Трудно не согласиться с известным историком Имма­нуэлем Валлерстайном, утверждавшим, что Московское государство (по крайней мере до 1689 года) вне всяких сомнений следует помещать за рамки «европейской Европы». Фернан Бродель, автор блестящей монографии «Время мира» (Librairie Armand Colin, Paris, 1979; русское издание М., Прогресс, 1992), вполне соглашаясь с Валлер­стайном, утверждает тем не менее, что Москва никогда не была абсолютно закрыта для европейской экономики, даже до завоевания Нарвы или до первых поселений англичан в Архангельске (1553 - 1555 гг.)

Европа сильно воздействовала на Восток превосходством своей денежной сиситемы, привлекательностью и соблазнами техники и товаров, всей своей мощью.

Но если Турецкая империя, к примеру, старательно удерживалась в стороне от этого влияния, то Москва мало-помалу подтягивалась навстречу Западу.

Открыть окно на Балтику, позволить новой английской Московской компании обосноваться в Архангельске - это означало недвусмысленный шаг навстречу Европе.

Однако перемирие со шведами, подписанное 5 августа 1583 года, закрыло для России единственный выход на Балтику и сохранило лишь неудобный Архангельский порт на Белом море. Тем самым выход в Европу был затруднителен.

Шведы тем не менее не запретили пропуск товаров, вво­зимых или вывозимых русскими через Нарву.

Обмены с Европой продолжались также через Ревель и Ригу. Их положительное сальдо для России оплачивалось золотом и серебром.

Голландцы, импортеры русского зерна и конопли, при­возили мешки с монетой, содержавшие каждый от 400 до 1000 риксдалеров (официальная монета Нидерландов после Генеральных штатов 1579г.). В 1650 году в Ригу было доставлено 2755 мешков, в 1651г. - 2145, в 1652 г. - 2012 мешков. В 1683 году торговля через Ригу дала для России положительное сальдо в 832 928 риксдалеров.

Россия оставалась наполовину замкнутой в себе не потому, что она будто бы была отрезана от Европы или противилась обменам. Причины скорее были в умеренном интересе русских к Западу, в зыбком политическом равновесии России.

В какой-то мере опыт Москвы сродни опыту Японии, но с той большой разницей, что последняя после 1638 года закрылась для мировой экономики сама, посредством политического решения.

Главным внешним рынком для России в XVI - начале XVII столетия была Турция. Черное море принадлежало туркам и хорошо охранялось ими, и потому в конце торговых путей, проходивших по долине Дона и Азовскому морю, перегрузка товаров производилась исключительно на турецкие корабли. Между Крымом и Москвой регулярно курсировали конные гонцы.

Овладение нижним течением Волги (взятие Казани и Астрахани в середине XVI века) открыло путь на юг, хотя водный путь проходил через слабо замиренные области и оставался опасным.

Однако русские купцы создавали речные караваны, объединяясь в значительные по численности отряды.

Контрольными пунктами русской торговли, направлявшейся к Нижней Волге, в Среднюю Азию, Китай и Иран, стали Казань и, в еще большей степени - Астрахань. Торговые поездки захватывали Казвин, Шираз, остров Ормуз (до которого из Москвы добирались три месяца).

Русский флот, созданный в Астрахани на протяжении второй половины XVI века, активно действовал на Каспии. Другие торговые пути вели в Ташкент, Самарканд и Бухару, до самого Тобольска, бывшего тогда пограничьем сибирского Востока.

Хотя мы п не располагаем точными цифрами, выражаю­щими объем российского торгового обмена между юго-восточным и западным направлениями, однако превалирующая роль рынков Юга и Востока представляется очевидной.

Россия экспортировала кожевенное сырье, пушнину, скобяной товар, грубые холсты, железные изделия, оружие, воск, мед, продовольственные товары плюс реэкспортируемые европейские изделия: фламандские и английские сукна, бума гу, стекло, металлы.

В Россию из восточных государств пряности, китайские и индийские шелка транзитом через Иран; персидские бархаты и парча; Турция поставляла сахар, сушеные фрукты, золотые изделия и жемчуг; Средняя Азия давала недорогие хлопчатые изделия.

Похоже, что восточная торговля была положительной для России. Во всяком случае это относится к государственным монополиям (т.е. к какой-то части обменов). Значит, торговые отношения с Востоком стимулировали русскую экономику. Запад же требовал от России лишь сырьё, а снабжал предметами роскоши и чеканной монетой.

А Восток не гнушался готовыми изделиями, и, если предметы роскоши и составляли какую-то часть товарного потока, идущего в Россию, то вместе с ними были и красящие вещества, и многие дешевые товары для народного потребления.

Внутренняя деятельность Петра с 1700 года

(продолжение)

Меры Петра I для развития народного хозяйства

Заботы о народном хозяйстве в деятельности Петра Великого всегда занимали очень видное место. Признаки таких забот мы замечаем и в XVII в. И предшественники Петра I были озабочены поднятием экономического благосостояния Руси, расшатанного смутой. Но до Петра не было достигнуто никаких результатов в этом отношении. Государственные финансы, бывшие для московского правительства верным показателем народного благосостояния, и до Петра, и в первое время его царствования были в неудовлетворительном положении. Петр нуждался в деньгах и должен был изыскивать новые источники государственных доходов. Забота о пополнении государственной казны постоянным бременем лежала на нем и привела Петра к той мысли, что поднять финансы страны возможно только путем коренных улучшений народного хозяйства. Путь к таким улучшениям Петр I видел в развитии национальной промышленности и торговли. К развитию торговли и промышленности он и направлял всю свою экономическую политику. В этом отношении он отдавал дань идеям своего века, создавшим на Западе известную меркантильно-покровительственную систему. В стремлении Петра создать на Руси торговлю и промышленность и этим указать народу новый источник богатства заключалась новизна экономических мер Петра I. До него в XVII в. только немногие личности (Крижанич , Ордин-Нащокин) мечтали под влиянием западноевропейской жизни об экономических реформах на Руси. Само правительство, издавая Новоторговый устав 1667 г., высказывало мысль о важном значении торговли в государственной жизни. Но сознанная потребность не повела за собой почти никаких практических мер к ее удовлетворению до времени преобразований.

