Получив первые вести о февральской революции во Франции, Николай воскликнул, обращаясь к гвардейским офицерам: «На коней, господа! Во Франции республика!» Однако на самом деле царь и не думал об интервенции и о походе на Францию, как в 1830 г. В гибели Луи-Филиппа Николай видел лишь заслуженное возмездие. Но, если бы у него и было в первый момент намерение идти на Францию, то он не мог бы его осуществить по обстановке, так как мартовские революции в Вене, Берлине, Мюнхене, Дрездене, во всех государствах Германского союза, бегство Меттерниха, полный провал всей меттерниховской системы, панический испуг перед революцией, который парализовал Фридриха-Вильгельма в Пруссии и императора Фердинанда в Австрии, их немедленная готовность к капитуляции - все это серьезно спутало карты Николая. Царь явно растерялся. Это видно из его переписки за этот период с князем Паскевичем, единственным человеком, которому он вполне доверял. Надо было «унять мерзавцев». На свои силы для выполнения подобной задачи Николай в первой половине 1848 г. не мог рассчитывать. Но вот блеснул для него луч надежды: расправа Кавеньяка над парижским пролетариатом в страшные июньские дни 1848 года окрылила царя и преисполнила его надежд. Немедленно через посла в Париже, Киселева, он велел передать генералу Кавеньяку сердечную царскую признательность. Николай раньше многих других представителей реакции понял, что на парижских баррикадах сломлена не только французская, но и всеевропейская революция, и что опасность миновала. С этого времени, а особенно с поздней осени 1848 г. возобновляется вмешательство Николая как в австрийские, так и в прусские дела. Он бранит за глаза своего шурина Фридриха-Вильгельма IV и раздраженно «советует» ему в глаза поскорее ликвидировать следы малодушия, т. е. конституцию, исторгнутую у короля прусской революцией в марте 1848 г. В более мягких тонах он дает те же советы 18-летнему Францу-Иосифу, который вступил на австрийский престол 2 декабря 1848 г. после отречения его дяди императора Фердинанда. Франц-Иосиф, беспомощный без поддержки Николая, с рабской покорностью выслушивал советы царя. А Николай был крайне доволен и этим послушанием и тем, что фактическим диктатором Австрии, истинным преемником Меттерниха явился князь Феликс Шварценберг, в котором Николай долгое время видел лишь нечто вроде своего генерал-губернатора, посаженного в Вене для выполнения петербургских «советов». Николай ошибался и в Шварценберге и во Франце-Иосифе. Шварценберг его пленил тем, что по его настоянию был расстрелян схваченный в Вене делегат Франкфуртского парламента, Роберт Блюм. Но Николай не рассмотрел в Шварценберге дипломата, который сделает все зависящее, чтобы помешать царю во всех его восточных планах, едва только избавится окончательно от страха перед революцией. Царь не разглядел и во Франце-Иосифе очень самостоятельного, самолюбивого и настойчивого молодого человека, который повинуется лишь потому, что боится революции, но в дальнейшем не откажется от борьбы против Николая на Востоке.

За этот период царь дважды, в 1849 и в 1850 гг., вмешался в. дела Средней Европы - и оба раза в пользу Австрии. Вследствие этого вмешательства Австрия одержала решительную победу на двух наиболее для нее важных фронтах.

Подавление венгерского восстания

Первое вмешательство Николая было и дипломатическим и военным: оно произошло в 1849 г. в связи с венгерским восстанием.

Второе вмешательство было исключительно дипломатическим; направлено оно было к ликвидации попыток объединения Германии.

Вмешательство царя в дело подавления венгерского восстания было обусловлено прежде всего опасениями за спокойствие в Польше, в случае если бы Венгрия стала прочным независимым государством. Далее, существование государства, управляемого революционером Кошутом, считалось также угрозой влиянию царской России на Балканском полуострове. Наконец, победа всеевропейской реакции была бы неполной, если бы восторжествовала революционная Венгрия.

Николай решил выступить лишь в самом конце весны 1849 г., именно тогда, когда австрийские генералы потерпели ряд позорнейших поражений. Паскевич, наместник Царства Польского, взял на себя верховное руководство этой интервенцией. Австрийская империя после усмирения Венгрии могла считать себя спасенной. Зато среди всех подданных Франца-Иосифа не было отныне более яростных врагов России, чем венгры. С этого момента габсбургская держава стояла прочно на ногах; свое «политическое выздоровление», как писала реакционная пресса, она вскоре использовала против той же России. Николай понял это довольно поздно - только в 1854 г., - когда вполне ясно стала обозначаться враждебная позиция Австрии. Разговаривая с генерал-адъютантом графом Ржевуским, польским уроженцем, Николай спросил его: «Кто из польских королей, по твоему мнению, был самым глупым?.. Я тебе скажу, - продолжал он, - что самый глупый польский король был Ян Собесский, потому что он освободил Вену от турок. А самый глупый из русских государей - я, потому что я помог австрийцам подавить венгерский мятеж». Свою политическую ошибку Николай понял лишь тогда, когда уже ничего нельзя было исправить.

Второе вмешательство Николая в европейские дела последовало в 1850 г. Оно тоже было вызвано не только настойчивыми просьбами Франца-Иосифа и князя Шварценберга, но и определенными целями самого царя.

Вмешательство Николая I в австро-прусские отношения

После разгона, в 1849 г., Франкфуртского парламента, который ставил себе целью объединение Германии, мечта об этом объединении вокруг Пруссии не покидала широких слоев германской буржуазии. Николай I ни за что не желал допустить это объединение. В значительной степени под влиянием своего грозного петербургского шурина - Николая I - Фридрих-Вильгельм IV и отказался принять германскую императорскую корону от «революционного сборища», как ему велено было из Петербурга именовать Франкфуртский парламент. Но под воздействием общего стремления к объединению даже реакционное прусское министерство графа Бранденбурга сделало в 1849 - 1850 гг. некоторые шаги к реорганизации бессильного Германского союза. Тогда Николай I самым решительным образом поддержал австрийского канцлера Шварценберга, который объявил, что Австрия не потерпит усиления Пруссии.

Николай вовсе не только потому противился в 1849 г. созданию Германской империи, что инициативу объединения взял на себя «революционный» Франкфуртский парламент: он не желал также чрезмерного усиления Пруссии. В этом вопросе он всецело сходился с австрийской дипломатией.

Далее, Николай стал агитировать в пользу сохранения Гольштейна за Данией. 2 августа 1850 г. представители России, Франции, Англии и Австрии подписали в Лондоне соглашение, которое закрепляло за Данией обладание Гольштейном. Это был первый тяжкий удар, нанесенный Пруссии. Шварценберг торжествовал. В Пруссии росло общественное возбуждение. Вернувшись из Варшавы, граф Бранденбург внезапно скончался; легенда приписывала его смерть оскорбительному обращению со стороны царя и волнению прусского премьера в связи с национальным унижением Пруссии. Шварценберг, уверенный в поддержке Николая, грозил Пруссии войной.

В ноябре 1850 г. произошел новый конфликт между Австрией и Пруссией из-за Гессена. После вмешательства Николая, в городе Ольмюце 29 ноября было подписано соглашение между Пруссией и Австрией, причем Пруссия должна была совершенно смириться. Это «ольмюцское унижение» навеки запомнилось во всей Германии, как дело рук Николая.

Царь торжествовал на всех фронтах дипломатической борьбы. Говоря впоследствии об этих годах (до 1853 г.), английский министр Кларендон заявил в одном своем парламентском выступлении, что в те времена, по общему мнению, Россия обладала не только «подавляющей военной силой», но и дипломатией, отличающейся «несравненной ловкостью». Могущество Николая после венгерской кампании и после Ольмюца казалось непреоборимым. «Когда я был молод, то над континентом Европы владычествовал Наполеон. Теперь дело выглядит так, что место Наполеона занял русский император, и что, по крайней мере в течение нескольких лет, он, с иными намерениями и иными средствами, будет диктовать законы континенту». Так писал в 1851 г. очень осведомленный наблюдатель, барон Штокмар, друг принца Альберта и английской королевы Виктории.

Эти сравнения Николая с Наполеоном стали обычными в те годы, когда шла речь о влиянии России на дела Европы. В 1849 - 1852 гг. мнение о почти полном всемогуществе Николая в Средней Европе было довольно близким к истине. Что же касается Англии и Франции, - то здесь дело обстояло сложнее. Отсюда приближалась к Николаю гроза.

Венгрия 1849 г. - последний очаг революционной бури, охватившей за год до того половину Европы. К ней были устремлены взоры либералов, радикалов, социалистов со всего континента.

Пламя революции было погашено совместными усилиями австрийской реакции и царизма. Венгерский поход И.Ф. Паскевича традиционно рассматривался как венец злодеяний самодержавия, хотя эмоциональный канал оценок с годами спал, и сейчас авторы ограничиваются сухой констатацией: "Судьбу революционной Венгрии решило вторжение на ее территорию 200-тысячной русской армии" . Но такая оценка упускает из виду многонациональность Венгерского королевства, а так называемые меньшинства составляли в нем большинство населения, почти все они - хорваты, немцы, румыны, словаки, украинцы Закарпатья - выступили против революции. Приписывать поражение революции одним интригам Габсбургского двора или царской интервенции значит скользить по поверхности событий. Национальные меньшинства были напуганы революцией и мадьярским великодержавием, и они вступили в борьбу за свои интересы. Если этого не учитывать, то мы не сможем выстроить объективную картину их интересов к венгерской революции.

Во взвешенной оценке нуждаются и акции царизма в 1848-1849 гг. - не для их оправдания, а для обретения истины. Раньше перед историками ставилась задача разоблачать реакционность внешней и внутренней политики самодержавия всегда, везде и во всем, и не было для этого примера более выигрышного, чем его участие в подавлении революции 1848-1849 гг. в Европе .

Россия совершенно не соответствовала образу несокрушимой твердыни агрессивного абсолютизма, сложившегося о ней за рубежом. Картину действительного, а не мифического состояния страны в 1848 г. подробно обрисовал историк А.С. Нифонтов: засуха, неурожай, голод, пожары, эпидемия холеры. Недород хлебов поразил Поволжье, Черноземье, Украину и Приуралье; в довершение всего на поля напала саранча. Сушь способствовала распространению пожаров, погорели Пенза, Херсон, Орел, Саратов, Казань, в селах огонь превратил в пепел 70 тыс. изб. Эпидемия холеры вылилась в национальное бедствие - переболело 1 млн. 700 тыс. человек, из них 700 тыс. со смертельным исходом .

Армию болезнь косила пуще самого лютого врага, о чем свидетельствует письмо царя своему "отцу-командиру" фельдмаршалу И.Ф. Паскевичу: "Неурожай угрожает многим губерниям, и наконец пожары поглощают город за городом и много сел и деревень". На 21 июня (3 июля) 1848 г. холерой ежедневно заболевало 800 человек и умирало от нее 500. Через месяц, 26 июля (7 августа) картина не изменилась: "Нет почти села в России, где бы она не свирепствовала, но нигде так сильно, как на Дону и в Оренбурге". И в довершение всех трудностей - хроническая нехватка денег в казне: "Не знаю, право, как вывернуться из сметы; теперь уже не досчитывается более десяти миллионов! Ужасно. Надо везде беречь копейку, везде обрезывать, что только можно и изворачиваться одним необходимым" . Бюджет 1848 г. был сведен с дефицитом в 32 млн. руб. Золото и серебро в солидных количествах изымались из подвалов Петропавловской крепости для продажи за рубежом.

Придворный летописец, барон М.А. Корф, однокашник А.С. Пушкина по Царскосельскому лицею, стал свидетелем забавного и показательного эпизода: получив, в порядке исключения, приятное сообщение с биржи, Николай I затянул густым басом "Спаси, Господи, люди твоя...". Случившиеся тут же два великих князя подхватили молитву, и августейшее трио пропело ее до конца.

Крылатую фразу - "седлайте коней, господа!", будто бы произнесенную Николаем I на балу у наследника престола при вести о восстании в Париже, - никто из присутствующих не слышал; ничего, кроме "невнятных для слушателей" восклицаний, до них не донеслось. Тем не менее легенда родилась тотчас, фраза прижилась в историографии, и мнение о "воинственных замыслах Николая I и его окружения" дожило до наших дней .

Первые же консультации с "друзьями" по светлой памяти Священному союзу принесли и разочарование, и прозрение. "Препоганые известия из Неметчины, - записал в дневнике великий князь Константин Николаевич. - Всюду беспорядки и готовятся к общему перевороту, а государи сидят сложа руки и ничего не делают". Король прусский Фридрих-Вильгельм IV и австрийский император Фердинанд с трудом удерживались на тронах под натиском "верноподданных". О воцарившейся в Петербурге растерянности можно судить по тому, что циркулярная депеша послам появилась лишь через десять дней после вести о февральском восстании в Париже, а посвященный революции манифест - через месяц. 15(27) марта Николай I писал Паскевичу: "Вчера я издал манифест свой, он указывает всем, и нашим, и врагам, что я хочу, не трогая других, но и не дозволяя трогать себя; в этом вся моя задача". На следующий день последовало подтверждение: "Итак, мы должны оставаться в оборонительном, почти кордонном состоянии sur се qui vive, обращая самое бдительное внимание на собственный край, дабы все попытки дома укрощать в самом начале" . Еще месяц ушел на разработку плана военной защиты от натиска революции на рубеже реки Висла. Все это сопровождалось угрозами в адрес революционеров, создавшими в Европе впечатление о наличии у царизма тотальных карательных замыслов.

Без денег и союзников пускаться в пеший поход за тридевять земель в Париж представлялось чистейшим безумием. Отсюда - умеренность двора. В разъяснение царской позиции канцлер К.В. Нессельроде наставлял посла во Франции Н.Д. Киселева: Россия "желает мира и сохранения территориального порядка в Европе, установленного Парижским и Венским трактатами. Она не намерена вмешиваться во внутренние дела Франции, она не примет никакого участия во внутренних раздорах, которые могут возникнуть; она никоим образом не будет влиять на выбор правительства, которое народ пожелает себе выбрать" . Это противоречило принципам Священного союза, предусматривавшим солидарность монархов против народов, по сути дела царь признавал право народа на самоопределение. Поэтому даже такой ярый обличитель самодержавия, как М.Н. Покровский, считал легендой тезис о "непримиримом" отношении Николая I к Февральской революции. Министр иностранных дел республики А. Ламартин заверил явившегося к нему Н.Д. Киселева: Франция не посягает на существующие границы; последовал даже намек на общность геостратегических интересов двух стран: "За все время своей дипломатической деятельности я часто думал и пришел к выводу, что самый естественный союз для Франции - это союз с Россией". Он, Ламартин, не мирволит полякам, питаемые к ним симпатии в стране он объявил "искусственными" и обещал, что правительство сумеет сдержать "клубных фанатиков, опирающихся на несколько тысяч негодяев и уголовных элементов" .

Успокоительные речи Ламартина подействовали на Киселева. Придя в себя от изумления, он решил на свой страх и риск не вручать министру заготовленную ноту о разрыве дипломатических отношений с республикой. И, что показательно, его поведение получило одобрение у высокого начальства, даже самого царя.

Опасность подкралась не из гнезда всех революций Парижа, а из мест, к империи близлежащих. Сотрясавшие Австрийскую монархию волнения грозили многоликой и многоплеменной державе распадом, а вместе с тем - крахом всего зыбкого европейского равновесия. Николай Павлович в доверительной переписке с И.Ф. Паскевичем печалился: "Там все идет к разрушению, и не вижу я ни силы, ни головы, ни способов распадающееся разнородное царство скрепить, соединить и спаять. Такое соседство крайне тяжело, и вот для чего столь нехотя вступаю в Молдавию" .

Последнее требует разъяснения - при чем тут Молдавия? Нежданно-негаданно "мятеж" распространился на Дунайские княжества, хотя они находились под покровительством и под присмотром самодержавия. Пожар вспыхнул у самых рубежей: Австрия-Венгрия - входившая в состав габсбургских владений Трансильвания. А теперь и "сему краю (т.е. Дунайским княжествам. - В.В. ) угрожает нашествие из Трансильвании с помощью поляков и всякого сброда; ежели так будет, наши войска вступят по Серет, хотя, признаюсь, мне этого очень не хочется", - писал царь Паскевичу 10(22) июля 1848 г. .

Инструкция, коей снабдили направленного в княжества генерал-майора А.О. Дюгамеля, звучала как будто бы невинно: Россия "полна решимости придерживаться оборонительной тактики и не допускать проникновения в свои пределы революционного потока. Она будет уважать независимость и целостность соседних стран. Она отмежевывается от всего того, что может быть истолковано, как стремление вмешиваться в их внутренние дела". Но, "под знаком строгого секрета" господарю Молдавии М. Стурдзе обещали в случае "тревожных осложнений" поддержку "более выраженного характера" . Последняя вылилась в открытую интервенцию.

Случайность убыстрила ход событий - царские войска вступили в Молдавию 28 июня (10 июля) 1848 г., можно сказать, по недоразумению, не имея на то приказа из Петербурга, а по распоряжению Дюгамеля. Тот, "испуганный смутами в Валахии, сам от себя предложил Герценцвейгу вступить в Молдавию... Не убежден я в сей необходимости и опасаюсь больших затруднений", - писал Николай I Паскевичу .

Расстроенный генерал Герценцвейг, исправный служака, решив, что поневоле ослушался императора, пустил себе пулю в лоб. Николай опасался протестов в Европе и не хотел бросать тень на образ царя-покровителя православных. Смущала и необходимость сотрудничать с турецкими войсками, известными разнузданностью своего поведения .

