Ко дню рождения русской гордости Туниса муниципалитет города Бизерты принял решение переименовать одну из площадей, на которой находится православный храм, и назвать ее именем – Анастасии Ширинской. Это единственная площадь во всей Северной Африке, носящая имя живой русской легенды. Истинному патриоту, мужественной женщине, талантливому человеку, хранительнице памяти о русской эскадре и ее моряках. Больше никто и никогда из наших соотечественников не удостаивался такой высокой чести.

Судьба Ширинской – это судьба первой волны русской эмиграции. Она помнит слова отца, морского офицера, командира миноносца «Жаркий»: «Мы унесли с собой русский дух. Теперь Россия – здесь».

В 1920 –м году, когда она оказалась в Африке – во французской колонии, - ей было 8 лет. Только на этом континенте согласились приютить остатки армии барона Врангеля – 6 тысяч человек.

Бизертское озеро - самая северная точка Африки. Тридцати трем кораблям Императорского Черноморского флота, ушедшим из Севастополя, здесь было тесно. Они стояли, плотно прижавшись бортами, и между палубами были переброшены мостики. Моряки говорили, что это – военно-морская Венеция или последняя стоянка тех, кто остался верен своему Императору. Каждое утро поднимался Андреевский стяг.

Здесь был настоящий русский городок на воде – морской корпус для гардемаринов на крейсере «Генерал Карнилов», православная церковь и школа для девочек на «Георгии Победоносце», ремонтные мастерские на «Кронштадте». Моряки готовили корабли к дальнему плаванию – обратно в Россию. На сушу выходить было запрещено – французы обнесли корабли желтыми буйками и поставили карантин. Так продолжалось четыре года.

В 1924 году Франция признала молодую Советскую республику. Начался торг – Москва требовала вернуть корабли Черноморской эскадры, Париж хотел оплаты царских займов и проживания моряков в Тунисе. Договориться не удалось.

Корабли пошли под нож. Настал, пожалуй, самый трагический момент в жизни российских моряков. 29 октября 1924 года раздалась последняя команда – «Флаг и гюйс спустить». Тихо спускались флаги с изображением креста Святого Андрея Первозванного, символ Флота, символ былой, почти 250-летней славы и величия России…

Русским было предложено принять французское гражданство, но не все этим воспользовались. Отец Анастасии - Александр Манштейн заявил, что присягал России и навсегда останется русскоподданым. Тем самым он лишил себя официальной работы. Началась горькая эмигрантская жизнь...

Блестящие флотские офицеры строили дороги в пустыне, а их жены пошли работать в богатые местные семьи. Кто гувернанткой, а кто и прачкой. «Мама говорила мне, - вспоминает Анастасия Александровна, - что ей не стыдно мыть чужую посуду, чтобы заработать деньги для своих детей. Мне стыдно их плохо мыть».

Тоска по Родине, африканский климат и невыносимые условия существования делали свое дело. Русский угол на европейском кладбище все расширялся. Многие уехали в Европу и Америку в поисках лучшей доли и стали гражданами других стран.

Но Ширинская изо всех сил стремилась сохранить память о русской эскадре и ее моряках. На свои скромные средства и средства немногих русских тунисцев она ухаживала за могилами, ремонтировала церковь. Но время неумолимо разрушало кладбище, ветшал храм.

И только в 90-е годы в Бизерте начали происходить изменения. Патриарх Алексий Второй направил сюда православного священника, а на старом кладбище установили памятник морякам российской эскадры. И среди африканских пальм вновь прогремел любимый марш моряков «Прощание славянки».

Ее первая книга с помощью мэра Парижа и российских дипломатов была вручена президенту Владимиру Путину. Через некоторое время почтальон принес бандероль из Москвы. На другой книге было написано – «Анастасии Александровне Манштейн-Ширинской. В благодарность и на добрую память. Владимир Путин».

