Цусимский бой
Прощайте, товарищи, с богом - ура!
Кипящее море под нами.
Не думали мы еще с вами вчера,
Что нынче умрем под волнами.
Не скажет ни камень, ни крест, где легли
Во славу мы русского флага...

Наступил день 14 мая эскадра (Состав эскадры накануне боя: эскадренные броненосцы «Князь Суворов» (флаг вице-адмирала Рожественского, командир капитан 1 ранга Игнациус), «Император Александр III» (капитан 1 ранга Бухвостов), «Бородино» (капитан 1 ранга Серебренников), «Орел» (капитан 1 ранга Юнг), «Ослябя» (флаг умершего контр-адмирала Фелькерзама, капитан 1 ранга Бэр), «Сисой Великий» (капитан 1 ранга Озеров), «Николай I» (флаг контр-адмирала Небогатова, капитан 1 ранга Смирнов); броненосцы береговой обороны: «Генерал-адмирал Апраксин» (капитан 1 ранга Лишин), «Адмирал Сенявин» (капитан 1 ранга Григорьев), «Адмирал Ушаков» (капитан 1 ранга Миклухо-Маклай); броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» (капитан 1 ранга Родионов 1-й); крейсера «Олег» (флаг контр-адмирала Энквиста, капитан 1 ранга Добротворский), «Аврора» (капитан 1 ранга Егорьев), «Дмитрий Донской» (капитан 1 ранга Лебедев), «Владимир Мономах» (капитан 1 ранга Попов), «Светлана» (капитан 1 ранга Шеин), «Изумруд» (капитан 2 ранга Ферзен), «Жемчуг» (капитан 2 ранга Левицкий), «Алмаз», (капитан 2 ранга Чагин); вспомогательный крейсер «Урал» (капитан 2 ранга Панферов); эскадренные миноносцы: 1-й отряд - «Бедовый» (капитан 2 ранга Баранов), «Быстрый» (лейте-нант Рихтер), «Буйный» (капитан 2 ранга Коломейцев), «Бравый» (лейтенант Дурново); 2-й отряд - «Громкий» (капитан 2 ранга Керн), «Грозный» (капитан 2 ранга Андржеевский), «Блестящий» (капитан 2 ранга Шамов), «Безупречный» (капитан 2 ранга Матусевич), «Бодрый» (капитан 2 ранга Иванов); транспорты «Анадырь» (капитан 2 ранга Пономарев), «Иртыш» (капитан 2 ранга Ергомышев), «Камчатка» (капитан 2 ранга Степанов), «Корея» (капитан Баканов), буксирные пароходы «Русь» и «Свирь» (прапорщик флота Розенфельд) и госпитальные суда «Орел» и «Кострома»), разделенная на две колонны, шла девятиузловым ходом по курсу норд-ост 50°, направляясь в Цусимский пролив. Строй ее был тот же, что и накануне. Правую колонну возглавлял броненосец «Суворов» Под флагом вице-адмирала Рожественского, левую - броненосец «Николай I» под флагом контр-адмирала Небогатова. Между которыми шел отряд транспортов, имея в охране с обеих сторон 1-й и 2-й отряды миноносцев. Впереди строем клина двигались разведочные крейсеры: «Светлана», «Алмаз» и «Урал». Сзади эскадры шли оба госпитальных судна.
Около семи часов с правой стороны, дымя двумя трубами, показался еще корабль, шедший сближающимся курсом. Когда расстояние до него уменьшилось до пятидесяти кабельтовых, то в нем опознали легкий неприятельский крейсер «Идзуми». Целый час он шел с экадрой одним курсом. По радиостанции передавая донесения адмиралу Того, извещавшие его, из каких судов состоит эскадра, где она находится, с какой скоростью и каким курсом идет, как построена эскадра. Адмирал Рожественский сигналом приказал судам правой колонны навести орудия правого борта и кормовых башен на «Идзуми». Но тем только и ограничились, что взяли его на прицел. В десятом часу слева, впереди траверза, на растоянии около шести кабельтвых показалось уже четыре неприятельских корабля: «Хасидате», «Мацусима», «Ицукусима» (однотрубные) и «Чин-Иен» (двухтрубный). Это были броненосцы второго класса, старые, с малым ходом, водоизмещением от четырех до семи тысяч тонн. На наших судах пробили боевую тревогу. Орудия левого борта и двенадцатидюймовых носовых башен были направлены на отряд противника. Но адмирал Рожественский опять воздержался от решительных действий. Постепенно неприятельские v броненосцы удалились от эскадры настолько, что едва стали видны.
Сейчас же на смену им появились с той же левой стороны еще четыре легких и быстроходных крейсера. В них опознали: «Читосе» «Кассаги», «Нийтака» и «Отава». Четыре крейсера, как и предыдущие суда, пошли одним курсом, понемногу сближаясь с эскадрой. На них также лежала обязанность извещать своего командующего о движении нашего флота. На вспомогательном крейсере «Урал» был усовершенствованный аппарат беспроволочного телеграфа, способный принимать и отправлять телеграммы на расстояние до семисот миль. С помощью такого аппарата можно было перебить донесения японских крейсеров. С «Урала» по семафору просили на это разрешения у Рожественского. Но он ответил:
- Не мешайте японцам телеграфировать.
На «Урале» вынуждены были отказаться от своего весьма разумного намерения.
Не смотря на то, что со всех сторон собираются неприятельские силы с «Суворова» эскадра была оповещена, что сегодня - величайший праздник, день коронования их императорских величеств. На кораблях команды были собраны на праздничный молебен. К этому времени эскадра перестроилась по-новому. Первый и второй броненосные отряды, увеличив ход, обогнали левую колонну и приняли ее себе в кильватер. Транспорты держались справа, у хвоста эскадры, вне боевой линии, под прикрытием крейсеров. Там же находились и пять миноносцев второго отряда. «Владимиру Мономаху» было при¬казано перейти на правую сторону транспортов для защиты их от «Идзуми». Легкие крейсеры «Жемчуг» и «Изумруд», исполняющие роль репетичных судов, тоже перешли на-право и вместе с четырьмя миноносцами первого отряда держались недалеко от кильватерной колонны новейших броненосцев. Таким образом, походный строй изменил¬ся в боевой.
До этого целых два часа эскадра шла походным строем на виду у неприятельских разведочных судов. И никто из нас не знал, где находится противник со своими главными сила¬ми. Он мог быть далеко, мог быть и близко, и тогда бы пришлjсь перестраиваться под огнем противника из походного п-рядка в боевой. Четыре неприятельских крейсера продолжали идти слева, на виду у русской эскадры. Расстояние до них уменьшилось до со¬рока кабельтовых. Эти крейсеры все время находились под прицелом наших орудий. Многие волновались, почему командующий не отдает приказа открыть огонь. Вдруг с броненосца «Орел», из левой средней шестидюймовой башни, раздался выстрел, сделанный нечаянно наводчиком. Все вздрогнули. Снаряд с гулом полетел по назначению и упал недалеко от носа второго японского корабля. На других судах, поняв наш выстрел за начало сражения, открыли огонь. Противник стал отстреливаться. Его снаряды ложились отлично, они разрывались от падения в море и вместе с фонтаном воды поднимали клубы черного дыма. Очевидно, такие снаряды предназначались специально для пристрелки.
Однако, не располагая пока достаточными силами, японцы вынуждены были отступить и круто повернули влево. Бой длился около десяти минут без единого попадания с той к другой стороны. На «Суворове» подняли сигнал.
- «Не бросать даром снаряды»
Набежавший туман па некоторое время скрыл от нас японские разведочные суда. Командующий, желая, очевидно, воспользоваться этим, начал перестраивать свои линейные корабли в какой-то новый порядок. Зачем, для какой цели - никто не знал.
По сигналу командующего первый и второй броненосные отряды должны были, увеличив ход до одиннадцати узлов, повернуть последовательно вправо на восемь румбов. Приказ этот выполнялся так: сначала повернул вправо под прямым углом флагманский корабль, а затем, дойдя до места его поворота то же самое проделали «Александр», «Бородино» и «Орел». Иначе говоря, все эти корабли, выполняя поворот последовательно, шли по струе головного. В это время снова показались из мглы японские разведчики. Чтобы не обнаружить перед ними своего замысла, Рожественский первый свой приказ в отношении второго отряда отменил, и этот отряд по-прежнему следовал киль¬ватерной колонной. Многие из офицеров полагали, что четыре лучших броненосца будут посредством поворота «все вдруг» влево развернуты в строй фронта. Но этого пе случилось. Когда эти корабли с остальной частью эскадры образовали прямой угол, командующий отдал приказ:
«Первому броненосному отряду повернуть последовательно на восемь румбов влево».
Произошла путаница. «Александр» пошел в кильватер «Суворову», а «Бородино», не поняв сигнала, сделал пово¬рот влево одновременно с флагманским кораблем. В конце концов первый отряд выстроился в кильватерную колонну. Эта колонна, выдвинувшись вперед и образовав уступ, шла отдельно от остальной части эскадры параллельным с нею курсом. Опять эскадра оказалась в двух колоннах, из которых правую вел «Суворов», левую - «Ослябя». Расстояние между этими двумя параллельными колоннами было тринадцать кабельтовых. В 13 часов 25 минут справа по курсу смутно начали вы¬рисовываться на горизонте главные силы японцев. Головным шел броненосец «Микаса» под флагом адмирала Того. За ним следовали броненосцы «Сикисима», «Фудзи», «Асахи» и броненосные крейсеры «Кассуга» и «Ниссин». Вслед за этими кораблями выступили еще шесть броненосных крейсеров: «Идзумо» под флагом адмирала Камимура, «Якумо», «Асама», «Адзума», «Токива» и «Ивате». Неприятельская эскадра пересекала курс русской эскадры справа на лево. Бросалось в глаза, что все неприятельские корабли, как и раньше появлявшиеся разведочные суда, были выкрашены в серо-оливковый цвет и потому великолепно сливались с поверхностью моря, тогда как русские корабли были черные с желтыми трубами. Словно нарочно сделали их такими, чтобы они как можно отчетливее выделялись на серой морской глади. Русская эскадра по прежнему шла двумя колоннами в правой колонне «Суворов», «Александр III», «Бородино», «Орел», в левой колонне все остальные корабли и суда, возглавлял колонну броненосец «Ослябя». Такой строй оказался для русской эскадры невыгодным. Адмирал Рожественский решил принять к себе в кильватер вторую линию судов, но для этого нужно было ему продвинуться влево на тринадцать кабельтовых. Времени для размышления оставалось слишком мало. В 13 час 40 минут «Суворов» повернул на четыре румба влево. За ним начали последовательно поворачиваться остальные три броненосца первого отряда. Но это перестроение, совершаемое вблизи неприятеля, на его глазах, только привело эскадру в полное замешательство.
Первый отряд, направляясь по диагонали на линию левой колонны, увеличил в сравнении с последней ход только на два узла. Однако с такой скоростью нельзя было успеть своевременно продвинуться вперед и занять свое место во главе эскадры. Только «Суворову» и «Александру III» уда¬лось достигнуть намеченной цели. Но, придя на линию левой колонны и повернув на прежний курс норд-ост 23°, они сейчас же сбавили ход и не подумали о том, что за ними следуют еще два броненосца-«Бородино» и «Орел». Последние, чтобы не налезть на передние корабли, тоже уменьшили ход до девяти узлов. Начался кавардак: второй и третий отряды, не предупрежденные командующим заблаговременно об уменьшении хода, продолжали напирать: «Бородино» и «Орел», не успевшие занять своего места в кильватерной колонне, оказались под страхом остаться вне строя. Тогда, чтобы пропустить их вперед, броненосец «Ослябя», возглавлявший левую колонну, сначала вынужден был уменьшить ход до самого малого, а потом, боясь столкнуться с «Орлом», совсем застопорил машину и в знак этого поднял черные шары на нижнем рее своей фок-мачты. Что оставалось делать остальным кораблям, шедшим за «Ослябей»? Они уменьшили ход и выходили из строя - одни вправо, другие влево. Эскадра частично смешалась, скучилась, представляя собой грандиозную мишень.
В это время неприятельский броненосец «Микаса», ведший свою эскадру, находился приблизительно на расстоянии около сорока кабельтовых. Создалось впечатление, что японцы, расходясь с наши кораблями контркурсами, хотят напасть на арьергард. Но «Микаса» неожиданно повернул в сторону русской эскадры, а затем, продолжая описывать циркуляцию, лег почти на обратный курс и пошел с ней в одном направлении. Следуя движению флагманского корабля, начали последовательный поворот и другие неприятельские суда. Выходило это у них неплохо. Однако в этом маневре заключался большой риск. Кильватерный строй неприятельской эскадры, образовав петлю, на время сдвоился.
Казалось, Рожественскому единственный раз улыбнулась судьба. Представилась возможность хоть отчасти смыть свои позорные ошибки. Японская эскадра описывала петлю в течение пятнадцати минут. За это время четыре лучших броненосца первого отряда и «Ослябя» из второго отряда, если бы со всей стремительностью ринулись строем фронта на голову противника, успели бы приблизиться к нему почти вплотную, как говорится, на пистолетный выстрел. В каком чрезвычайно скверном положении оказался бы адмирал Того! Раз начатый им маневр не мог быть прекращен, пока не был бы доведен до конца. В противном случае его эскадра сбилась бы в кучу. При этом его кораблям, находившимся на задней линии петли, нельзя было бы стрелять через переднюю. Но Рожественский не испольpовал возможность если не победить противника то хотя бы нанести ему чувствительный урон, не повезло русской эскадре с командующим, на «Суворове» поднялся сигнал-«Бить по головному». Прошла еще одна минута, прежде чем адмирал Того сделал на своем броненосце «Микаса» полный поворот на шестнадцать румбов. Выстрел по нему раздался с тридцати двух кабельтовых. Снаряд сделал перелет. Другие наши суда тоже открыли огонь. Но эффект сосредоточения артиллерийской стрельбы сразу же получился отрицательный. Всплески снарядов разных кораблей путались -друг с другом. Около «Микаса» море кипело от поднимавшихся столбов воды. Но ни один корабль не мог отличить своих всплесков от чужих и не имел возможности корректировать свою стрельбу.
Неприятель стал отвечать двумя минутами позже. И тут же вскрылось, как велико преимущество его эскадры благодаря ее тренировке. Пристрелку вел один корабль, а затем сигналом давал дистанцию остальным. И только после этого следовал ряд залпов, давая большой процент попаданий. Вихрь снарядов покрывал цель.
Сначала «Суворов» получал удары только с броненосца «Микаса». Но по мере того как японские корабли, делая поворот, ложились на обратный параллельный курс, иначе говоря, через каждую минуту или полторы, его последовательно начали осыпать снарядами и другие суда: «Фудзи», «Сикисима», «Асахи», «Кассуга» и «Ниссин».
Скоро на броненосце «Ослябя» сосредоточили свой огонь шесть японских крейсеров, а «Суворов» стал главной мишенью их четырех сильнейших броненосцев и двух броненосных крейсеров. Попадания в него походили на сплошной град стали. Снаряды были фугасные. При взрывах, разлетаясь на тысячи мелких осколков, они давали огромные огневые вспышки и клубы черного или ярко-желтого удушливого дыма. И все, что только могло гореть, даже краска на железе, немедленно воспламенялось. Залпы своих орудий, взрывы неприятельских снарядов и лязг разрушаемого железа смешались в сплошной грохот, потрясая корабль от киля до клотиков.
В боевую рубку на «Суворове» через просветы попадали мелкие осколки, щепки, дым, брызги воды. А снаружи, заслоняя все окружающее, хаотически колебалась стена из пламени, дыма и морских смерчей. Не было никакой возможности вести правильные наблюдения. Да и никому не хотелось этого. Все, кто находился в боевой рубке, были потрясены и деморализованы неожиданным бедствием. Ужас заставил их прятаться за вертикальной стеной брони, придавил их к палубе. Только матросы стояли на своих местах - на штурвале, у дальномера, переговорных труб и телефонов. Но они и не могли поступить иначе. А из командного состава одни присели на корточки, другие опустились на колени. И сам адмирал Рожественский, этот гордый и заносчивый человек, скрываясь от осколков, постепенно сгибался все ниже и ниже. Наконец, перед огнем своего противника он вынужден был стать на колени. Он первый подал такой пример другим. Сгорбившись, втянув голову в плечи, он скорее был похож на обескураженного пассажира, чем на командующего эскадрой. Лишь изредка кто-нибудь из молодых офицеров на момент выглядывал в прорези. Многие уже имели легкие ранения.
Оба флота шли на норд-ост примерно параллельными курсами, но японцы делали 16 узлов против русских 9-ти, и русских постепенно отжимали вправо. Дистанция в этой фазе боя колебалась, по большей части, от 28 до 32 кабельтовых, и не падала ниже 23 - 25 кабельтовых. К 14.15 Того находился на курсе истинный ост, к 14.23 - на курсе ESE, а через 4 минуты довернул чуть больше к югу, угрожая охватить голову русской колонны. Бурное море врывалось в орудийные порты наветренной стороны и сильно качало корабли, затрудняя наводку орудий. Однако японцы быстро пристрелялись и поддерживали в высшей степени точный, огонь. Стрельба русских кораблей в начальной фазе боя была также хорошей. Но русская эскадра могла в минуту произвести лишь около 134 выстрелов, а японский флот - 360 выстрелов. Японские корабли представляли собой однородный состав эскадры. У них не было большой разницы в скорости, в артиллерийском вооружении. У нас же толь¬ко четыре новейших броненосца были одинаковы, но и они, поставленные в общую колонну с разнотипными и устарелыми судами, как бы сравнялись с худшими из них. Во время сражения этот недочет сказался в полной мере. Русская эскадра имела ход девять узлов, японцы – пятнадцать-шестнадцать. А в соответствии с этими данными определилась и тактика противника. Неприятельская боевая колонна все время вы¬двигалась вперед нашей настолько, что ее шестой или седьмой корабль находился на траверзе «Суворова». Это давало ей возможность обрушивать сосредоточенный огонь на наши передние броненосцы. Очевидно, адмирал Того хотел сначала уничтожить ядро русской эскадры, а потом уже начать расправу с остальными судами. Русская эскадра не могла так поступить. Малый ход эскадры ставил ее в подчиненное положение. Расстояние до японского головного корабля было настолько велико, что даже «Суворов» имел немного шансов на попадания. Для каждого же последующего нашего мателота это расстояние все возрастало. Кроме того, неприятельская боевая колонна стремилась резать курс на¬шей эскадры, отжимая ее голову вправо. Благодаря такому маневру адмирал Того ставил свой флагманский корабль в положение наименьшей опасности, прикрываясь от сна¬рядов русскими же передними броненосцами. «Орел» шел четвертым номером, но и для его кормовой артиллерии «Микаса» находился вне угла обстрела. Что же говорить о концевых судах? Для них он был совсем недосягаем.
А между тем был приказ адмирала Рожественского - бить по неприятельскому головному кораблю. И многие наши командиры, не решаясь на самостоятельные действия, старались не нарушать боевого приказа своего командующего. Но в этом заключалась величайшая их ошибка. Снаряды с задних наших судов падали, не долетая до намеченной цели. Лучше было бы стрелять в те корабли, которые находились на траверзах.