Но и в Париже, и в Лондоне хранили спокойствие. В палате общин глава Форин оффиса Г. Дж. Пальмерстон заверил встревоженных депутатов, что "русское правительство не имеет намерения посягать на турецкий сюзеренитет" , что соответствовало действительности. "Укротив мятеж в Молдавии, я хочу воротить войска свои и ни в коем случае не переходить через Серет и вступать в Валахию", - делился император своими соображениями с Паскевичем 5(17) июля .

Но гораздо более серьезный, чем молдавский, мятеж разгорелся в соседней Валахии, и российские войска на родину не вернулись. Петербург постарался переложить неблагодарную задачу подавления валашской революции на Османскую империю. Нельзя сказать, чтобы в Зимнем дворце не испытывали смущения, натравливая турок на христианское княжество.

"Турецкие войска, - размышлял канцлер К.В. Нессельроде в депеше послу России в Турции, - сохраняют традиционные нравы и предаются самым разнузданным эксцессам, когда их используют против христианских народов", что может погрузить княжества "в слезы, печаль и нищету" и побудить жителей выступить "как один человек против ненавистного нашествия" . Но каковы цели - таковы и средства...

13(25) сентября 1848 г. турецкие войска заняли Бухарест. Через день, 15(27) сентября, в Валахию вступил российский корпус генерала А.Н. Лидерса. Турки встретили его с "видом покорности судьбе", но возражать не посмели. Собственно карательных функций Лидерсу осуществлять не пришлось, сколько-нибудь серьезного сопротивления его полкам не оказывалось, "мятежная валашская милиция", по словам Николая I, перешла на его сторону. В Петербурге создалось обманчивое впечатление, что "дух мятежа в массы не проник" . "Новая республика, - делился своими впечатлениями участник похода полковник Дараган, - составленная из самого малого числа заговорщиков, уступила нам честь и место без боя... Прежний порядок был водворен без усилий" .

На самом деле "дух мятежа" был загнан в подполье, но не искоренен, а "заговорщики" удалились в эмиграцию, но не смирились. Российские войска остались в Валахии, на случай грозного поворота событий в Венгрии они стояли наготове для удара по ней с юга. Кроме всего прочего их присутствие являлось сдерживающим фактором для турецких войск в Валахии и предотвращало утрату здесь официальной Россией своих позиций.

И еще одно почти преданное забвению обстоятельство следует иметь в виду, оценивая действия Николая I: ему нужна была слабая, раздираемая национальными противоречиями Габсбургская монархия во главе Германского союза. Единственная альтернатива - комбинация с Пруссией у руля "Неметчины", как она именовалась в царской семье.

Своего шурина, родного брата императрицы Александры Федоровны короля Фридриха-Вильгельма IV, Николай Павлович презирал за слабость и безликость. Но за ним стояла крепко сколоченная, быстро наращивающая экономические мускулы держава, претендующая на главную роль в Германском союзе, что превратило бы его из почти что географического понятия в ведущую силу в Центральной Европе. А этого царь опасался больше всего, он сам собирался заправлять здесь делами, прикрываясь австрийской ширмой. Как заклинание звучат его слова - "не быть единству Германии, ни прочим бредням" .

Конечно, оптимальным представлялся вариант, при котором Габсбурги сами бы поразили гидру мятежа. Зимой 1848/49 г. из Австрии поступали утешительные вести: имперские войска одерживали верх. Но весной венгерская революция обрела второе дыхание, нависла угроза над самим существованием Дунайской монархии. Прежние австрийские просьбы о помощи превратились в домогательства. Еще 1(13) апреля царь тешил себя надеждой: "Входить в Трансильванию нам нет причины. Это дело прямо австрийцев" . Между тем именно в это княжество отступили венгерские войска, и там развернулись основные военные операции. Николай решился на интервенцию.

По Венгрии корпус генерал-адъютанта графа Ридигера прошел быстрым маршем. По его свидетельству, "несмотря на все ухищрения венгерского правительства вооружить народ против нас во всех местах, через которые прошел вверенный мне корпус, жители остались в своих жилищах, нимало не думая о вооружении" . Ничего похожего на народное сопротивление войска здесь не встретили. Царь вздохнул с облегчением: "Слава Богу, что первый акт кампании, и, может быть, один из самых трудных, совершен без выстрела" . Возникла мысль, что удастся обойтись малой кровью. Не удалось. Основные силы революционной армии отошли в Трансильванию и, вступив в эту область, полки Паскевича угодили в самое пекло всех мыслимых противоречий: социальных, национальных и религиозных, вылившихся в гражданскую войну и обернувшихся кровавой межэтнической резней.

* * * Трансильвания еще в XI столетии вошла в состав Венгерского королевства и к населявшим ее влахам добавились мадьяры. В ХII-ХIII вв. короли, заботясь об укреплении своей власти, поощряли переселение в край секеев (представителей одной из венгерских этнических групп), которым поручили охрану границы, а также немцев, главным образом из Саксонии (отсюда их обиходное имя - саксы), значительная их часть осела в городах и занялась ремеслом и торговлей.

На крутых поворотах истории Трансильвания оказалась вне венгерского государства, в системе земель, непосредственно подчинявшихся короне Габсбургов, при этом господство в ней мадьярского дворянства оставалось незыблемым. Этническое многоцветье дополнялось в княжестве религиозным: венгры придерживались католической и реформационной (кальвинистской) веры, половина влахов сохранила православие, другая приняла униатство, немцы стали лютеранами. Не только язык и вера размежевывали население, гораздо в большей степени в том повинна архаическая государственная система, благополучно пережившая средние века.

В 40-е годы XIX столетия в Семиградье, как иначе назывался край, проживало, по приблизительным подсчетам, 1,3 млн. влахов (румын), 0,6 млн. венгров и 0,2 млн. немцев . Но в правовом поле признавались три "исторические нации" - мадьяры, немцы и секеи, представленные в законодательном собрании княжества - Диете.

Румыны "официальной" нацией не признавались и представительства не имели, им было отказано в признании их языка и культуры, что лишало их легальной возможности защищать национальные права. В неравноправном положении оказались они и в отношении социальном: их феодальная верхушка лишилась земель или омадьярилась в средние века, следовательно, румынская община не обладала полной социальной структурой - в ее среде помещики как особая категория отсутствовали. Поэтому в Трансильвании противостояли друг другу крупный землевладелец-мадьяр и феодально-зависимый крестьянин-румын.

Семиградье не стало плавильным котлом различных этносов - история, язык, религия, обычаи их разделяли. Они занимали разное место в государственной, социальной и политической жизни княжества и сохранили отчужденность, поразившую офицеров армии Паскевича: "Четыре описанные племени, столь разнородные, жили на таком тесном участке земли, чураясь друг друга. Несколько сот лет не могли их сблизить: сосед не узнал языка соседа, ни разу не породнился; один и тот же город называется каждым племенем по-своему. Такие отношения, естественно, породили недоверчивость, вражду, презрение или ненависть одного народа к другому" .

Социальный антагонизм в крае осложнялся и углублялся этнической разобщенностью и облекался в национальную форму. В румынской общине сформировалась и окрепла интеллигентская прослойка - учителя, священники, студенты, учащиеся старших классов, офицеры двух пограничных полков, банкиры, промышленники - они и возглавили национальное движение. Не будучи связаны с феодальной собственностью на землю, они придерживались довольно радикальных взглядов в аграрном вопросе.

Правда, на первых порах молодежь всех национальностей восторженно приветствовала Пештскую революцию марта 1848 г. Румыны - преподаватели и учащиеся юридической академии в Клуже (Коложваре, Клаузенбурге), чиновники, судейские участвовали в общих манифестациях. Редактор влиятельной "Газета де Трансильвания" Г. Барициу, "обливаясь слезами умиления", знакомил читателей с принятыми в Пеште 12-ю пунктами революционной программы .

Однако вскоре последовало отрезвление, так как эта революционная программа ущемляла интересы крестьян Трансильвании. Среднепоместное венгерское дворянство, стоявшее во главе революции, проявило готовность пойти на масштабные аграрные преобразования и предоставление крестьянам имевшихся у них участков земли. Но в Трансильвании насчитывалось 77 тыс., а с семьями - 385 тыс. безземельных сельчан - желлеров, которым по духу и букве мартовских законов не полагалось ничего. Да и очень немногие из получавших право на землю крестьян сохранили полный надел и стали "справными хозяевами", остальные - половину, четверть, одну восьмую и даже одну шестнадцатую надела. Их революция обрекала на малоземелье .

Изъяны в аграрном законодательстве явились главной причиной для размежевания как социального, так и национального: помещик-мадьяр - крестьянин-румын. Деревня ждать не желала. Уже в апреле крестьянское движение стало столь массовым, что с его участниками расправлялись военно-полевые суды и в селах воздвигались виселицы. Опасность таилась и в 12-м пункте пештской программы, безапелляционно, без консультации с трансильванцами предусматривавшем объединение княжества с Венгерским королевством.

В такой непростой обстановке происходила подготовка к общерумынскому собранию в.Блаже (Балажфалве, Блазендорфе) 3-5 (15-17) марта 1848 г., в котором, по разным подсчетам, приняло участие от 20 до 40 тыс. человек.

Важно все, связанное с собранием - открытие, процедура, принятие национальной клятвы, речи, решения.

В первый же день его участники присягнули на верность "императору Австрии и великому князю Трансильвании" Фердинанду и румынской нации и поклялись защищать ее от "любого нападения и угнетения" . Принятые собранием решения предусматривали предоставление румынам представительства в Диете, в администрации, судебных учреждениях пропорционально их численности, равный с другими конфессиями статус православия и униатства, защиту от арестов по политическим мотивам, незамедлительную отмену барщины и наделение крестьян землей, без уточнения размеров надела. Блок гражданско-правовых вопросов включал такие требования, как введение свободы слова, собраний и печати, отмену цензуры и сословных привилегий, распределение налогов и повинностей в соответствии с доходами .

Блажская программа - документ глубокого демократического содержания, свидетельствовавший о европейском уровне мышления его разночинных составителей. Ни одним словом, ни письменно в документах, ни устно в речах, участники собрания не выступили против венгерской революции. Но одно дело - буква, другое - дух. В законодательстве революции безусловный приоритет отдавался личности, и румынам говорили: вы получите все гражданские права, зачем же оговаривать особо еще и национальные? В Блажской декларации приоритетным выступал национальный принцип. Все без исключения статьи принятой программы начинались словами "румынская нация". Последовательное претворение в жизнь принципа: администрация, суд, образование в населенных румынами местностях - в их руках, пропорциональное численности населения представительство в Диете означало установление в княжестве преобладания (если не власти) румынской буржуазии .

В принятых на собрании документах не было ничего, ущемлявшего права других трансильванских народов, его участники обязались проявлять уважение к их интересам, но в речах уже зазвучали ноты шовинизма. В качестве идеолога движения впервые выступил Симион Бэрнуциу, до того никому не известный 40-летний студент Немецкой академии права в Сибиу (Надьсбене, Германнштадте). Его бурное и мрачное красноречие не оставляло слушателей равнодушными, фанатичная преданность национальной идее воздействовала на умы и сердца.

Углубившись в эпоху Древнего Рима, воспев доблесть предков, он заявил: "Румынская нация не хочет властвовать над другими, а желает иметь равные права со всеми"; высказался также за сотрудничество с "народами, которые признают свободу наций и уважают ее на деле". Но тут же оказывалось, что мадьяры, т.е. как раз тот народ, с которым надлежало сотрудничать, по Бэрнуциу, из числа свободолюбивых исключался:

"Вы, чьи предки когда-то властвовали в этой прекрасной стране и во многих других, впали в рабство и потеряли свои исторические земли. Тираны - три нации: мадьяры, саксы и секеи... изгнали вас, самых многочисленных...

Румыны! Не забывайте славу ваших предков римлян, властителей мира!".

Речи Бэрнуциу пронизывал яростный антивенгерский дух: венгры вздумали объединить Трансильванию с Венгрией, чтобы "покамест вычеркнуть привилегии Ардяла (румынское название Трансильвании. - В.В. )", а затем денационализировать "все невенгерские народы, слив их в единую и сильную мадьярскую нацию... Ардял является подлинной собственностью румынской нации, которая по праву приобрела его примерно тысячу семьсот лет назад и с тех пор и до сего дня хранит, защищает и обрабатывает эту землю" .

Свой критический запал Бэрнуциу направлял не против венгерских магнатов, а против мадьяр как таковых, а заодно и против немцев-саксов. Его риторика, конечно же, ни в малой степени не способствовала сплочению разных этносов, населявших Трансильванию, а напротив, содействовала их размежеванию, расколу и конфронтации, к чему все и пришло.

В отечественной историографии много писалось о мрачной роли габсбургского двора в натравливании народов друг на друга. И все же маневры реакции вторичны в разыгравшейся трагедии, первично - переплетение национальной розни и социального антагонизма. Все было: интриги консервативных сил во всеоружии векового опыта по проведению политики "разделяй и властвуй", стихийный монархизм крестьян. Но лишь к этому нельзя сводить причину чуть ли не поголовного перехода сербов Воеводины, хорватов, русин Закарпатья, словаков, немцев и румын Трансильвании сперва в оппозицию революционному режиму, а потом и в лагерь реакции.

В совокупности меньшинства составляли две трети населения земель короны Святого Иштвана и проживали на них компактными массами в течение столетий. Этнические мадьяры уступали им по численности. Воплощение в жизнь принципа национального равноправия привело бы к утрате венграми ведущей роли в большинстве земель, к подрыву экономических позиций венгерского дворянства, к ликвидации его политической гегемонии в королевстве. Лидеры революции не были к этому готовы.

Пример Трансильвании поучителен. Последние два пункта Блажской программы, 15 и 16, являлись ключевыми, ибо предполагали полную реорганизацию государственной и политической структуры княжества - разработку Учредительным собранием с представительством "всех наций" и на основе "принципов свободы, справедливости, равенства и братства" новой конституции.

Статья 16-я предупреждала "сопроживающие нации" о том, что не следует ставить вопрос об объединении с Венгрией до тех пор, пока румыны не будут представлены в "законодательной палате" с правом совещательного и решающего голоса; если же Диета приступит к обсуждению "унии без нас" - румынская нация выступит с протестом .

Все это служило грозным предупреждением и местным трансильванским властям, и революционному правительству в Пеште. Вероятно, еще существовала пусть слабая, но возможность компромисса за счет значительных уступок "инонационалам". Ею не воспользовались, ответом Блажу явилось решение скоропалительно осуществить унию с Венгрией.

В Клуже царила напряженная, нервная атмосфера, когда туда прибыла делегация Блажского собрания. Один из ее участников, Г. Барициу, вспоминал: "Площадь была украшена сотнями трехцветных венгерских флагов с надписью на одних - "Объединение", на других - "Объединение или смерть"" . На улицах толпились люди, настроенные угрожающе по отношению к "сепаратистам". Миссия делегатов из Блажа закончилась провалом, их не пожелали выслушать, а привезенную петицию отложили в долгий ящик . 17(29) мая Диета проголосовала за объединение с Венгрией. Перепуганные немцы, члены собрания, явные противники унии, подняли руки "за", а потом сбежали.

Роковое решение окончательно раскололо трансильванское общество, не пришлось долго ждать и конфронтации, так как волнения в деревнях не прекращались. Жители села Михалцы захватили землю помещика-венгра. Посланный на подавление отряд. состоявший из секеев, учинил 29 мая (10 июня) настоящее побоище. Пролилась первая кровь. Социальный по сути своей конфликт обернулся межнациональным столкновением, продемонстрировав неразрывную связь в княжестве этих двух начал.

Молодые румынские руководители были возмущены и приступили к формированию своих отрядов, австрийское командование не отказывало им в оружии. Местные власти решили пресечь зло, издав распоряжение об аресте членов избранного в Блаже комитета, но удалось задержать лишь двоих. Начались гонения на "канцеляристов", как именовали румынских интеллигентов. Последние стали уходить в малодоступные селения Западных Карпат и на военную границу под защиту грэничар - солдат-крестьян, несших охрану рубежей империи. Духовенство, православное и униатское у румын, лютеранское у немцев, вело агитацию в пользу Габсбургов.

Между тем венгерской революции грозила интервенция, и она готовилась к отпору. В августе 1848 г. объявили мобилизацию в армию. В Трансильвании вербовщики натолкнулись на сопротивление в румынских, немецких и даже некоторых венгерских селах: сперва дайте землю, а пока пусть воюют "графы", затеявшие революцию, - таков был смысл получаемых ответов. Отряды войск силою захватывали рекрутов, в общине Луна дело дошло до побоища, закончившегося гибелью десятков селян .

3-13(15-25) сентября в Блаже состоялось второе совещание. Крестьяне явились на него, вооруженные копьями, вилами, цепами, некоторые даже ружьями. Собрание образовало "смешанную комиссию из румын, венгров и саксов, крестьян, горожан и лиц образованных" для изучения вопроса о наказании "всех, повинных в вымогательствах, грабежах, преследованиях, арестах, насилиях, убийствах, во всем том, что произошло от системы терроризма". Венгерская революция объявлялась, таким образом, террористическим режимом.

"Собравшийся народ" далее заявлял, что "не желает признавать объединения Трансильвании с Венгрией, против чего он ранее протестовал и не принимал участия в (заседаниях) Диеты во время его обсуждения". Была поставлена задача добиваться открытия возможно скорее Трансильванского собрания "из румынских, немецких (сакских) и венгерских (секейских) депутатов, избранных на пропорциональной основе в зависимости от численности каждой из упомянутых наций" . Участники совещания заявили, что признают только власть императора и будут принимать распоряжения его правительства и приказы его командования. По сути дела принятые решения явились объявлением войны венгерской революции и в то же время заявкой на решающее слово в управлении Трансильванией.