Трудно сказать, когда именно явилась у Петра мысль о необходимости развивать на Руси промышленно-торговую деятельность. Всего вероятнее, что он усвоил ее уже в первое заграничное путешествие. Уже в 1699 г. он заботился о торговом и промышленном классе (Бурмистерские палаты), а в замечательном манифесте 1702 г., которым Петр вызывал в Россию иностранцев, ясно выражена уже мысль о громадном значении в государственной жизни торговли и промышленности. С течением времени Петр I все определеннее и энергичнее шел к поставленной цели, сделав ее одной из главных задач своей внутренней деятельности. Мы видим ряд многообразных мер преобразователя, направленных к развитию экономической жизни. Изложение их заняло бы слишком много времени, и мы ограничимся перечислением важнейших из них:

а) Петр I постоянно предпринимал разведки с целью узнать лучше те природные богатства, которыми обладала Россия. При нем было найдено много таких богатств: серебряные и другие руды, вызвавшие развитие горнозаводского промысла; селитра, торф, каменный уголь и т. д. Так Петр создавал новые виды промышленно-торгового труда.

б) Петр I всячески поощрял развитие промышленности. Он вызывал иностранцев-техников, ставил их в превосходное положение в России, давал массу льгот с одним непременным условием: учить русских своему производству. Он посылал русских за границу для изучения разных отраслей западной промышленности. И дома, в цехах, мастера должны были правильно обучать своих учеников. Пользу технического образования и самой промышленности Петр I усиленно доказывал в своих указах. Предпринимателям он давал всякие льготы; между прочим, право владеть землей и крестьянами. Иногда же правительство само являлось инициатором в том или другом роде производства и, основав промышленное дело, сдавало его в эксплуатацию частному лицу. Но, создавая льготное положение для промышленников, Петр I надо всей промышленностью учредил строгий надзор и следил как за добросовестностью производства, так и за тем, чтобы оно согласовалось с видами правительства. Такой надзор нередко переходил в мелочную регламентацию производства (точно была определена, например, обязательная ширина холста и сукон), но клонился в общем к пользе промышленности. Результаты мер Петра в отношении промышленности выразились в том, что в России при Петре основалось более 200 фабрик и заводов и положено было начало многим отраслям производства, существующим в наши дни (горное дело и пр.).

в) Петр I поощрял всеми мерами русскую торговлю. Как в отношении к промышленности, так и в отношении к торговле Петр держался покровительственной системы, стремясь развить торговлю настолько, чтобы вывоз из России товаров превышал ввоз их из других стран. Как Петр стремился путем указов объяснить подданным пользу развития промыслов, так старался он возбудить в них и торговую предприимчивость. По выражению одного исследователя; при Петре "престол часто обращался в кафедру", с которой монарх объяснял народу начала общественного прогресса. Такую же регламентацию, какая прилагалась к промышленному делу, Петр прилагал и к делу торговли. Он настойчиво рекомендовал торгующему люду составлять торговые компании на манер западноевропейских. Построив Петербург, он искусственно отвлекал товары от Архангельского порта к Петербургскому. Заботясь о том, чтобы русские купцы сами торговали за границей, Петр стремился завести русский торговый флот. Не надеясь на скорые торговые успехи малочисленного городского сословия, представлявшегося Петру "рассыпанной храминой", он привлекал к торговле и прочие классы населения. Он доказывал, что и дворянину можно без позора заниматься торговыми и промышленными делами. Понимая значение путей сообщения для торговли, Петр спешил соединить свою новую гавань Петербург с центром государства водными путями, устроил (в 1711 г.) Вышневолоцкий канал, а после Ладожский.

Прорытие Ладожского канала

Однако Петр не дождался результатов своей торговой политики. Оживилась внутренняя торговля, устроились кое-какие внутренние торговые компании, явился даже русский купец (Соловьев), торговавший в Амстердаме; но в общем дело внешней русской торговли не изменилось заметно, и русский вывоз оставался преимущественно в руках иноземцев. Не было заметных успехов и в торговле с Востоком, которая очень занимала Петра. Однако при отсутствии резких изменений в торговой жизни Руси оживление торговли произошло уже на глазах Петра, и он до конца не бросал своих надежд.

Дополнение

Промышленная и торговая деятельность Петра I (по лекциям В. О. Ключевского)

Промышленность и торговля при Петре I

Подушная перепись нашла для казны много новых податных плательщиков, увеличила количество тяглого труда. Меры, обращенные на промышленность и торговлю, имели целью подъем качества этого труда, усиление производительной работы народа. Это была область преобразовательной деятельности, после войска всего более заботившая преобразователя, наиболее сродная его уму и характеру и не менее военной обильная результатами. Здесь он обнаружил и удивительную ясность, и широту взгляда, и находчивую распорядительность, и неутомимую энергию и явился не только истым преемником московских царей, хозяев-вотчинников, умевших приобретать и копить, но и государственным деятелем, мастером-экономом, способным созидать новые средства и пускать их в народный оборот. Предшественники Петра оставили ему в этой области только помыслы и робкие начинания; Петр нашел план и средства для широкого развития дела.

План и приёмы

Одной из плодотворнейших идей, какие начинают шевелиться в московских умах XVII в., было сознание коренного недостатка, которым страдала финансовая система Московского государства. Эта система, возвышая налоги по мере увеличения нужд казны, отягощала народный труд, не помогая ему стать более производительным. Мысль о предварительном подъеме производительных сил страны, как о необходимом условии обогащения казны, и легла в основу экономической политики Петра. Он поставил себе задачей вооружить народный труд лучшими техническими приемами и орудиями производства и ввести в народнохозяйственный оборот новые промыслы, обратив народный труд на разработку не тронутых еще богатств страны. Задав себе это дело, он затронул все отрасли народного хозяйства; не осталось, кажется, ни одного производства, даже самого мелкого, на которое Петр не обратил бы зоркого внимания: земледелия во всех его отраслях, скотоводства, коннозаводства, овцеводства, шелководства, садоводства, хмелеводства, виноделия, рыболовства и т. д. - всего коснулась его рука. Но более всего потратил он усилий на развитие обрабатывающей промышленности, мануфактур, особенно горного дела, как наиболее нужного для войска. Он не мог пройти мимо полезной работы, как бы скромна она ни была, чтобы не остановиться, не войти в подробности. Во французской деревушке он увидел священника, работавшего в садике; сейчас с расспросами и с практическим выводом для себя: буду понуждать своих ленивых деревенских попов к обработке садов и полей, чтобы они снискивали надежнейший хлеб и лучшую жизнь.

Публикации, 11:00 06.08.2019

© Борис Михайлович Кустодиев. Купец. 1920

Купцы при Петре I: привилегии, субсидии и регламентация с коррупцией

Превращение России в абсолютистское государство изменило классовый состав населения. Особенно заметно увеличилось число представителей торговых профессий. Купцы стали для царя важнейшим источником развития страны, но это привело только к ограничению их прав и возможностей.

О последствиях многочисленных реформ Петра I для купеческого сословия рассказывает в шестом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

Переход России в стадию абсолютизма внес существенные изменения в правовое положение всех без исключения социальных слоев российского общества. Радикальные реформы Петра I коснулись самых разных сфер жизни. Серьезнейшей ревизии подверглись и права купечества.