Эскадренный броненосец «Ослябя»
С первого же момента, благодаря несуразным маневрам адмирала, «Ослябя», как мы знаем, был поставлен в такое положение, что вынужден был застопорить машины, чтобы не протаранить впереди идущее судно. Противник воспользовался этим и, делая последовательный по¬ворот на шестнадцать румбов и ложась на параллельный с нами курс, открыл по нему сильнейший огонь.
Попадания начались сразу же. Третий снаряд ударил в носовую часть броненосца и, целиком вырвав левый клюз, разворотил весь бак. Якорь вывалился за борт, а канат вытравился вниз и повис на жвакагалсовой скобе. Японцы быстро пристрелялись к стоячей мишени еще на повороте, и передние корабли передавали расстояние идущим сзади. Каждый новый корабль, делая поворот, посылал броненосцу «Ослябя» свой первый жестокий привет. Снаряды начали сыпаться градом, непрестанно разрываясь у ватерлинии, в носу. А броненосец покорно подставлял свои борта и ни¬чего не предпринимал, чтобы выйти из-под обстрела. Когда ему представилась возможность двинуться вперед и когда внутри его заколотились все три машины в четырнадцать тысяч пятьсот индикаторных сил, а за кормой забурлили все три винта, он уже имел несколько пробоин в носовой части, не защищенной броней. По кораблю пронесся призыв:
- Трюмно-пожарный дивизион, бегом в носовую жилую палубу!
Там примерно в 13.58 около первой переборки, у самой ватерлинии, разорвался снаряд крупного калибра и сделал в левом борту большую брешь. В нее хлынули потоки воды, заливая первый и второй отсеки жилой палубы. Через щели, образовавшиеся в палубе, через люк и в разбитые вентиляторные трубы вода пошла в левый носовой шестидюймовый погреб, и в подбашенное отделение. От дыма и газов в этих отсеках не было видно даже горящих электрических лампочек. Пробоина была полуподводная, но вследствие хода и сильной зыби не могла быть заделана. Разлив воды по жилой палубе был остановлен второй переборкой впереди носового траверза, а в трюмах она дошла до отделения носовых динамомашин и подводных минных аппаратов. Получился дифферент на нос. Кроме того, броненосец начал крениться на левый борт. Трюмные, руководимые инженером Успенским, работали энергично, но им лишь отчасти удалось устранить крен, искусственно затопив коридоры и патронные погреба правого борта. Главная электрическая магистраль, перебитая снарядом, перестала давать ток, вследствие чего носован десятидюймовая башня перестала работать. Она сделала только три выстрела. Хотя минеры и соединили перебитые концы магистрали, но было уже поздно. В башню попали два больших снаряда. Не выдержав их страшного взрыва, она соскочила с катков и перекосилась набок. Броневые плиты на ней разошлись, а дульные части десятидюймовых орудий, как два громадных сухих пня, торчали под разными углами в сторону неприятеля. Крыша с башни оказалась сорванной. По-видимому, один из снарядов разорвался в амбразуре. Внутри башни одному человеку оторвало голову, а всех остальных тяжело ранило. Послышались стоны, крики. Из башни вынесли комендора Бобкова с оторванной ногой. Лежа на носилках, по пути в операционный пункт, он, проклинал кого-то, ругался самыми отчаянными словами.
Верхний передний мостик был разбит. Там стоял дальномер, служивший для определения расстояния до неприятеля. При нем находилось несколько матросов и лейтенант Палецкий. Взрывом снаряда их разнесло в разные стороны и настолько изувечило, что никого нельзя было узнать, кроме офицера. Он лежал с растерзанной грудью, вращал обезумевшими глазами и, умирая, кричал неестественно громко:
«Идзумо»... Крейсер «Идзумо»... тридцать пять кабельтовых... «Идзумо» .. пять... тридцать...
Через минуту Палецкий был трупом.
Вскоре был разбит верхний носовой каземат шестидюймового орудия. В него попало два снаряда. Броневая плита, прикрывавшая его снаружи, сползла вниз и закрыла отверстие порта, а пушка вылетела из цапф. Затем замолчали еще две шестидюймовые пушки. Все мелкие орудия с левого борта вышли из строя за каких-нибудь двадцать минут. Большая часть прислуги при. них была выбита, а остальные вместе с батарейным командиром, не находя себе дела, скрылись в броневой палубе.
Разорвался снаряд около боевой рубки. От находившегося здесь барабанщика остался безобразный обрубок без голо¬вы и без ног. Осколки от снаряда влетели через прорези внутрь рубки. Кондуктор Прокюс, стоявший у штурвала, свалился мертвым. Были тяжело ранены старший флаг-офицер, лейтенант Косинский (морской писатель, автор книжек «Баковый вестник»), и судовые офицеры. Некоторые из них ушли в операционный пункт и больше сюда не воз¬вращались. Командир Бэр с бледным, обрызганным кровью лицом выскочил из рубки и, держа в руке дымящеюся папиросу, громко закричал:
- Позвать мне старшего офицера Похвиснева!
Кто-то из матросов побежал выполнять его поручение, а сам он, держа во рту папиросу, затянулся дымом и опять скрылся в боевой рубке, чтобы управлять погибающим кораблем.
В левом среднем каземате осколки попали в тележку с патронами. Взрывом здесь искрошило всю артиллерийскую прислугу, а шестидюймовую пушку привело в полную негодность. На этом борту остались только два шести-дюймовых орудия, но и те позднее были парализованы большим креном судна. Таким образом, артиллерии броненосца «Ослябя» пришлось действовать очень мало, да и снаряды выбрасывались скорее на ветер, чем в цель, так.как расстояние в это время никто не передавал.
Вся носовая часть судна была уже затоплена водою. Доступ к двум носовым динамомашинам оказался отрезанным. Находившимся при них людям пришлось, спасаясь от гибели, выбираться оттуда через носовую башню. Та же вода, служа хорошим проводником и соединив электрическую магистраль с корпусом корабля, была причиною того, что якоря двух кормовых динамомашин сгорели. В результате перестали работать турбины, служившие для выкачивания воды, остановились лебедки, поднимавшие снаряды, и отказались служить все механизмы, приводимые в движение электрическим током. На броненосце, внизу, под защитой брони, было два неревязочно-операционных пункта: один постоянный, а другой импровизированный, сделанный на время из бани. В первом работал старший врач Васильев, а во втором - младший, Бунтинг. Всюду виднелись кровь, бледные лица, помутившиеся дли лихорадочно-настороженные взгляды раненых. Вокруг операционного стола валялись ампутированные части человеческого тела. Вместе с живыми людьми лежали и мертвые. Одуряющий запах свежей крови вызывал тошноту. Слышались стоны и жалобы. Кто-то просил:
- Дайте скорее пить... Все внутренности мои горят...
Строевой унтер-офицер бредил:
- Не жалей колокола... Отбивай рынду! Видишь, какой туман...
Комендор с повязкой на выбитых глазах, сидя в углу, все спрашивал:
- Где мои глаза? Кому я слепой нужен?
На операционном столе лежал матрос и орал. Старший врач в халате, густо заалевшем от крови, рылся большим зондом в плечевой ране, выбирая из нее осколки. Число искалеченных все увеличивалось.
- Ребята, не напирайте. Мне нельзя работать, - упрашивал старший врач.
Его плохо слушали.
Каждый снаряд, попадая в броненосец, производил невообразимый грохот. Весь корпус судна содрогался, как будто с большой высоты сбрасывали на палубу сразу сотню рельсов. Раненые в такие моменты дергались и вопро-сительно смотрели на выход: конец или нет? Вот еще одного принесли на носилках. У него на боку было сорвано мясо, оголились ребра, из которых одно торчало в сторону, как обломанный сук на дереве. Раненый завопил:
- Ваше высокоблагородие, помогите скорей!
- У меня полно. К младшему врачу несите.
- Там тоже много. Он к вам послал. Броненосец сильно качнулся.
Слепой комендор вскочил и, вытянув вперед руки, крикнул:
- Тонем, братцы!
Раненые зашевелились, послышались стоны и предсмертный хрип. Но тревога оказалась ложной. Комендора с руганью усадили опять в угол. Однако крен судна на левый бок все увеличивался, и в ужасе расширялись зрачки у всех, кто находился в операционном пункте. Старший врач, невзирая на то, что минуты его были сочтены, продолжал работать на своем посту.
А наверху, не переставая, падали снаряды. По броненосцу стреляли не менее шести японских крейсеров. Море кипело вокруг. При попаданиях в ватерлинию по поясной броне, взъерошиваясь, вздымались вровень с трубами огромные столбы воды и затем обрушивались на борт, заливая верхнюю палубу и казематы. Стоны, предсмертные вопли, крики людей, искалеченных и обезумевших от ужаса, мешались с грохотом взрывов, завыванием огня и лязгом рвущегося железа. Вот артиллерия, выведенная из строя, совсем замолчала. Командир одного из плутонгов, лейтенант Недермиллер, отпустил орудийную прислугу, а сам, считая положение безнадежным, застрелился. Все верхние над-стройки корабля были охвачены огнем. Бушевал пожар под кормовым мостиком. На спардек из-под верхней палубы валил густой дым, а через люки и пробоины вырывались крутящиеся языки пламени. Горели офицерские и адмиральские помещения. Люди пожарного дивизиона- метались в облаках дыма, как призраки, но все их старания были напрасны (корабль горел настолько сильно, что в 14.20 «Сикисима» из-за дыма потерял цель). «Ослябя», зарывшись носом в море по самые клюзы, больше не мог отбиваться и, разбитый, изуродованный, продолжавший еще кое-как двигаться, беспомощно ждал окончательной своей гибели. Она не замедлила прийти вместе с новой, решающей пробоиной. Снаряд в двадцать пудов попал в борт в середине судна, по ватерлинии, между левым минным аппаратом и банею. Болты, прикреплявшие броневую плиту, настолько ослабли, что от следующего удара она отвалилась, как штукатурка от старого здания. В это место попал еще один снаряд и сделал в борту целые ворота, в которые могла бы проехать карета. Внутрь корабля хлынула вода, разливаясь по скосу броневой палубы и попадая в бомбовые погреба. Для заделки пробоины вызвали трюмный дивизион с инженером Змачинским. Напрасно люди старались закрыть дыру деревянными щитами, подпирая их упорами: волна вышибала брусья, и приходилось работать по пояс в воде. Запасная угольная яма оказалась затопленной. Крен начал быстро увеличиваться.
В 14.30 броненосец выкатился из строя вправо, и почти в это же время получил попадания по ватерлинии двумя большими снарядами, один из которых проделал вторую огромную пробоину рядом с первой опасной пробоиной.
По всем палубам, по всем многочисленным отделениям пронеслись отчаянные выкрики:
- Броненосец опрокидывается!
- Погибаем!
- Спасайся!
В это время на мостике находились лейтенант Саблин, старший артиллерийский офицер Генке и прапорщик Болдырев. К ним вышел из рубки командир Бэр, без фуражки, с кровавой раной на лысой голове, но с папиросой в зубах. Ухватившись за тентовую стойку и широко расставив ноги, он сказал своим офицерам:
- Да, тонем, прощайте.
Потом в последний раз затянулся дымом и громко скомандовал:
- Спасайтесь! За борт! Скорее за борт!
Но время уже было упущено. Корабль стал быстро валиться на левый борт. Все уже и без приказа командира поняли, что наступил момент катастрофы. Из погребов, кочегарок, отделений минных аппаратов по шахтам и скобам полезли люди, карабкаясь, хватаясь за что попало, срываясь вниз и снова цепляясь. Каждый стремился скорее выбраться на батарейную палубу, куда вели все выходы, и оттуда рассчитывал выскочить наружу, за борт.
Из перевязочных пунктов рванулись раненые, завопили. Те, которые сами не могли двигаться, умоляли помочь им выбраться на трап, но каждый думал только о самом себе. Нельзя было терять ни одной секунды. Вода потока¬ми шумела по нижней палубе, заполняя коридоры и заливая операционный пункт. Цепляясь друг за друга, лезли окровавленные люди по уцелевшему трапу на батарейную палубу. Отсюда удалось вырваться только тем, кто меньше пострадал от ран.
Но хуже произошло с людьми, находившимися в машинных отделениях. Выходы из них на время боя, чтобы не попадали вниз снаряды, были задраены броневыми плитами, открыть которые можно было только сверху. Назначенные для этой цели матросы от страха разбежались, бросив оставшихся внизу на произвол судьбы. Некоторые потом вернулись и, стремясь выручить товарищей, пытались поднять талями тяжелые броневые крышки, но судно уже настолько накренилось, что невозможно было работать. Машинисты вместе с механиками, бесполезно бросая дикие призывы о помощи, остались там, внизу, остались все без исключения, погребенные под броневой палубой, как под тяжелой могильной плитой.
Жуткая суматоха происходила и на верхней палубе. Одни прыгали в море, не успев захватить с собою спасательных средств, другие бросались за спасательными кругами и пробковыми нагрудниками. Люди сталкивались друг с другом, падали. Несколько смельчаков добрались до коечных сеток и начали оттуда выбрасывать утопающим койки, с помощью которых можно было держаться на воде.
На правом борту очутился священник, из монахов. Это был мужчина средних лет, сытый, тяжеловесный. С развевающимися клочьями волос па голове, с выкатившимися глазами, он напоминал человека, только что вырвавшегося из сумасшедшего дома. Видя гибель броненосца, он надрывно заголосил:
- Братья! Матросики! Я не умею плавать. Спасите меня!
Но тут же сорвался с борта, бестолково пошлепал руками по воде и скрылся под волнами.
Вокруг «Осляби», отплывая от него, барахтались в воде люди. Но многие из экипажа, словно не решаясь расстаться с судном, все еще находились на его палубе. Это продолжалось до тех пор, пока стальной гигант окончательно не свалился на левый борт. Плоскость палубы стала вертикально. Скользя по ней, люди повалились вниз, к левому борту, а вместе с ними покатились обломки дерева, куски железа, ящики, скамейки и другие неприкрепленные предметы. Ломались руки и ноги, разбивались головы. Бедствие усугублялось еще тем, что противник не прекратил огня по броненосцу. Вокруг все время падали снаряды, калеча и убивая тех, которые уже держались на воде. Мало того, из трех колоссальных труб, лежавших горизонтально на поверхности моря, не переставал выходить густой дым, клубами расстилаясь понизу и отравляя последние минуты утопающих. От шлюпок, разбитых еще в начале боя, всплывали теперь обломки, за которые хватались люди. Воздух оглашался призывами о помощи. И среди этой каши живых человеческих голов, колеблемой волнами, то в одном месте, то в другом вздымались от взрыва снарядов столбы воды.
Командир Бэр, несмотря на разгорающийся вокруг него пожар, не покидал своего мостика. Для всех стало ясно, что он решил погибнуть вместе с кораблем. Казалось, все его заботы теперь были направлены только к тому, чтобы правильно спасались его подчиненные. Держась руками за тентовую стойку, почти повиснув на ней, он командовал, стараясь перекричать вопли других:
- Дальше от бортов! Черт возьми, вас затянет водоворотом! Дальше отплывайте!
В этот момент, перед лицом смерти, он был великолепен.
Броненосец перевернулся вверх килем и, задирая корму, начал погружаться в море. Гребной винт правой машины, продолжая еще работать, сначала быстро вращался в воздухе, а потом, по мере погружения судна, забурлил воду. Это были последние судороги погибающего корабля.
Из машинистов и механиков ни один не выпрыгнул за борт. Все они, в числе двухсот человек, остались задраенными в своих отделениях.