Удар в спину мадьярам был нанесен в тяжелое для тех время. Габсбурги оправились от первоначального испуга и понесенных потерь. В июне князь Виндишгрец, подавил восстание в Праге, в июле фельдмаршал И. Радецкий разгромил итальянцев под Кустоццей и занял Милан, в августе кайзер Фердинанд вернулся в Вену, правда, в результате октябрьского восстания он вновь ударился в бега. В сентябре хорватский бан И. Елачич вторгся в Венгрию, и хотя он потерпел в результате поражение, но до этого кайзер своим рескриптом успел распустить венгерский парламент и объявить Венгрию и Трансильванию на осадном положении.

В октябре немецкая община Германнштадта объявила унию Трансильвании с Венгрией недействительной. Избранный в Блаже румынский комитет составил грандиозный план чуть ли не поголовного вооружения соотечественников, решив сформировать 15 легионов во главе с трибунами - все делалось по древнеримскому образцу. Результат получился скромным - удалось поставить под ружье 2 тыс. человек, не считая двух полков грэничар и крестьянских отрядов, то собиравшихся "на дело", то расходившихся по домам .

В ответ 2(14) октября состоялся массовый сбор секеев в Лутице (Адьядьфалве) с участием офицеров и солдат секейских пограничных полков, вышедших из подчинения имперскому командованию. Собравшиеся поклялись в верности венгерской революции, сформировали свои отряды и отправились на войну с румынами. Кровавая междоусобица разрасталась.

Добровольцы-гонведы и секеи громили и сжигали деревни по течению реки Мурош вокруг Клужа и Турды (Торды). Отряд, образованный в Лутице, нанес поражение грэничарам и румынским ополченцам под Регином, сам город был разграблен и сожжен, после чего многие секеи вернулись в свои села, а оставшихся рассеяли имперские войска. Дворяне спешно укрепляли свои усадьбы, призывая на помощь венгерскую национальную гвардию. Крестьяне точили косы и вилы, захватывали усадьбы, расправлялись с их обитателями. 10(22) октября ворвавшиеся в Златну румыны предали поселок огню и грабежу. Жители городков Абруд и Ромия сложили оружие перед четой адвоката Аврама Янку, прозванного "королем гор", и избегли столь страшной участи. В комитате Зэранд под Тырнавой произошла "битва", в которой полегли сотни плохо вооруженных румынских крестьян.

В ноябре власть в большинстве сельских мест, в городах Брашеве (Брашшо, Кронштадте) и Сибиу оказалась в руках командующего австрийских войск в Трансильвании лейтенант-фельдмаршала Пухнера, румын и немцев. В декабре маятник удачи качнулся в венгерскую сторону. Император Фердинанд под давлением своего окружения, недовольного "пассивностью" монарха, отрекся от престола в пользу племянника, 18-летнего Франца-Иосифа. Правительство в Пеште, демонстрируя свою самостоятельность, не спешило признавать его королем. В последние дни уходившего 1848 г. в Трансильванию вступил корпус генерала Ю. Бэма, польского революционера и способного полководца.

Румын крутой поворот событий застал врасплох. 16(28) декабря 250 их представителей собрались в Сибиу. Обсуждалась идея слияния всех населенных румынами земель в одно государственно-административное образование. Но пока что пришлось заниматься не масштабным проектом, означавшим слом всей унаследованной от средних веков структуры державы, а тревожными текущими делами. Бем стремительно продвигался по Трансильвании и приближался к Сибиу. Пухнер предложил призвать на помощь стоявшие в соседней Валахии царские войска. Представители двух общин согласились. Под прошением подписались все члены румынского комитета, даже заведомые демократы, еще недавно пылавшие негодованием против реакционного самодержавия. Выступать против было опасно - в деревне Сечеле местный священник грозил пристрелить оратора, осмелившегося высказать свои сомнения . Вслед за немецкими просителями в Бухарест выехал епископ А. Шагуна.

В штабе 5-го армейского корпуса и консульстве в Бухаресте внимательно и настороженно следили за развертывавшейся по соседству трагедией. Приведем несколько выдержек из поступавших оттуда в Петербург донесений.

Депеша Дюгамеля от 26 октября (7 ноября): "Немецкое и валашское население с энтузиазмом объединились вокруг австрийского знамени, в то время как секлеры признают только приказы, исходящие из Пешта. Враждебные действия начались с обеих сторон... Там, где валахи наиболее сильны, они учиняют неслыханные жестокости по отношению к венграм; венгры со своей стороны, вырезают валахов повсюду, где последние находятся в меньшинстве. Это - ужасающая расовая война. Секлеры, хотя по численности и уступают валахам, привычны чуть ли не с раннего детства к ремеслу, связанному с оружием, и гораздо воинственнее последних" . Немецкие семьи бежали из Германнштадта и Кронштадта.

20 декабря (1 января) к генералу Лидерсу прибыли две депутации с просьбой "спасти жизнь 80 тысяч людей", по их свидетельству, австрийцы продержатся не более 18 дней .

Однако в Петербурге все еще питали иллюзию, что австрийцы справятся с "мятежом" сами. Дюгамель писал 25 декабря (6 января): получив сообщение об "отчаянном положении" немцев в Трансильвании, он и турецкий комиссар в военной помощи им отказали, и те обратились к валашскому господарю. Тот может послать батальон пехоты, два эскадрона кавалерии и две пушки. С такими силами нечего и соваться в Трансильванию, они будут разгромлены и приведут у себя на хвосте в Валахию венгров.

Новая депеша от 28 декабря (9 января) после того, как квартирмейстер 5-го корпуса полковник Непокойчицкий съездил на разведку к соседям: "Повсюду в Трансильвании с нетерпением ожидают русские войска и спасения ожидают только от нашей вооруженной интервенции". Жители Ротентурма (селения у одноименного перевала через Карпатские горы) вообразили, будто полковник прибыл для размещения прибывающих войск, приготовили им встречу с хлебом-солью и были разочарованы, узнав, что об этом пока нет и речи. Непокойчицкий добрался до Сибиу, где огорчил Пухнера сообщением, что генерал Лидерc не уполномочен вступать в Трансильванию. Имперские войска здесь в состоянии разложения, и их разгром неминуем, резюмировал полковник свои впечатления.

В этой же депеше содержится информация о миссии епископа А. Шагуны: "На этих днях румынский эпископ Трансильвании прибыл сюда из Германнштадта, прося о помощи. Он собирается отправиться через Яссы в Ольмюц, чтобы ознакомить австрийское правительство с отчаянным положением, в котором окажется валашская нация в Трансильвании, если не будут приняты меры для избавления ее от беспощадной мести венгров" .

Приводя эти свидетельства, мы сознаем пристрастность источника - чудовищные жестокости творило и румынское ополчение. С другой стороны, среди руководителей революции встречались люди, стремившиеся положить конец кровопролитию. Успехи генерала Бема не в малой степени объяснялись тем, что он словом и делом пытался примирить враждующих. В первом же своем воззвании к населению он объявил, что считает всех жителей края без различия национальности и веры равными и обладающими одинаковыми правами "на любой пост, если они верно и честно служат государству и имеют необходимые качества" . Он разъяснял: государственным языком является венгерский, но каждая община в своей внутренней жизни вольна пользоваться своим. Бем, в отличие от многих других администраторов, не обходил, а соблюдал законы венгерской революции.

Николай I долго колебался и не решался на интервенцию. "Вступление войск наших, не вынужденно крайней необходимостью, неминуемо затруднило бы общие в Европе политические отношения и могло бы послужить на будущее время поводом к подобному вмешательству во внутренние дела соседних государств", - полагал военный министр А.И. Чернышев. Лишь 19(31) января два отряда генерал-майора Энгельгарта и полковника Скарятина общей численностью в 6 тыс. штыков и сабель отправились в Брашов и Сибиу.

"Наших солдат встретили с распростертыми объятиями, вышли навстречу им с хлебом и солью... Большое число немецких и валашских эмигрантов, готовых перейти границу, поспешили вернуться к своим очагам".

Внешнеполитическое ведомство сочло нужным дать разъяснение: предпринята акция местного значения и гуманитарного характера, произойдет лишь временное занятие двух городов на "срок самой крайней необходимости" .

Но срок пребывания определял не Чернышев и даже не царь, а генерал Бем. Его скромный восьмитысячный отряд превратился в грозную сорокапятитысячную армию, победоносно шагавшую по краю. 13(25) декабря он вступил в Клуж и объявил жителям, что они "освобождены от ига реакции и военного деспотизма" и "свободы, гарантированные венгерской конституцией", вновь вступили в силу, а прошлое предано забвению. Амнистия и терпимость сочетались у Бема с революционной решительностью. Но ему пришлось преодолевать сопротивление объятых жаждой мести дворян и своего же партнера по управлению краем комиссара Л. Чаньи, полагавшего, что навести "порядок" и покарать "предателей родины" можно лишь с помощью военно-полевых судов и чрезвычайных трибуналов.

В марте 1849 г. Бем добился полного успеха, разгромив армию Пухнера. Занявшие Брашов и Сибиу российские отряды с боями поспешно отошли, румынский комитет бежал в Бухарест. Очаг сопротивления сохранился в Западных Карпатских горах, примерно на десятой части площади княжества. Свободолюбивые горцы-моцы, у которых непререкаемым авторитетом пользовался Янку, отбивали все попытки проникнуть в их край. Русские офицеры с некоторым удивлением и в то же время высоко оценивали боевые качества войска "горного короля": "Это были настоящие народные партизаны. Неуловимые, как воздух, они являлись везде, где чуяли добычу... По знаку, им данному, вооруженные толпы собирались в назначенном пункте. Он являлся и вел их. По окончании экспедиции они расходились по домам, содержа, однако, кордонную линию с условленными знаками вокруг гор" .

Весной 1849 г. венгерская революция, казалось, одержала верх в героическом противоборстве с Габсбургами. В начале марта юный Франц-Иосиф провозгласил новую конституцию империи, по которой от Венгерского королевства отходили Трансильвания, Банат, Хорватия и Далмация, что вызвало волну возмущения в мадьярских кругах. Охвативший массы протест вылился в каскад побед над австрийской армией. Пешт удалось освободить, и туда вернулось революционное правительство. 19 апреля Государственное собрание объявило династию Габсбургов низложенной и избрало революционного лидера Лайоша Кошута правителем страны.

Однозначной оценке акт низложения не поддается, ибо он лишил венгров симпатий роялистски настроенной общественности на Западе и дал возможность "обиженному" Францу-Иосифу искать поддержки за рубежом для восстановления своих законных прав. Зондажи в Петербурге превратились в настойчивые требования. Восторга они у адресатов не вызывали.

Содержавшиеся в советской печати утверждения вроде следующего: "Просьба австрийского правительства была немедленно удовлетворена", - противоречат истине . Паскевич полагал, что венские хитрецы Россию непременно надуют: австрийцы "хотят, чтобы В в соизволили всю тяжесть войны взять на себя". Император с ним соглашался: "Входить в Трансильванию нет причины. Это дело прямо австрийцев... Когда все дело испорчено, было бы глупо исправлять русской кровью их ошибки". В другой раз Николай I писал своему корреспонденту: "Австрийцы, не сладив сами, хотят теперь чужими руками жар загребать. Но я того не хочу" .

Однако, осознав всю степень опасности, нависшей над короной неопытного юнца, царь изменил свою точку зрения. В Дунайских княжествах под покровом внешнего спокойствия тлело недовольство. Консул К.Е. Коцебу передавал из Бухареста о "крайнем волнении, охватившем умы". Дипломат опасался, как бы Бем не превратил соседнюю Трансильванию в крепость революции: "Пока эта провинция остается в руках восставших венгров, она будет служить для демагогов всех наций своеобразной цитаделью, откуда они постараются распространить свои доктрины в соседних странах", создавая "постоянную опасность не только для Дунайских княжеств, но и для Буковины, Галиции и даже для наших западных губерний" .

Так что не только монархическая солидарность, но и тревога за состояние умов собственных верноподданных подвигнула Николая I на принятие решения об интервенции.

8(20) мая 1849 г. Франц-Иосиф прибыл в Варшаву, где находился царь, и вымолил поддержку. В циркуляре российского министерства иностранных дел сообщалось о формальной просьбе австрийской стороны помочь подавить восстание, которое ставит под вопрос спокойствие двух империй. Российский кабинет с сожалением отказывался от прежде занимаемой им "выжидательной и пассивной позиции", но дело шло о безопасности и нарушении к ущербу для России европейского равновесия .

Еще со времен Потемкина и Суворова российское командование испытывало неприязнь к австрийским коллегам, поэтому и выдвинуло требование абсолютной самостоятельности действий экспедиционных сил. Но прежде, чем отдавать войскам приказ, следовало выяснить возможную реакцию на вторжение основных европейских стран. Зондаж в столицах дал успокаивающие результаты.

Во Франции восторжествовал Луи-Наполеон Бонапарт, уже успевший подавить революцию в Риме.

В Италии с движением расправились И. Радецкий и Ю. Гайнау.

Оставалась Великобритания, где сосуществовало три подхода к намечаемой карательной акции: гласный - пресса пугала "казацким нашествием", общественность митинговала, парламентарии разоблачали "козни московитов"; официальный - правительство осуждало вмешательство во внутренние дела других государств и попрание их суверенитета; тайный, который можно расценить как хорошо замаскированное поощрение расправы над венгерской революцией.

В целом серьезных опасений британская позиция не внушала. Посол в Лондоне Ф.И. Бруннов успокаивал начальство: "Укрепляется мнение, что наступил момент, когда Австрия, будучи не в силах восстановить порядок, окажется вынужденной прибегнуть к материальному содействию России". Так округло выражался дипломат насчет предполагаемого вторжения. Кабинет может "в соответствующем случае счесть себя вынужденным быть сдержанным или заявить протест, изолированно или же совместно с Францией" . И все.

Обошлось даже без протеста. "Австрия является важным элементом баланса сил в Европе, - заявил в парламенте Пальмерстон. - Все, что может прямо или случайно ослабить или искалечить Австрию, низвести ее с положения державы первого ранга и превратить во второстепенную, явится большим несчастьем для Европы" . Откровеннее не скажешь! Прославленный фельдмаршал герцог А. Веллингтон приватно же поучал, как подавить венгров: не заниматься шапкозакидательством, двинуть против них большие силы, тысяч сорок. Пальмерстон явно опасался вмешательства общественности и советовал: "Кончайте же скорее!" .

Царское командование серьезно подготовилось к вторжению: с севера над Венгрией нависли армия Паскевича и корпус генерал-адъютанта Ридигера, из Дунайских княжеств наносил удар корпус Лидерса. С запада - австрийская армия Ю. Гайнау, всего более 200 тыс. солдат и офицеров. Мадьяры сражались отважно и умело. Из их полководцев особых похвал со стороны русских офицеров удостоился Бем - "искусный, предприимчивый, деятельный" .

По прочно установившейся в отечественной историографии традиции поход Паскевича рисовался сплошь черной краской. В плане самой общей оценки, без углубления в детали, это верно, но именно детали в данном случае исключительно важны.

И революционная, и национальная идеи оказались в Трансильвании круто замешанными на злобе, ненависти и крови. Нельзя поэтому упрекать "обывателя" за то, что он стремился спасти свою жизнь и детей, сберечь свое нажитое тяжким трудом или унаследованное от предков добро. Нельзя изображать дело так, будто российская армия ворвалась в Трансильванию и под свист казачьей нагайки предала все огню и мечу. Классическая формула - народы против монархов-тиранов - здесь не имела шансов на успех; в румынских селах, в населенных по преимуществу немцами городах интервентов встречали не кольем-дрекольем, а колокольным звоном и цветами. Поэтому говорить об "усмирении" Трансильвании казаками - как то по сию пору утверждается в нашей массовой печати - значит вводить в заблуждение читателя.

Вот "путевые впечатления" российского офицера: "Переход от Мюленбаха к Сас Варошу был невеселый. Наводили на нас грусть эти разоренные села и дома по дороге, свежие памятники междоусобной Трансильвании. Здесь венгерцы мстили валахам по дороге от Карлсберга на Торду; там были сожжены многие города, здесь очень многие деревни. Запустелые дворы, обгорелые стены, торчащие трубы как мавзолеи на кладбище, - все это приводило в уныние " .

А вот "картинки нравов": депутат Венгерского собрания румын Драгош, стремясь способствовать примирению двух народов, завязал в Абруде переговоры с вождями горцев-моцев. В город ворвались партизаны майора Л. Хатвани, который повесил двух префектов, Л. Бутяну и П. Добря. Разъяренные горцы во главе с Янку вытеснили отряд Хатвани из Абруда; Драгоша, заподозренного в предательстве, убили, а тело его разрезали на куски . С приходом российской армии возникла угроза массовой мести: "Валахи, пользуясь поражением венгерской армии, уже снова стали позволять себе буйства и угрожали грабежом и смертоубийством венгерцам" .

В создавшихся условиях армия Паскевича была встречена сочувственно румынским и немецким населением края, т.е. большинством жителей: "10 июня войска вступили церемониальным маршем в Кронштадт... Жители встречали нас с большим торжеством"; "жители Германнштадта вышли навстречу в село Шелемберг, откуда много народа и много экипажей провожало нас до города. Там встречала нас полковая музыка. Из окон осыпали нас венками цветов"; "население Медиаша было предано императору и встретило нас как освободителей... Едва наши войска стали на позицию, весь Медиаш пришел посмотреть на них. Долина Кекеля, знаменитая своими виноградниками, превратилась в шумное гуляние, на котором солдаты играли самую почетную роль"; "Сегесвар (Шегешвар, Сигишоара. - В.В. ) принял нас с нескрываемой радостью. Он с большой неохотой нес иго венгерцев". До прихода российской армии правительственный уполномоченный Гаал Шандор повесил десять жителей, чем усилил недовольство населения. Корпус встречали сто "юных дев, увенчанных цветами", все - в белых одеяниях. От имени города они преподнесли генералу Лидерсу букеты .