С одной стороны, Петр I поддерживал купцов как создателей новой экономики страны, оказывал им огромную помощь и содействие, защищая и расширяя их права и привилегии. Но с другой стороны, этот реформатор думал прежде всего о расширении и укреплении государства. А для создания абсолютистского государства в обязательном порядке нужна была колоссальная бюрократическая машина с большим числом чиновников и постоянная многочисленная регулярная армия и флот.

На формирование и содержание двух новых опор абсолютной монархии требовались гигантские средства в объемах, которые и не снились казне предыдущих периодов. И за создание этого нового государства заплатили все: и крестьяне, получившие обременительную подушную подать с массой новых налогов, и духовенство, которое, по мнению священников, было просто «ограблено» царем-антихристом, и аристократия, и богатое купечество.

Однако, «грабеж» купечества Петр I проводил расчетливо и с пониманием того, что купцы - это курочка, которая регулярно несет золотые яйца. А посему ей надо было всемерно помочь в этом процессе непрерывного воспроизводства денег. И Петр I со всей своей неуемной энергией и размахом начинает не просто поддерживать купцов в их занятиях, но и весьма настойчиво подталкивает их к новым видам деятельности. Форсировано из купцов при содействии государства формируется класс промышленников-предпринимателей.

Собственно, и до Петра купцы занимались не только сугубо торговлей. Сплошь и рядом они основывали промыслы и мануфактуры. Известно, как поднялись купцы на добыче соли, руд и других полезных ископаемых. Занимались они и переработкой сырья. Торговля для многих будущих промышленников была этапом первоначального накопления капитала. И это было естественно.

Так вот Петр во многих случаях не стал дожидаться того самого, медленного на его взгляд, накопления стартового капитала, а стал им наделять купцов чуть ли ни в принудительном порядке, буквально заставляя их заниматься новым делом. Субсидии и привилегии посыпались на купцов-промышленников как из рога изобилия. Петру срочно было нужно создавать торговый и военно-морской флот, для чего и необходима была медь, парусное полотно и многое другое.

Острая нужда в деньгах заставила Петра I использовать внутреннюю торговлю в качестве важнейшего источника государственных доходов. Торговля облагалась разными новыми налогами, что не могло не сдерживать ее оборота.

Кроме того, желая извлекать из торговли максимальную прибыль для казны, Петр I объявил продажу части товаров на внутреннем рынке государственной монополией. К этой категории были отнесены соль, табак и другие товары, торговля которыми нередко отдавалась на откуп отдельным купцам, монастырям или производилась непосредственно казенными учреждениями.

Петровская эпоха известна прежде всего стремлением государства к регламентации экономической, общественной и даже частной жизни. Царским указом 16 января 1721 года было определено и правовое положение купечества. Этим документом все городское население, за исключением иностранцев, дворян, духовенства и «подлых людей» было поделено на две гильдии. Корпорации гостей, торговых людей гостиной и суконной сотен оказались ликвидированы.

К первой гильдии были отнесены крупные купцы, банкиры, шкиперы купеческих кораблей. Во вторую гильдию попали среднее купечество, торговцы мелочными товарами и «харчевыми припасами», а также ремесленники.

Но этот указ не только провел новые социальные и правовые границы между лицами различных уровней состоятельности: он серьезным образом коснулся интересов купечества, фактически ущемив их исключительные права на занятие торговлей. Указ устранял монополию купечества на ведение торговли, которой оно пользовалось еще со времен Соборного Уложения 1649 года. Торговлей теперь разрешалось заниматься лицам «всякого звания», за исключением военных.

Конкурентов купцам наплодил и петровский Указ о единонаследии 1714 года. Царь обеспокоился дроблением помещичьих имений при смене поколений и запретил их делить между сыновьями. Отныне все землевладение по смерти хозяина могло перейти только целиком к старшему из братьев. Младшим же сыновьям дворянских фамилий прямо рекомендовалось заняться торговой деятельностью.

Разумеется, различные субсидии и прямое финансирование государством торговли и предпринимательства способствовало оживлению и подъему экономики в целом. Но такое активное прямое вторжение государства в экономическую жизнь страны с вливанием туда громадных сумм казенных денег с неизбежностью повлекло за собой невиданный рост коррупции, кумовства и казнокрадства.

Правила свободной честной конкуренции зачастую нарушались, и многие добропорядочные купцы, не включенные в правительственные программы, не могли тягаться с торговыми заведениями, которым протежировало правительство. А многие из высших правительственных чиновников сами ринулись в торговлю и производство, спешно создавая предприятия на казенные деньги.

Так, князь Александр Меншиков соорудил на Клязьме парусную фабрику, а другие ближайшие сподвижники Петра I (Апраксин, Толстой, Шафиров) учредили шелковую компанию. Она получила огромные субсидии от государства и право беспошлинной продажи своих товаров в течение 50 лет, а также свободу от податей, постоя и другие привилегии.

Ударил по интересам и правам многих русских купцов и протекционистский тариф 1724 года. Сделано это было с целью создания благоприятных условий для зарождения и развития новых отечественных производств - предприятий обрабатывающей промышленности.

Защищая такие производства правительство устанавливало крайне высокие и даже запретительные пошлины на ввоз подобных заграничных товаров. Если обычные ввозные пошлины составляли 10-20%, доходя до 30-40%, то заградительные пошлины повышались до 50-75% от стоимости ввозимого товара. Это затронуло интересы тех русских купцов, которые в основном торговали данными группами товаров. И они жаловались на ущемление их интересов и прав, на то, что они были поставлены в неравные условия с другими купцами.

В то же время Петр I создавал максимально благоприятные условия для купцов, занимавшихся экспортом российских продуктов и изделий. С товаров, вывозимых из страны, в большинстве случаев взималась низкая (до 3%) пошлина. А если русские купцы вывозили товары на собственных судах, пошлина снижалась втрое.

Откровенно копируя западноевропейский опыт, Петр принялся сколачивать из разрозненных предпринимателей различные компании («на манер ост-индской».) Эти компании кредитовались казной и находились под жестким контролем государства. Торговые же компании в России не прижились в царствование Петра I. Купцы предпочитали торговать отдельно друг от друга, через своих приказчиков.

Таким образом, период петровских преобразований сопровождался неким «огосударствлением» торговой деятельности и ее жесткой регламентацией. Царь стремился подчинить всё в стране интересам государства. Отсюда многие купцы испытали на себе как покровительство правительства, так и многие налагаемые им ограничения.