За флагманом 2-го броненосного отряда был «закреплен» миноносец «Буйный» под командованием капитана 2 ранга Н.Н. Коломейцева. В своем донесении о бое 14-15 мая командир «Буйного» сообщал: «Около 3-х часов был замечен крен на левый борт у «Осляби», и я все время следил за ним, ожидая, что он выйдет из строя. Действительно, броненосец положил лево на борт и вышел из строя, причем крен его увеличивался. Я полным ходом пошел к нему и подойдя почти вплотную, дал задний ход, так как в этот момент «Ослябя» лег на левый борт, показал правый винт и дейдвуд и пошел ко дну носом книзу. На воде, среди всплывших обломков оставалось человек около 300. Часть из них плавала самостоятельно, другие ухватившись за всплывший разбитый вельбот и паровой катер и разные обломки. Все кричали о помощи и картина была потрясающая. Я спустил вельбот и послал на нем мичмана Храбро-Василевского подбирать далеко плавающих, а сам, держась под ветром, спасал всех, кто приближался на расстояние бросательного конца». На «Буйный» с «Осляби» были спасены флагманский штурман подполковник корпуса флотских штурманов А.И.Осипов, флаг - офицер мичман князь К.П. Ливен, мичманы князь С.В. Горчаков, Б.П. Казмичев, А.А.Бартенев, трое кондукторов и 196 нижних чинов (всего 204 человека). Все это время японцы продолжали обстреливать место гибели «Осляби», и вскоре снаряды стали рваться вблизи миноносца. По свидетельству Н.Н. Коломейцева, несколько человек было убито на воде у самого борта, а один из «ослябцев» погиб, уже будучи спасенным, на палубе миноносца.
Почти одновременно с «Буйным» к гибнущему броненосцу полным ходом подошел миноносец «Бравый» под командой лейтенанта П.П.Дурново. Впоследствии П.П.Дурново докладывал: ««Буйный», подойдя к месту гибели броненосца, спустил вельбот и спасал на нем людей, я же, как только броненосец скрылся под водой, вошел в его обломки, и начал вытаскивать тонущих людей прямо себе на борт, бросая им концы... Картина была ужасная: в куче обломков, коек и остатков разбитых шлюпок кишела масса людей, которые неистово кричали и перебивали друг у друга концы, подаваемые с борта. Неприятельские снаряды густо ложились и в этом месте и добивали плавающих людей... Между обломками держался на воде и минный катер с «Ослябя», но на него вскарабкалось столько людей, что он скоро потонул».
На борт «Бравого» прямо из воды были приняты лейтенант М.П.Саблин, мичман Б.П.Иванов и 163 нижних чина из команды «Осляби». Чуть позже с «Бравого» был спущен вельбот, который также принял участие в спасении людей. Но, как вспоминал П.П.Дурново: «Вельбот я очень скоро принужден был вернуть к борту, и даже пришлось самому к нему подойти, ибо его так облепили, что он сам не мог грести, а вследствие свежей погоды и большой волны я опасался, что его утопят. С него принял 16 человек команды и лейтенанта Павла Колокольцева и мичмана Петра Бочманова обоих легко раненных».
В спасении экипажа «Осляби» принял также участие миноносец «Блестящий» под командой капитана 2 ранга С.А.Шамова, получивший за несколько минут до этого тяжелые повреждения в результате прямого попадания снаряда крупного калибра, и миноносец «Быстрый». Первому удалось спасти 8 человек, после чего миноносец, оказалсяся под накрытиями японских крейсеров, пытаясь выйти из-под накрытия, и маневрируя среди плававших на поверхности мин, «Блестящий» получил еще одно прямое попадание в правый борт у ватерлинии в районе 2-го котла. Этим снарядом на правом шкафуте был убит командир, направлявшийся на ходовой мостик, чтобы оттуда смотреть за плавающими минами и руководить маневрированием миноносца, на второй подняли 10 человек, из них 4 раненых.
Таким образом, благодаря мужественным и решительным действиям командиров и экипажей миноносцев из почти 900 человек, находившихся в бою на борту броненосца «Ослябя», было спасено из воды 405 человек, включая двух офицеров штаба и семь офицеров корабля.
Между 13.50 и 14.30 «Микаса» получил попадания 6 12″ и 19 6″ снарядами, однако практически не пострадал. Из этих снарядов 5 12″ и 14 6″ попаданий были получены между 13.50 и 14.05. Остальные три броненосца получили несколько несущественных попаданий, а «Касуга» получил один 12″ снаряд в 14.13. В 14.20 ствол правого орудия в носовой башне «Ниссин» был перебит 12″ снарядом. Все броненосные крейсера отряда Камимуры получили попадания, и в 14.30 правое 8″ орудие в кормовой башне «Адзумы» было выведено из строя 12″ снарядом, однако серьезно пострадала только «Асама». В 14.08 12″ снаряд попал в корму по правому борту и от сотрясения временно вышло из строя рулевое управление. В это время «Асама» ворочала влево и поэтому вышла из линии. Повреждения были исправлены за 6 минут, но к этому времени остальные японские корабли скрылись в тумане, и «Асама» на полной скорости пошла на соединение с ними. В течение некоторого времени она подвергалась сильному обстрелу с русских кораблей, но до 14.40 не получила серьезных попаданий.
В 14. 00 шедшие сзади 2-й эскадры русские госпитальные суда были захвачены: «Орел» японским вспомогательным крейсером «Манджу-Мару» и «Кострома» - вспомогательным крейсером «Садо-Мару», чем была исключена возможность спасения экипажей с погибавших во время боя кораблей.

Поход Второй Тихоокеанской эскадры

2 (15) октября 1904 г. Вторая Тихоокеанская эскадра вышла из Либавы. Ей предстояло совершить небывалый в истории переход через три океана. Протяженность пути составляла около 18 тыс. миль.

Особенно важное значение приобретало обеспечение эскадры всем необходимым в пути, ибо Россия на переходе не имела ни одной базы. Прежде всего, кораблям требовался уголь, необходимо было специальное оборудование для ремонта машин и механизмов. Так как английское правительство, занимая враждебную позицию, сумело оказать давление на нейтральные государства, Россия не могла пользоваться иностранными портами. Даже Франция, находившаяся в союзе с Россией, под нажимом Англии не разрешила русским кораблям заходить в ее порты. Поэтому в состав эскадры русское командование выделило большое количество транспортов, груженных углем, продовольствием, пресной водой, а также плавучую мастерскую, без которой крупное соединение флота не смогло бы перейти на столь отдаленный театр военных действий.

Вторая Тихоокеанская эскадра в походе Увеличить! Увеличить! Увеличить! Увеличить! Увеличить! Увеличить! Увеличить! Увеличить! Увеличить!

7 (20) октября корабли вышли в Северное море. Штаб Рожественского, получив данные о том, что японские миноносцы намерены в ближайшее время атаковать эскадру, своими указаниями создал нервозную обстановку. В результате у Доггербанки в ночь на 9 (22) октября русские броненосцы обстреляли английские рыболовные суда, приняв их за миноносцы врага. Один бот был потоплен, 5 повреждено, убито 2 и ранено 6 рыбаков. От своих снарядов пострадал и крейсер «Аврора», на котором были раненые. Этот инцидент еще больше обострил отношения с Англией и на неделю задержал русскую эскадру в испанском порту Виго.

21 октября (3 ноября) эскадра прибыла в Танжер. Здесь произошло разделение отрядов. Главные силы, имевшие большую осадку, не могли пройти через Суэцкий канал, поэтому в сопровождении крейсеров и транспортов они направились в Индийский океан вокруг Африки. Отряд под командованием младшего флагмана контр-адмирала Д. Г. Фелькерзама в тот же день вышел в Суэц.

Плавание главных сил происходило в сложных условиях. До Канарских островов их сопровождали английские крейсера. Обстановка была настолько напряженной, что командующий русской эскадрой приказал зарядить орудия и быть готовыми к отражению нападения. Во время редких стоянок, а чаще всего в открытом океане корабли эскадры пополнялись углем. Угольные погрузки в условиях тропиков выматывали людей. Рожественский, стремясь к максимальной загрузке, приказал грузить уголь в батареи, различные подсобные помещения, даже в часть офицерских кают. Когда и эти возможности были исчерпаны, на некоторых кораблях уголь принимали прямо на палубу. В результате на новых эскадренных броненосцах запас топлива более чем в 2 раза превышал норму. Во время шторма такие перегруженные корабли легко могли потерять и без того небольшую остойчивость и перевернуться. Поэтому при переходе в свежую погоду их приходилось направлять на волну, чтобы спасти корабли.

Карта пути следования эскадры

27 декабря (9 января 1905 г.) главные силы эскадры прибыли в бухту Носси-Бе на острове Мадагаскар, где вскоре соединились с отрядом Фелькерзама, прибывшим в этот район на 12 дней раньше. Хотя корабли Фелькерзама совершили более короткий и легкий переход вокруг Африки, они тоже требовали ремонта. Так, на броненосце «Наварин» вышли из строя холодильники, крейсера «Жемчуг» и «Изумруд» оказались с разрушенными приводами и вспомогательными механизмами. Гораздо хуже дело обстояло на миноносцах. Только 2 из них могли двигаться самостоятельно.

Письмо Свенторжецкого из Носси-бе Адресовано Вавилову Павлу Михайловичу, штабс-капитану по адмиралтейству, младшему делопроизводителю Главного морского штаба, сослуживцу Е.В. Свенторжецкого по ученому отделу Носси-бе. Дорогой Павел Михайлович, Вчера почта из Европы через Джибути доставила мне ваше письмо, за которое искренно благодарен. Это же письмо напомнило мне один из лучших периодов моей службы, именно службы в ученом отделе, где милые и добрые сослуживцы всегда были лучшим утешением в минуты служебных разочарований. Благодарю вас сердечно за постоянное внимание к моим просьбам и очень извиняюсь, что моя корреспонденция, наверно, приносит вам немало хлопот. Наше плавание, которым вы интересуетесь, описывается довольно подробно в донесениях адмирала; донесения эти получаются, вероятно, очень регулярно и читаются с интересом...

Уже до соединения кораблей командующий получил известие о гибели Первой Тихоокеанской эскадры и сдаче Порт-Артура. Такое известие не могло положительно повлиять на и без того невысокий моральный дух личного состава. В связи с этим Рожественский запросил у Петербурга новых указаний. Сам он считал, что его эскадра слишком слаба, чтобы вести борьбу с японским флотом за господство на море. Свою задачу он видел в прорыве во Владивосток если не всех, то хотя бы части кораблей. В качестве подкрепления он предлагал выслать на Тихий океан помощь с Черного моря. Однако в Петербурге, не обращая внимания на просьбы командующего, решили направить на Дальний Восток Третью Тихоокеанскую эскадру, снова с Балтики. Первый ее отряд, состоявший из кораблей устаревших типов, вышел из Либавы 3 (16) февраля 1905 г. Не представляя боевой ценности, эти корабли в лучшем случае могли рассчитывать лишь на то, что отвлекут на себя часть японских сил. Командовал ими Н. И. Небогатов.