В Сас-Вароше к Лидерсу явился "король гор" Янку, "молодой человек лет 25, белокурый, очень красивый собой, и с таким добрым, приятным лицом, что нельзя поверить, что он уже произнес столько неумолимых приговоров над людьми" . Генерал снабдил его деньгами, причем немалыми - 20 тыс. руб. и боеприпасами.

Сказанное выше не меняет общей отрицательной оценки вооруженного вмешательства царизма в дела Австрийской империи, способствовавшего сохранению целостности этого государственного образования, торжеству в нем консервативных начал, - а имеет целью предостеречь от упрощенчества и невзвешенности в суждениях при трактовке исключительно сложных и драматически развернувшихся событий.

Говорить при этом о торжестве реакции по всей линии не приходится, Габсбурги пошли на значительные уступки, не посягнув на некоторые кардинальные завоевания революции, на ее аграрное законодательство в частности. Нельзя и царских сановников изображать сплошь замшелыми ретроградами. Сошлемся на совет. данный Паскевичем самодержцу: "Я не знаю Ваших мыслей насчет Австрии, но если существование ее нужно для Вашей политики, то амнистия нужна и прежняя конституция нужна" , т.е. конституция 1848 г.

Война был непопулярна даже среди генералитета. Австрийского командующего Ю. Гайнау ненавидели все, начиная с царя, за его высокомерие, крайнюю жестокость, постоянное стремление подставить ножку союзнику, срыв поставок продовольствия и фуража, которые он аккуратно забирал для своих войск. "Про действия австрийцев мы с тобой одних мыслей, - признавался царь Паскевичу. - Но их не переделаешь; итак, надо терпеливо сносить зло, лишь бы общий результат был нами желанный" .

Кровавые расправы Гайнау претили российскому офицерскому корпусу, в обычае которого было щадить сложивших оружие. К отважному врагу проявлялось нескрываемое сочувствие: "Едва только венгерцы сдались, мы смотрели на них не как на неприятелей, а как на несчастных".

Общее чувство разделял и Паскевич. В связи с передачей австрийцам пленных венгерских генералов он обратился к царю в выражениях, не допускающих двоякого толкования: "Можно ли мне отдать на виселицу всех, которые надеются на Вашу благость? За то только, что они сдались перед Вашими войсками?". Казалось, скажи царь "нет", и десятки славных жизней были бы спасены.

Но Николай I, пленник идей легитимности и монархической солидарности, не внял фельдмаршалу: "Они бунтовщики и с ними низко и подло сближаться, довольно и того, что мы их милуем". Царь добавлял, что юный "император намерен всех простить после суда над бывшими офицерами его армии".

Ничего подобного! 18-летний монарх пренебрег личными обращениями к нему цесаревича Александра и Паскевича с просьбой о милосердии. Посылая последнему крест Марии-Терезии, он лицемерил в сопроводительном письме: "Если бы я следовал лишь порывам сердца, я бы охотно задернул завесу забвения над прошедшим", но тяжек долг перед страной . Сотни людей были расстреляны и повешены, в том числе 13 генералов, вошедших в историю под именем Арадских мучеников.

Для характеристики межнациональных отношений в Трансильвании очень важны последние два месяца революционной эпопеи. Генерал Бем отчаянно сопротивлялся вступившим туда превосходящим российским силам. В конце июня он предпринял трудно объяснимую с точки зрения военной тактики диверсию в Молдавии, перейдя перевал Ойтуз с отрядом в 2,5 тыс. человек и 12-ю пушками. Он потеснил слабые русские заслоны и обратился к населению с призывом освободиться от царской опеки. Под воззванием подписались и некоторые покинувшие Валахию революционеры во главе с Ч. Боллиаком .

Бем быстро спохватился: находившиеся у него в тылу российские войска могли наглухо перекрыть перевалы Карпатских гор и поймать его в ловушку, поэтому он поспешно вернулся в Трансильванию. Можно предположить, что на безнадежную экспедицию он решился не без подсказки с румынской стороны. Приехавший в Ардял валашский революционер Николае Бэлческу в письме от 7 (19) июня рисовал перед генералом радужные перспективы вторжения в Дунайские княжества. То ли кривя душой, то ли проявляя большую живость воображения он писал: чего румыны всегда хотели - так это "объединить свое движение с польским и венгерским и вместе бороться против России, под гнетом которой все они находятся... Вступив в Валахию и Молдавию, Ваше превосходительство обеспечит преданность 8 миллионов румын делу свободы... Вы перенесете войну на юг России, где она наиболее уязвима" .

В битве под Сигишоарой 18(30) июля Бем потерпел поражение. Сам он был ранен и увезен с поля боя на телеге, его адъютант, замечательный поэт Шандор Петефи, пал смертью храбрых. Генерал сумел-таки собрать остатки своих сил для последних сражений. Сдаваться он не пожелал, и после капитуляции основных сил венгерской армии А. Гергея под Ширией (Виллагошем) 1(13) августа, сопровождаемый несколькими поляками, скрылся в Турции.

Нам остается перевернуть последнюю страницу драматической истории Трансильвании в 1848-1849 гг. и рассказать о попытках наладить сотрудничество революционных сил Дунайских княжеств и Венгрии.

Прекрасное по замыслу, на деле оно не клеилось - расхождения и распри начинались сразу же после обмена патетическими декларациями о братстве народов. Сама ориентация двух движений разводила их в стороны, а затем сталкивала друг с другом, несовместимыми являлись их основополагающие предпосылки: цель мадьяр - единое централизованное государство "венгерской политической нации"; цель румын - очень значительная степень не только национально-культурной, но и национально-государственной самостоятельности, федерализации земель короны Святого Иштвана, что неизбежно повлекло бы за собой подрыв экономических позиций и утрату политической гегемонии мадьярского дворянства на большей их части.

Отсюда - непонимание, отторжение, а затем и столкновение венгерской революции с национальными движениями румын, а также немцев. Будущее с суровой неизбежностью сулило столкновение разных национальных движений между собой - все они без исключения несли в себе зародыш шовинизма, все мыслили объединение национальных земель с изрядным прихватом "чужих", отыскивая доказательства в забытых потемках истории.

Серьезную попытку достичь румыно-венгерской договоренности предпринял Бэлческу. В мае 1849 г. он приехал, точнее - проник, в Венгрию, правительство которой приютилось в провинциальном Сегеде и проявляло некоторую склонность к примирению. Бэлческу являл собой воплощение умеренности. Он, конечно же, сознавал, к чему приведет уравнение в правах проживавших в Трансильвании национальностей: "С наступлением демократии большинство в собрании перейдет к румынам и славянам. и общие трудности вынудят всех на жизнь в конфедерации" . Говорить о столь опасных вещах своим партнерам по переговорам он не стал и предложил приемлемый для них вариант "умиротворения". 2(14) июля документ был подписан. Несомненно, уступчивости мадьяр способствовала царская интервенция: революции оставалось существовать месяц.

В "Проекте умиротворения" официальная Венгрия признавала права румын как нации на использование родного языка в школе и администрации местностей с преобладающим румынским населением, брала обязательства отменить не на словах, а на деле барщинные повинности, восстановить разрушенные и сгоревшие дома. Единственный венгерский язык продолжал действовать в законодательной сфере и суде высшей инстанции. Была достигнута договоренность о создании румынского легиона, который должен был присягнуть Венгрии и Румынии и сражаться под венгерским знаменем против деспотизма.

Бэлческу с неимоверными трудностями пробрался в горы на встречу с Янку. Тот заявил, что время упущено, сотрудничать с венграми отказался, но обещал впредь не поднимать против них оружия, что не помешало ему однако принять деньги и боеприпасы от царского командования. Бэлческу с немногими спутниками пришлось уносить ноги. Позднее он красочно описал перипетии бегства, подробности которого характеризуют атмосферу того времени.

В горах они пробирались тайно, опасаясь "быть арестованными и убитыми реакционными крестьянами, которые могли принять нас за венгров". Таковы были настроения тех, кого Бэлческу записывал в союзников революции. "От тоски" он заболел.

У Муреша беглецов задержал русский конный патруль. Бэлческу угостил солдат табаком, и те отпустили их с миром, не ведая, с каким опасным путником имели дело - ведь чернявый, болезненно-худой человек собирался поднять "8 миллионов румын" на восстание против России.

Затем горемыки, переодетые под крестьян, присоединились к обозу с горшками, кувшинами и прочей гончарной утварью. Обоз напоролся на венгерских жандармов, которые на телегах под посудой обнаружили "господскую одежду", но ограничились ее конфискацией и не стали задерживать "воришек". Питались беглецы скверно, мокли под дождем, ночевали в стогах сена, и от этой "собачьей жизни" Бэлческу выздоровел. В деревнях он по часу торговался с бабами из-за каждого крейцера - чтобы сойти за заправского торговца .

Бегство удалось; но план сотрудничества народов провалился. Бэлческу внимательно и вполне пристрастно проанализировал причину неудачи, досталось и румынам, и мадьярам, и сербам, и славянам вообще, и, конечно, коварным "московитам" с их кознями и интригами: "С московским духом славян Австрии, распространившемся и среди румынского народа Баната и Трансильвании, я познакомился этой зимой".

И все же главное заключалось не в ошибках лидеров и не в мнимых "происках русских", которых вообще-то до появления там частей 5-го пехотного корпуса было не сыскать днем с огнем, а в том, что история не подготовила почвы для желательных революционерам кардинальных свершений.

В крае этом на едином пространстве проживали национальные общности, отличные по языку, культуре, правовому положению в государстве, материальному благосостоянию, социальной структуре и менталитету.

Движущей силой революции явилось многочисленное дворянство, среднее и мелкое; оно разделяло политическую программу венгерской революции, сдержанно отнеслось к аграрной исэнтузиазмом поддержало 12-й пункт пештской программы об объединении Трансильвании с Венгрией. Иной социальной структуре румынской общины соответствовала и отличная система ценностей.

Мозговым центром движения явилась разночинная интеллигенция, приветствовавшая политическую программу венгерских революционеров, готовая идти дальше их в аграрной области. Достаточно уже влиятельная, но мало связанная с крупным землевладением прослойка национальной буржуазии (торговцы, банкиры, арендаторы, владельцы мастерских и мануфактур), разделяя эти взгляды, добивалась достижения национальной автономии, что по сути дела означало претензию на власть в княжестве.

Крестьянство, по большей части феодально-зависимое и почти поголовно неграмотное, проявляло равнодушие к неведомым им демократическим институтам, а свободу слова мужики с большой выразительностью осуществляли в кабаке. Деревня требовала земли, верила в добрые намерения императора и шла за своими "книжниками", изъяснявшимися на понятном ей языке.

Национальная идея в княжестве оказалась в неразрывной связи с вопросом о единстве Венгерского королевства и власти в нем. При хоть сколько-нибудь демократическом подходе земли короны Святого Иштвана либо распадались, либо превращались в федерацию и даже конфедерацию, что с порога отвергали венгерские революционеры, и не по злой воле Кошута "со товарищи", а потому, что любая страна, освобождаясь от пут зависимости, крайне ревниво относится к своей целостности и суверенитету и не терпит ничего, рассматриваемого как посягательство на свою территорию. Шансы на достижение консенсуса при данном состоянии социума при достигнутой его интеллектуальной элитой стадии развития менталитета равнялись нулю.

Максимально возможного - ограниченной культурно-национальной автономии - достиг Бэлческу. Но, если бы договоренность осуществилась, она вскоре была бы отвергнута румынской стороной как недостаточная.

Трагическое столкновение венгерской революции с национальными движениями "сопроживающих" народов представляется поэтому не случайностью, а закономерностью.

Невежество и дикость нравов "в низах" придали конфликту кровавую форму междоусобной резни. Глубокое чувство национальной розни, поразившее русских офицеров, невозможно было преодолеть ни призывами, ни порывами, ни жертвенностью буревестников революции:

"Дако-ромун, запертый в самые вершины ущелий, в отдаленные предместья города, смотрит с порога своей бедной греческой церкви на великолепные храмы и огромные дома немцев, венгерцев и секлеров и обдумывает планы своего запоздалого мщения. Тут вся история Трансильвании. В Кронштадте осязаешь ее" .

Мир человеческий по своей природе многолик, и таковым выступил и в трансильванской миниатюре. Подстригать его под одну гребенку, даже революционную. представляется невозможным, революция не сплотила, а разъединила народы. И поход Паскевича, карательный по отношению к венгерской революции, предстает как спасительный для многочисленного румынского и немецкого населения края. Литература 30. Виноградов B.H. Очерки общественно-политической мысли в Румынии. М., 1975, с. 120; Cherestesiu V. Op. cit., p. 424.

46. Там же, л. 46-47.

47. Авербух Р.А. Указ. соч., с. 287.

48. Opinions and Policy of H.J. Palmerston. London, 1852, p. 482.

49. Авербух P.A. Указ. соч., с. 298-299.

50. Дараган. Указ. соч., с. 129, 248.

51. См. Виноградов Б. Известия, 18.1Х. 1996.

52. Дараган. Указ. соч., с. 221.

53. Dinistoria Transilvaniei.p. 126.

54. Дараган. Указ. соч., с. 237-238.

55. Там же, с. 66, 114, 136, 138.

56. Там же, с. 222.

57. Щербатов (А.Г.). Указ. соч., с. 173.

58. Там же, с. 318.

59. Дарагин. Указ. соч., с. 178; Щербатов (А.Г.). Указ. соч., с. 172, 331,333, 439.

60. Anul 1848 in Principatele Romane, v.VI. Bucuresti, 1910, p. 268.

61. РГВИА, ф. Военно-ученый архив, 1849, д. 5349, л. 263.

62. Ghica I. Amintiri din pribegie, v. 2. Bucuresti, 1910, p. 39.

63. Istoria Romaniei, v. IV. Bucuresti, 1964, p. 164-165.

64. Balcescu N. Opere.v. IV, p. 226-227.

65. Дараган. Указ. соч., с. 67. 96

Подавление русскими войсками в 1849 году революции в Венгрии многие историки считают едва ли не главной внешнеполитической ошибкой Николая I. Однако объективный анализ показывает, что эта интервенция была шагом вполне рациональным и неизбежным.

Критика принятого Николаем I решения основывается на двух тезисах. Во-первых, налицо были имиджевые потери, поскольку за Россией с тех пор закрепилось прозвище «жандарма Европы». Во-вторых, всего пять лет спустя Габсбурги выступят против своего спасителя, и России придется держать на австрийской границе войска, которых будет так не хватать под Севастополем.

Однако никакой ошибки Николай I не сделал.

Фельдмаршал на коленях

Грянувшие в 1848 году в Европе революции называют «весной народов». Требования демократических реформ переплелись со стремлениями к независимости и попытками объединить расколотые на мелкие государства нации.

Россия выглядела на общем фоне непоколебимым бастионом самодержавия. Революционного брожения не наблюдалось даже в Царстве Польском, которым железной рукой управлял фельдмаршал Иван Федорович Паскевич, носивший титул князя Варшавского.

Тяжелее всего пришлось Австрии, которую, по причине многочисленности населявших ее народов, часто называли «лоскутной империей».


Венгрия, возглавляемая революционным правительством Лайоша Кошута, взяла курс на создание независимой республики. В то же время славянские народы демонстрировали преданность дому Габсбургов, поскольку рассчитывали добиться уравнения в правах с немцами и венграми.

Весной 1849 года самый способный венгерский военачальник Артур Гёргей нанес австрийцам ряд поражений, что крайне встревожило Николая I. Вакуум, который должен был образоваться на месте шатавшейся Австрийской империи, заполнила бы новая европейская держава - Венгрия, в армии которой ведущие командные должности занимали польские генералы, отметившиеся в антироссийском восстании 1831 года. В состав Венгрии вошла бы и Галиция, где в 1846 году при пособничестве австрийских властей украинские крестьяне устроили резню польских помещиков. Поляки мечтали поставить «быдло на место», после чего использовать Галицию в качестве плацдарма для разжигания мятежа, а затем и вторжения в русскую Польшу.


Николая I и Паскевича такой сценарий никак не устраивал, и они решили помочь австрийцам, которые к тому же об этом просто молили.

З мая 1849 года прибывший в Варшаву фельдмаршал-лейтенант граф Кабога передал Паскевичу письмо от главы австрийского правительства князя Шварценберга, в котором тот сообщал, что венгры находятся в нескольких переходах от столицы Австрии и без помощи русских ее падение неизбежно. «Спасите Австрию! - умолял Кабога. - Каждый день, каждый час дорог!» - и, упав на колени, облобызал руку князя Варшавского.

Дуэль умов

Решение Паскевичу требовалось принимать немедленно. Получить санкцию находившегося в Москве Николая I можно было только через 12-15 дней - срок неприемлемый.

В качестве «пожарной команды» был сформирован 10-тысячный отряд генерал-лейтенанта Панютина, личный состав которого снабдили четырехдневным пайком и, посадив в вагоны, отправили по варшавско-венской железной дороге в столицу Австрии. Это был первый в русской военной истории случай переброски войск по железной дороге.

Вскоре, узнав, что Гёргей не стал наступать на Вену, Паскевич приказал Панютину остановиться у Градиша и присоединиться к Главной австрийской армии фельдмаршал-лейтенанта Гайнау.

16 мая в Варшаву прибыл Николай I, а через пять дней - австрийский император Франц-Иосиф. Подписанное ими 29 мая соглашение определяло порядок и цели действий союзников. За помощь в разгроме венгров австрийцы обязались обеспечить снабжение 100-тысячной русской армии транспортом, продовольствием и боеприпасами, а в случае невозможности покрыть все потребности и компенсировать понесенные расходы деньгами.