Однако далеко не все сферы торговли попадали в поле зрения Петра I, поэтому средние и мелкие купцы свободно торговали традиционными товарами. Для них регламентация торговой деятельности со стороны государства выражалась в большинстве случаев во взяточничестве государственных служащих. От коррупции страдали и крупные купцы, причем «по-крупному».

Сам Петр, зная о распространившемся пороке и о массовом нарушении прав торгового люда, решительно боролся с этим злом, но создать эффективную систему защиты прав купечества ему не удалось.

В наследие Петру Великому от Московского государства достались слабо развитые зачатки промышленности, насаждаемые и поддерживаемые правительством, плохо развитая торговля, связанная с плохим устройством государственного хозяйства. Были унаследованы от Московского государства и его задачи – завоевать выход к морю и вернуть государство в его естественные границы. Пётр быстро приступил к решению этих задач, начав войну со Швецией и решив вести её по-новому и новыми средствами. Возникает новая регулярная армия, строится флот. Всё это, конечно, требовало огромных финансовых затрат. Московское государство при возрастании государственных нужд покрывало их новыми налогами. Пётр тоже не чуждался этого старого приёма, но рядом с этим поставил и одно новшество, которого не знала Московская Русь: Пётр заботился не только о том, чтобы брать с народа всё, что можно взять, но подумал и о самом плательщике – народе, о том, где ему взять средства на уплату тяжёлых податей.

Путь к поднятию народного благосостояния Пётр увидел в развитии торговли и промышленности. Трудно сказать, как и когда у царя появилась эта мысль, но вероятно, это произошло во время Великого посольства, когда Пётр наглядно увидел техническое отставание России от ведущих европейских государств.

В то же время желание удешевить содержание войска и флота естественно наводило на мысль, что было бы дешевле производить всё то, что нужно для экипировки и вооружения армии и флота. А так как фабрик и заводов, которые могли бы выполнить эту задачу, не было, то возникала мысль, что их надо построить, пригласив для этого знающих иностранцев и отдав им в науку «своих подданных» , как тогда выражались. Эти мысли были не новыми и известны ещё со времён царя Михаила, но осуществить её мог только человек с железной волей и несокрушимой энергией, каким был царь Пётр.

Поставив себе цель вооружить народный труд лучшими народными приёмами производства и направить его на новые, более доходные промыслы в области ещё не тронутых разработкой богатств страны, Пётр «перебрал» все отрасли народного труда. Во время Великого посольства царь изучил все стороны европейской жизни, в том числе, и техническую. За границей Пётр усвоил основы экономической мысли того времени – меркантилизма. Своё экономическое учение меркантилизм основывал на двух положениях: первое – каждый народ, чтобы не обеднеть, должен сам производить всё, что ему нужно, не обращаясь к помощи чужого труда, труда других народов; второе – каждый народ, чтобы богатеть, должен как можно больше вывозить из своей страны произведённую продукцию и как можно меньше импортировать иностранную продукцию.

Сознавая, что Россия не только не уступает, но и превосходит другие страны обилием природных богатств, Пётр решил, что государство должно взять на себя развитие промышленности и торговли страны. «Наше русское государство, - говорил Пётр, - передъ иными землями преизобилуетъ и потребными металлами и минералами преблагословенно есть, которые до настоящаго времени безъ всякаго прилежанія исканы» .

Таким образом, осознав значение торговли и промышленности и усвоив на Западе идеи меркантилизма, Пётр приступил к реформированию этих сфер, принуждая к этому подданных, хотя бы и насильственным методом.

Меры по развитию промышленности

По всей России была предпринята геологоразведка рудных богатств и тех мануфактурных промыслов, которые могли бы при поддержке развиться в крупные предприятия. По его приказу по всей стране разъезжались знатоки разных ремёсел. Были открыты месторождения горного хрусталя, сердолика, селитры, торфа, каменного угля, о котором Пётр сказал, что «сей минералъ, если не намъ, то нашимъ потомкамъ весьма полезенъ будетъ» . Братья Рюмины открыли завод в Рязанском крае по добыче каменного угля. Иностранец фон Азмус разрабатывал торф.

Пётр также усиленно привлекал к делу иностранцев. В 1698 году, когда он возвращался из своего первого заграничного путешествия, за ним следовало множество нанятых им ремесленников и мастеров. В одном только Амстердаме он нанял около 1000 человек. В 1702 году по всей Европе был опубликован указ Петра, приглашавший на промышленную службу в Россию иноземцев на очень выгодных для них условиях. Русским резидентам при европейских дворах Пётр велел разыскивать и нанимать на русскую службу знатоков разных производств и мастеров всякого дела. Так, например, французский инженер Леблон – «прямая диковинка» , как называл его Пётр – был приглашён на жалование в 45 тысяч рублей в год при даровой квартире, с правом выехать домой через пять лет со всем приобретённым имуществом, не платя никаких податей.

В то же время Пётр предпринимал меры по усиленной подготовке русских молодых людей, посылая их на учёбу за рубеж.

При Петре значительно увеличивается число мануфактур, которые становились техническими школами и практическими училищами. С приезжими иностранными мастерами договаривались, «чтобы они изъ россійскихъ учениковъ при себе имели и мастерству своему обучали, поставя за то цену награждёнія и время, во сколько выучать» . В ученики на фабрики и заводы принимались люди всех свободных сословий, а крепостные – с отпускной от помещика, но с 1720-х годов стали принимать и беглых крестьян, но только не солдат. Так как добровольно поступавших было мало, то Пётр время от времени указами производил наборы учеников для обучения на мануфактурах. В 1711 году «государь указалъ прислать изъ церковниковъ и изъ служекъ монастырскихъ и изъ детей ихъ 100 человек, которые были бы летъ по 15 или 20, и умели бы писать, чтобы итти имъ въ ученіе къ мастерамъ разныхъ делъ» . Такие наборы повторялись и в последующие годы.

Для военных нужд и для добычи металлов Петру особенно были нужны горные и железоделательные заводы. В 1719 году к олонецким заводам, где плавили железо, лили пушки и ядра, Пётр велел набрать 300 человек учеников. На уральских заводах тоже возникли горные школы, куда набрали в ученики грамотных солдатских, подьяческих и поповских детей. В этих школах хотели учить не только практическому знанию горного дела, но и теории, арифметике и геометрии. Ученикам платили жалование – полтора пуда муки в месяц и рубль в год на платье, а тем, у кого отцы зажиточные или получают жалованье более 10 рублей в год, тем ничего от казны не выдавали, «пока не начнут учить тройного правила» , тогда и им выдавали жалованье.