3 (16) марта 1905 г. , после затянувшейся стоянки у Мадагаскара, Вторая Тихоокеанская эскадра, не дождавшись отряда контр-адмирала Н. И. Небогатова, вышла в океан. Ее путь лежал к берегам Индокитая. Переход от Африки на Дальний Восток, если не считать незначительных поломок, прошел благополучно. Чтобы сохранить машины миноносцев, эти корабли вели на буксире. 26 марта (8 апреля) прошли Сингапур. Командование эскадры надеялось привести корабли в порядок в Камранге, но под давлением французских властей вынуждено было перевести свои корабли в бухту Ван-Фонг.

Панорамная фотография

Слева направо: вспомогательный крейсер "Днепр", крейсер "Светлана", вспомоагательные крейсера "Урал", "Кубань", госпитальное судно "Орёл", эскадренные броненосцы "Князь Суворов", "Ослябя", "Император Александр III", "Бородино", "Сисой Великий", "Орёл", пароход "Свирь", эскадренный броненосец "Наварин", плавмастерская "Камчатка", крейсер "Алмаз", броненосный крейсер "Адмирал Нахимов" и др.

26 апреля (9 мая) произошло соединение эскадры с кораблями контр-адмирала Небогатова. Небогатов за 2,5 месяца смог догнать эскадру Рожественского. Столь дальний переход его немореходных, старых кораблей специалисты признавали образцовым. Таким образом, в составе русской эскадры появились еще 3 броненосца береговой обороны, крейсер и несколько транспортов.

1 (14) мая русская эскадра вышла из Ван-Фонга. Хотя встреча с противником ожидалась со дня на день, шли без разведки, а во избежание столкновений ночью корабли несли кильватерные и отличительные огни. Командующий эскадрой считал своей главной задачей прорыв во Владивосток. Осуществить это можно было через один из проливов - Корейский, Сангарский или Лаперуза. Японцы, обладая преимуществом в скорости хода, могли развернуть свои силы на любом из этих направлений. Опасаясь нехватки топлива, командующий русской эскадрой решил прорываться кратчайшим путем - через Корейский пролив. Рожественский считал, что потери при прорыве будут, но большая часть кораблей сможет достигнуть Владивостока.

8-12 (21-25) мая для демонстрации в Желтом море и Тихом океане командующий направил вспомогательные крейсера «Днепр», «Рион», «Кубань» и «Терек». Этой мерой он надеялся отвлечь часть сил японского флота. Но демонстрация не увенчалась успехом. Слишком ничтожны были выделенные для нее силы. Они не смогли ввести в заблуждение японское командование. Несмотря на неблагоприятные обстоятельства, беспримерный по трудности переход эскадры протяженностью 18 тыс. миль был успешно завершен.

Строй II эскадры Тихого океана в 6 часов 14 мая 1905 года
(реконструкция В.Я. Крестьянинова)

10 (23) мая на русских кораблях последний раз приняли уголь. В ночь на 14 (27) мая эскадра вошла в Корейский пролив.

Русско-японская война 1904-1905 гг.

Капитан 1 ранга в отставке П.Д. БЫКОВ

Подготовка и поход 2-й Тихоокеанской эскадры

Первые месяцы русско-японской войны наглядно показали, что царское правительство оказалось неподготовленным к войне.

Недооценка сил противника и его военных возможностей и чрезмерная самоуверенность царского правительства, считавшего, что позиции России на Дальнем Востоке неуязвимы, привели к тому, что Россия не имела на театре войны необходимых сил. Результаты первых двух месяцев войны на море были крайне неблагоприятны для русской эскадры в Порт-Артуре. Она понесла такие потери, что японский флот получил преобладание на море. Это заставило царское правительство принять меры к усилению своих морских сил на Дальнем Востоке.

На необходимость усиления эскадры, уступавшей японскому флоту, особенно по количеству крейсеров и миноносцев, неоднократно указывал еще адмирал С.О. Макаров в бытность его командующим флотом. Но все его представления и просьбы не были выполнены. Позднее вопрос об усилении эскадры был пересмотрен при участии нового командующего Тихоокеанским флотом адмирала Скрыдлова, поставившего вопрос и посылке крупных подкреплений на Восток. В апреле 1904 г. было принципиально решено послать из Балтийского моря эскадру, получившую название 2-й Тихоокеанской эскадры.

В состав эскадры должны были войти корабли, которые заканчивались постройкой, а также часть кораблей Балтийского флота, хотя несколько устаревших по конструкции и вооружению, но вполне годных к плаванию. Кроме того, предполагалось купить за границей 7 крейсеров.

Ввиду того что по своему составу 2-я Тихоокеанская эскадра была недостаточно сильной для решения самостоятельных задач, посылка ее преследовала главным образом цель усиления порт-артурской эскадры. Формирование эскадры и подготовка ее к переходу на Дальний Восток были возложены на контр-адмирала Рожественского, занимавшего тогда пост начальника Главного морского штаба и назначенного командующим эскадрой. Его ближайшими помощниками являлись младшие флагманы контр-адмиралы Фелькерзам и Энквист.

З.П. Рождественский

Корабельный состав эскадры

Основное ядро отправляемой на театр военных действий эскадры составляли четыре новых броненосца: “Александр III”, “Князь Суворов”, “Бородино” и “Орел”, из которых только первый прошел испытания в 1903 г., постройка остальных была закончена уже после начала войны, и они еще не прошли всех положенных испытаний. В частности, на броненосце “Орел” не успели произвести испытание крупнокалиберной артиллерии. Эти новые современные броненосцы, развивавшие скорость 18 узлов, перед выходом на Дальний Восток были сильно перегружены, так как пришлось принять на борт повышенные запасы боеприпасов и продовольствия. Кроме того, при достройке броненосцев на них были установлены различные вспомогательные приспособления, не предусмотренные первоначальным проектом. В результате осадка на 0,9 м превышала запроектированную, что увеличивало водоизмещение броненосцев на 2000 т. Следствием этого было большое понижение их остойчивости, а также живучести кораблей. Из остальных броненосцев к современным, уже бывшим в плавании кораблям, принадлежал только “Ослябя”. Но это был слабый по бронированию корабль, имевший к тому же 256-мм пушки вместо 305-мм.

Броненосец “ Александр III “

эскадренный броненосец “ Бородино “

эскадренный броненосец “ Ослябя “

Броненосцы “Сисой Великий” и “Наварин” были старыми кораблями, причем второй имел старые недальнобойные 305-мм орудия. Скорость хода их не превышала 16 узлов. К броненосцам был присоединен старый броненосный крейсер “Адмирал Нахимов”, вооруженный 203-мм пушками. Таким образом, броненосные корабли 2-й Тихоокеанской эскадры имели самое различное вооружение, защиту и маневренные качества, не говоря уже о том, что тактические качества у новых кораблей были понижены из-за дефектов постройки, а остальные корабли были устарелой конструкции.

Еще большее разнообразие по своим тактико-техническим элементам, представляли крейсера, входившие в состав эскадры. Крейсеров было всего семь. Из них современными были “Олег”, “Аврора”, “Жемчуг” и “Изумруд”. Первый и последний не были готовы ко времени ухода эскадры и догнали ее уже в пути. Из остальных крейсеров “Светлана” и “Дмитрий Донской” были старыми кораблями, а “Алмаз” представлял собою вооруженную яхту.

Крейсер I -го ранга “ Дмитрий Донской “

Из крейсеров два — “Жемчуг” и “Изумруд” были однотипными, быстроходными (24 узла), но незащищенными кораблями. “Олег” и “Аврора” имели палубное бронирование в 106 мм, но были разными по скорости. Первый давал до 23 узлов, а второй только 20. “Светлана” имела скорость 20 узлов, а “Алмаз” — 18. Наиболее старый из крейсеров “Дмитрий Донской” имел только 16 узлов. Слабость и недостаточность крейсерских сил была очевидной, поэтому решено было придать эскадре в качестве быстроходных разведчиков пять вооруженных быстроходных пароходов — “Урал”, “Кубань”, “Терек”, “Рион” и “Днепр”, которые в разные сроки присоединились: к эскадре на Мадагаскаре. Ценность этих так называемых вспомогательных крейсеров была весьма малой. В состав эскадры входило девять эскадренных миноносцев — “Бравый”, “Бодрый”, “Быстрый”, “Бедовый”, “Бурный”, “Блестящий”, “Безупречный”, “Громкий” и “Грозный”, что было явно недостаточно. Миноносцы имели на вооружении по три торпедных аппарата и развивали скорость не более 26 узлов.

эсминец

Несмотря на то, что решение о посылке эскадры было принято в апреле, формирование и снаряжение ее заняло очень много времени.

Причинами тому были крайне медленные темпы достройки новых и ремонт старых кораблей. Только 29 августа работы на эскадре были закончены настолько, что она смогла выйти из Кронштадта в Ревель.

Личный состав

Командиры кораблей

Личный состав эскадры в большинстве своем прибыл на корабли летом 1904 года, и только командиры и часть специалистов были назначены ранее и находились на них при постройке. Поэтому ни офицеры, ни команда не имели достаточно времени, чтобы хорошо изучить свои корабли. Кроме того, на кораблях эскадры было много молодых офицеров, досрочно выпущенных из морского кадетского корпуса по случаю войны, а также призванных из запаса и переведенных из торгового флота, так называемых “прапорщиков запаса”. Первые не имели достаточных знаний и опыта, вторые нуждались в обновлении своих знаний; третьи хотя и обладали опытом и знаниями морского дела, но не имели никакой военной подготовки. Такое укомплектование кораблей эскадры офицерами вызывалось тем, что кадрового состава хватало только на замещение наиболее ответственных должностей на кораблях.

Подготовка и организация эскадры

Перед уходом из Балтийского моря эскадра в полном составе ни разу не плавала, и только отдельные отряды кораблей совершили несколько совместных походов. Поэтому практика в совместном плавании и маневрировании была недостаточной. За короткий срок пребывания в Ревеле корабли эскадры смогли произвести очень ограниченное число стрельб, тем более что полученное для этого количество практического боезапаса было меньше, чем предполагалось. Торпедных стрельб с миноносцев тоже было проведено недостаточно. Материальная часть торпед была не подготовлена, поэтому при первых стрельбах много торпед затонуло.

Организация эскадры, установленная в начале похода, изменялась несколько раз и окончательно установилась только после оставления берегов Индокитая. Состав отдельных отрядов менялся, что отчасти вызывалось обстановкой похода. Все это не могло не отразиться на взаимоотношениях и влиянии начальников отрядов на своих подчиненных и на обучении команд кораблей. Кроме того, такое положение приводило к тому, что штабу командующего эскадрой приходилось заниматься разрешением различных мелких вопросов, которые могли бы быть разрешены младшими начальниками. Сам штаб командующего эскадрой не имел правильной организации. Начальника штаба не было, а флаг-капитан был только исполнителем приказаний командующего. Согласованности в работе флагманских специалистов не было, и каждый работал сам по себе, получая указания непосредственно от командующего эскадрой.

Таким образом, эскадра при выходе на театр военных действий не имела достаточной боевой подготовки и правильной организации.

Организация и условия перехода

Обеспечение перехода эскадры из Балтийского моря на театр военных действий при условии, что на всем протяжении ее пути (около 18 000 миль) Россия не имела ни одной собственной базы, являлось весьма сложной и трудной задачей.

Прежде всего предстояло разрешить вопросы снабжения кораблей эскадры топливом, водой и продовольствием, далее необходимо было обеспечить возможность ремонта и, наконец, принять меры для охраны эскадры от возможных попыток противника произвести нападение в пути.

Разработка всех этих мероприятий велась непосредственно адмиралом Рожественским с самого начала формирования эскадры.

Ввиду того, что входившие в состав эскадры новые броненосцы имели осадку, не допускавшую прохода Суэцким каналом без разгрузки, которая отняла бы много времени, командующий эскадрой решил идти с большими кораблями вокруг Африки, отправив другие корабли через Средиземное море. Соединение обеих частей эскадры должно было состояться на о. Мадагаскар. Для большей безопасности перехода Рожественский не считал возможным входить в переговоры с иностранными правительствами на предмет захода эскадры в какие-либо определенные порты, так как это заранее сделало бы известным его маршрут. Поэтому никаких предварительных соглашений по этому вопросу не заключалось. Имели место только переговоры с французским правительством по некоторым частным вопросам, как, например, о продолжительности пребывания русских кораблей во французских портах, о пунктах, наиболее подходящих для стоянки эскадры, и возможности сношений с эскадрой в пути и т.п. Некоторые частные вопросы, как, например, об охране кораблей при следовании через Суэцкий канал, разрешались и с другими иностранными правительствами. Но в целом дипломатической подготовки перехода сделано не было.

В силу этого переход эскадры чрезвычайно осложнился из-за протестов иностранных государств при заходе эскадры в тот или иной порт, сокращения сроков стоянки, невозможности выполнения текущего ремонта и отдыха личного состава.

Вопросом особой важности было своевременное снабжение углем, водой и провизией, ибо от этого всецело зависел и срок прибытия эскадры на Дальний Восток. В силу того, что использование для этого русского торгового флота не разрешало вопроса, так как закупка угля должна была бы производиться за границей, было решено привлечь к этому иностранные фирмы.

Таким образом, возможность движения эскадры на Восток была поставлена в зависимость от иностранных фирм и добросовестности выполнения ими контрактов. Как и следовало ожидать, такая организация снабжения не могла не сказаться на движении эскадры на Восток и была одной из причин задержки ее на о. Мадагаскар.

Вопросы снабжения эскадры углем настолько заботили командующего эскадрой, что они доминировали над всеми другими, даже в ущерб боевой подготовке. Для питания личного состава корабли приняли усиленные запасы продовольствия из порта. Доставка свежей провизии должна была производиться на основании контрактов, заключенных как с русскими, так и с некоторыми иностранными фирмами. Для ремонта кораблей в пути эскадре был придан специально оборудованный пароход-мастерская “Камчатка”. Этот пароход и еще несколько транспортов с грузом различного назначения составляли плавучую базу эскадры.

Известие об отправке русским правительством на Дальний Восток такого крупного подкрепления, как 2-я Тихоокеанская эскадра, не могло быть сохранено в тайне, и это событие обсуждалось на страницах и русской и заграничной прессы. Поэтому весьма вероятным было предположить, что японцы постараются на всем пути движения эскадры создать различные препятствия дипломатического и военного характера, вплоть до непосредственного нападения на эскадру и диверсионных выступлений.

Возможность подобных попыток учитывалась русским морским министерством, и оно изыскивало пути к организации постоянной системы наблюдения и охраны районов, где эскадру могли ожидать различные неожиданности. Такими наиболее опасными районами считались Датские проливы, Суэцкий канал к Красное море.

После переговоров с различными ведомствами было решено поручить это дело заграничной политической агентуре охранного отделения департамента полиции, которое охотно брало на себя организацию охраны пути эскадры в Датских проливах. Для организации охраны в других местах были командированы специальные люди, которые должны были информировать адмирала Рожественского о движении японских кораблей.

Все перечисленные мероприятия не гарантировали ни бесперебойного снабжения кораблей эскадры, ни обеспечения стоянки, ремонта и отдыха, ни. наконец, обеспечения эскадры от возможности внезапного нападения. Насколько созданная организация охраны эскадры в пути не отвечала своему назначению, показал случай при переходе эскадрой Северного (Немецкого) моря, известный под названием “Гулльского инцидента”.