Противник, включая отряды ополчения, располагал почти 200-тысячным войском. Главная, или Верхнедунайская армия Гёргея насчитывала примерно 45 тысяч штыков и сабель. Однако прежде на своем пути войскам Паскевича пришлось бы скрестить оружие с 25-тысячной Верхне-Тисской армией Дембинского, обороняющей выходы с Карпат на венгерские равнины. Тридцатитысячная Южно-Тисская армия Прегеля пыталась нейтрализовать равную ей по численности Южную австрийскую армию Елачича. В Трансильвании находился Юзеф Бем с 60 тысячами, но его уничтожение входило в задачу действовавшего самостоятельно русского корпуса генерала Лидерса. Еще до 50 тысяч находились в резерве и крепостных гарнизонах.


Перейдя горы, русские войска должны были выйти на громадную равнину, перерезанную с севера на юг рекой Тиссой, форсировать этот водный рубеж и затем теснить неприятеля на запад, к Вайцену.

Таким образом, Гёргей должен был оказаться между русским молотом и австрийской наковальней.

«За что вы нас ненавидите?»

15 июня 1849 года войска Паскевича выступили к Карпатам. При армии находился 22-летний сын императора, великий князь Константин Николаевич - в будущем известный реформатор и генерал-адмирал русского флота.

Славянское население «лоскутной империи» встречало царские войска с энтузиазмом. «Прошел слух, что русская армия двинулась на венгров, и никто более не сомневался, что им пришел конец... Рассказывали, какие эти русские большие, сильные и страшные, и что им не нужны ружья, а на штурм они идут с огромными многожильными бичами, и кого достанут ими, тот уже не встанет».

23 июня произошел успешный для русских бой с пятитысячным отрядом генерала Высоцкого возле местечка Шамош. Вот что рассказывает о нем участник похода Лихутин: «Наши войска, настигшие неприятеля в первый раз, вцепились в него с ожесточением; завязалась тотчас рукопашная схватка. Из следовавших позади частей, становившихся, вероятно, уже на биваках, казаки и кто мог скакали вперед в одиночку и бросались в бой. Рассказывали, что в одиночных схватках противники, изломав оружие, терзали друг друга руками и зубами... Хотя дело было невелико, но впечатление его на венгерцев, по-видимому, было очень сильно. Мне самому случилось слышать в Кашау на другой день после Самосского дела вопросы мадьяр; "За что вы деретесь с нами с таким ожесточением? Что мы вам сделали?"»

Стремясь облегчить снабжение, а заодно захватить мост через Тиссу, Паскевич двинул 4-й корпус к известному своими винами Токаю.

Русская конница с ходу пронеслась через город, но затем угодила под огонь стоявшей на противоположном берегу вражеской артиллерии и потеряла несколько человек убитыми. Несколько выстрелов прозвучало из частных домов. Далее предоставим слово Лихутину: «При первых выстрелах из окон солдаты, естественно, бросились к домам, из которых стреляли, выломали двери и ворота, разбросали небольшие баррикады, устроенные в сенях и воротах, и ворвались внутрь домов. Некоторых жителей, в том числе одну женщину, захватили с ружьями, еще дымившимися от выстрелов, все они погибли; расправа была быстрая и задушила народную войну, если она была возможна, в самом начале...»


Можно ли согласиться с Лихутиным, особенно если учесть, что правомерность русской народной войны в 1812 году он сам не подвергает сомнению, вопрос сложный. Однако результаты столь зверского урока мемуарист расписал вполне убедительно. По его словам, в течение всей кампании 1849 года: «Наши разъезжали по дорогам поодиночке, верхом или в экипажах и на подводах, как дома. Однако же во все продолжение войны ни с одним офицером не случилось никакого происшествия и несчастия; жители везде оставались спокойными и даже одиночных людей принимали спокойно и гостеприимно. Происшествия случались только с нижними чинами, оказывавшимися всегда в нетрезвом виде».

Кольцо для Гёргея

В Токае русские столкнулись с опасным врагом - холерой, стремительно распространявшейся в жару в условиях болотистых равнин Тиссы.

Тем временем правительство Лайоша Кошута эвакуировалось в Сегедин, а Буда и Пешт были заняты австрийцами. 11 июля Гайнау и Гёргей сразились у стен Коморна, после чего обе армии направились к Пешту наперегонки, двигаясь по противоположным берегам Дуная. Венгры шли по левому берегу, а возле Вайцена, где в предгорьях русло Дуная заворачивало на юг, Гёргея должен был перехватить Паскевич. Действительно, 15 июля венгерский авангард наткнулся на конномусульманский полк Бебутова.

Заняв окружавшие Вайцен высоты, венгры отбили примчавшуюся на помощь Бебутову кавалерию и конную артиллерию под командованием генерала Засса. Сражение переросло в артиллерийскую дуэль, затихшую с наступлением темноты.

Мемуаристы удивлялись, что Паскевич вводил войска в бой нехотя и не пытался развернуть серьезное наступление на противника. Причины столь странного поведения очевидны. Фельдмаршал подталкивал своего противника на юг - в «объятия» австрийцев, которым предстояло сделать всю кровавую работу. Однако излишне энергичные действия Засса спугнули Гёргея, и он, изменив маршрут своего движения, решил двигаться на северо-восток - к Токаю и Дебречину. Это значило, что разбираться с ним придется все же князю Варшавскому.


17 июля русские войска потрепали арьергард неприятеля, заставив его избрать из всех возможных дорог к Токаю самые неудобные, проходившие через горные ущелья. Сам Гёргей был ранен в голову, а войска его оказались настолько деморализованными, что во время одной из стоянок впали в панику, приняв барабанный сигнал «подъем» за сигнал «тревога».

Если не считать холеры, то события развивались для русских по вполне приемлемому сценарию. В этот период в Венгрии даже раздавались голоса о том, что хорошо бы провозгласить страну независимым королевством во главе с сыном русского императора великим князем Константином Николаевичем.

Между тем Гёргей решил круто развернуться на юг в районе Токая, чтобы двинуться на соединение с Южно-Тисской армией. Сам он с основными силами двигался через Гросс-Вардейн, а по более очевидному для русских маршруту - через Дебричин - направил тысячный корпус Наги-Шандора, который 2 августа был разбит Паскевичем.

Николай I, поздравив фельдмаршала с победой, выразил сожаление, что сам Гёргей ушел. Князь Варшавский в ответном письме сохранял невозмутимость: «Гёргей знает войну и его можно только уничтожить, маневрируя, а не сражаясь. Драться он не будет, сознавая свою слабость. Я его запру в кольцо, хотя мне и трудно маневрировать, имея за собой 4 тысячи повозок».

В Трансильвании 31 июля Лидере разбил Бема при Шегешваре, после чего двинулся на запад к Араду, помогая затягивать петлю, в которую угодил Гёргей. Бем несся впереди своего победителя. Присоединившись к армии Дембинского и фактически отстранив от командования своего соотечественника, он попытался вдохнуть в приунывшую армию боевой дух, двинувшись на австрийцев.

9 августа грянула битва при Темешваре, в которой победа осталась за Гайнау, и где великолепно показал себя отряд Панютина. Соратник Бема, Высоцкий, писал, что остатки разбитых войск «бродили небольшими партиями по различным дорогам, солдаты без офицеров, офицеры без солдат, артиллерия разбрелась наудачу... Никто не имел желания драться, каждый требовал, чтобы вступали в переговоры».

А что же Гёргей? Ему оставалось только нарезать круги, которые становились все уже. И он предпочел сложить оружие, «предавая венгерский народ и, в особенности, офицеров, служивших прежде в рядах австрийских войск, исключая только самого себя, великодушию и справедливости русского царя».

Капитуляция состоялась 13 августа 1849 года в окрестностях Вилагоша. Сдались около 30 тысяч венгерских военнослужащих. Многие пленные генералы позже были расстреляны австрийцами как изменники. Гёргея Паскевичу удалось защитить. Скончался он в 1916 году в 98-летнем возрасте!

Потери русских в венгерскую кампанию умершими и убитыми достигли 12 тысяч, причем одиннадцать человек из каждых двенадцати стали жертвами холеры.

Споры с Веной относительно компенсаций понесенных русскими расходов продолжались еще долго. Раздраженный Паскевич писал императору об австрийцах: «В благодарность за спасение они способны на многое».

На что именно - лучше всего догадывался князь Шварценберг, проницательно предсказавший, что «Австрия еще удивит мир своей неблагодарностью».


Как ни печально, но даже если бы Николай I знал наперед, какую форму примет эта неблагодарность, в 1849 году он бы все равно спас Габсбургов. Ведь если во время Крымской войны Австрия все же ограничилась дипломатическими демаршами, то республиканская Венгрия неизбежно примкнула к англо-франко-турецкому альянсу, а в Царстве Польском грянуло бы новое антироссийское восстание. И тогда Крымская война закончилась бы гораздо хуже.

План
Введение
1 Состояние венгерской и австрийской армий
2 Начало военных действий
3 Действия Скарятина и неудачи австрийцев
4 Вступление в войну русских частей
4.1 Части, назначенные в поход
4.2 Группировка венгерских сил
4.3 Планирование наступательных действий

5 Первые успехи
5.1 Бои у Переда
5.2 Бои под Коморном

6 Выступление русской армии
6.1 Неудача под Вайценом
6.2 Маневрирование русских корпусов

7 Июльские бои
7.1 Действия венгров на коммуникациях
7.2 Переход Гёргея в Южную Венгрию
7.3 Захват Тисафюредской переправы
7.4 Маневрирование и сражение под Дебреценом
7.5 Действия австрийцев

8 Разгром венгров
8.1 Снятие блокады с Темешвара
8.2 Разоружение Гёргея перед русскими войсками
8.3 Капитуляция Коморна

9 Военные действия в Трансильвании
9.1 Обзор сил противоборствующих сторон
9.2 Занятие Кронштадта
9.3 Действия Гротенгельма и Энгельгардта
9.4 Неопределённость действий Лидерса
9.5 Сражение под Германштадтом
9.6 Успехи Гротенгельма
9.7 Большое наступление в Трансильвании
9.8 Сражение под Шегешваром
9.9 Планы Бема
9.10 Бой на Гроссшоернских высотах
9.11 Второй бой у Германштадта
9.12 Разгром венгерских повстанцев

10 Окончание военных действий
11 Оценка действий Паскевича и Лидерса
Список литературы

Введение

Подавление Венгерского восстания 1848-1849

1. Состояние венгерской и австрийской армий

Силы, которыми могли располагать венгерские повстанцы, сначала были невелики. 7 мая 1848 г. венгерское правительство утвердило сформирование 10 батальонов гонведов (10 000 человек); 29 июня объявлен набор 200 000 человек, из которых 40 000 немедленно; в августе было постановлено учреждение подвижной национальной гвардии в 32 000 человек. В сентябре в распоряжении венгерского правительства было всего 18 000 человек; в октябре численность венгерских войск возросла до 25 000. К моменту вступления в войну главных сил русских численность венгерской армии значительно возросла: всего было регулярных войск (из состава австро-венгерской армии) 25 батальонов, 18 гусарских полков (144 эскадронов), 50 батарей (400 орудий); гонведа-ополчения - 147 батальонов, итальянский и польский легионы; общее количество войск достигло 190 000 человек. Венгерская армия была проникнута патриотическим духом, и в ней выдвинулись энергичные, предприимчивые вожди - Гёргей и польский эмигрант Бем. Главные силы венгров были распределены следующим образом:

• Отряд Гёргея - 50 000 человек - располагался на обоих берегах Дуная в районе Коморна;
• Отряд Клапки - 18 000 человек - около Нейзоля и Розенберга;
• Отряд Дембинского - 20 000 человек - около Лейтшау;
• Отряд Дамьянича - 15 000 человек - Кашау;
• Отряд Бема - 30 000 человек - располагался в Банате и нёс охрану горных проходов в Трансильванию;
• Отряд Перцеля - 10 000 человек - был в Зомборе у Надькюртёша.

Главные силы австрийских войск (около 80 000 человек), под началом князя Виндишгреца, перед началом военных действий имели состав:

• 1-й пехотный корпус (фельдмаршал-лейтенант Елачич) - 16 батальонов, 24 эскадрона, 52 орудия (21 418 человек);
• 2-й пехотный корпус (фельдмаршал-лейтенант граф Врбне) - 17,3 батальонов, 7 эскадронов, 54 орудия (20 358 человек);
• 3-й (резервный) корпус (фельдмаршал-лейтенант Сербеллони) - 5 батальонов, 25 эскадронов, 108 орудий (15 250 человек);
• Гарнизон Вены - 17 батальонов, 10 эскадронов, 36 орудий (22852 человек).

2. Начало военных действий

Венгерские войска перешли в наступление первыми и атаковали австрийскую армию 18 октября у местечка Швехат (в нескольких верстах к югу от Вены). Венгры были разбиты и отступили к Пресбургу. Князь Виндишгрец не преследовал их, считая невозможным удалиться от Вены, где в это время подготовлялись важные политические события: император Фердинанд под гнетом нахлынувших событий решил отказаться от престола в пользу племянника Франца-Иосифа.

Наступившим затишьем на главном театре обе стороны воспользовались для подготовки к дальнейшей борьбе. В это время в пограничной полосе Венгрии и Трансильвании отдельные отряды венгров продолжали с успехом бороться с австрийскими гарнизонами и сербскими ополчениями. Особенно успешны были действия Бема в Трансильвании.

В декабре австрийская армия перешла в наступление и, после целого ряда частных успехов, 24-го заняла Пешт. Главная масса венгерских войск (16 000), под началом Гёргея, отошла после этого к Вайцену, а остальная (до 10 000), под началом Перцеля, к Сольноку на реке Тисе.

Благодаря нерешительным действиям Виндишгреца, разрозненные силы венгров к февралю 1849 г. успели объединиться и собраться на верхней Тисе. Главным начальником всех мятежных войск был выбран поляк Дембинский.

В сражении 14-15 февраля при Капольне у Фюзешабони Дембинский был разбит, и войска его отступили за реку Тису. После этого командование перешло к Гёргею, который в сражении при Гёдёллё и Ишасеге 25 марта нанёс поражение австрийцам. Австрийцы, отступив к Пешту, сняли блокаду Коморна, занятого венгерским гарнизоном. Виндишгрец был замещен генералом Вельденом. Вельден стянул все свои войска к Пресбургу, оставив небольшой гарнизон в Офене.

3. Действия Скарятина и неудачи австрийцев

В Трансильвании командовавший австрийскими войсками генерал Пухнер, не имевший надежды получить поддержку, обратился за помощью к командиру русского корпуса, занимавшего Дунайские княжества, генералу Лидерсу. С разрешения императора Николая I в конце января 1849 г. два небольших отряда генерал-майора Энгельгардта (3 батальона, 2 сотни и 8 орудий) и полковника Скарятина (4 батальона, 5 сотен и 8 орудий) вступили в Трансильванию и заняли Кронштадт и Германштадт.

Появление отряда Скарятина у Германштадта 23 января заставило Бема прекратить преследование теснимых им австрийцев и отступить к реке Марош.

В феврале Бем сосредоточил свои силы у города Медиаш, где и был атакован Пухнером. Отойдя от Медиаша, Бем искусным манёвром обошёл австрийцев и 27 февраля обрушился на отряд Скарятина недалеко от Германштадта. Предоставленный собственным силам, Скарятин вынужден был отойти к границе Валахии .

Сменивший заболевшего Пухнера Калиани отвёл австрийские войска к Кронштадту , куда и направился Бем. Дальнейшее пребывание небольших русских отрядов было рискованно и им приказано возвратиться в Валахию .

Между тем, революционное венгерское правительство, оценив успехи Бема в Трансильвании, вызвало его в середине апреля с частью войск на главный театр для командования всеми силами.

4. Вступление в войну русских частей

Положение австрийских войск, деморализованных разными неудачами, было критическое. Австрийское правительство, потерявшее надежду потушить мятеж , обратилось за помощью к России. Император Николай I повелел мобилизовать армию из 2, 3, 4 и 5-го корпусов, расположенных на западной границе.

4.1. Части, назначенные в поход

• 2-й корпус генерал-лейтенанта Купреянова - 4, 5, 6-я пехотные, 2-я лёгкая кавалерийская и 2-я артиллерийская дивизии (48 967 человек);
• 3-й корпус генерал-адютанта Ридигера - 7, 8, 9-я пехотные, 3-я лёгкая кавалерийская и 3-я артиллерийская дивизии (44 928 человек);
• 4-й корпус генерала от инфантерии Чеодаева - 10, 11, 12-я пехотные, 4-я лёгкая кавалерийская и 4-я артиллерийская дивизии (52 274 человек);
• 5-й корпус генерал-адютанта Лидерса - 14 и 15-я пехотные, 5-я лёгкая кавалерийская и 5-я артиллерийская дивизии и 3-й казачий Донской полк (28 676 человек);
• 9-я пехотная дивизия генерала Панютина (10659 штыков и 48 орудий).

5-й корпус Лидерса, по соглашению с Турцией, находился в командировке в Дунайских княжествах для обеспечения там порядка. 9-я пехотная дивизия Панютина располагалась у южных границ Царства Польского и была назначена в поход для усиления австрийских войск.

В апреле 1849 г. русская армия, под началом генерал-фельдмаршала князя Варшавского графа Паскевича-Эриванского, двинулась в Галицию. Австрийское правительство, опасавшееся наступления к Вене со стороны отряда Гёргея, добилось спешной присылки туда пехотной дивизии генерала Панютина. Дивизия была перевезена по варшавско-венской железной дороге из Кракова в Унгариш-Градиш в период с 27 апреля по 3 мая.

4.2. Группировка венгерских сил

Ко времени вступления русских войск в Австрию венгерские силы группировались в трёх местах. В крепости Коморн и близ неё - 58000 человек корпуса Гёргея; на Дунае при устье Тисы - 29 000 человек корпуса Перцеля-Феттера и в Трансильвании - 42 000 человек корпуса Бема; кроме того , отдельные отряды и партии находились в горных округах Карпат - в пограничных областях Галиции.