На основанную в Петербурге фабрику, где изготовлялись позументы, тесьма, шнуры, Пётр определил в выучку мастерам-французам молодых людей из новгородских посадских и бедных дворян. Он часто посещал эту фабрику и интересовался успехами учеников. Старшие из них должны были каждую субботу после обеда являться во дворец с образцами своей работы.

В 1714 году была основана шёлковая фабрика под руководством некого Милютина, самоучки, изучившего ткацкое шёлковое дело. Нуждаясь в хорошей шерсти для суконных фабрик, Пётр подумал о введении правильных приёмов овцеводства и для этого приказал составить правила – «регулы, как содержать овец по шленскому (силезскому) обыкновению» . Тогда в 1724 году в Силезию были посланы майор Кологривов, двое дворян и несколько человек русских овчаров изучать овцеводство.

Кожевенное производство было издавна развито в России, но способы обработки были довольно несовершенные. В 1715 году Пётр издаёт указ по этому поводу: «Понеже юфть, которая употребляется на обувь, весьма невыгодна есть к ношенію, ибо делается съ дегтемъ и когда мокроты хватитъ, то распалзывается, и вода проходитъ; того ради оную надлежитъ делать съ ворваннымъ саломъ и инымъ порядкомъ, чего ради посланы изъ Ревеля мастеры къ Москве для обученія того дела, для чего повелевается всемъ промышленникамъ (кожевенникамъ) во всемъ государстве, дабы отъ каждаго города по несколько человекъ ехали въ Москву и обучались; сему обученію даётся срокъ два года» . Несколько молодых людей были отправлены в Англию на кожевенные заводы.

Правительство не только входило в промышленные нужды населения и заботилось об обучении народа промыслам, оно вообще взяло под свой надзор производство и потребление. Указами его величества предписывалось не только какие товары производить, но и в каком количестве, какого размера, какого материала, какими орудиями и приёмами, а за неисполнение всегда грозили жестокие штрафы вплоть до смертной казни.

Пётр очень ценил леса, нужные ему для надобностей флота, и издал строжайшие лесоохранительные законы: леса, годные на корабельное дело, было запрещено рубить под страхом смертной казни.

Не довольствуясь распространением одного практического обучения технике, Пётр заботился и о теоретическом образовании путём перевода и распространения соответствующих книг. Был переведён и напечатан «Лексикон о коммерции» Жака Савари («Савариев лексикон»). Правда, за 24 года было продано всего 112 экземпляров этой книги, но это обстоятельство не пугало царя-издателя. В списке книг, напечатанных при Петре, можно найти немало руководств к обучению разным техническим знаниям. Многие из этих книг прошли строгую редакцию самого государя.

30 августа 1723 года Пётр был за обедней в Троицком соборе и дал здесь приказание вице-президенту Синода, преосвященному Феодосию, что «три экономическіе на немецкомъ діалекте книги перевести на словенскій языкъ и, переведши сперва оглавленія, предложить оныя къ разсмотренію его императорскаго величества» .

Обыкновенно те заводы, которые были особенно нужны, т.е. горные и оружейные, а также суконные, полотняные и парусные фабрики устраивались казной и затем передавались частным предпринимателям. На устройство мануфактур второстепенной для казны значимости Пётр охотно выдавал в ссуду довольно значительные капиталы без процентов и приказывал снабжать инструментами и рабочими частных лиц, устраивавших фабрики на свой страх и риск. Из-за границы выписывались мастера, сами фабриканты получали большие привилегии: освобождались с детьми и мастерами от службы, были подсудны только суду Мануфактур-коллегии, избавлялись от податей и внутренних пошлин, могли беспошлинно привозить из-за границы нужные им инструменты и материалы, дома же их освобождались от военного постоя.

Создание компанейских предприятий

Заботясь о наиболее прочной постановке промышленных предприятий в смысле обеспечения их достаточным капиталом основным и оборотным, - Пётр очень поощрял компа-ейское устройство фабрик по образцу устройства западноевропейских компаний. В Голландии компанейские предприятия приносили тогда огромный доход участникам, успехи Ост-Индской компании в Англии и французской для торговли с Америкой были тогда у всех на языке. В Голландии Пётр хорошо познакомился с компаниями тех времён и живо устроил все выгоды такого устройства промышленности и торговли. Ещё в году ему подавались проекты об устройстве компаний в России. В основе компанейская организация не была чужда русскому быту. Ещё московское правительство, отдавая на откуп разные свои доходные статьи, отдавало их всегда нескольким лицам с тем, чтобы каждый поручался за другого. Артели русских промышленников севера издавна являлись компаниями людей, соединивших для общей цели средства и силы отдельных людей и деливших барыши по расчёту долей, или паёв, внесённых каждым участником в артель. В 1699 году Пётр издал указ, чтобы торговым людям торговать так, как торгуют в иных государствах.

Как ни отвлекала Петра война, он время от времени продолжал настаивать на учреждении компаний, напоминая об этом при каждом удобном случае, принуждая к этому и силой.

В указе 1724 года Пётр предписывает образец, какому должны следовать в своём устройстве компании, повелевая «учинить определенныя доли пайщиковъ съ примеру остъ-индской компаніи» . По примеру западноевропейских правительств, Пётр предлагает привлекать к участию в компанейских предприятиях людей состоятельных, «капитальных», невзирая на их происхождение и положение. На помощь деньгами и материалами правительство шло всегда с большой готовностью, и многие компании получили в помощь довольно крупные суммы. Ссужая компанейцев большими деньгами, часто передавая в их пользование готовое мануфактурное обзаведение, казна становилась в положение банкира крупной промышленности и тем приобретала право строго следить за деятельностью компаний. Это вмешательство в частную предприимчивость правительство не только «принуждало» своих подданных «строить компании», но и строго наблюдало за их «порядочным содержанием». Ни одно переустройство, даже самое мелочное, в хозяйстве компании не могло быть сделано без соответствующего «доношения» в Мануфактур- и Берг-коллегию. От фабрикантов требовалось ежегодно доставлять в Мануфактур-коллегию образцы своих изделий. Правительство устанавливало вид, форму, цены на те товары, которые поставлялись в казну, и запрещало продавать их в розницу. Правительство удостаивало наград исправных фабрикантов и подвергало строгим взысканиям нерадивых. Так это и писалось в указах при передаче какого-либо завода в частные руки: «буде они (компанейщики) оный заводъ раденіем своимъ умножать и учинять въ немъ прибыль, и за то они отъ него, великаго государя, получать милость, а буде не умножать и нераденіемъ умалять, и за то на нихъ взято будетъ штрафу по 1000 рублей на человека» . Неудачливых фабрикантов правительство даже просто «отрешало» от фабрик.