Анастасия Александровна, всей душой любя Тунис, так и прожила в течении 70 лет с Нансовским паспортом (паспорт беженки выдаваемый в 20-х годах), не имея права покидать пределы Туниса без специального разрешения. И только в 1999 году, когда это стало возможным, она снова получила гражданство России и, приехав на Родину, навестила свое бывшее родовое имение на Дону.

«Я ждала русского гражданства, - говорит Анастасия Александровна. - Советское не хотела. Потом ждала, когда паспорт будет с двуглавым орлом – посольство предлагало с гербом интернационала, я дождалась с орлом. Такая я упрямая старуха».

Она самая известная учительница математики в Тунисе. Ее так и называют – мадам учительница. Бывшие ученики, приходившие к ней домой за частными уроками, стали большими людьми. Сплошные министры, олигархи и нынешний мэр Парижа – Бертрано Делано.

«Вообще-то я мечтала писать детские сказки, - призналась Анастасия Александровна. - Но должна была вдалбливать алгебру в головы школяров, чтобы заработать на хлеб».

Вместе с мужем (Сервер Ширинский – прямой потомок старинного татарского рода) она воспитала троих детей. В Тунисе с матерью остался только сын Сергей – ему уже далеко за 60. Дочери Татьяна и Тамара давно во Франции. Мать настояла, чтобы они уехали и стали физиками. «Только точные науки могут спасти от нищеты», - убеждена Анастасия Александровна.

Зато два ее внука, Жорж и Стефан, настоящие французы. Они совсем не говорят по-русски, но все равно обожают русскую бабушку. Степа – архитектор, живет в Ницце. Жорж работал у голливудского режиссера Спилберга, а сейчас рисует мультфильмы у Диснея.

У Анастасии Александровны прекрасный русский язык, великолепные знания русской культуры и истории. В ее доме простая, но очень русская атмосфера. Мебель, иконы, книги – все русское. Тунис начинается за окном. «Приходит момент, - говорит Анастасия Александровна, - когда ты понимаешь, что должна сделать свидетельство о том, что видела и знаешь… Это, наверное, называется чувством долга?.. Я вот написала книгу - «Бизерта. Последняя стоянка». Это семейная хроника, хроника послереволюционной России. А главное - рассказ о трагической судьбе русского флота, который нашел причал у берегов Туниса, и судьбах тех людей, которые пытались его спасти».

В 2005 году за воспоминания, вышедшие в серии «Редкая книга», Анастасии Александровне была вручена специальная награда Всероссийской литературной премии «Александр Невский», которая называется «За труды и Отечество». Именно этот девиз был выгравирован на ордене Святого Александра Невского, учрежденном Петром I.

Тунисские кинематографисты в 90-х годах сняли документальный фильм «Анастасия из Бизерты», посвященный Ширинской. За вклад в развитие культуры Туниса она, истинно русская женщина, была удостоена тунисского государственного ордена «Командора культуры». В 2004 году из Московской патриархии пришла награда. За большую деятельность по сбережению русских морских традиций, за заботу о храмах и могилах русских моряков и беженцев в Тунисе Анастасии Александровне Ширинской был вручен патриарший орден «Святой равноапостольной княгини Ольги», которая сеяла на Руси семена веры Православной.

И вот новая награда... Площадь в Бизерте, на которой стоит Храм Александра Невского, который строили бывшие черноморцы в середине прошлого века в память о своей погибшей эскадре, названа в ее честь.

Сегодня сюда приезжают венчаться петербургские моряки. Голубые купола. Радостный перезвон колоколов, заглушаемый зычным пением муллы из соседней мечети. Это ее площадь. Она говорит, что счастлива. Дождалась – на русских кораблях снова поднимается Андреевский флаг…

В Тунисе скончалась Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн. В Тунис она попала в 1920 году восьмилетней девочкой. Ее отец командовал одним из 33 кораблей Черноморской эскадры Императорского флота России, который обрел последнее пристанище в Бизертской бухте. 70 лет с паспортом беженки. Она не желала получать советское гражданство, отказывалась от французского и тунисского и ждала российского. Но мечта все-таки сбылась. Вдалеке от родины она хранила ей верность. Работу в тунисской школе совмещала с деятельностью в русском обществе. Только благодаря ее стараниям в Тунисе сохранились и действуют два православных храма - Александра Невского и Воскресения Христова. А ее именем в Бизерте еще при жизни названа площадь.