4.3. Планирование наступательных действий

Русская армия, по занятии Галиции, развернулась на линии Йорданув-Жмигруд-Дукля. Общий план действий союзных сил был следующим.

Сводная дивизия Панютина должна была наступать совместно с австрийской армией Гайнау (80 000 человек) от линии Эденбург-Пресбург-Тирнау к Коморну и Офену; отряд генерал-адютанта Граббе (14 000 человек) - от Йорданова перейти в Кубин с назначением охранять Галицию; правая колонна графа Ридигера (31 500 человек) - двинуться через Неймарк (?) и южные долины Карпат на соединение с левой колонной князя Паскевича (71 000 человек) и следовать от Дуклы на Эперьеш и Кашау, для совместного наступления к Пешту; отряд генерал-лейтенанта Гротенгельма (8500 человек) из Буковины через Ватра-Дорна следовать в Трансильванию и демонстрациями к Бистрице отвлекать внимание противника от 5-го корпуса генерала Лидерса, который должен был наступать от Плоешти (в Валахии) через Кронштадт и Германштадт для усмирения Трансильвании; сербские части бана Елачича (44 000 человек), блокировавшие Петервардейн, должны были действовать в связи с Лидерсом; Трансильванский корпус (12 000 человек) австрийцев - наступать от Чернеци (в Валахии).

Таким образом, внутрь Венгрии и Трансильвании направлялось до 300 000 солдат против 200 000 венгров.

5. Первые успехи

6 июня русские без выстрела достигли линии Люблау-Бартфельд, что произвело панику в революционном правительстве Венгрии. Ополчение Высоцкого (сменившего Дембинского), расположенное на путях от Дуклы и Неймарка к Эперьешу (17 000 человек), отступило к Кашау.

11 июня русские заняли Эперьеш, причём их конный авангард имел лихое дело у Шомоша. 18 июня авангард армии вступил в Мишкольц, а прочие войска расположились между этим пунктом и Форро. Венгерцы отступили к Хатвану.

4-й корпус, выдвинутый на линию Токай-Дебрецен, занял последний 21 июня; революционное правительство бежало. По сборе запасов продовольствия, корпус возвратился к Токаю, разрушив мост на Тисе.

Колонна генерала Граббе, не встретив сопротивления, заняла путь от Йорданова до Шемница. По занятии Мишкольца русские принуждены были остановиться в ожидании подхода отставших транспортов , а также в виду сильного развития холеры.

Главная австрийская армия в начале июня была расположена на фронте в 160 вёрст между городами Рааб и Тренчин (в долине верхнего Вага). Главная квартира находилась в Пресбурге, где был единственный мост через Дунай. Дивизия Панютина - в Бёзинге и Модерне (в 20 верстах от Пресбурга).

Гёргей, потерявший много времени на второстепенные операции и препирательства с Кошутом, решил до прибытя русских нанести поражение австрийцам. 4 июня 1, 2 и 3-й венгерские корпуса перешли в наступление.

5.1. Бои у Переда

Первый удар был направлен в район между Нейгейзельским рукавом Дуная и Вагом, но окончился неудачей. Гёргей решил возобновить наступление 8 июня. В свою очередь Гайнау также 8 июня приказал части своих сил отбросить неприятельские отряды за Ваг и Нейгейзельский рукав.

Столкновение обеих сторон произошло у деревни Зигард. Выбитые из неё австрийцы отступили в селение Перед, где также не могли удержаться. Прибытие дивизии Панютина дало возможность австрийцам снова перейти в наступление, Гёргей же, узнав о присоединении к ним русских, занял позицию у селения Перед.

9 июня союзники (22 000 человек при 96 орудиях) атаковали венгерские войска (18 000 человек, 60 орудий) у Переда. После упорного боя Гёргей отступил, а наступившая темнота прекратила преследование.

Это был первый бой крупных русских сил, в котором на их долю выпала решающая роль.

5.2. Бои под Коморном

15 июня Гайнау атаковал дивизию Кмети, стоявшую у Марцальтё, а затем 7-й венгерский корпус, занимавший укрепление Рааб. После упорного боя венгры отступили к Коморну.

20 июня Гайнау удалось вогнать венгерские войска в линию укреплений. Гёргей в тот же день к вечеру, сосредоточив неожиданно для австрийцев значительны силы, обрушился на 1-й австрийский корпус. Только вовремя подоспевшая дивизия Панютина дала возможность успешно отразить это внезапное нападение.

29 июня Гёргей вторично атаковал австрийскую армию и также, благодаря действиям Панютина, был принужден отступить.

Во время этих событий у Коморна Гайнау получил сведения о приближении русской армии к Офен-Пешту. 30 июня австрийцы у Офена, а летучий русский отряд графа Адлерберга у Пешта вошли в связь.

6. Выступление русской армии

26 июня 2-й и 3-й русские корпуса выступили из Мишкольца. К этому времени войска получили 25-дневный запас продовольствия. Для обеспечения тылового пути, проходившего по шоссе Мишкольц-Кашау-Бартфельд-Дукля, к охранявшему его отряду генерала Сельвана (10 батальонов, 18 орудий и 3 эскадрона и сотни) было приказано присоединиться отряду Остен-Сакена (8 батальонов, 12 эскадронов, 4 сотни и 32 орудия), а промежуточную базу в Галиции занять 2-му резервному кавалерийскому корпусу.

1 июля 3-й корпус прибыл к Хатвану, а 2-й к Хорту. 2 июля Паскевичем было получено от Гайнау извещение о возможности движения Гёргея от Коморна к Вайцену, причём он предполагал в этом случае, оставив блокадный корпус под Коморном, с главными силами направиться по левому берегу Дуная для пресдедования венгров, которых русские должны были перехватить у Вайцена.

6.1. Неудача под Вайценом

Действительно, Гёргей, оставив 18-тысячный гарнизон в Коморне, под началом Клапки, с 27 000 человек выступил в ночь на 1 июля на Вайцен с целью пройти в южную Венгрию. Это движение привело к неудачному для русских бою у Вайцена, после которого войска Гёргея отошли к северу.

Когда, 5 июля, русские двинулись к Вайцену, там оставались лишь небольшие отряды венгров, задержанные движением обозов. Не оказывая сопротивления, они отошли на сильную позицию у деревни Ретшаг, откуда снялись в тот же день вечером . Дальнейшее преследование отступавших было возложено на кавалерию 3-го корпуса, пехота которого остановилась в Ретшаге.

5-й корпус задержан в Вайцене, вследствие известия о движении отрядов Перцеля и Высоцкого из Сольнока на Капольну у Эгера или Хатван. По той же причине 4-му корпусу, направленному из Мезёкёвешда к Мишкольцу, приказано прибыть к Хатвану.

6.2. Маневрирование русских корпусов

Когда выяснилось направление движения Гёргея, Паскевич, чтобы воспрепятствовать его соединению с южными войсками и обеспечить свои сообщения, приказал: 2-му и 3-му корпусам направиться к Дьёндьёшу, 4-му - к Мезёкёвешду, войскам, охранявшим тыл: отряду Рота - отступить из Мишкольца на соединение с 4-м корпусом, генералу Сельвана, приняв меры для обороны укреплений Кашау, Эперьеша и Бартфельда, в случае движения Гёргея на Кашау, не вовлекаясь в бой, отступать на войска Остен-Сакена, к пределам Галиции. За отступавшими для непосредственнаго наблюдения двигался отряд генерала Засса (3 конных полка с батареей).

Таким образом, 100-тысячная русская армия была приведена в движение, чтобы обезвредить 20-тысячную милиционную армию, стремившуюся, как можно скорее, уйти из-под ударов сильного противника.

7. Июльские бои

7.1. Действия венгров на коммуникациях

Для противодействия ополчениям Перцеля и Высоцкого и охранения громадного обоза 5 июля был сформирован отряд графа Толстого. 8 июля конница его, направленная от Асода к Жамбоку, столкнулась около деревни Тура с венгерской кавалерией, поддержанной пехотой. Произошло кавалерийское дело, которое, благодаря своевременному прибытию пехоты (7 батальонов), приведённой генерал-лейтенантом Лабынцевым из Асода, завершилось отступлением венгров. Преследование велось до Жамбока.

Перцель принужден был отказаться от дальнейших операций на сообщения русских войск и отошел к Сольноку, а затем получил назначение оборонять р. Тису.

8 июля под Лошонцом арьергард войск Гёргея (корпус Надь Шандора) был настигнут небольшим летучим отрядом полковника Хрулёва (2 эскадрона, 1 сотня и 2 орудия).

Гёргей, опасаясь задержки в горах, повел свою армию усиленным маршем, и 10-го достиг Мишкольца, который уже был очищен отрядом генерал-майора Рота.

7.2. Переход Гёргея в Южную Венгрию

Благополучно выбравшись из гор, Гёргей решил возможно дольше задержать русскую армию в северной Венгрии с целью выигрыша времени для овладения Темешварской крепостью и нанесения удара австрийцам.

Русская армия 10 июля находилась ещё между Хатваном и Абранью. 11 июля авангард 4-го корпуса, высланный к Мишкольцу, столкнулся с венгерским корпусом Пельтенберга и принужден был отступить вследствие неравенства сил. 12-го весь 4-й корпус перешёл в наступление и принудил Пельтенберга отойти за р. Шайо, где были расположены прочие войска Гёргея. Попытка Чеодаева атаковать армию Гёргея на позиции за р. Шайо окончилась безуспешно, приведя лишь к артиллерийскому состязанию.

7.3. Захват Тисафюредской переправы

Между тем, известия, полученные Паскевичем в ночь на 11 июля от 4-го корпуса, о выходе Гёргея у Мишкольца и движении его к Тисе вызвали приказание 2-му и 3-му корпусам сосредоточиться 14 июля у Кереченда и следовать к Тисафюредской переправе. Оттуда оба корпуса должны были следовать по левой стороне реки наперерез венгерской армии, которую было приказано 4-му корпусу задержать у Токая.

13 июля для овладения Тисафюредской переправой, оборонявшейся 2-тысячным отрядом, был выслан отряд князя Горчакова (5-я пехотная дивизи, 1-я бригада 8-й пехотной дивизии и 3 полка конницы). На рассвете 14-го, после переправы первого эшелона понтонов, венгры отступили. К 12 часам дня был наведён мост, и русские стали на позиции восточнее Тисафюреда.

После отступления венгерских войск за р. Шайо Паскевич приказал 4-му корпусу отойти на Мезёкёвешд, а 3-му и 2-му - к Тисафюреду, в то же время отряду Граббе, следовавшему с запада, и Сакена - от Кашау, направиться через Мишкольц к Токаю. 16 июля Граббе, наткнувшийся у Гестели (на р. Горнаде) на все силы Гёргея, отступил с уроном. Гёргей, узнав о приближении отряда Остен-Сакена и переправе русских у Тисафюреда, отступил через Токай к Ньиредьхазе.

7.4. Маневрирование и сражение под Дебреценом

Вследствие известия о неудаче, постигшей отряд Граббе, и опасения, что Гёргей, разбив Остен-Сакена, бросится к северу на пути сообщения русских войск, Паскевич отказался от занятия Дебрецена (для преграждения пути Гёргею на юг) и решил занять выжидательное положение на обоих берегах Тисы, перенеся мост к селению Тисачеге.

17 июля к Тисачеге перешли 2-й и 3-й корпуса, а 4-й задержан у Мезёкёвешд. 18-го Паскевич, опасаясь энергичных действий Гёргея, двинул 2-й и 4-й корпуса к реке Горнад, но на пути им было получено донесение об отступлении Гёргея, а 20-го - о занятии отрядом Сакена Токая и движении венгров к Ньиредьхазе. После этого фельдмаршал снова направил войска к Дебрецену.

Между тем, Гёргей, узнав о сосредоточении русских у Тисачеге, решил отойти за реку Береттьо для прикрытия Гросвардейна. Прикрываясь боковым авангардом Надь Шандора (8000 человек при 41 орудии), следовавшим из Ньиредьхазы через Дебрецен на Береттьоуйфалу, главные силы венгров двинулись на Бемошь-Перчь к Кишмарье.

Надь Шандору предписано было уклониться от серьезного боя. Но 21 июля, по приближении русской армии, он вступил с ней в бой под стенами Дебрецена и потерпел поражение, причём остатки его корпуса едва успели отойти на Гросвардейн.

7.5. Действия австрийцев

По уходе Гёргея из Коморна, Гайнау, получив сведения о тяжелом положении Елачича в южной Венгрии и о том, что Темешвар, гарнизоном которого командовал генерал Рукавина, едва держится, двинулся к Офен-Пешту, который и занял 10 июля. 4 июля войска Елачича потерпели поражение у Хендьеша (?) и отступили на правый берег Дуная. Необходимо было торопитьсяна выручку Темешвара.

Тем временем правительство восставшей Венгрии перенесло свою резиденцию из Пешта в Сегед, где воздвигался укреплённый лагерь. Туда-то и направил теперь свою армию (46000 человек и 248 орудий) австрийский главнокомандующий.

Венгры, которые не могли собрать в сегединский лагерь более 38000 человек, отошли за Тису на позицию у Серега (?) . Общее начальство над венгерскими войсками снова было поручено Дембинскому.

При движении от Пешта к Сегеду, для обеспечения себя справа - со стороны от Феттера и слева - от Перцеля, Гайнау двинул свою армию 3 колоннами: правую (3-й австрийский корпус) на Терезиополь, левую (4-й австрийский корпус) - к Сольноку; последняя по смене её 1-м австрийским корпусом Шлика примкнула к средней колонне, состоявшей из дивизий Панютина и Бехтольда и двигавшейся на Сегед.

У венгров же, в свою очередь, произошло следующее: Перцель присоединился к Дембинскому, а Феттер отошел за Тису, оставив для наблюдения за Елачичем дивизию Кмети у Йозефсдорфа.

21 июля средняя колонна австрийцев заняла Сегед, а на следующий день овладела переправой и предместьем Уйсегед. 24 июля Гайнау после упорного боя овладел позицией только к вечеру.

Дембинский, не преследуемый австрийцами, отступил к Темешвару, который был блокирован корпусом Вечея, где и занял сильную позицию. По пути к нему присоединилаоь дивизия Кмети, отошедшая от Йозефсдорфа. Отступление венгров к Темешвару лишило их возможности соединиться с Гёргеем, так как путь на Арад, единственно удобный для этой цели, оказался в руках австрийцев.

8. Разгром венгров

8.1. Снятие блокады с Темешвара

Революционное правительство, недовольное действиями Дембинского, вручило начальство над южной армией Бему. Последний прибыл из Трансильвании к армии 28 июля утром, когда австрийцы уже подходили.

Бем имел намерение отвести свои силы к Араду, но передовые отряды уже настолько вошли в соприкосновоние, что сражение было неизбежно. Ко дню сражения соотношение сил значительно изменилось. У Гайнау, за выделением заслона к Араду, оставалось около 28 000 человек при 200 орудиях, у Бема же собралось до 45 000 человек. Несмотря на превосходство сил и частные, кратковременные успехи во время боя, венгры были разбиты и бежали на селение Лугош. Крепость Темешвар была освобождена от продолжительной осады.

8.2. Разоружение Гёргея перед русскими войсками

Гёргей, дошедший до Арада, где он надеялся соединиться с Дембинским, встретил австрийский корпус Шлика, преграждавший ему путь на юг. В то же время к нему приближался от Дебрецена авангард русской армии. Видя, что дальнейшее продолжение борьбы с его стороны, кроме разорения страны ничего не обещает, Гёргей, с согласия Кошута, 1 августа в окрестностях селения Вилагош у Арада положил оружие с армией в 30 000 человек, при 144 орудиях, перед русским 3-м корпусом Ридигера.

6 августа крепость Арад сдалась русскому передовому отряду. Остатки южной венгерской армии, преследуемые австрийцами, были рассеяны. Часть их ушла в Трансильванию, часть - за турецкую границу. Отряд же Вечея, повернувший навстречу Гёргею, у селения Борошьенё, узнав о его судьбе, также положил оружие.

Дальнейшие действия союзников свелись к очищению страны от мелких шаек.

8.3. Капитуляция Коморна

В конце августа русская армия начала обратное движение в пределы Империи. В северной Венгрии остался отряд генерала Ридигера, который должен был там находиться до падения крепости Коморна для содействия осаде которой командирован отряд графа Граббе. Комендант Коморна Клапка, по уходе главных сил австрийской армии Гайнау на юг, действовал настолько успешно, что австрийский блокадный корпус оказался в весьма трудном положении, и только прибытие к нему подкреплений изменило положение дела.

По получении известия об участи обеих венгерских армий, Клапка капитулировал 21-23 сентября на весьма почётных условиях. Крепость Петервардейн еще ранее (26 августа) была сдана отряду Елачича.

9. Военные действия в Трансильвании

9.1. Обзор сил противоборствующих сторон

Одновременно со вступлением русской армии из Галиции в Трансильванию вступил 5-й корпус генерала Лидерса из Валахии (26 000 человек, 88 орудий), а в помощь ему из Буковины к Бистрице отряд генерала Гротенгельма (11 000 человек, 32 орудия). Лидерсу были подчинены, кроме того, австрийский отряд графа Клам-Галаса (10 000 человек, 32 орудий, из войск, оттесненных венграми в Валахию) и отряд генерала Даненберга, оставленный для обеспечения его тыла и поддержания порядка в княжествах.