О том, как устраивались в своей деятельности компании, сохранились лишь отрывочные сведения. Входили в компании не только люди, которые могли участвовать в деле личным трудом, но и «интересанты», т.е. такие, которые давали только деньги, с тем, чтобы получать на них определённый доход. В проектах тех времён (ещё в 1698 году) шла уже речь о таком устройстве компаний, при котором всякий «партикулярный» человек, внёсший в неё определённый капитал, путём покупки известного количества «порцей, или акціевъ» , мог быть членом компании. Но раньше 1757-1758 годов в России не образовалось ни одной акционерной компании. Дела в компаниях велись «по купеческому обыкновенію, по своему благоизобретенію, съ общаго совету, старостой присяжнымъ и несколькими вы-борными – кого къ какому делу заблагоразсудятъ выбрать» .

Создание новых мануфактур

Некоторые мануфактуры, возникшие при Петре, были довольно крупные. Широкой постановкой дела, отличным оборудованием, большим составом рабочих и постановкой технической части отличались Петровские заводы в Олонецком крае, основанные Меншиковым и руководимые Геннингом.

Особенно большими размерами и многолюдством отличались также казённые горные заводы. К девяти пермским заводам было приписано 25 тысяч крестьян. Для управления пермскими и уральскими заводами возник целый город, названный в честь царицы Екатеринбург. Здесь, на Урале, ещё в XVII веке пытались что-то копать, что-то добывать, но дальше нахождения разных «диковин» не шли и медь, железо, серебро – всё покупали, преимущественно у шведов. Только со времени Петра начинается здесь настоящая работа. В 1719 году была издана «Берг-привилегия», по которой всякому давалось право всюду искать, плавить, варить и чистить металлы и минералы при условии платежа «горной подати» в 1/10 стоимости добычи и 32-х долей в пользу владельца той земли, где найдены залежи руды. За утайку руды и попытку препятствовать нашедшему устроить разработку виновных грозила конфискация земли, телесное наказание и даже смертная казнь «по вине смотря». В 1702 году верхотурские заводы, построенные государевой денежной казной и городовыми уездными людьми, были отданы на выкуп Никите Демидову. Но Урал первое время ещё не мог соперничать с олонецкими заводами, которые были ближе к Петербургу и месту военных действий. Лишь после того, как установился мир, Пётр уделяет больше внимания Уралу и посылает туда полковника Геннинга, поставившего на ноги всё производство олонецких заводов. К концу царствования Петра на всех его заводах выплавлялось ежегодно около 7 миллионов пудов чугуна и свыше 200 тысяч пудов меди. Началась также разработка залежей золота и серебра.

После горных заводов обширностью отличались оружейные – Тульский и Сестрорецкий. Эти оружейные заводы поставляли ружья, пушки и холодное оружие на всю армию и освободили казну от необходимости покупать вооружение за границей. Всего при Петре было отлито более 20 тысяч пушек. Появились первые скорострельные орудия. На петровских заводах даже применяли, как движущую силу, «огненные» машины – так назывались тогда прародители паровых двигателей. На казённой парусной фабрике в Москве работало 1162 рабочих. Из частных фабрик обширностью отличалась суконная фабрика Щеголина с товарищами в Москве, имевшая 130 станов и занимавшая 730 рабочих. На казанской суконной фабрике Микляева работало 740 человек.

Рабочие в эпоху Петра

Рабочие фабрик петровского времени происходили из самых разнообразных слоёв населения: беглые крепостные, бродяги, нищие, даже преступники – все они по строгим указам забирались и отправлялись «в работу» на фабрики. Пётр терпеть не мог «гулящих» людей, не пристроенных ни к какому делу, приказывалось хватать их, не щадя даже иноческого чина, и отправлял на фабрики. Вольнонаёмных рабочих было очень мало, потому что вообще вольных людей в России того времени было немного. Сельское население было несвободно: часть была в крепости у государства и не смела покидать тягло, частью владели помещики, городское население же было очень немногочисленно и в значительной части тоже оказывалось прикреплённым к тяглу, связанным в свободе передвижения, и потому поступало на фабрики только своего города. При учреждении фабрики, фабриканту давалась обыкновенно привилегия свободно нанимать русских и иноземных мастеров и учеников, «платя им за труды достойную плату» . Если фабрикант получал устроенную казной фабрику, то ему передавались вместе с фабричными строениями рабочие.

Часты были случаи, когда для снабжения фабрик, а особенно заводов, рабочими руками, к фабрикам и заводам приписывали сёла и деревни крестьян, как это ещё практиковалось в XVII веке. Такие приписанные к фабрике работали на неё и в ней по распоряжению владельца. Но в большинстве случаев фабриканты должны были сами искать себе рабочих путём найма. Это было очень трудно, и на фабрики попадали обыкновенно отбросы населения – все те, кому больше некуда было деться. Рабочих рук не хватало. Фабриканты постоянно жаловались на недостаток рабочих и, прежде всего, тем, что рабочих нет. Рабочие были так редки и потому, что выделка была тогда по преимуществу ручная, и выучиться ей было не всегда легко. Искусный, знающий своё дело рабочий очень поэтому ценился, фабриканты переманивали таких рабочих друг у друга и хорошо обученных рабочих не отпускали ни в каком случае. Выучившийся на фабрике мастерству обязывался не покидать обучившей его фабрики десять или пятнадцать лет, смотря по уговору. Опытные рабочие подолгу жили на одном месте и безработными становились редко. За «подзывание» рабочих людей с одной фабрики на другую до истечения урочного срока работы был назначен по закону очень большой штраф с виноватого фабриканта, сманенный же рабочий возвращался к прежнему хозяину и подвергался телесному наказанию.

Но всё это не избавляло фабрики от безлюдья. Тогда правительство Петра решило, что работы на фабриках могут исполняться тем же путём, как и сельские работы в имениях частных землевладельцев, т.е. при помощи крепостного труда. В 1721 году последовал указ, в котором говорилось, что хотя прежде «купецким людям» было запрещено покупать деревни, теперь же многие из них пожелали заводить различные мануфактуры как компаниями, так и поодиночке. «Того ради позволяется для размноженія такихъ заводовъ, какъ шляхетству, так и купецкимъ людямъ, к темъ заводамъ деревни покупать невозбранно съ позволения Берг- и Мануфактур-коллегіи, токмо подъ такой кондиціей, дабы те деревни всегда были уже при техъ заводахъ неотлучно. И для того какъ шляхетству, такъ и купечеству техъ деревень особо безъ заводовъ отнюдь никому не продавать и не закладывать и никакими вымыслами ни за кемх не крепить и на выкупе такихъ деревень никому не отдавать, разве кто похочетъ для необходимыхъ своихъ нуждъ те деревни и съ теми заводы продать, то такимъ продавать съ позволенія Берг-коллегіи. А ежели кто противъ сего поступитъ, то онаго всего того лишить безповоротно…» После этого указа все фабрики быстро обзавелись крепостными рабочими, и это так понравилось фабрикантам, что они стали добиваться закрепления за фабриками и свободных рабочих, работавших у них по вольному найму. В 1736 году, т.е. уже после смерти Петра, они получили и это, и по указу все те мастеровые, которые во время издания указа находились на фабриках, должны были «вечно» с семьями оставаться крепкими фабрике. Фабриканты и при Петре были уже судьями над своими рабочими. С 1736 года это им предоставил закон.