Выход эскадры и Гулльский инцидент

Достройка новых кораблей, вопросы снабжения и пр. — все это задерживало выход эскадры. 29 августа эскадра пришла в Ревель и, простояв там около месяца, перешла в Либаву для приемки материалов и пополнения запасов угля; 2 октября эскадра вышла для следования на Дальний Восток. Однако и 2 октября вышли не все корабли. Два крейсера, часть миноносцев и транспортов не были еще готовы и должны были догнать эскадру в пути.

Первый переход эскадра совершила до м. Скаген (северная оконечность Ютландского полуострова), где предполагалось грузить уголь, и стала на якорь. Здесь адмиралом Рожественским были получены сведения о замеченных подозрительных кораблях и о якобы готовящемся нападении на эскадру. Считая стоянку у м. Скаген в этих условиях опасной, командующий эскадрой отменил погрузку и решил следовать дальше. Для перехода через Северное (Немецкое) море Рожественский решил разделить эскадру на 6 отдельных отрядов, которые должны были сниматься с якоря последовательно и идти друг за другом на расстоянии 20-30 миль. В первых двух отрядах шли миноносцы, в следующих двух — крейсера, затем два отряда броненосцев. Последним снимался с якоря отряд новых броненосцев. Такое расчленение эскадры: адмирал Рожественский считал наиболее целесообразным с точки зрения защиты боевого ядра эскадры — броненосцев.

Однако установленные между отрядами дистанции были недостаточны и не исключали возможности столкновения их в ночное время, в случае каких-либо непредвиденных задержек в пути. Головным отрядам не была поставлена задача разведки пути, которая давала бы главным силам, шедшим к тому же без охранения, гарантию безопасности. Связь между отрядами не была организована, хотя возможности к этому были. Каждый из них следовал изолированно от других. Таким образом, принятый адмиралом Рожественским походный порядок ни в какой мере не отвечал требованиям организации перехода эскадры в военное время.

Отряд новых броненосцев, на котором держал флаг адмирал Рожественский, снялся с якоря 8 октября в 22 часа. Около 0 час. 55 мин. 9 октября отряд подходил к району Доггер-банки Незадолго до этого транспорт-мастерская “Камчатка” донесла по радио, что ее атаковали миноносцы.

При проходе Доггер-бапки впереди отряда броненосцев были замечены силуэты каких-то кораблей без огней, которые шли на пересечку курса отряда и сближались с ним. На эскадре решили, что броненосцам грозит атака, и открыли огонь. Но когда были включены прожекторы, оказалось, что расстрелу подверглись рыбачьи суда. Огонь был прекращен. Однако за 10 минут, в течение которых продолжалась стрельба, несколько рыбачьих судов были повреждены. Неожиданно на левом траверзе броненосцев были замечены силуэты еще каких-то кораблей, по которым также был открыт огонь. Но после первых же выстрелов выяснилось, что это русские крейсера “Дмитрий Донской” и “Аврора”. На “Авроре” было ранено два человека и сделано несколько пробоин в надводной части корабля.

Пройдя Доггер-банку, эскадра направилась в Ла-Манш. 13 октября пришла в Виго (Испания). Здесь эскадра задержалась до разрешения конфликта между Англией и Россией, вызванного так называемым “Гулльским инцидентом”.

Есть основания предполагать, что Англия, занимавшая враждебную позицию по отношению к России и находившаяся в союзе с Японией, специально спровоцировала этот инцидент. Целью этой англо-японской провокации могло быть задержание продвижения 2-й Тихоокеанской эскадры, что ухудшало положение России на Дальнем Востоке.

После “Гулльского инцидента” английское правительство угрожало разрывом дипломатических отношений. Однако царское правительство предприняло все меры, чтобы ликвидировать возникший конфликт, согласившись возместить убытки и обеспечить семьи погибших и раненых пенсиями.

Переход эскадры до о. Мадагаскар

19 октября отряд новых броненосцев вышел из Виго и 21 октября пришел в Танжер (Северная Африка), где к этому времени сосредоточилась вся эскадра. Погрузив уголь, провизию и приняв воду, эскадра согласно ранее разработанному плану разделилась на два отряда. Броненосцы “Сисой Великий”, “Наварин” совместно с крейсерами “Светлана”, “Жемчуг”, “Алмаз” и миноносцами под командованием контр-адмирала Фелькерзама пошли через Суэцкий канал и Красное море на Мадагаскар, где должны были снова присоединиться к эскадре.

Плавание этого отряда с присоединившимися к нему в пути транспортами происходило без особых осложнений. К 15 декабря все корабли пришли к месту назначения.

Остальные корабли — броненосцы “Князь Суворов”, “Александр III”, “Бородино”, “Орел”, “Ослябя”, крейсера “Адмирал Нахимов”, “Дмитрий Донской”, “Аврора” с транспортами “Камчатка”, “Анадырь”. “Корея”, “Малайя” и “Метеор” во главе с адмиралом Рожественским — пошли вокруг Африки.

Плавание главных сил, пошедших вокруг Африки, было очень тяжелым. Эскадра не имела в пути ни одной благоприятной стоянки, и погрузки угля производились в открытом море. Кроме того, желая сократить количество остановок, адмирал Рожественский решил делать большие переходы. Это обстоятельство вызывало необходимость принимать запасы угля, далеко превосходившие нормальные. Так, например, новые броненосцы принимали двойное количество угля — вместо тысячи — две тысячи тонн, хотя для этих кораблей приемка таких больших запасов была особенно сложной ввиду их малой остойчивости. Чтобы принять такой большой груз, приходилось размещать уголь в жилых палубах, кубриках, батареях противоминной артиллерии и других местах, что донельзя стесняло жизнь личного состава. К тому же погрузка при сильной жаре на океанской зыби и волнении представляла большую трудность и отнимала много времени. В среднем броненосцы принимали в час от 40 до 60 т. угля, и, таким образом, время стоянки уходило на погрузку и неотложный ремонт; личный же состав, изнуренный тяжелой работой в тропической жаре, оставался без отдыха. К тому же в условиях, когда все помещения на кораблях были завалены углем, проводить какую-либо серьезную боевую подготовку было невозможно. Наконец, 16 декабря, преодолев все трудности, отряд пришел на Мадагаскар.

Здесь адмирал Рожественский узнал о гибели 1-й Тихоокеанской эскадры и сдаче 20 декабря Порт-Артура.

27 декабря оба отряда эскадры соединились в бухте Носи-бе (западное побережье о. Мадагаскар), где французское правительство разрешило стоянку эскадре. Здесь эскадра простояла с 27 декабря по 3 марта. Причины столь длительной стоянки были следующие.

1. Взятие Порт-Артура вызвало изменение задач, возложенных на эскадру, и необходимость ее усиления.

2. Необходимость ремонта некоторых кораблей на рейде.

3. Осложнения в дальнейшем снабжении эскадры топливом.

Обстановка к моменту прихода эскадры на Мадагаскар и изменение целей похода эскадры

Поражение русской Манчжурской армии и 1-й Тихоокеанской эскадры, завершившееся сдачей Порт-Артура, вызвало серьезную тревогу в правящих сферах России. Ввязываясь в эту авантюру, правительство надеялось на легкую и быструю победу. Однако эти расчеты не оправдались. Поражения под Ляояном и Шахэ и падение Порт-Артура — вот что принесла России война вместо желанной победы.

Момент прихода 2-й Тихоокеанской эскадры на Мадагаскар совпал по времени с изменением на Дальнем Востоке стратегической обстановки. Если до гибели кораблей Порт-Артурской эскадры 2-я Тихоокеанская эскадра могла рассматриваться как вспомогательная, резервная эскадра, то теперь положение в корне изменилось. Падение Порт-Артура ставило вопрос о целесообразности дальнейшего движения эскадры, так как после потери Россией Порт-Артура эскадра была вынуждена идти. во Владивосток, достигнуть которого было чрезвычайно трудно,

Рожественский считал, что в связи с изменившейся стратегической обстановкой ближайшей задачей эскадры является прорыв во Владивосток, хотя бы ценою потери части кораблей. Об этом он телеграфировал в Петербург. Царское же правительство, решившее продолжать войну, рассматривало эскадру как силу, с помощью которой можно изменить обстановку на театре войны, и ставило перед Рожественским задачу не прорыва во Владивосток, а овладения Японским морем. Однако признавалось, что для достижения этой цели эскадра адмирала Рожественского недостаточно сильна, и решено было усилить ее кораблями Балтийского флота, так как покупка кораблей за границей окончательно провалилась. В связи с этим Рожественскому было предписано дожидаться на Мадагаскаре отрядов Добротворского и Небогатова.

Первый из этих отрядов в составе двух новых крейсеров “Олег” и “Изумруд” и миноносцев “Громкий” и “Грозный” входил во 2-ю эскадру, но в свое время выход его из России был задержан из-за неготовности кораблей. Второму отряду было присвоено название 3-й Тихоокеанской эскадры. Эскадра была сформирована уже после ухода Рожественского. Во главе ее был поставлен контр-адмирал Небогатов, который, как и другие младшие флагманы 2-й Тихоокеанской эскадры, не командовал ранее боевыми эскадрами или отрядами.

В состав этой эскадры был включен старый эскадренный броненосец “Николай I”, броненосцы береговой обороны “Генерал-адмирал Апраксин”, “Адмирал Сенявин”, “Адмирал Ушаков” и старый броненосный крейсер “Владимир Мономах”. “Николай I” был устаревшим броненосцем со слабым артиллерийским вооружением, так как имел лишь два недальнобойных 305-мм орудия. Броненосцы береговой обороны были вооружены 256-мм орудиями, хотя и дальнобойными, но не совсем удачными по своей конструкции. Эти корабли не предназначались для океанского плавания, а потому не обладали достаточной мореходностью и имели пониженные маневренные качества. В составе этой эскадры не было ни одного современного корабля.

ЭБР “ Император Николай I“

броненосец “ Владимир Мономах “

Переход от Мадагаскара к берегам Индокитая

Когда Рожественский получил известие о падении Порт-Артура и узнал о точке зрения правительства на дальнейшие цели и задачи 2-й эскадры, он решил идти на Восток один, не дожидаясь 3-й Тихоокеанской эскадры, на которую он смотрел только как на обузу. Полагая, что японский флот не успеет так скоро исправить все повреждения, полученные во время блокады Порт-Артура и в сражениях, Рожественский рассчитывал, что еще сможет прорваться во Владивосток, и решил выходить как можно скорее. Правительство разрешило ему это, но неожиданные осложнения с поставками угля почти на два месяца задержали выход эскадры.

Нездоровый климат, непривычная жара, тяжелые ремонтные работы, нервозность командования и постоянная напряженность наряду с вынужденным бездействием из-за отсутствия угля и снарядов для практических стрельб — все это крайне отрицательно сказывалось на личном составе и отнюдь не способствовало повышению боевой готовности эскадры.

Дисциплина, которая заметно понизилась уже к моменту выхода эскадры, теперь упала еще больше. На кораблях эскадры участились случаи оскорбления начальствующего состава и неповиновения. Был ряд случаев грубого нарушения дисциплины офицерами.

Отсутствие запаса снарядов не давало возможности восполнить самый важный недочет—научить эскадру стрелять. Транспорт “Иртыш”, на который был погружен дополнительный боезапас для учебных стрельб, задержался при выходе эскадры из Либавы. На нем произошла авария, и он был оставлен для ремонта. При этом боезапас с него был выгружен, а затем, по распоряжению морского министерства, снаряды были отправлены во Владивосток по железной дороге. Но об этом Рожественский не был уведомлен. По окончании ремонта “Иртыш” вышел на присоединение к эскадре, но с грузом угля. Таким образом, эскадра была лишена крайне нужного боезапаса для учебных стрельб в пути. За время стоянки в Носи-бе корабли эскадры провели только четыре практические стрельбы с дистанций, не превышавших 30 кабельтовых. Результаты этих стрельб были совершенно неудовлетворительными. Совместное маневрирование эскадры показало полную неподготовленность ее в этом отношении.

Таким образом, боевая подготовка эскадры за время перехода и стоянки на о. Мадагаскар нисколько не повысилась и она оставалась по прежнему неподготовленной к выполнению поставленной задачи.

При выходе из Носи-бе адмирал Рожественский не сообщил своего дальнейшего маршрута с целью достичь секретности перехода. А в это время в пути находилась шедшая к нему на соединение 3-я Тихоокеанская эскадра, вышедшая в феврале из Либавы. Таким образом, ни 2-я, ни 3-я эскадры, шедшие на Восток с одной и той же целью, не знали, где и когда они встретятся, ибо не было обусловлено место их встречи.

Адмирал Рожественский избрал кратчайший путь — через Индийский океан и Малаккский пролив. В пути шесть раз производилась приемка угля в открытом море. 26 марта эскадра прошла мимо Сингапура и апреля, после 28-дневного перехода, бросила якорь в бухте Камран, где корабли должны были произвести ремонт, погрузку угля и приемку материалов для дальнейшего следования. Затем, по требованию французского правительства, эскадра перешла в бухту Ванфонг. Здесь, у берегов Индокитая 26 апреля к ней присоединилась 3-я Тихоокеанская эскадра.

Стоянки в бухте Камран, а затем в бухте Ванфонг были крайне напряженными, так как, с одной стороны, французское правительство требовало ухода эскадры, с другой — можно было ожидать нападения японцев. Во время этой стоянки адмирал Рожественский отправил в Петербург телеграмму, в которой, ссылаясь на плохое состояние здоровья, просил заменить его по приходе во Владивосток другим командующим.

Переход от Индокитая до Корейского пролива

После присоединения отряда адмирала Небогатова 2-я Тихоокеанская эскадра 1 мая двинулась дальше. Ближайшей задачей эскадры адмирал Рожественский считал прорыв во Владивосток, базируясь на который, эскадра должна была развить действия против японского флота.

В Японское море эскадра могла пройти проливами Корейским. Сангарским или Лаперузовым. Адмирал Рожественский решил избрать кратчайший путь через Корейский пролив, наиболее широкий и глубокий из всех остальных. Однако этот путь лежал мимо главных баз японского флота и, следовательно, встреча с японцами до прихода во Владивосток была наиболее вероятна. Адмирал Рожественский это учитывал, но считал, что проход Сангарским проливом представлял большие трудности в навигационном отношении, к тому же пролив мог быть минирован (это допускали глубины). Проход же через Лаперузов пролив в мае представлялся Рожественскому совершенно невозможным из-за господствующих здесь туманов, из-за навигационных трудностей и недостатка угля для этого более длинного перехода.

Решение идти через Корейский пролив создавало японскому флоту наиболее благоприятные условия для боя, так как бой этот мог произойти вблизи японских баз. Проход русской эскадры другими проливами, правда, не гарантировал ее от встречи с японцами, но все же последние находились бы в менее благоприятных условиях, дальше от своих баз, и смогли бы сосредоточить только новейшие свои корабли и большие миноносцы. Путь через Корейский пролив ставил 2-ю Тихоокеанскую эскадру в наиболее невыгодное положение.