Несколько лет назад сотрудники интернет-редакции "Радио России" Олег Дербиков и Валерий Жаров во время поездки в Турис встретились с Анастасий Александровной и взяли у нее интервью.

"Родилась я на берегу Донца. Мне говорят, значит, вы - украинка. Я отвечаю - да, я родилась на Украине - это самая настоящая Киевская Русь. Это колыбель русского государства. Слова-то Украина появилось только в семнадцатом столетии, когда поляки забрали территорию. И поляки дали это название - как окраина Польши. А Владимир-то крестил Киевскую Русь. И Ярослав Мудрый Киевский писал свод законов, которые назывались "Русская правда". И свод законов считался как бы первым камнем русской империи.

Папа родился в Царском Селе. Мама родилась в Петербурге. Вся ее родня, которую она помнит родились все в Петербурге. Да и прадед, и прабабушка. Прадед мой был генерал Насветевич, флигель-адъютант Александра Второго, и личный друг будущего Александра Третьего, которому он давал уроки фехтования.

Я хорошо даже помню мою старенькую прабабушку Марию Петровну Насветевич, которая умерла в 1915 году. А родилась в 1842 приблизительно. Пока она жила и освещала все имение, всю усадьбу, то и усадьба жила устоями предыдущего столетия. Так что я всегда слышала - все те же люди, которые при усадьбе работали. И при бабушке, я помню, до войны имение жило еще девятнадцатым столетием. Уже был ХХ век, но так как царствовала там прабабушка, то все устои были предыдущего века. И это детство позволило мне пережить потом все трудности последующей жизни. Потому что - это детство, это было мое царство. Это имение Рубежное. Этот большой парк. Но мне один раз кто-то сказал, видя, как мне пришлось всю жизнь бороться в иммигрантстве, потому что я не стала ни французской гражданкой, ни тунисской гражданкой. Я их люблю - и французов, и тунисцев, но я не хотела перестать быть русской, хотя России больше не было. Был Союз - СССР. Люди не могли сказать, кто они точно. А я могла говорить, что я русская, потому что ничего другого с моего рождения я не принимала и не приняла.

Я помню Россию такой, какой, может быть, никто теперь не видел. Я вижу Россию, которую мы пересекаем на поезде. А русские поезда были такие удобные! Они шире европейских поездов. Так красиво все это было. Человек с большим чайником проходил, открывались всякие корзинки, где всякие пирожки. То есть, что брали с собой люди. На установках большие буфеты на станциях!

А пересекая Россию, эти русские поля, которые засажены. Где растет пшеница, где красные маки, васильки во ржи… Я прекрасно помню, когда горки, и ручьи с горок, как блестит ручей. Это в моей детской памяти в течение, собственно, если вы посчитаете, то и не выйдет много - в течение пяти лет. Потому что один год, семнадцатый, мы уже не могли ехать.

И, вы знаете, Россия для меня - это были покрытые пшеном, рожью поля, серебристые ручейки по горам, по холмам, и остановки, и веселые поезда, молодежь, которая едет домой после учения. Вот что для меня была Россия.

Я думаю, что каждый может что-то сделать, чтобы Россия воспряла. Я могу сказать, что это такой исключительный русский народ. Я же знаю очень разные народы. И уже то, что иностранец, который попадал в прежнюю Россию, или который знакомился с русскими, которые несли старую русскую культуру, они с таким уважением… Мне часто говорят, почему нас не любят. Что значит - нас, и кто - не любит. Люди, которые сами культурные, которые достигли уровня культуры и которые встречаются с русскими, они очень ценят русскую культуру. Нашу культуру, которую старались уничтожить.