Крепостные рабочие не всегда получали денежное жалованье, а только корм и одежду. Рабочие вольнонаёмные, конечно, получали жалованье деньгами, на казённых фабриках обыкновенно помесячно, а на частных сдельно. Кроме денег, вольнонаёмным шли ещё и харчи. Размеры денежных жалований и хлебных дач были невелики. Труд рабочих всего лучше оплачивался на шёлковых фабриках, хуже – на бумажных, ещё хуже – на суконных, и всего менее платили на полотняных. На казённых мануфактурах, в общем, плата была выше, чем на частных.

Работа на некоторых фабриках была точно и обстоятельно установлена компанейскими регламентами. В 1741 году был по закону установлен четырнадцатичасовой рабочий день.

Рабочие во всём зависели от фабрикантов. Правда, закон предписывал им «порядочно содержать мастеровыхъ и учениковъ и чинить имъ награжденье по достоинству» , но эти правила плохо соблюдались. Фабриканты, купив деревню к фабрике, часто записывали в рабочие и гнали на фабрику всех «полных работников», так что на земле оставались только старики, женщины и малолетние. Часто задерживалась уплата жалованья рабочим, так что они «приходили в скудость и даже страдали болезнями» .

Качество продукции

Товары, производимые русскими фабриками, не отличались высотой качества и обработки. Только грубые солдатские сукна были относительно хороши, да всё то, что нужно было для воинского снабжения, до пушек включительно, но товары чисто промышленные, которые искали себе сбыта в народе, были плохи.

Таким образом, большинство русских фабрик производили, по отзывам торговцев, товар плохого качества, который не мог рассчитывать на скорый сбыт, особенно при наличии иностранной конкуренции. Тогда Пётр, чтобы поощрить своих фабрикантов и дать их товарам хоть какой-нибудь сбыт, стал налагать большие пошлины на иностранные фабрикаты. Согласно с усвоенным им учением меркантилизма, Пётр был убеждён, что его фабриканты терпят «отъ привозимыхъ изъ-за границы товаровъ; напримеръ, одинъ мужикъ открылъ краску баканъ, я велелъ испробовать её живописцамъ, и те сказали, что она уступитъ одной венеціанской, а съ немецкою равна, а иной и лучше: наделали изъ-за границы; жалуются и иные фабриканты…» До 1724 года Пётр издавал время от времени распоряжения, запрещавшие ввоз то отдельных иноземных товаров, которые начинали вырабатывать в Россию, то целых групп как «манифактурных», так и «металлических продуктов». Время от времени запрещалось и внутри России вырабатывать какое-нибудь полотно или шёлковую ткань кому бы то ни было, кроме одной только что открывшейся фабрики, конечно, с прямой целью дать ей возможность стать на ноги и приучить к своему производству потребителя.

В 1724 году был издан общий тариф, строго покровительственный своей промышленности, частью даже прямо запретительный по отношению к заграничным товарам.

С промышленностью и торговлей случилось то же, что и со всеми реформами Петра, начатыми им с 1715-1719 годов: задуманные широко и смело, они приводились в жизнь исполнителями вяло и нудно. Сам Пётр, не выработав себе общего определённого плана, да за свою, полную тревог военного времени, жизнь и не привыкший работать планомерно и последовательно, много торопился и начинал иногда с конца и середины дело, которое следовало бы вести бережно с самой основы, и потому отдельные стороны его реформ вяли, как скороспелые цветы, а когда он умер – реформы остановились.

Развитие торговли

На торговлю, на лучшую постановку и облегчение торгового дела со стороны государства Пётр обратил внимание тоже очень давно. Ещё в 1690-х годах он был занят беседами о коммерции со знающими иноземцами и, конечно, торговыми европейскими компаниями заинтересовался не менее, нежели промышленными.

Указом Коммерц-коллегии в 1723 году Пётр приказал «посылать в чужіе края детей торговыхъ людей, чтобъ никогда меньше 15 человекъ въ чужихъ краяхъ не было, и когда которые обучатся, брать назадъ а на ихъ место новыхъ, а обученнымъ велеть здесь обучать, понеже всехъ посылать невозможно; чего ради брать изо всехъ знатныхъ городовъ, дабы везде сіе велось; а въ Ригу и Ревель послать человекъ 20 и раздать капиталистамъ; сіе обое число изъ посадскихъ; къ тому же коллегіи трудъ иметь обучать коммерціи определенныхъ изъ дворянских детей» .

Завоевание морского берега, основание Петербурга с прямым назначением ему быть портом, учение меркантилизма, воспринятое Петром, - всё это заставляло его думать о коммерции, о её развитии в России. В первые 10 лет XVIII века развитию торговли с Западом мешало то, что множество товаров были объявлены государственной монополией и продавались только через правительственных агентов. Но эту меру, вызванную крайней нуждой в деньгах, и Пётр не считал полезной, и потому, когда военная тревога несколько успокоилась, он снова обратился к мысли о компаниях торговых людей. В июле 1712 года он дал распоряжение Сенату – «немедленно потщиться въ купецкомъ деле лучшій порядокъ сделать» . Сенат стал пробовать устроить компанию купцов для торговли с Китаем, но московские купцы «во взятіи онаго торга въ компанію отказали» . Ещё 12 февраля 1712 года Пётр приказывал «учинить коллегіум для торговаго дела исправленія, чтобъ оную въ лучшее состояніе привесть; къ чему надобно одинъ или два человека иноземцевъ, которыхъ надобно удовольствовать, дабы правду и ревность въ томъ показали съ присягою, чтобы лучше правду и ревность въ томъ показали съ присягою, чтобы лучше порядокъ устроить, ибо безъ прекословія есть, что ихъ торги несравнительно лучше есть нашихъ» . Коллегия составилась, вырабатывала правила своего существования и действий. Коллегиум работал сначала в Москве, потом в Петербурге. С учреждением Коммерц-коллегии все дела этого её прототипа были переданы новому ведомству торговли.