Приняв решение идти Корейским проливом, адмирал Рожественский нашел необходимым принять меры к отвлечению части сил японского флота к восточным берегам Японии и западным берегам Кореи и отчасти маскировать момент прорыва. С этой целью 8 и 9 мая вспомогательные крейсера “Кубань” и “Терек” были посланы к тихоокеанским берегам Японии с целью демонстрировать там свое присутствие и таким образом отвлечь на себя часть японского флота. С такой же целью были посланы в Желтое море вспомогательные крейсера “Рион” и “Днепр”, отделившиеся от эскадры 12 мая вместе с транспортами при подходе эскадры к Седельным островам. Отделившиеся от эскадры транспорты должны были идти в Шанхай, наиболее оживленный торговый порт, связанный телеграфными кабелями со всеми крупными портовыми городами, в том числе и японскими.

Принятые адмиралом Рожественским меры не могли дать положительного результата, а скорее демаскировали его намерения. Вряд ля командующий японским флотом выделил бы значительные силы для борьбы с русскими крейсерами, узнав об их появлении. Получив же сведения о приходе транспортов в Шанхай, японцы могли заключить, что русская эскадра, освобождаясь от транспортов, пойдет кратчайшим путем, т.е. через Корейский пролив.

После отделения вспомогательных крейсеров и транспортов походный порядок был установлен следующий: в правой колонне шли броненосцы - 1-й броненосный отряд — “Князь Суворов” (флаг Рожественского), “Александр III”, “Бородино”, “Орел”; 2-й броненосный отряд — “Ослябя” (флаг Фелькерзама), “Сисой Великий”, “Наварин” и броненосный крейсер “Адмирал Нахимов”; в левой — 3-й броненосный отряд — “Николай I” (флаг Небогатова), броненосцы береговой обороны “Апраксин”, “Сенявин”, “Ушаков”, крейсера “Олег” (флаг Энквиста), “Аврора”, “Дмитрий Донской”, “Владимир Мономах”. Разведочный отряд, состоявший из крейсеров “Светлана” (брейд-вымпел капитана 1 ранга Шеина), “Алмаз” и “Урал”, шел впереди в строе клина — на расстоянии 3-4 каб. от эскадры. Крейсера “Жемчуг” и “Изумруд” держались на внешних флангах головных кораблей обеих колонн. Оставленные при эскадре транспорты шли в середине колонн между броненосцами: головным “Анадырь”, за ним “Иртыш”, “Камчатка”, “Корея”, буксиры “Русь” и “Свирь”. Миноносцы шли по обеим сторонам транспортов, между ними и броненосцами. Госпитальные суда “Орел” и “Кострома” шли в хвосте колонны на расстоянии около 2 миль от остальных кораблей. Ход эскадры определялся ходом транспорта “Иртыш”, имевшего наименьшую скорость (9,5 узла). Ночью корабли несли отличительные огни, обращенные внутрь строя; на госпитальных судах горели не только все ходовые огни, но и дополнительные для освещения знаков Красного Креста.

Русская эскадра

Командный состав и тактическая организация

Командный состав

Командующий эскадрой - в.-адм. З.П.Рожественский (флаг на "Суворове")

Начальник штаба - кап. 1 р. К.К.Клапье-де-Колонг

Старшие флаг-офицеры - лейт. Е.В.Свенторжецкий, С.Д.Свербеев 1-й, Н.Л.Крыжановский

Младшие флаг-офицеры - лейт. А.Н.Новосильцов, мичманы кн. Г.Р.Церетели, В.Н.Демчинский,

В.П.Казакевич

Флагманские штурманы - полк. В.И.Филипповский, кап.2 р. В.И.Семенов

Флагманский артиллерист - полк. Ф.А.Берсенев

Флагманские минеры - кап. 2 р. П.П.Македон-ский, лейт. Е.А.Леонтьев

Флагм.инж.-механики - подп. В.А.Обнорский, подп. Л.Н.Стратанович

Флагм.кор.инженер - ст.п.суд. Е.С.Политковский

Флагм. интенданты - кап.2 р. А.Г.фон Витте, А. К. Полис

Обер-аудитор - полк. В.Э.Добровольский

Младший флагман - к.-адм. Д.Г.Фелькерзам (флаг на "Ослябя")

Флаг-офицеры - лейт. барон Ф.М.Косинский 1-й, м-н кн. К.П.Ливен

Флагманский штурман - подп. А.И.Осипов

Младший флагман - к.-адм. О.А.Энквист (флаг на "Олеге")

Флаг-офицеры - лейт.ы Д.В.фон Ден 1 -и, А.С.За-рин

Флагманский штурман - кап.2 р. С.Р. де Ливром

Командующий отдельным отрядом судов 3-й Тихоокеанской эскадры - к.-адм. Н.И.Небогатов (флаг на "Николае I")

Начальник штаба - кап. 1 р. В.А.Кросс

Старший флаг-офицер - лейт. И.М.Сергеев 5-й

Младшие флаг-офицеры - лейт.ы Ф.В.Северин, Н.Н.Глазов

Флагманский артиллерист - кап.2 р. Н.П.Курош

Флагманский минер - лейт. И.И.Степанов 7-й

Флагманский штурман - подполк. Д.Н.Федотьев

Флагманский механик - подполк. Н.А.Орехов

Обер-аудитор - подполк. В.А.Маевский

1-й броненосный отряд

Эскадренный броненосец "Суворов" - кап. 1 р. В.В.Игнациус

Эскадренный броненосец "Император Алек-сандр III" - кап.1 р. Н.М.Бухвостов

Эскадренный броненосец "Бородино" - кап.1 р. П.И.Серебренников

Эскадренный броненосец "Орел" - кап.1 р. Н.В.Юнг

При отряде крейсер 2-го ранга "Жемчуг" - кап.2 р. П.П.Левицкий

2-й броненосный отряд

Эскадренный броненосец "Ослябя" - кап.1 р. В.И.Бэр

Эскадренный броненосец "Наварин" - кап.1 р. Б.А.Фитингоф

Эскадренный броненосец "Сисой Великий"-кап. 1 р. М.В.Озеров

Броненосный крейсер "Адмирал Нахимов" -кап.1 р. А.А.Родионов

При отряде крейсер 2-го ранга "Изумруд"-кап.2 р. В.Н.Ферзен

3-й броненосный отряд

Эскадренный броненосец "Имп.Николай I" -кап.1 р. В.В.Смирнов

Броненосец бер.обороны "Ген-адм.Апраксин"-кап. 1 р. Н.Г.Лишин

Броненосец бер.обороны "Адмирал Сенявин" -кап.1 р. С.И.Григорьев

Броненосец бер.обороны "Адмирал Ушаков" -кап.1 р. В.Н.Миклухо-Маклай

Отряд крейсеров

Крейсер 1 -го ранга "Олег" - кап. 1 р.Л.Ф. Добротворский

Крейсер 1 -го ранга "Аврора" - кап. 1 р. Е.Р.Егорьев

Крейсер 1 -го ранга "Дмитрий Донской" -кап.1 р. И.Н.Лебедев

Крейсер 1-го ранга "Владимир Мономах"-кап. 1 р. В.А.Попов

Разведывательный отряд

Крейсер 1-го ранга "Светлана" - кап.1 р. С.П.Шеин

Крейсер 2-го ранга "Алмаз" - кап.2 р. И.И.Чагин

Крейсер 2-го ранга "Урал" - кап.2 р. М.К.Истомин

Эскадренные миноносцы (истребители)

. "Бедовый" - кап.2 р. Н.В.Баранов

. "Бодрый" - кап.2 р. П.В.Иванов

. "Буйный" - кап.2 р. Н.Н.Коломейцев

. "Быстрый"- лейт. О.О.Рихтер

. "Блестящий" - кап.2 р. С.А.Шамов

. "Бравый" - лейт. П.П.Дурново

. "Безупречный"-кап.2 р. И.А.Матусевич 2-й

. "Громкий"- кап.2 р. Г.Ф.Керн

. "Грозный" - кап.2 р. К.К.Андржиевский

Состоящие при эскадре суда

Транспорт-мастерская "Камчатка" - кап.2 р. А.И.Степанов

Транспорт "Иртыш"(бывш."Бельгия") - кап.2 р. К.Л.Ергомышев

Транспорт "Анадырь" - кап.2 р. В.Ф.Пономарев

Транспорт "Корея" - Док.мед. И.О.Зубов

Буксирный пароход "Русь"(бывш."Роланд") - кап. 1 разр. В.Перниц

Буксирный пароход "Свирь" - прапорщик Г.А.Розенфельд

Госпитальное судно "Орел" - от.к.2 р. Я.К. Лохматов

Госпитальное судно "Кострома" - полковник Н.Смельский

В таком порядке эскадра подходила к Корейскому проливу. Эскадра шла в районе нахождения противника, но разведка не была организована. Борьбы с разведкой противника не велось. Из встречных пароходов задержан был только один, остальные даже не осматривались. Местонахождение эскадры демаскировалось госпитальными судами, имевшими полное освещение. При этих условиях о какой бы то ни было скрытности движения эскадры говорить не приходилось. Адмирал Рожественский отказался от разведки, ибо был уверен, что, двигаясь через Корейский пролив, встретит в нем все силы японского флота. К тому же он считал, что выдвижение разведчиков только поможет противнику раньше обнаружить эскадру. Кроме того, он полагал, что при превосходстве японцев в скорости он не сможет использовать полученные разведкой сведения для выполнения какого-либо маневра.

Отказ от разведки был совершенно неправилен. Ссылка адмирала Рожественского на желание сохранить скрытность движения эскадры совершенно не выдерживает критики, так как эскадра легко могла быть обнаружена противником по находившимся при ней госпитальным судам, что в действительности и произошло.

Оставление при эскадре шести транспортов не имело веских обоснований, так как на них не было каких-либо жизненно необходимых грузов. В бою же, неизбежность которого предвидел Рожественский, они были только обузой, отвлекая для своей защиты крейсера. Кроме того, присутствие тихоходного транспорта “Иртыш” снижало эскадренную скорость. Таким образом, на этом последнем этапе движения 2-й Тихоокеанской эскадры адмирал Рожественский не принял каких-либо мер к скрытности движения, не организовал разведки за противником и не ускорил самого движения эскадры.

В ночь с 13 на 14 мая 2-я Тихоокеанская эскадра вступила в Корейский пролив. Вследствие большого числа кораблей, входивших в эскадру, походный порядок ее был весьма сложным. Эскадра шла в строю трех кильватерных колонн. Боковые колонны были составлены из боевых кораблей, средняя — из транспортов. В голове эскадры шли крейсера разведывательного отряда, сзади, на расстоянии около мили, два госпитальных корабля. Благодаря такому сложному построению корабли неизбежно должны были ночью нести огонь, чтобы предотвратить возможность столкновения. На кораблях зажигались отличительные огни на бортах, обращенных внутрь строя, и кильватерные; топовые огни были потушены. На госпитальных, кораблях, шедших в хвосте эскадры, были открыты все огни, что давало возможность противнику обнаружить эскадру и определить ее курс и ход.

Двигаясь таким компактным строем, эскадра вступила в район расположения противника, о близком нахождении которого она знала по перехватывавшимся радиограммам.

В ночь на 14 мая корабли шли готовыми к бою. Артиллерийский расчет отдыхал на местах, предусмотренных боевым расписанием.

В составе 2-й Тихоокеанской эскадры в это время было 4 новых эскадренных броненосца, 4 более старых, 3 броненосца береговой обороны, броненосный крейсер, 8 крейсеров 1-го и 2-го ранга, вспомогательный крейсер, 9 эскадренных миноносцев и 2 госпитальных судна. Флаг адмирала Рожественского находился на эскадренном броненосце “Князь Суворов”. Младшие флагманы — контр-адмиралы Небогатов и Энквист находились: первый на броненосце “Николай I”, а второй — на крейсере “Олег”.

Контр-адмирал Фелькерзам 11 мая умер, но флаг его на броненосце “Ослябя” не был спущен.

Тактические данные кораблей, вошедших в состав 2-й эскадры, были весьма разнообразны. Наиболее сильными кораблями были 4 новых броненосца типа “Бородино”. Эти корабли предназначались для плавания в ограниченных районах, и сильная перегрузка углем сверх нормы, связанная с длительными переходами, резко снижала их боевые качества, так как броневой пояс погружался в воду, и остойчивость корабля уменьшалась. Сильно отличался от них броненосец “Ослябя” — мореходный, но слабый по бронированию и артиллерии корабль (“Ослябя” был вооружен 10-дюймовыми орудиями). Три броненосца — “Сисой Великий”, “Наварин” и “Николай I” не имели ничего общего ни между собой, ни с предыдущими кораблями. Из них два последних имели старые, недальнобойные пушки. Наконец, три малых броненосца береговой обороны типа “Адмирал Ушаков” не предназначались для эскадренного боя в открытом море, хотя имели современные 10-дюймовые орудия. Из 8 крейсеров только два были однотипные.

Японская броненосная эскадра, состоявшая из такого же количества броненосных кораблей, как и русская, была более однотипной. Она состояла из трех броненосцев типа “Микаса”, одного броненосца типа “Фудзи”, шести броненосных крейсеров типа “Асама” и двух типа “Ниссин”. За исключением последних двух, все корабли были построены с расчетом, что воевать придется с Россией, и с учетом особенностей дальневосточного театра.

По своим тактическим данным японские броненосцы были значительно сильнее русских, что видно из следующей таблицы.

Флот	Бронирование (в %) с толщиной брони		Небронированная площадь
	Более 152 мм	Менее 152 мм
Русские броненосцы
Японские броненосцы

Флот	Артиллерия		Скорость кораблей, узлы
	Вес выбрасываемого металла в мин. (фунты)	Вес выбрасываемого взр. вещества в мин. (фунты)	Наибольшая	Наименьшая
Русские броненосцы	19366
Японские броненосцы	53520	7493

Из сопоставления этих цифр видно, что японские корабли были лучше бронированы и имели большую скорость. Артиллерия на японских кораблях по скорострельности в два раза превосходила русскую, что позволяло японцам выбрасывать значительно большее количество снарядов в одну минуту.

Японские корабли имели на вооружении мощные фугасные снаряды с большим количеством взрывчатого вещества, до 14%. Русские же снаряды имели всего 2,5% взрывчатого вещества. Следовательно, по фугасному действию японские снаряды превосходили русские. Кроме того, сила взрывчатого вещества (шимозы) в японских снарядах была приблизительно в два раза больше, чем пироксилина, употреблявшегося в русских снарядах. Все это давало японцам большие преимущества в бою, особенно если учесть, что по артиллерийской подготовке японские корабли значительно превосходили русские, а также что у русских кораблей площадь небронированного борта была почти в 1,5 раза больше, чем у японских (60 против 39 процентов).

По количеству миноносцев японский флот был значительно сильнее. Против 9 русских японцы сосредоточили 30 больших и 33 малых миноносца. Кроме того, японский флот располагал значительным числом разного рода устаревших и вспомогательных кораблей.

Смотрите продолжение на сайте: Для продвинутых - Флотоводцы - Трагедия Цусимы

Как уже отмечалось, начало войны застало на пути к Порт-Артуру отряд русских кораблей под командованием контр-адмирала Вирениуса, но его решили вернуть на Балтику. С первых же дней войны на море перевес сил оказался на стороне Японии, и русские корабли не предпринимали активных действий. Морские силы России на Дальнем Востоке необходимо было усилить. Для этого на Балтике была сформирована 2-я Тихоокеанская эскадра.