Трансильвания, благодаря успешным действиям Бема, очищенная от австрийских войск, в руках которых оставалась только Карлсбургская крепость, была занята 32-тысячным венгерским отрядом при 110 орудиях. Венгры располагались разбросанно, охраняя южные и восточные горные проходы, занимая гарнизоны внутри страны, а также были заняты осадой Карлсбурга. На южной границе для защиты Ротентурмского прохода и Германштатда находилось около 2500-3500 человек и 6 орудий, для защиты Темешского и Терцбургского проходов и пути на Кронштадт - около 4000.

9.2. Занятие Кронштадта

Первоначальной целью Лидерса было усмирение Трансильвании. Главные силы (21 батальон, 26 эскадронов и 48 орудий) он направил через Темешский перевал к Кронштадту и колонну генерала Энгельгардта (4 батальона, 2 сотни и 8 орудий) - к Терцбургскому проходу для отвлечения противника (она тоже должна была выйти к Кронштадту). Со стороны Молдавии долиной реки Ойтуза направился отряд из 4 батальонов, полусотни и 8 орудий к Кездивашархею, куда по занятии Кронштадта предполагалось предпринять ряд экспедиций отдельными отрядами главных сил.

7 июня авангард, под личным руководством Лидерса, неожиданно для венгров появился перед позицией у Предяла. После шестичасового боя венгры отступили на главную позицию у Темешского ущелья. 8 июня, благодаря удачному обходу позиции с правого фланга по горам, считавшимся недоступными, венгры поспешно отступили.

9.3. Действия Гротенгельма и Энгельгардта

Венгерский отряд, задерживавший наступление Энгельгардта, 9 июня, после дела в Темешском ущелье, отступил, а Энгельгардт продвинулся к Цейдену. До 18 июня Лидерсом был предпринят ряд экспедиций к стороне Кездивашархея и к Удвархею, где была восстановлена австрийская власть и собраны продовольственные запасы.

Отряд же Гротенгельма (8 батальонов, 7 эскадронов и сотен, 32 орудия) и около 3000 подчинённых ему австрийских войск 6 июня выступили от Ватра-Дорна, из Буковины, к Бистрице двумя колоннами. После слабаго сопротивления сбив с позиции у Боргопрунда 6-тысячный венгерский отряд Добая, на котором лежала оборона северной Трансильвании, Гротенгельм занял Оросборго. Здесь его атаковал 15 июня Бем с 12 000 человек при 12 орудиях. После упорнаго боя, тянувшегося до вечера, венгры были отброшены и отступили в беспорядке, преследуемые до Фиада.

После этого Гротенгельм отвел войска назад, а 16-го нанёс поражение венграм, собравшимся к северу от Бистрицы и отошедшим к Текендорфу. 17-го Гротенгельм сосредоточился у Оросборго, связь между его отрядом и Лидерсом не была организована и они находились в неизвестности относительно друг друга.

9.4. Неопределённость действий Лидерса

В половине июня Лидсрс, не имевший точных сведений о положении войск Бема, предполагал, оставив для прикрытия Кронштадта и Темешского ущелья отряды (8 батальонов, 12 орудий), выдвинуться в Фогарашу - узлу путей к Германштадту, Марошвашархею, Чиксереде и Кронштадту. У первых двух пунктов, по слухам, предполагались главные силы венгров.

В переходе к северу от Кронштадта у селения Узон (?) 23 июня произошло столкновение с отрядом Гал Шандора, который, не приняв боя, отступил к Чиксереде. Только его арьергард, застигнутый Бугским уланским полком, был разбит и потерял до 600 человек пленными.

После этого Лидерс, в ожидании прибытия австрийского отряда Клам-Галаса, следовавшаго по Валахии к Кронштадту, временно отказался от предприятий в западной Трансильвании. Он расположил главные силы у Мариенбурга, авангарды у Санкт-Ивана, Санкт-Георги и Влэдени; Кронштадт и Темешское ущелье были заняты 4 батальонами, 1 сотней, 4 орудиями.

9.5. Сражение под Германштадтом

30 июня отряд Энгельгардта (8 батальонов, 12 эскадронов и сотен, 20 орудий) внезапным нападением овладел цитаделыо Фогараша.

Между тем, Лидерс, оставив для обеспечения Кронштадского округа подошедший отряд Клам-Галаса, с главными силами двинулся к Германштадту; 7 июля его авангард стал между городом и Ротентурмским ущельем. 8-го, после упорного боя, он овладел ротентурмскими укреплениями; венгры, потерпевши большой урон, отступили в Валахию, но у селения Кинени были обезоружены турецкими войсками.

9 июля был занят Германштадт, гарнизон которого еще накануне отошёл к Медиашу. Это сделало более прочным положение русских в южной Трансильвании и дало второй путь сообщения - через Ротентурмское ущелье в Валахию.

9.6. Успехи Гротенгельма

В этот период времени действия отряда Гротенгельма в северной Трансильвании также сопровождались успехом. 28 июня он разбил 6-тысячный отряд Бема на позиции у Бистрицы и отбросил его до Серетфальву. 4 июля он нанёс поражение отряду Дамаскина (3000 человек) на пути между Серетфальву и Текендорфом. 11 июля им был рассеян 14-тысячный отряд венгерских новобранцев у Сасрегена. Оба русских отряда в это время находились всего в расстоянии 150 вёрст.

Бем, оставив войска, потерпевшие неудачу у Бистрицы, отправился к Чиксереде, где сформировал 8-тысячный отряд секлеров. Оттеснив передовой отряд Клам-Галаса, находившийся у Санкт-Георги, он с 4000 человек прошёл Ойтузским ущельем в Молдавию в надежде поднять молдавских секлеров, чтобы, совместными действиями, оттянуть русских из Трансильвании.

Между тем, оставленная им часть сил против австрийцев была разбита Клам-Галасом. Бем в виду этого 14 июля выступил в пределы Трансильвании.

9.7. Большое наступление в Трансильвании

Лидерс, по занятии Германштадта и по получении известий о действиях Бема, решил покончить с секлерами.

14 июля, под началом самого Лидерса, выступила из Германштадта колонна (10 батальонов, 32 орудий, 14 эскдронов и сотен) на Шегешвар-Удвархей; 16-го колонна генерала Дика (6 батальонов, 10 орудий, 3 сотни) на Фогараш к Удвархею. Войска Клам-Галаса (13 батальонов, 30 орудий, 25 эскадронов и сотен) были направлены через Кездивашархей к Чиксереде и двинулись из Кронштадта 19 июля. Кроме того, Гротенгельму было послано приказание о переходе в наступление его отряда от Сасрегена к Марошвашархею. Генерал Данненберг должен был вторгнуться через Ойтузское ущелье к Беречку (?). Обеспечение Германштадта возложено на отряд генерала Гасфорда(6 батальонов, 12 орудий, 4,5 сотни).

Первая колонна 17 июля достигла Шегешвара; вторая, после незначительной стычки у Репса, 19 июля достигла Бегендорфа (на 20 вёрст южнее Шегешвара); третья - 23 июля заняла Чиксереду. Благодаря гакому концентрическому движению колонн, ополчения Бема вытеснены и сосредоточились у Удвархея.

9.8. Сражение под Шегешваром

Занимая центральное положение, Бем решил обрушиться на колонну Лидерса и, разбив её, захватить Германштадт и сообщения через Ротентурмское ущелье. План этот был бы превосходен, если бы соответствовал силам Бема.

19 июля он с 6000-7000 человек двинулся к Шегешвару. Здесь произошел упорный бой, длившийся целый день и закончившийся полным поражением венгров, потерявших до трети всех сил. Сам Бем едва спасся, но этот энергичный человек не упал духом.

9.9. Планы Бема

Бросив разбитые войска, он ускакал к Марошвашархею, где было собрано до 14 000 человек при 24 орудиях. С этим отрядом он быстро двинулся к Германштадту, намереваясь разбить небольшие силы (5000 человек) Гасфорда. В этой операции должен был принять участие и отряд Штейна, частью сил блокировавший Карлсбург, а частью прикрывавший блокаду у Мюльбаха-Ройсмаркта (всего 6000-8000 человек). Таким образом, на Гасфорда должно было обрушиться 20 000-22 000 венгров.

Между тем, Гасфорд 20 июля атаковал в окрестностях Ройсмаркта отряд Штейна и нанёс ему такое поражение, после которого он почти прекратил свое существование . Эта победа в значительной степени облегчила положение Гасфорда в последовавшей затем борьбе с Бемом.

Тем временем Лидерс, выжидавший прибытия отряда генерала Дика, выступил из Шегешвара на Удвархей только 21 июля. На походе узнав о сборе в Марошвашархее значительных сил венгров и отъезде туда Бема, он свернул к этому пункту. 22-го он вошел в связь с отрядом Гротенгельма, от которого и получил сведения о движении войск Бема на юг. Опасаясь за судьбу слабого отряда Гасфорда и города Германштадта, где были оставлены обозы и значительные запасы, он форсированным маршем двинулся на выручку их.

9.10. Бой на Гроссшоернских высотах

Гасфорд, получивший известие о наступлении значительных сил венгров еще 22 июля, отнёсся к нему с недоверием, так как оно было получено вскоре после сообщения о Шегешварском бое.

Только 24-го утром, удостоверившись в близости противника, он занял позицию на Гроссшоернских высотах (в 3 верстах от города) отрядом из 5 батальонов, 12 орудий и 2 сотен. Этому небольшому отряду пришлось выдержать упорный бой, так как город был загроможден повозками и толпами уходивших жителей. Уступая превосходству сил противника, русские принуждены были начать отступление, выдержав штыковой бой на улицах города с ворвавшимися в него венграми.

Под натиском их русские достигли селения Вестень. У Толмача около 11 часов ночи Гасфорд остановил отряд на ночлег , где решил упорно задерживать наступление противника на позицию при входе в Ротентурмское ущелье.

9.11. Второй бой у Германштадта

Войска же Лидерса 23 июля, сделавши 36-вёрстный переход, достигли Галфальвы, откуда были выдвинуты к Германштадту 5 сотен казаков, чтобы тревожить тыл Бема.

В день боя у Гроссшоерна эта колонна подошла к Марктшелькену. На рассвете 25-го русская конница подошла к Гроссшоерну, где была встречена венгерским арьергардом. Прибытие туда же русского авангарда Энгельгардта (6 батальонов, 12 орудий) заставило Бема, готовившагося атаковать позицию Гасфорда у Вестени, двинуть свои войска к Гроссшоерну, навстречу колонне Лидерса.

25 июля у Германштадта произошел последний бой, завершивший разгром мятежных сил в Трансильвании. Остатки венгерских войск отступили в долину Марош. Русские войска, истомленные форсированными маршами, не могли преследовать отступавшего противника.

9.12. Разгром венгерских повстанцев

30 июля Лидерс выступил из Германштадта к Карлсбургу. 31-го у Мюльбаха он рассеял венгерский отряд Штейна. Наконец, после 136-дневной осады Карлсбург был освобождён. После этого Лидерс двинулся долиной Мароша в Венгрию для совместных действий с главными силами русской армии.

4 августа, получив сведение о присутствии венгерских войск между селами Лекинца и Добра, он занял позицию у деревни Пишколт в ожидании атаки со стороны венгров. Но на следующий день пришло известие о сдаче Гёргея, и Лидерс послал венграм предложение о сдаче. 6 августа отряд из 12 батальонов, 8 эскадронов с 74 орудиями (остатки армии, отступившей от Темешвара) положил оружие, а бывший при нём Бем бежал в Турцию. Вслед за тем сдались ушедшие в Трансильванию Дежефи, Лазарь и Фруммер.

Лидерс отвёл свой отряд, предоставив окончательное водворение порядка в стране австрийцам. Одновременно с движением колонны Лидерса на запад, отряд Гротенгельма, после небольших стычек с партизанами, выступил к Клаузенбургу, где, по слухам, находился 7-тысячный венгерский отряд. 3 августа, после небольшой стычки с конницей, Гротенгельм занял город. 5-го, по получении известия о происшедшем на главном театре, он предпринял несколько экспедиций к западу и северу, завершившихся сдачей мелких венгерских отрядов.

10. Окончание военных действий

Война оказалась, таким образом, законченной, осталось восстановить законную власть в мятежных провинциях. Но и тут австрийцы не могли обойтись без содействия русских войск.

В Трансильвании для этой цели была оставлена 15-я пехотная дивизия; прочие войска 5-го корпуса двинулись в пределы России.

Участие русских в подавлении венгерского мятежа стоило им 708 убитых, 2447 раненых и 10 885 умерших (из 85 387 человек, переболевших в разное время). Кроме того, чрезвычайные расходы для войск, находившихся на военном положении в Венгрии и России, а также продовольствие армии на театре войны, составили около 47,5 миллионов рублей.

11. Оценка действий Паскевича и Лидерса

В деятельности двух главных групп русских войск (князя Паскевича и генерала Лидерса) надлежит отметить, что фельдмаршал, преувеличивавший численность и качества венгерских милиционных войск, действует с чрезмерной осторожностью, стремясь маневрами, а не решительным боем достигнуть успеха.

В течение 2 месяцев Паскевич заставляет 100-тысячную армию ходить взад и вперед по степям Венгрии, тщетно гоняясь за 25 000-30 000 человек Гёргея. Три раза, имея возможность покончить с неприятелем (у Вайцена, Мишкольца и Дебрецена), он упускает его. Находясь во внутреннем положении относительно двух групп (Гёргея и Перцеля), занимая позицию на хорде дуги, по которой двигается армия Гёргея после вайценского сражения, имея, таким образом, преимущество в кратчайших расстояниях, армия Паскевича оказывается всюду опоздавшей.

Искусно выполненный отступательный марш-манёвр Гёргея, угрожавший сообщениям русской армии, сбивает все сложные расчеты фельдмаршала, который, опасаясь частной неудачи, оттягиваег войска, запиравшие венграм выходы из гор, утомительными маршами собирает свои силы чуть ли не в одну точку, принимая выжидательное положение. Имея в своем распоряжении многочисленную конницу, князь Паскевич совершенно ею не пользуется.

Действия в Трансильвании Лидерса, наоборот, отличаются решительностью и необычайной энергией . С 35 000 человек он борется против 40 000-45 000 венгров, не считая враждебного населения восточной Трансильвании. Искусно форсировав Темешское ущелье, он рядом последовательных и победоносных ударов, не упуская ни одного благоприятного случая, разбивает смелого и искусного Бема. Обращает на себя внимание энергия , проявленная им при движении на выручку Гасфорда.

Эта война несомненно оказала неблагоприятное влияние на развитие военного дела в русской армии. Легкие успехи и легкие победы, в связи с восхвалением со стороны австрийцев, вызвали усыпление внимания к существовавшим в русских войсках непорядкам. Невольное самодовольство выразилось в застое в военном деле, что и было одной из причин, приведших Россию к

(10 000 человек); 29 июня объявлен набор 200 000 человек, из которых 40 000 немедленно; в августе было постановлено учреждение подвижной национальной гвардии в 32 000 человек. В сентябре в распоряжении венгерского правительства было всего 18 000 человек; в октябре численность венгерских войск возросла до 25 000. К моменту вступления в войну главных сил русских численность венгерской армии значительно возросла: всего было регулярных войск (из состава австро-венгерской армии) 25 батальонов, 18 гусарских полков (144 эскадронов), 50 батарей (400 орудий); гонведа-ополчения - 147 батальонов, итальянский и польский легионы; общее количество войск достигло 190 000 человек. Венгерская армия была проникнута патриотическим духом, и в ней выдвинулись энергичные, предприимчивые вожди - Гёргей и польский эмигрант Бем . Главные силы венгров были распределены следующим образом:

• Отряд Гёргея - 50 000 человек - располагался на обоих берегах Дуная в районе Коморна ;
• Отряд Клапки - 18 000 человек - около Нейзоля и Розенберга ;
• Отряд Дембинского - 20 000 человек - около Лейтшау ;
• Отряд Дамьянича - 15 000 человек - Кашау ;
• Отряд Бема - 30 000 человек - располагался в Банате и нёс охрану горных проходов в Трансильванию ;
• Отряд Перцеля - 10 000 человек - был в Зомборе у Надькюртёша .

Главные силы австрийских войск (около 80 000 человек), под началом князя Виндишгреца, перед началом военных действий имели состав:

• 1-й пехотный корпус (фельдмаршал-лейтенант Елачич) - 16 батальонов, 24 эскадрона, 52 орудия (21 418 человек);
• 2-й пехотный корпус (фельдмаршал-лейтенант граф Врбне) - 17,3 батальонов, 7 эскадронов, 54 орудия (20 358 человек);
• 3-й (резервный) корпус (фельдмаршал-лейтенант Сербеллони) - 5 батальонов, 25 эскадронов, 108 орудий (15 250 человек);
• Гарнизон Вены - 17 батальонов, 10 эскадронов, 36 орудий (22852 человек).

Начало военных действий

Венгерские войска перешли в наступление первыми и атаковали австрийскую армию 18 октября у местечка Швехат (в нескольких верстах к югу от Вены). Венгры были разбиты и отступили к Пресбургу . Князь Виндишгрец не преследовал их, считая невозможным удалиться от Вены , где в это время подготовлялись важные политические события: император Фердинанд под гнетом нахлынувших событий решил отказаться от престола в пользу племянника Франца-Иосифа .

Наступившим затишьем на главном театре обе стороны воспользовались для подготовки к дальнейшей борьбе. В это время в пограничной полосе Венгрии и Трансильвании отдельные отряды венгров продолжали с успехом бороться с австрийскими гарнизонами и сербскими ополчениями. Особенно успешны были действия Бема в Трансильвании.

В декабре австрийская армия перешла в наступление и, после целого ряда частных успехов, 24-го заняла Пешт . Главная масса венгерских войск (16 000), под началом Гёргея, отошла после этого к Вайцену , а остальная (до 10 000), под началом Перцеля, к Сольноку на реке Тисе .