В 1723 году Пётр приказал составить компанию купцов для торговли с Испанией. Предполагалось устроить также компанию для торговли с Францией. Были посланы для начала русские казённые суда с товарами в порты этих государств, но этим дело и кончилось. Торговые компании не прививались и стали появляться в России не ранее половины XVIII века, да и то под условием больших привилегий и покровительства со стороны казны. Русские купцы предпочитали торговать самолично или через посредство приказчиков в одиночку, не вступая в компании с другими.

С 1715 года возникают первые русские консульства за границей. 8 апреля 1719 года Пётр издал указ о вольности торговли. Для лучшего устройства речных торговых судов Пётр запретил строить староманерные суда, разные дощаники и струги.

Основу торгового значения России Пётр видел в том, что природа судила ей быть торговой посредницей между Европой и Азией.

После взятия Азова, когда создавался азовский флот, предполагалось всё торговое движение России направить к Чёрному морю. Тогда было предпринято соединение водных путей Центральной России с Чёрным морем двумя каналами. Один должен был соединить притоки Дона и Волги Камышинкой и Иловлей, а другой подходил бы к небольшому Иван-озеру в Епифанском уезде, Тульской губернии, из которого с одной стороны вытекает Дон, а с другой – река Шаш, приток Упы, впадающей в Оку. Но прутская неудача заставила оставить Азов и отказаться от всех надежд на овладение черноморским побережьем.

Утвердившись на балтийском побережье, основав новую столицу Санкт-Петербург, Пётр решил соединить Балтийское море с Каспийским, пользуясь реками и каналами, которые предполагал построить. Уже в 1706 году он велел соединить реку Тверцу каналом с Цной, которая, образуя своим расширением озеро Мстино, выходит из него с названием реки Мсты и впадает в озеро Ильмень. Это было начало знаменитой Вышневолоцкой системы. Главным препятствием соединения Невы и Волги являлось бурное Ладожское озеро, и Пётр решил для обхода его неприветливых вод построить обходной канал. Пётр предполагал соединить Волгу с Невой, прорыв ещё водораздел между реками Вытегрой, впадающей в Онежское озеро, и Ковжей, впадающей в Белоозеро, и таким образом, наметил сеть осуществлённой уже в XIX веке Мариинской системы.

Одновременно с хлопотами о соединении сетью каналов рек Балтики и Каспия, Пётр принимал решительные меры к тому, чтобы движение внешней торговли оставило прежний привычный путь к Белому морю и Архангельску и взяло новое направление в Петербург. Правительственные меры в этом направлении начались с 1712 года, но протесты иноземных купцов, жаловавшиеся на неудобство житья в новом городе, как Петербург, немалая опасность плавания в военное время по Балтийскому морю, дороговизна самого пути, по-тому что датчане брали пошлину за проход судов, - всё это заставило Петра повременить с крутым переводом торговли с Европой из Архангельска в Петербург: но уже в 1718 году он издал указ, позволяющий в Архангельске только торговлю пенькой, всю же хлебную торговлю предписывалось двинуть на Петербург. Благодаря этим и другим мерам такого же характера, Петербург становился значительным местом отпускной и привозной торговли. В заботах о поднятии торгового значения своей новой столицы Пётр ведёт переговоры со своим будущим зятем, герцогом гольштинским, относительно возможности прорыть канал от Киля в Северное море, чтобы быть независимым от датчан, и, пользуясь замешательствами в Мекленбурге и военным временем вообще, думает прочнее основаться около возможного входа в проектируемый канал. Но этот проект был осуществлён значительно позже, уже после смерти Петра.

Предметом вывоза из русских портов были преимущественно сырые продукты: пушной товар, мёд, воск. С XVII века стали особенно ценить на Западе русский строевой лес, смолу, дёготь, парусное полотно, пеньку, канаты. Тогда же пошли усиленно на вывоз продукты скотоводства – кожа, сало, щетина, со времён Петра за границу пошли продукты горного промысла, по преимуществу железо и медь. Особенным спросом пользовались лён и пенька; торговля хлебом была слабая по причине бездорожья и правительственных запретов отпускать хлеб за границу.

Взамен русского сырья, Европа могла бы снабжать нас продуктами своей обрабатывающей промышленности. Но, покровительствуя своим фабрикам и заводам, Пётр почти запретительными пошлинами сильно сократил ввоз в Россию заграничных фабрикатов, допуская только такие, которые совсем не производились в России, или только такие, которые нужны были русским фабрикам и заводам (это была политика протекционизма)

Пётр отдал дань и свойственному его времени увлечению торговать со странами дальнего юга, с Индией. Он мечтал об экспедиции на Мадагаскар, а индийскую торговлю думал направить через Хиву и Бухару в Россию. В Персию был отправлен послом А.П.Волынский, и ему Пётр поручил узнать, нет ли какой реки в Персии, которая протекала бы из Индии через Персию и впадала бы в Каспийское море. Волынский должен был хлопотать, чтобы шах направил всю торговлю Персии шёлком-сырцом не через города турецкого султана – Смирну и Алеппо, а через Астрахань. В 1715 году с Персией был заключён торговый договор, и астраханская торговля очень оживилась. Сознавая всю важность Каспия для своих широких планов, Пётр воспользовался вмешательством в Персию, когда там мятежни-ки перебили русских купцов, и занял берег Каспийского моря от Баку и Дербента включительно. В Среднюю Азию, на Амударью, Пётр отправил военную экспедицию под начальством князя Бековича-Черкасского. Чтобы там утвердиться, предполагалось разыскать старое русло реки Амударьи и направить её течение в Каспийское море, но эта попытка не удалась: изнеможённый трудностью пути по выжженной солнцем пустыне, русский отряд попал в засаду, устроенную хивинцами, и был весь истреблён.

Результаты преобразований

Таким образом, при Петре было положено основание русской промышленности. В оборот народного труда поступило множество новых производств, т.е. количественно увеличивались и качественно улучшались источники народного благосостояния. Это улучшение достигалось путём страшного напряжения народных сил, но только благодаря этому напряжению страна оказалась в состоянии вынести тяготу беспрерывно двадцать лет длившейся войны. В будущем, начавшаяся при Петре усиленная разработка национальных богатств вела к обогащению и экономическому развитию России.

Внутренняя торговля при Петре тоже значительно оживилась, но, в общем, продолжала иметь всё тот же караванно-ярмарочный характер. Но и эта сторона хозяйственной жизни России была всколыхнута Петром и выведена из того покоя косности и непредприимчивости, какой отличалась в XVII веке и ранее. Распространение коммерческих знаний, появление фабрик и заводов, общение с иноземцами, - всё это давало новый смысл и направление русской торговле, заставляя её оживляться внутри и, тем самым, становится всё более и более деятельной участницей мировой торговли, усваивать её принципы и правила.