Первые годы революции, когда уничтожали первое крестьянство. Крестьянин - русский мужичок - он нес в себе русскую культуру земли. Тысячелетнюю культуру земли. Посмотрите, какие у нас - даже Слово о полку Игореве, когда вы читаете - это уже существовало во время Средневековья. Культурные иностранцы это очень ценят. И до сих пор я получаю книги - недавно в одной из книг русская женщина в Ливане из семьи Кузнецовых, которая написала книгу, приводит слова французских маршалов, которых она встречала. Один, она цитирует, говорит про русский народ: "Какие талантливые люди". И когда мне кто-то сказал из французов, но средненький, в начале войны, говорит, раз немцы в один месяц взяли Париж, то Москву возьмут в одну неделю. Я сказала, а вот вы теперь, с этого дня смотрите, считайте. Но это человек, который не знал русских, только понаслышке. Между прочем, так как Россия сама была как в закрытом котле в течение десяток лет, у нас не знают иностранцы, думают, что все замечательно и очень легко жить.

И самое, что для меня тяжелое, когда я слышу русского человека, который говорит, что лишь бы отсюда убежать, как можно дальше. Это меня страшно убивает, потому что наша иммиграция - люди отказывались от всего, только чтобы остаться русскими, и жили надеждой, что они вернутся в Россию - на каких угодно условиях. Но, конечно, не служить Сталину. Были возвращенцы, которые были такие наивные, что сказали, что Сталин дал амнистию, после Второй мировой войны. Вернулись, и Бог знает, что произошло с ними.

Странные сближения. Они бывают и не только между лицами, они бывают между временем. И возвращается время, и возвращается цикл. Я помню, как раздирались сердца у русских людей, что Андреевскому стягу нет салюта. И потом, как спускали здесь в последний раз Андреевский стяг. Как дрожала рука у старого боцмана. Как люди, которые знали историю, обращались так: "Видишь ли ты, великий Петр, твой флаг спускают, видите ли вы Синявин, Ушаков, Нахимов - ваш флаг спускают". Это было в 1920-1924 годах. И сказал им Сельманс - будет флаг снова развиваться. И вот приходил сюда "Седов", который в Мурманске стоит, с молодыми кадетами. А я в это время была в Москве, где могла остаться только пять дней, чтобы вернуться, потому что на "Седове" они хотели, чтобы я подняла Андреевский стяг в этом Бизертском канале. На том месте, где его спускали в 1924 году. Пришел "Седов", чтобы я подняла Андреевский стяг!

А вот мне дают русский паспорт - в 1997 году. В русском посольстве.

Хочу указать перемену времени, как цикл, закрывается, и новый цикл начинается. Я была тоже в Наварине, где вспоминали 1827 год, и славу русской земли. Я была и в Бизерте на спуске Андреевского флага в 1924 году. И вот теперь 11 марта 2003 года телефонный звонок - голос Бертрана Деланоэ - тогда мэр Парижа, я его знала совсем маленьким. Знала родителей, которые умерли. А он очень привязан к Бизерте. И он говорит: "Я стою в Санкт-Петербурге - это город, который нашел снова свое имя, перед Петропавловской крепостью. Солнце блестит. И Андреевский флаг развивается над Адмиралтейством". И для меня цикл полностью закончился. И новый начинается. И я так это вспоминаю одного французского маршала, который говорил - какой талантливый народ! Я так уверена в русском народе. Я не могу ошибиться. Так же, как наши отцы в него верили. Глубоко верили. Никогда не сомневались. Одно только, что они не дождались. А я дождалась. Поэтому, я считаю, имею право всем говорить: "Не скулите, не нойте - только от вас все зависит!" Есть люди, которые возвращаются в такой город, как Петербург или Москва, где теперь жизнь наладилась. Города возродились. Они возвращаются в собственную квартиру, возвращаются даже с маленькими экономиями. Они возвращаются к себе на родину, где никто вам не может сказать - что вы требуете, что просите, вы не у себя. И жалуются. Где они учились? Почему они не могут жить, когда им ничего не угрожает?! И когда у них теперь полная свобода! Мне говорят, "свобода - что такое свобода, когда не хватает на что-то?" Свобода - это все! Как сказал Владимир Владимирович Путин, когда в стране есть свобода и есть свободные люди, то можно все сделать, но надо чтобы каждый из нас что-то делал, а не ныть и скулить. Вот урок!"

