же самое. Люди-то останутся, но их больше ничто не связывает воедино. Они больше не являются исторической общностью. Растворяются в других народах, меняют язык, веру. Или, допустим, спиваются, вымирают. Увы, история, знает такие случаи.