Благодаря нерешительным действиям Виндишгреца, разрозненные силы венгров к февралю 1849 г. успели объединиться и собраться на верхней Тисе . Главным начальником всех мятежных войск был выбран поляк Дембинский .

В сражении 14-15 февраля при Капольне у Фюзешабони Дембинский был разбит, и войска его отступили за реку Тису . После этого командование перешло к Гёргею, который в сражении при Гёдёллё и Ишасеге 25 марта нанёс поражение австрийцам. Австрийцы, отступив к Пешту , сняли блокаду Коморна , занятого венгерским гарнизоном. Виндишгрец был замещен генералом Вельденом. Вельден стянул все свои войска к Пресбургу , оставив небольшой гарнизон в Офене .

Действия Скарятина и неудачи австрийцев

Появление отряда Скарятина у Германштадта 23 января заставило Бема прекратить преследование теснимых им австрийцев и отступить к реке Марош .

Сменивший заболевшего Пухнера Калиани отвёл австрийские войска к Кронштадту , куда и направился Бем . Дальнейшее пребывание небольших русских отрядов было рискованно и им приказано возвратиться в Валахию .

Между тем, революционное венгерское правительство, оценив успехи Бема в Трансильвании , вызвало его в середине апреля с частью войск на главный театр для командования всеми силами.

Вступление в войну русских частей

Положение австрийских войск, деморализованных разными неудачами, было критическое. Австрийское правительство, потерявшее надежду потушить мятеж, обратилось за помощью к России. Император Николай I повелел мобилизовать армию из 2, 3, 4 и 5-го корпусов, расположенных на западной границе.

Части, назначенные в поход

Фёдор Васильевич Ридигер

• 2-й корпус генерал-лейтенанта Купреянова - 4, 5, 6-я пехотные, 2-я лёгкая кавалерийская и 2-я артиллерийская дивизии (48 967 человек);
• 3-й корпус генерал-адютанта Ридигера - 7, 8, 9-я пехотные, 3-я лёгкая кавалерийская и 3-я артиллерийская дивизии (44 928 человек);
• 4-й корпус генерала от инфантерии Чеодаева - 10, 11, 12-я пехотные, 4-я лёгкая кавалерийская и 4-я артиллерийская дивизии (52 274 человек);
• 5-й корпус генерал-адютанта Лидерса - 14 и 15-я пехотные, 5-я лёгкая кавалерийская и 5-я артиллерийская дивизии и 3-й казачий Донской полк (28 676 человек);
• 9-я пехотная дивизия генерала Панютина (10659 штыков и 48 орудий).

5-й корпус Лидерса, по соглашению с Турцией, находился в командировке в Дунайских княжествах для обеспечения там порядка. 9-я пехотная дивизия Панютина располагалась у южных границ Царства Польского и была назначена в поход для усиления австрийских войск.

В апреле 1849 г. русская армия, под началом генерал-фельдмаршала князя Варшавского графа Паскевича-Эриванского , двинулась в Галицию . Австрийское правительство, опасавшееся наступления к Вене со стороны отряда Гёргея, добилось спешной присылки туда пехотной дивизии генерала Панютина. Дивизия была перевезена по варшавско-венской железной дороге из Кракова в Унгариш-Градиш в период с 27 апреля по 3 мая.

Группировка венгерских сил

Ко времени вступления русских войск в Австрию венгерские силы группировались в трёх местах. В крепости Коморн и близ неё - 58000 человек корпуса Гёргея; на Дунае при устье Тисы - 29 000 человек корпуса Перцеля-Феттера и в Трансильвании - 42 000 человек корпуса Бема ; кроме того, отдельные отряды и партии находились в горных округах Карпат - в пограничных областях Галиции .

Планирование наступательных действий

Колонна генерала Граббе, не встретив сопротивления, заняла путь от Йорданова до Шемница . По занятии Мишкольца русские принуждены были остановиться в ожидании подхода отставших транспортов, а также в виду сильного развития холеры.

Главная австрийская армия в начале июня была расположена на фронте в 160 вёрст между городами Рааб и Тренчин (в долине верхнего Вага). Главная квартира находилась в Пресбурге , где был единственный мост через Дунай . Дивизия Панютина - в Бёзинге и Модерне (в 20 верстах от Пресбурга).

Гёргей, потерявший много времени на второстепенные операции и препирательства с Кошутом, решил до прибытя русских нанести поражение австрийцам. 4 июня 1, 2 и 3-й венгерские корпуса перешли в наступление.

Бои у Переда

Артур Гёргей

Первый удар был направлен в район между Нейгейзельским рукавом Дуная и Вагом , но окончился неудачей. Гёргей решил возобновить наступление 8 июня. В свою очередь Гайнау также 8 июня приказал части своих сил отбросить неприятельские отряды за Ваг и Нейгейзельский рукав.

Столкновение обеих сторон произошло у деревни Зигард. Выбитые из неё австрийцы отступили в селение Перед , где также не могли удержаться. Прибытие дивизии Панютина дало возможность австрийцам снова перейти в наступление, Гёргей же, узнав о присоединении к ним русских, занял позицию у селения Перед .

9 июня союзники (22 000 человек при 96 орудиях) атаковали венгерские войска (18 000 человек, 60 орудий) у Переда . После упорного боя Гёргей отступил, а наступившая темнота прекратила преследование.

Это был первый бой крупных русских сил, в котором на их долю выпала решающая роль.

Бои под Коморном

15 июня Гайнау атаковал дивизию Кмети, стоявшую у Марцальтё, а затем 7-й венгерский корпус, занимавший укрепление Рааб . После упорного боя венгры отступили к Коморну .

20 июня Гайнау удалось вогнать венгерские войска в линию укреплений. Гёргей в тот же день к вечеру, сосредоточив неожиданно для австрийцев значительны силы, обрушился на 1-й австрийский корпус. Только вовремя подоспевшая дивизия Панютина дала возможность успешно отразить это внезапное нападение.

29 июня Гёргей вторично атаковал австрийскую армию и также, благодаря действиям Панютина, был принужден отступить.

Неудача под Вайценом

Действительно, Гёргей, оставив 18-тысячный гарнизон в Коморне , под началом Клапки , с 27 000 человек выступил в ночь на 1 июля на Вайцен с целью пройти в южную Венгрию . Это движение привело к неудачному для русских бою у Вайцена , после которого войска Гёргея отошли к северу.

Когда, 5 июля, русские двинулись к Вайцену , там оставались лишь небольшие отряды венгров, задержанные движением обозов. Не оказывая сопротивления, они отошли на сильную позицию у деревни Ретшаг , откуда снялись в тот же день вечером. Дальнейшее преследование отступавших было возложено на кавалерию 3-го корпуса, пехота которого остановилась в Ретшаге .

13 июля для овладения Тисафюредской переправой, оборонявшейся 2-тысячным отрядом, был выслан отряд князя Горчакова (5-я пехотная дивизи, 1-я бригада 8-й пехотной дивизии и 3 полка конницы). На рассвете 14-го, после переправы первого эшелона понтонов, венгры отступили. К 12 часам дня был наведён мост, и русские стали на позиции восточнее Тисафюреда.

После отступления венгерских войск за р. Шайо Паскевич приказал 4-му корпусу отойти на Мезёкёвешд , а 3-му и 2-му - к Тисафюреду, в то же время отряду Граббе, следовавшему с запада, и Сакена - от Кашау , направиться через Мишкольц к Токаю . 16 июля Граббе, наткнувшийся у Гестели (на р. Горнаде) на все силы Гёргея, отступил с уроном. Гёргей, узнав о приближении отряда Остен-Сакена и переправе русских у Тисафюреда, отступил через Токай к Ньиредьхазе .

Маневрирование и сражение под Дебреценом

Вследствие известия о неудаче, постигшей отряд Граббе, и опасения, что Гёргей, разбив Остен-Сакена, бросится к северу на пути сообщения русских войск, Паскевич отказался от занятия Дебрецена (для преграждения пути Гёргею на юг) и решил занять выжидательное положение на обоих берегах Тисы , перенеся мост к селению Тисачеге.

17 июля к Тисачеге перешли 2-й и 3-й корпуса, а 4-й задержан у Мезёкёвешд . 18-го Паскевич, опасаясь энергичных действий Гёргея, двинул 2-й и 4-й корпуса к реке Горнад , но на пути им было получено донесение об отступлении Гёргея, а 20-го - о занятии отрядом Сакена Токая и движении венгров к Ньиредьхазе . После этого фельдмаршал снова направил войска к Дебрецену .

Между тем, Гёргей, узнав о сосредоточении русских у Тисачеге, решил отойти за реку Береттьо для прикрытия Гросвардейна . Прикрываясь боковым авангардом Надь Шандора (8000 человек при 41 орудии), следовавшим из Ньиредьхазы через Дебрецен на Береттьоуйфалу, главные силы венгров двинулись на Бемошь-Перчь к Кишмарье.

Надь Шандору предписано было уклониться от серьезного боя. Но 21 июля, по приближении русской армии, он вступил с ней в бой под стенами Дебрецена и потерпел поражение, причём остатки его корпуса едва успели отойти на Гросвардейн .

Действия австрийцев

Юлиус Гайнау

Тем временем правительство восставшей Венгрии перенесло свою резиденцию из Пешта в Сегед , где воздвигался укреплённый лагерь. Туда-то и направил теперь свою армию (46000 человек и 248 орудий) австрийский главнокомандующий.

Венгры, которые не могли собрать в сегединский лагерь более 38000 человек, отошли за Тису на позицию у Серега (?) . Общее начальство над венгерскими войсками снова было поручено Дембинскому .

У венгров же, в свою очередь, произошло следующее: Перцель присоединился к Дембинскому , а Феттер отошел за Тису , оставив для наблюдения за Елачичем дивизию Кмети у Йозефсдорфа.

21 июля средняя колонна австрийцев заняла Сегед , а на следующий день овладела переправой и предместьем Уйсегед. 24 июля Гайнау после упорного боя овладел позицией только к вечеру.

Военные действия в Трансильвании

Обзор сил противоборствующих сторон

Одновременно со вступлением русской армии из Галиции в Трансильванию вступил 5-й корпус генерала Лидерса из Валахии (26 000 человек, 88 орудий), а в помощь ему из Буковины к Бистрице отряд генерала Гротенгельма (11 000 человек, 32 орудия). Лидерсу были подчинены, кроме того, австрийский отряд графа Клам-Галаса (10 000 человек, 32 орудий, из войск, оттесненных венграми в Валахию) и отряд генерала Даненберга, оставленный для обеспечения его тыла и поддержания порядка в княжествах.

Успехи Гротенгельма

В этот период времени действия отряда Гротенгельма в северной Трансильвании также сопровождались успехом. 28 июня он разбил 6-тысячный отряд Бема на позиции у Бистрицы и отбросил его до Серетфальву. 4 июля он нанёс поражение отряду Дамаскина (3000 человек) на пути между Серетфальву и Текендорфом. 11 июля им был рассеян 14-тысячный отряд венгерских новобранцев у Сасрегена . Оба русских отряда в это время находились всего в расстоянии 150 вёрст.

Между тем, оставленная им часть сил против австрийцев была разбита Клам-Галасом. Бем в виду этого 14 июля выступил в пределы Трансильвании .

Большое наступление в Трансильвании

Лидерс, по занятии Германштадта и по получении известий о действиях Шегешвара

Бросив разбитые войска, он ускакал к Марошвашархею , где было собрано до 14 000 человек при 24 орудиях. С этим отрядом он быстро двинулся к Германштадту , намереваясь разбить небольшие силы (5000 человек) Гасфорда. В этой операции должен был принять участие и отряд Штейна, частью сил блокировавший Карлсбург, а частью прикрывавший блокаду у Мюльбаха-Ройсмаркта (всего 6000-8000 человек). Таким образом, на Гасфорда должно было обрушиться 20 000-22 000 венгров.

Между тем, Гасфорд 20 июля атаковал в окрестностях Ройсмаркта отряд Штейна и нанёс ему такое поражение, после которого он почти прекратил свое существование. Эта победа в значительной степени облегчила положение Гасфорда в последовавшей затем борьбе с Бемом .

Тем временем Лидерс, выжидавший прибытия отряда генерала Дика, выступил из Шегешвара на Удвархей только 21 июля. На походе узнав о сборе в Марошвашархее значительных сил венгров и отъезде туда Бема , он свернул к этому пункту. 22-го он вошел в связь с отрядом Гротенгельма, от которого и получил сведения о движении войск Бема на юг. Опасаясь за судьбу слабого отряда Гасфорда и города Германштадта , где были оставлены обозы и значительные запасы, он форсированным маршем двинулся на выручку их.

Только 24-го утром, удостоверившись в близости противника, он занял позицию на Гроссшоернских высотах (в 3 верстах от города) отрядом из 5 батальонов, 12 орудий и 2 сотен. Этому небольшому отряду пришлось выдержать упорный бой, так как город был загроможден повозками и толпами уходивших жителей. Уступая превосходству сил противника, русские принуждены были начать отступление, выдержав штыковой бой на улицах города с ворвавшимися в него венграми.

Под натиском их русские достигли селения Вестень. У Толмача около 11 часов ночи Гасфорд остановил отряд на ночлег, где решил упорно задерживать наступление противника на позицию при входе в Ротентурмское ущелье.

Второй бой у Германштадта

Войска же Лидерса 23 июля, сделавши 36-вёрстный переход, достигли Галфальвы, откуда были выдвинуты к Германштадту 5 сотен казаков, чтобы тревожить тыл Бема .

В день боя у Гроссшоерна эта колонна подошла к Марктшелькену. На рассвете 25-го русская конница подошла к Гроссшоерну, где была встречена венгерским арьергардом. Прибытие туда же русского авангарда Энгельгардта (6 батальонов, 12 орудий) заставило Бема , готовившагося атаковать позицию Гасфорда у Вестени, двинуть свои войска к Гроссшоерну, навстречу колонне Лидерса.

Мароша в Венгрию для совместных действий с главными силами русской армии.

4 августа, получив сведение о присутствии венгерских войск между селами Лекинца и Добра, он занял позицию у деревни Пишколт в ожидании атаки со стороны венгров. Но на следующий день пришло известие о сдаче Гёргея, и Лидерс послал венграм предложение о сдаче. 6 августа отряд из 12 батальонов, 8 эскадронов с 74 орудиями (остатки армии, отступившей от Темешвара) положил оружие, а бывший при нём Бем бежал в Турцию . Вслед за тем сдались ушедшие в Трансильванию Дежефи, Лазарь и Фруммер.

Лидерс отвёл свой отряд, предоставив окончательное водворение порядка в стране австрийцам. Одновременно с движением колонны Лидерса на запад, отряд Гротенгельма, после небольших стычек с партизанами, выступил к Клаузенбургу , где, по слухам, находился 7-тысячный венгерский отряд. 3 августа, после небольшой стычки с конницей, Гротенгельм занял город. 5-го, по получении известия о происшедшем на главном театре, он предпринял несколько экспедиций к западу и северу, завершившихся сдачей мелких венгерских отрядов.

Окончание военных действий

Война оказалась, таким образом, законченной, осталось восстановить законную власть в мятежных провинциях. Но и тут австрийцы не могли обойтись без содействия русских войск.

В Трансильвании для этой цели была оставлена 15-я пехотная дивизия; прочие войска 5-го корпуса двинулись в пределы России.

Участие русских в подавлении венгерского мятежа стоило им 708 убитых, 2447 раненых и 10 885 умерших (из 85 387 человек, переболевших в разное время). Кроме того, чрезвычайные расходы для войск, находившихся на военном положении в Венгрии и России, а также продовольствие армии на театре войны, составили около 47,5 миллионов рублей.

Оценка действий Паскевича и Лидерса

В деятельности двух главных групп русских войск (князя Паскевича и генерала Лидерса) надлежит отметить, что фельдмаршал, преувеличивавший численность и качества венгерских милиционных войск, действует с чрезмерной осторожностью, стремясь маневрами, а не решительным боем достигнуть успеха.

В течение 2 месяцев Паскевич заставляет 100-тысячную армию ходить взад и вперед по степям Венгрии , тщетно гоняясь за 25 000-30 000 человек Гёргея. Три раза, имея возможность покончить с неприятелем (у Вайцена , Мишкольца и Дебрецена), он упускает его. Находясь во внутреннем положении относительно двух групп (Гёргея и Перцеля), занимая позицию на хорде дуги, по которой двигается армия Гёргея после вайценского сражения, имея, таким образом, преимущество в кратчайших расстояниях, армия Паскевича оказывается всюду опоздавшей.

Искусно выполненный отступательный марш-манёвр Гёргея, угрожавший сообщениям русской армии, сбивает все сложные расчеты фельдмаршала, который, опасаясь частной неудачи, оттягиваег войска, запиравшие венграм выходы из гор, утомительными маршами собирает свои силы чуть ли не в одну точку, принимая выжидательное положение. Имея в своем распоряжении многочисленную конницу, князь Паскевич совершенно ею не пользуется.

Действия в Трансильвании Лидерса, наоборот, отличаются решительностью и необычайной энергией. С 35 000 человек он борется против 40 000-45 000 венгров, не считая враждебного населения восточной Трансильвании . Искусно форсировав Темешское ущелье, он рядом последовательных и победоносных ударов, не упуская ни одного благоприятного случая, разбивает смелого и искусного Бема . Обращает на себя внимание энергия, проявленная им при движении на выручку Гасфорда.

Эта война несомненно оказала неблагоприятное влияние на развитие военного дела в русской армии. Легкие успехи и легкие победы, в связи с восхвалением со стороны австрийцев, вызвали усыпление внимания к существовавшим в русских войсках непорядкам. Невольное самодовольство выразилось в застое в военном деле, что и было одной из причин, приведших Россию к Севастопольским поражениям . - М.: Эксмо, 2006.Советская
Россия /СССР