Судьба Ширинской – это судьба первой волны русской эмиграции. Она помнит слова отца, морского офицера, командира миноносца «Жаркий»: «Мы унесли с собой русский дух. Теперь Россия – здесь».

В 1920 –м году, когда она оказалась в Африке – во французской колонии, - ей было 8 лет. Только на этом континенте согласились приютить остатки армии барона Врангеля – 6 тысяч человек.

Бизертское озеро - самая северная точка Африки. Тридцати трем кораблям Императорского Черноморского флота, ушедшим из Севастополя, здесь было тесно. Они стояли, плотно прижавшись бортами, и между палубами были переброшены мостики. Моряки говорили, что это – военно-морская Венеция или последняя стоянка тех, кто остался верен своему Императору. Каждое утро поднимался Андреевский стяг.

Здесь был настоящий русский городок на воде – морской корпус для гардемаринов на крейсере «Генерал Карнилов», православная церковь и школа для девочек на «Георгии Победоносце», ремонтные мастерские на «Кронштадте». Моряки готовили корабли к дальнему плаванию – обратно в Россию. На сушу выходить было запрещено – французы обнесли корабли желтыми буйками и поставили карантин. Так продолжалось четыре года.

В 1924 году Франция признала молодую Советскую республику. Начался торг – Москва требовала вернуть корабли Черноморской эскадры, Париж хотел оплаты царских займов и проживания моряков в Тунисе. Договориться не удалось.

Корабли пошли под нож. Настал, пожалуй, самый трагический момент в жизни российских моряков. 29 октября 1924 года раздалась последняя команда – «Флаг и гюйс спустить». Тихо спускались флаги с изображением креста Святого Андрея Первозванного, символ Флота, символ былой, почти 250-летней славы и величия России…

Русским было предложено принять французское гражданство, но не все этим воспользовались. Отец Анастасии - Александр Манштейн заявил, что присягал России и навсегда останется русскоподданым. Тем самым он лишил себя официальной работы. Началась горькая эмигрантская жизнь...

Блестящие флотские офицеры строили дороги в пустыне, а их жены пошли работать в богатые местные семьи. Кто гувернанткой, а кто и прачкой. «Мама говорила мне, - вспоминает Анастасия Александровна, - что ей не стыдно мыть чужую посуду, чтобы заработать деньги для своих детей. Мне стыдно их плохо мыть».

Тоска по Родине, африканский климат и невыносимые условия существования делали свое дело. Русский угол на европейском кладбище все расширялся. Многие уехали в Европу и Америку в поисках лучшей доли и стали гражданами других стран.

Но Ширинская изо всех сил стремилась сохранить память о русской эскадре и ее моряках. На свои скромные средства и средства немногих русских тунисцев она ухаживала за могилами, ремонтировала церковь. Но время неумолимо разрушало кладбище, ветшал храм.

И только в 90-е годы в Бизерте начали происходить изменения. Патриарх Алексий Второй направил сюда православного священника, а на старом кладбище установили памятник морякам российской эскадры. И среди африканских пальм вновь прогремел любимый марш моряков «Прощание славянки».

Ее первая книга с помощью мэра Парижа и российских дипломатов была вручена президенту Владимиру Путину. Через некоторое время почтальон принес бандероль из Москвы. На другой книге было написано – «Анастасии Александровне Манштейн-Ширинской. В благодарность и на добрую память. Владимир Путин».

Анастасия Александровна, всей душой любя Тунис, так и прожила в течении 70 лет с Нансовским паспортом (паспорт беженки выдаваемый в 20-х годах), не имея права покидать пределы Туниса без специального разрешения. И только в 1999 году, когда это стало возможным, она снова получила гражданство России и, приехав на Родину, навестила свое бывшее родовое имение на Дону.