После гибели броненосца "Петропавловск" и адмирала С. О. Макарова подготовка 2-й эскадры к походу, руководство которой осуществляли вице-адмирал А. А. Бирилев и контрадмирал 3. П. Рожественский, ускорилась. Рожественский стал командующим 2-й Тихоокеанской эскадры. Ее основу составляли новейшие корабли - броненосцы "Князь Суворов", "Бородино", "Император Александр III", "Орел", крейсеры "Олег", "Изумруд", "Жемчуг", миноносцы "Грозный", "Громкий", "Резвый", "Пронзительный" и "Прозорливый". Эскадру дополнили броненосец "Ослябя", крейсер "Аврора" и миноносцы, входившие в отряд Вирениуса. Это были новые корабли, их собратья уже воевали с противником в составе 1-й Тихоокеанской эскадры. Кроме того, устаревшие корабли - броненосцы "Наварин", "Си-сой Великий", крейсеры "Адмирал Нахимов", "Дмитрий Донской" были отремонтированы на Балтике и также включены в состав 2-й эскадры. Несколько иностранных пароходов купили и переоборудовали во вспомогательные крейсеры: "Терек", "Кубань", "Урал", "Рион", "Дон" и "Днепр". Эти корабли должны были действовать на коммуникациях противника. В состав эскадры включили пароход "Русь", на котором располагался воздухоплавательный парк воздушных шаров. Сомнительная боевая ценность крейсеров "Светлана" и "Алмаз", переделанных из яхт, не помешала их включению в состав эскадры.

1 августа Рожественский поднял свой флаг на броненосце "Князь Суворов", который находился в Кронштадте. В августе корабли эскадры совершили практическое плавание по Балтийскому морю, а 29 августа перешли в Ревель, где активно занимались стрельбами, отражением минных атак и подготовкой к походу. 26 сентября на рейде Ревеля состоялся императорский смотр эскадры. 2 октября эскадра отправилась в поход из Либавы. Эскадру сопровождало большое количество транспортов с запчастями для кораблей, различными военными грузами и углем. Ей предстояло пройти 18 000 миль, преодолеть три океана, достичь Порт-Артура и, соединившись с 1-й Тихоокеанской эскадрой добиться господства на море, прервать доставку снабжения и пополнений для японской армии из Японии помочь русским сухопутным силам деблокировать Порт-Артур. На всем пути 2-й эскадры Россия не имела ни одного своего порта и военно-морской базы. Пополнение запасов, погрузку угля и прием воды, починку кораблей - все это приходилось осуществлять либо в открытом море, либо на плохо оборудованных рейдах нейтральных стран. Уголь для эскадры доставляли немецкие угольщики компании "Гамбург - Америка лайн".

При прохождении эскадрой датских проливов сохранялась повышенная боеготовность, ожидались атаки японских миноносцев, которые могли действовать от берегов союзной им Англии. В ночь на 9 октября в Северном море произошел Гулльский инцидент - корабли эскадры обстреляли английских рыбаков, приняв их за японские истребители. В 0.55 броненосец "Суворов" открыл огонь, его поддержали другие корабли эскадры. Лишь в 01.05 стрельба прекратилась. В результате один рыболовный бот был потоплен, пять ботов повреждено, двое рыбаков были убиты, шесть ранено. Пять снарядов попало в крейсер "Аврора", ранив двух человек. Состоялось разбирательство инцидента международной комиссией адмиралов в Гааге. Пострадавшим рыбакам русское правительство выплатило 65 тыс. ф. ст.

Необходимо отметить, что почти каждую неделю корабли эскадры грузили уголь, с расчетом всегда иметь его полный запас. Об этом Рожественским был даже издан специальный приказ № 138 от 27 октября. Углем засыпали жилые палубы, кают-компании кораблей, помещения торпедных аппаратов, проходы, бани, сушилки. На палубах кораблей размещались целые кучи угля, в мешках и так. Погрузки производились силами экипажа и очень сильно изматывали моряков. Участник похода написал об этом: "Никакое донесение, никакое самое яркое описание не в состоянии изобразить всю тяжесть обстановки переходов второй эскадры. Первый раз в истории флотов всего мира все видели большую эскадру, которая, не имея морских баз, ни угольных станций, состоя из судов всевозможных типов, возрастов и требований, отважилась двинуться в такой далекий путь… Весь переход от Танжера до Мадагаскара был беспрерывной угольной операцией. Погрузка угля обратилась в спорт, грузили на призы. Окончив погрузку угля, отряд тотчас выходил в море и следовал дальше".

Было принято решение разделить эскадру - корабли с небольшой осадкой и транспорты направить через Средиземное и Красное моря под командованием контр-адмирала Д. Г. Фелькерзама. 12 ноября корабли прошли Суэцкий канал. 6 декабря отряд вышел в Индийский океан, ведя миноносцы на буксире. 15 декабря корабли прибыли в Носи-бе на Мадагаскаре.

Пять броненосцев ("Суворов", "Александр III", "Бородино", "Орел" и "Ослябя") с большой осадкой и три крейсера ("Аврора", "Адмирал Нахимов" и "Дмитрий Донской") совершили переход вокруг Африки за 55 дней. Они останавливались для заправки углем, водой и припасами в Дакаре, Габуне, Грейт-фиш-бее, Ангрра-Пеквене. 19 ноября пересекли экватор. Успешно был пройден мыс Доброй Надежды, а при входе в Индийский океан корабли попали в сильный шторм, высота волн достигала 12 метров (при длине 105 метров). Преодолев все эти трудности, 16 декабря корабли бросили якорь у Мадагаскара, рядом с небольшим островом Святой Марии.

19 декабря Морское Министерство сообщило, что для усиления 2-й эскадры будет послан отряд Небогатова, и Рожественскому необходимо изменить маршрут движения. 25 декабря последовал приказ дождаться на Мадагаскаре отряд капитана"1 ранга Л. Ф. Добротворского. Исправив повреждения, получив указания командования и погрузив уголь, русские корабли перешли в Носи-бе, где уже находился отряд Фелькерзама и стали ждать остальные корабли. 28 декабря к эскадре присоединился вспомогательный крейсер "Урал". Стоянка эскадры на Мадагаскаре продлилась до 3 марта 1905 года. Экипажи грузили уголь, воду и продовольствие, ремонтировали механизмы и корпуса кораблей. Корабли совершали выходы в море на артиллерийские и торпедные стрельбы, маневры, минные постановки. Во время стоянки на Мадагаскаре были получены известия о падении Порт-Артура и о полном уничтожении 1-й Тихоокеанской эскадры. Эти новости и продолжительное (два с половиной месяца) бездействие отрицательно сказались на моральном духе офицеров и матросов эскадры.

1 февраля к эскадре присоединились корабли догоняющего отряда капитана 1-го ранга Добротворского. Поскольку не все корабли, включенные в состав эскадры, успевали войти в строи до ее выхода в море, их включили в состав этого отряда. В него вошли крейсеры "Олег", "Изумруд", вспомогательные крейсеры "Рион", "Днепр" и миноносцы "Грозный", "Громкий", "Резвый", "Пронзительный" и "Прозорливый". 3 ноября Догоняющий отряд вышел в море. На переходе до Танжера корабли сопровождало учебное судно "Океан", которое позднее вернулось на Балтику. Далее корабли отряда разделились на три группы, которые шли самостоятельно. В первую груп- " пу вошли "Олег" и "Изумруд", во вторую "Днепр", "Громкий" и "Грозный". Эти корабли дошли до Носи-бе благополучно. Иначе обстояло дело с третьей группой, в которую включили "Рион", "Резвый", "Прозорливый" и "Пронзительный". На миноносцах постоянно происходили поломки, и корабли совершали длительные стоянки в портах. 15 декабря все группы встретились в Суде, где стояли до 26 декабря. 29 декабря корабли прошли Суэцкий канал. С 6 по 19 января стоянка в Джибути, где на ремонт был оставлен "Резвый". 20 января отряд, лишившийся трех миноносцев, вышел в Носи-бе.

В Санкт-Петербурге было принято решение о продолжении похода и 3 марта 2-я Тихоокеанская эскадра покинула Носи-бе и направилась к берегам Индокитая, где предстояла встреча с отрядом Небогатова. Теперь эскадре предстояло самостоятельно прорываться во Владивосток, а не в Порт-Артур, и встретившись в одиночку с японским флотом, в генеральном сражении решить судьбу войны на море. Рожественский писал: "Первая эскадра, имевшая перед войной 30 боевых судов разных рангов и 28 миноносцев, оказалась недостаточной для овладения морем. Второй эскадре, имеющей 20 боевых судов и только 9 миноносцев, задача овладения морем теперь не по силам… С присоединением Небогатова, силы также не будут достаточны для овладения морем. Прибавляя 4 плохих боевых судна, Небогатов прибавит и 8 транспортов, защита которых свяжет движение эскадры".

Переход от Мадагаскара до Камранга занял 28 дней. Миноносцы практически весь этот путь прошли на буксирах. 1 апреля корабли вошли в бухту Камрань. Однако французское правительство потребовало покинуть бухту. 9 апреля, закончив погрузку угля, воды и припасов, из бухты ушли все боевые корабли и четыре дня маневрировали в море. В бухте оставались лишь транспорты под охраной крейсера II ранга "Алмаз". 13 апреля эскадра перешла в бухту Ван-Фонг, в 40 милях севернее Камрани, где стала ожидать отряд Небогатова. 26 апреля эскадра вышла в море и в 15.00 в 20 милях от бухты Ван-Фонг соединилась с отрядом Небогатова.

Решение о создании 3-й Тихоокеанской эскадры было принято в ноябре 1904 года, когда большая часть кораблей 1-й Тихоокеанской эскадры была уничтожена, и надежд на ее помощь в борьбе с японцами оставалось все меньше. В этих условиях возникала необходимость срочно усилить 2-ю Тихоокеанскую эскадру. Предполагалось отправить на Дальний Восток броненосцы "Слава", "Император Николай 1", "Император Александр II", броненосцы береговой обороны "Адмирал Ушаков", "Адмирал Сенявин", "Генерал-адмирал Апраксин", крейсеры "Владимир Мономах", "Память Азова", "Адмирал Корнилов" и более десятка миноносцев. Но часть кораблей так и не успели достроить, некоторые корабли оказались слишком старыми и их решили оставить на Балтике. В результате для усиления был отправлен лишь отряд контр-адмирала Небогатова. В его состав вошли - броненосец "Император Николай I", броненосцы береговой обороны "Адмирал Ушаков", "Адмирал Сенявин", "Генерал-адмирал Апраксин" и крейсер "Владимир Мономах". Корабли спешно подготовили к предстоящему походу: установили новое вооружение, дальномеры и прожекторы, улучшили защиту от, осколков. К февралю 1905 года подготовка кораблей отряда была завершена. 3 февраля отряд вышел из Либавы, 12 февраля корабли прошли Ла-Манш. 12 марта прошли Суэцкий канал. После стоянки в Джибути (20–24 марта) успешно прошли Индийский океан, 19 апреля вошли в Малаккский пролив и 24 апреля встретились с эскадрой Рожественского. Отряд прошел 12 000 миль за 83 дня.

Теперь 2-я Тихоокеанская эскадра была в сборе. Под флагом Рожественского находилось 34 боевых корабля - 8 броненосцев, 3 броненосца береговой обороны, 9 крейсеров, 5 вспомогательных крейсеров, 9 миноносцев, большое количество вспомогательных судов и транспортов. На встрече Рожественского и Небогатова, было сообщено о дальнейшем пути эскадры - во Владивосток она будет прорываться самым коротким путем через Корейский пролив. Приняв уголь, воду и припасы, покрасив корабли и исправив повреждения эскадра 1 мая двинулась дальше. Вечером 5 мая крейсерами "Олег" и "Аврора" был осмотрен английский пароход "Ольдгамия", на котором была обнаружена военная контрабанда. Помимо керосина он вез в Японию 2хЗ05-мм и 47х120-мм орудий. Пароход взяли в качестве приза и 8 мая отправили в плавание со вспомогательным крейсером "Кубань". 9 мая в крейсерство ушел вспомогательный крейсер "Терек". 10 мая состоялась последняя для эскадры погрузка угля. В этот день Рожественский издал свой последний приказ, в котором говорилось, что "необходимо быть ежечасно готовыми к бою", а также об управлении эскадрой, о действиях командиров кораблей и флагманов. 12 мая в Шанхай ушли транспорты "Ярославль", "Воронеж", "Владимир", "Метеор", "Ливония" и" "Курония". Их сопровождали вспомогательные крейсеры "Рион" и "Днепр", позднее ушедшие в крейсерство. С эскадрой остались лишь плавмастерская "Камчатка", военные транспорты "Анадырь", "Иртыш", "Корея", буксиры "Свирь", "Русь" и плавучие госпитали "Кострома" и "Орел". В крейсерство не был отправлен вспомогательный крейсер "Урал". 13 мая эскадра целый день занималась маневрированием в полном составе. Тяжелый океанский переход завершался. Во время похода на кораблях эскадры погибло и умерло 5 офицеров и 32 нижних чина, 54 человека по болезни были отправлены обратно в Россию.

11 мая умер контр-адмирал Фелькерзам, но эскадре этого сообщать не стали, не узнал этого и Небогатов, который теперь был первым заместителем командующего эскадрой. На кораблях готовились к предстоящей встрече с флотом противника.

Тридцати боевым кораблям 2-й эскадры предстояло противостояние с японским Соединенным флотом, в состав которого входило 4 броненосца, 8 броненосных крейсеров, 12 крейсеров, 13 вспомогательных крейсеров, 21 истребитель, 43 миноносца и корабли береговой обороны. Свои основные силы Того сосредоточил в Корейском проливе. Здесь русскую эскадру дожидались три эскадры - шесть боевых отрядов, пять отрядов истребителей и восемь отрядов миноносцев. Японцы имели много преимуществ - русская эскадрабыла численно слабее японского флота, менее однородна, значительно хуже укомплектована, экипажи русских кораблей были хуже обучены. Не стоит забывать и о перегрузке запасами угля русских кораблей, выдержавших семимесячное плавание. Пока русские совершали свой тяжелейший переход, японцы полностью отремонтировали свои корабли, усилили их вооружение, боезапас и защиту с учетом опыта недавних боев. Оставшееся время экипажи кораблей Соединенного флота активно занимались боевой подготовкой. Необходимо отметить, что русской эскадре противостоял флот, имеющий богатый боевой опыт тяжелого противостояния с 1-й Тихоокеанской эскадрой. Когда русская эскадра прошла Индийский океан, Того собрал свои корабли в базе и стал ждать приближения противника.

В ночь на 14 мая, на 224-й день беспримерного похода, 2-я Тихоокеанская эскадра вошла в Корейский пролив.

Формирование 2-й Тихоокеанской эскадры

Как было сказано ранее, Россия обладала значительными подкреплениями, ибо не все ее морские силы к январю 1904 г. были сосредоточены на Дальнем Востоке. Казалось бы первой заботой главного командования, как только война началась, должно было быть ускорение готовности строящихся и резервных судов и организация новой эскадры, тем более, что Порт-Артурская была сразу значительно ослаблена.

Но русское правительство и главное командование не допускали мысли, что последняя может быть разбита. Недооценка врага, отсутствие ясного представления о той действительной опасности, которой подвергался наш дальневосточный флот, будучи слабее японского, находящийся при том в невыгодном стратегическом положении, и расчет на скорый конец войны - создали атмосферу роковых заблуждений. Ни главнокомандующий адмирал Алексеев, ни командующий армией ген. Куропаткин, ни, даже, адмирал Макаров не возбуждали об этом вопроса в первые месяцы войны.

Лишь во второй половине марта 1904 года начались разговоры об усилении наших морских сил; обсуждение же реальных мер было поставлено на очередь только после гибели адмирала Макарова. Катастрофа с Петропавловском заставила встрепенуться. Было решено из оставшихся в Балтике и недостроенных боевых судов создать 2-ю Тихоокеанскую эскадру, формирование которой было поручено вице-адмиралу Рожественскому.

Однако, приготовление эскадры шло медленно. Существовала надежда, что Порт-Артурская эскадра по исправлении Цесаревича и Ретвизана сумеет прорваться во Владивосток. Требовались жестокие удары, чтобы выбить необоснованный оптимизм и заставить видеть вещи в их действительном свете.

Таким ударом был неудачный бой 28 июля в Желтом море. Теперь стало ясно, что возможность повернуть события на морском театре войны всецело зависела от того, удастся ли успеть подать помощь артурской эскадре ранее, нежели она вместе с крепостью, будет взята противником или уничтожена, Надо было торопиться со 2-й эскадрой.

10-го августа 1904 г. под председательством царя в Царском Селе собралось совещание, на котором было обсуждено создавшееся положение. Некоторые министры находили, что нельзя торопить посылку эскадры, пока полностью не будет закончено оборудование и испытание новых судов; надо дать время для практики и обучения, оставив эскадру до весны в Балтике; кроме того, не рассчитывая на Порт-Артурскую эскадру, усилить ее состав 7 крейсерами, которые предположено было купить у Чили и Аргентины. Против этого протестовал один Рожественский, настаивая, что в противном случае придется распустить с большими трудностями организованный аппарат для снабжения эскадры в пути, для чего были привлечены иностранные (главным образом германские) пароходные кампании. По мнению Рожественского лучше было выйти немедленно, и ожидать подкреплений на Мадагаскаре. Настояния Рождественского оказали решающее влияние на совещание и было постановлено осенью 1904 года послать эскадру в том составе, каковой можно успеть собрать к этому времени, присоединив к ней на Мадагаскаре чилийские и аргентинские крейсеры.

Примечание . Вопрое о покупке чилийских и аргентинских крейсеров имел, как видно, большое влияние на решение послать эскадру. Действительно, если бы эта покупка состоялась, была бы возможность хорошо укомплектовать и подготовить их, они значительно усилили бы 2-ю эскадру. Но покупка не удалась. Этому воспрепятствовала Англия, не в интересах которой было содействовать русским. Такой исход можно было предвидеть и раньше. Характерное явление для легковесной стратегии России при старом режиме.

Через несколько дней необходимость ускорения выхода эскадры была подтверждена главнокомандующим на Дальнем Востоке.

• 1-й отряд броненосцев . Лин, кор. Князь Суворов (флаг адм. Рожественского). Бородино, Александр III, Орел.
• 2-й отряд броненосцев . Лин.кор. Ослябя (флаг адм. Фелькерзама), Сисой Великий, Наварин и крейсер Адмирал Нахимов.
• Отряд крейсеров . крейсеры Алмаз (флаг адм. Энквиста), Аврора, Светлана, Жемчуг, Дмитрий Донской.

При эскадре было 8 миноносцев и отряд транспортов. Несколько позже должен был выйти и присоединиться к ней отряд под командой кап. 1 ранга Добротворского в составе крейсеров Олег, Изумруд и вспомогательных крейсеров Днепр и Рион (бывш. пароходы Добровольного Флота).

Эскадре предстоял громадный переход в условиях исключительной трудности, так как на всем протяжении пути от Либавы до Тихого океана она не имела ни одной базы. Ей предоставлялось пользоваться якорными стоянками постольку, поскольку тому не будут препятствовать нейтральные страны. Снабжение эскадры углем находилось в полной зависимости от добросовестности поставщиков-иностранцев. Ни дока, ни серьезного ремонта в случае аварий, эскадра получить не могла.

Личный состав эскадры был набран наскоро, боевой подготовки почти не имел.

В общем, боевая готовность 2-й эскадры оставляла желать очень многого. Это не было вполне подготовленное и организованное соединение, которое могло противостоять японскому флоту, прошедшему большую боевую школу, имевшему образцовую организацию, практику и боевой опыт. Сравнительно большое количество судов, собранных вместе, удовлетворяло лишь внешнему впечатлению людей, поверхностно смотрящих на боевую силу, неспособных или не желающих видеть недостатков, которыми была так богата эскадра; но эти недостатки неизбежно должны были сказаться в бою.

По приходе к Танжеру, эскадра разделилась. Часть судов, осадка которых позволяла пройти через Суэцкий канал, пошла под командой адмирала Фелькерзама этим путем. Рожественский с главными силами пошел кругом Африки. Оба отряда соединились на Мадагаскаре 25 декабря 1904 года.

Плавание, как и следовало ожидать, было чрезвычайно тяжелым. Торопливость при снабжении эскадры дала себя знать большим количеством мелких аварий. Вопрос с углем был в равной мере труден: нейтральные государства ставили всевозможные препятствия (в особенности Англия), не давая, сплошь и рядом, грузиться на рейде, и эскадре обычно приходилось эту операцию проделывать в море.

Вскоре после прихода на Мадагаскар Рожественский получил сведения о падении Порт-Артура; выяснилось, что покупка аргентинских и чилийских крейсеров, поддержкой которых был обусловлен самый план посылки 2-й эскадры, не состоялась; наконец, германские угольщики, питавшие до сих пор эскадру, отказались поставлять уголь далее Мадагаскара... Целесообразность посылки эскадры столь слабого состава, уже не имеющей никаких надежд на соединение с Порт-Артурским флотом, возбуждала большое сомнение как у самого Рожественского, так и у многих командиров кораблей.

Адмирал Рожественский донес в Петербург, что он считает невозможным задерживаться на Мадагаскаре, что надо, урегулировав вопрос с угольщиками, спешить теперь же идти, чтобы прибыть раньше, нежели японцы успеют привести в порядок свои силы, не давая им времени на оборудование и подготовку сопротивления и препятствий на пути. Он указывал, что теперь его намерение - прорваться в Владивосток, хотя бы с потерями и оттуда действовать на путях сообщений японцев.

В ответ Рожественский получил директиву во что бы то ни стало дождаться присоединения к нему отряда Добротворского, который вышел со значительным опозданием. Кроме того, ему было сообщено, что в России спешно готовится новый отряд для усиления эскадры под командой адмирала Небогатова, который должен выйти в начале февраля (в его состав вошли: устарелый линейный корабль Николай I, броненосцы береговой обороны Ушаков, Сенявин, Апраксин и старый крейсер Владимир Мономах).

Однако, считая, что присылаемые подкрепления не прибавят ему сил на много, а задержат очень значительно, Рожественский требовал права выйти. На это последовало приказание непременно ждать Добротворского; что касается Небогатова, то его можно не дожидаться.

Петербург иначе, нежели Рождественский, смотрел на назначение 2-й эскадры. На нее теперь возлагалась задача, много превышавшая ту скромную помощь, которую она могла рассчитывать показать. Двукратно в телеграмме царя на имя Рожественского указывается, что не прорыв во Владивосток ставится целью эскадре, а завладение Японским морем, т.е. бой с главными силами японского флота и поражение их.

Рожественский ясно понимал, что ему ставится невозможная задача. Но он не находил в себе решимости заявить об этом открыто и категорически. Он нервничал, досадовал в частных письмах на безнадежность дальнейшего похода эскадры, но официально молчал.

Стоянка на Мадагаскаре затягивалась. Недоразумения с угольщиками, ожидание Добротворского и переписка с Петербургом задерживали эскадру. Несмотря на то, что она имела здесь возможность выполнить некоторые упражнения, благодаря общему падению духа и настроения личного состава и трудным условиям стоянки, боевая готовность эскадры улучшалась весьма немного. Надежды, которые возлагались на возможность подготовки в пути, не оправдались.

Положение осложнялось тем, что сам Рожественский, на воле и нервах которого разряжались все тяготы переживаний начал заметно сдавать. Его здоровье пошатнулось. В частном письме он писал, что не чувствует за собой данных, необходимых для того, чтобы справиться со своей задачей, и просит заблаговременно назначить другого адмирала, чтобы не оставить эскадру в безначалии ...

1 февраля присоединился отряд Добротворского 3 марта эскадра вышла в море, проложив курс к Малакскому проливу.

После очень трудного перехода, сопряженного с несколькими погрузками угля в океане, эскадра, пересекши Индийский океан 1 апреля прибыла в бухту Камран (на Индо-Китайском п-ве, вблизи Сайгона). Там она задержалась в ожидании отряда Небогатова, который прибыл 24 апреля. Встреча произошла в б. Ван-Фонг, куда эскадра была принуждена перейти из Камрана по требованию французских властей. Таким образом, соединились все силы. Им предстояло сделать последний переход до театра военных действий.

Теперь Рожественскому предстояло решить: продолжать ли движение эскадры во Владивосток или же отказаться от него, ограничиться демонстративными действиями к югу от Японии, или, наконец, вернуться обратно. Если идти во Владивосток, то каким путем? Решение этих вопросов направило дальнейший ход событий.

Эскадра, изнуренная походом, проходившем в невероятно трудных условиях, подавленная морально и физически, дурно снабженная и мало подготовленная, уступавшая в силах противнику не могла рассчитывать на победу. Это сознавали почти все, но более других в том отдавал себе отчет сам Рожественский. Он был целиком подавлен этими недостатками эскадры и совершенно не верил в благоприятный исход неизбежного боя.

Есть косвенные указания, что адмирал Рожественский все еще надеялся, что благоразумие возьмет вверх у главного командования, что поход эскадры отменят. Он и его ближайшие подчиненные по-видимому рассчитывали, что Петербург будет удовлетворен фактом прихода эскадры на Восток, дающим. выгодное исходное положение для заключения мира с Японией.

Примечание . В своей книге Расплата кап. 2-го ранга Семенов, состоявший в штабе адмирала Рожественского, рассказывает о совещании, имевшем место при переходе в Камран на Суворове. По его словам, на этом совещании флаг-офицер Рожественского высказал: Что же делать? Отвечу резко - воспользоваться эффектом, который несомненно вызван нашим появлением в Южно-Китайском море в полном составе без потерь, и поспешить с заключением почетного мира. Надеяться на успех дальнейших морских операций - мечтать о чуде... К сожалению, принять такое решение не от нас зависит... Жаль... Далее Семенов говорит. адмирал не только не высказал своею личного мнения, но даже не подал никаких реплик. Мне показалось, однако (может быть я ошибаюсь), что он сочувственно отнесся к этому предложению.

Сам адмирал Рожественский не находил в себе моральной силы, чтобы категорически поставить перед правительством вопрос об отказе от наступления, будучи связан обязательствами, данными им ранее (не кто другой, как именно он настаивал на немедленной отправке эскадры из России, торопил ее в пути; наконец лозунг, брошенный Рожественским смыть горький стыд родины , дать реванш японцам за предыдущие неудачи флота, обязывали к молчанию). Что касается правительства, то оно смотрело на события под гипнозом надежды на случай, на чудо, рассчитывая, что может быть Рожественскому удастся разбить японцев, совершенно неправильно оценивая ту действительно тяжелую, не дающую никаких шансов на победу, обстановку, какая складывалась вокруг 2-й эскадры. Ряд заверений, данных общественному мнению, павший после первых неудач войны престиж власти, побуждали бросаться на авантюры.

Таким образом сложилось положение, что отступать было невозможно для тех лиц, в руках которых находилась судьба эскадры.

Проекты, не входя в Японское море, базироваться на островах океана и отсюда угрожать сообщениям, о котором говорили после Цусимы - все это теории, практически неприложимые в силу более глубоких причин, упомянутых нами выше. Эскадра должна была идти. Тем самым отпадал один из возможных вариантов решения.

Но как идти? Перед Рожественским открывались три дороги во Владивосток, и все три - были сопряжены с трудностями, риском и опасностью: Корейский, Сангарский или Лаперузов проливы?

В показании на следственной комиссии Рожественский так объяснил свое решение: ...Прорыв во Владивосток был необходим и неотложен. Я ожидал, что эскадра встретит в Корейском проливе, или близ него, сосредоточенные силы японского броненосного флота, значительную долю бронепалубных и легких крейсеров и весь минный флот. Я был уверен, что днем произойдет генеральное сражение, а по ночам суда эскадры будут атаковаться всем наличием японского минного флота. Тем не менее, я не мог допустить мысли о полном истреблении эскадры, а, по аналогии с боем 28 июля 1904 года, имел основание считать возможным дойти до Владивостока с потерей нескольких судов. Я решил прорываться Корейским проливом, а не Сангарским, потому что прорыв последним представлял бы в навигационном отношении более трудностей, был бы сопряжен с большими опасностями, ввиду того, что японцы публикациями обеспечат себе право прибегать в этом проливе к пользованию плавучими минами и заграждениями в подходящих местах, и потому, что сравнительно медленное движение эскадры к Сангарскому проливу было бы непременно с точностью выслежено японцами и их союзниками, и прорыв был бы прегражден теми же сосредоточенными силами японского флота, какие были противопоставлены нашей эскадре в Корейском проливе. Что же касается перехода в мае месяце от Аннама до Владивостока через Лаперузов пролив, то таковой представлялся мне совершенно невозможным - растеряв в туманах часть судов и потерпев от аварий и крушений, эскадра могла быть парализована недостатком угля и стать легкой добычей японского флота .

Примечание . Однако, контр-адмирал Небогатов, держался по этому вопросу другого мнения: На тот случай, если бы мне по каким-нибудь обстоятельствам, не удалось соединиться с адмиралом Рожественским, и таким образом, пришлось бы самостоятельно идти во Владивосток, мною... был выработан план следования во Владивосток, выйдя в Тихий океан, южнее Формозы, в обход по восточной стороне Японии, держась от нее в расстоянии не менее 200 миль, войти в Охотское море одним из проливов между Курильскими о-вами, и далее под покровом господствующих в это время года весьма густых туманов, через Лаперузов пролив достигнуть Владивостока. Имевшиеся при отряде весьма большие запасы угля на транспортах, благоприятная погода в это время в Тихом океане, установившийся уже опыт погрузки угля с транспортов в океане, возможность буксирования малых броненосцев транспортами - все эти обстоятельства позволяли мне считать этот план достижения Владивостока весьма вероятным в исполнении .

Таким образом, Рожественский пошел в самое опасное направление, решив рубить узел здесь. Японский флот был сосредоточен в Корейском проливе в полном составе. 2-я эскадра шла прямо на него.

Для обеспечения прорыва и отвлечения сил японцев Рожественский прибегнул к демонстрации, приказав стоявшим при эскадре вспомогательным крейсерам (бывшим пароходам Добровольного флота) Днепру и Риону крейсеровать в Желтом море, а Кубани и Тереку - в океане по южную сторону Японии. Но эта демонстрация была слишком слаба, чтобы побудить японцев разделить свои силы и ввести в заблуждение относительно намерений русского флота.