«Я ждала русского гражданства, - говорит Анастасия Александровна. - Советское не хотела. Потом ждала, когда паспорт будет с двуглавым орлом – посольство предлагало с гербом интернационала, я дождалась с орлом. Такая я упрямая старуха».

Она самая известная учительница математики в Тунисе. Ее так и называют – мадам учительница. Бывшие ученики, приходившие к ней домой за частными уроками, стали большими людьми. Сплошные министры, олигархи и нынешний мэр Парижа – Бертрано Делано.

«Вообще-то я мечтала писать детские сказки, - призналась Анастасия Александровна. - Но должна была вдалбливать алгебру в головы школяров, чтобы заработать на хлеб».

Вместе с мужем (Сервер Ширинский – прямой потомок старинного татарского рода) она воспитала троих детей. В Тунисе с матерью остался только сын Сергей – ему уже далеко за 60. Дочери Татьяна и Тамара давно во Франции. Мать настояла, чтобы они уехали и стали физиками. «Только точные науки могут спасти от нищеты», - убеждена Анастасия Александровна.

Зато два ее внука, Жорж и Стефан, настоящие французы. Они совсем не говорят по-русски, но все равно обожают русскую бабушку. Степа – архитектор, живет в Ницце. Жорж работал у голливудского режиссера Спилберга, а сейчас рисует мультфильмы у Диснея.

У Анастасии Александровны прекрасный русский язык, великолепные знания русской культуры и истории. В ее доме простая, но очень русская атмосфера. Мебель, иконы, книги – все русское. Тунис начинается за окном. «Приходит момент, - говорит Анастасия Александровна, - когда ты понимаешь, что должна сделать свидетельство о том, что видела и знаешь… Это, наверное, называется чувством долга?.. Я вот написала книгу - «Бизерта. Последняя стоянка». Это семейная хроника, хроника послереволюционной России. А главное - рассказ о трагической судьбе русского флота, который нашел причал у берегов Туниса, и судьбах тех людей, которые пытались его спасти».

В 2005 году за воспоминания, вышедшие в серии «Редкая книга», Анастасии Александровне была вручена специальная награда Всероссийской литературной премии «Александр Невский», которая называется «За труды и Отечество». Именно этот девиз был выгравирован на ордене Святого Александра Невского, учрежденном Петром I.

Тунисские кинематографисты в 90-х годах сняли документальный фильм «Анастасия из Бизерты», посвященный Ширинской. За вклад в развитие культуры Туниса она, истинно русская женщина, была удостоена тунисского государственного ордена «Командора культуры». В 2004 году из Московской патриархии пришла награда. За большую деятельность по сбережению русских морских традиций, за заботу о храмах и могилах русских моряков и беженцев в Тунисе Анастасии Александровне Ширинской был вручен патриарший орден «Святой равноапостольной княгини Ольги», которая сеяла на Руси семена веры Православной.

И вот новая награда... Площадь в Бизерте, на которой стоит Храм Александра Невского, который строили бывшие черноморцы в середине прошлого века в память о своей погибшей эскадре, названа в ее честь.

Сегодня сюда приезжают венчаться петербургские моряки. Голубые купола. Радостный перезвон колоколов, заглушаемый зычным пением муллы из соседней мечети. Это ее площадь. Она говорит, что счастлива. Дождалась – на русских кораблях снова поднимается Андреевский флаг…

Привет из России (г.Кострома)
Alexander Popovetsky 2006-10-05 20:48:21

Я Увидел Вас в документальном цикле "РУССКИЕ" (Ведущая: Светлана Сорокина), восхищаюсь вашей стойкостью и горжусь, что я тоже русский.

Соболежнования Патриарха Кирилла и Сергея Лаврова
Николай Сологубовский 2009-12-25 14:47:37

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выразил соболезнования в связи с кончиной Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн - старейшины русской общины в Тунисе. Она скончалась 21 декабря 2009 года в Безерте на 98-м году жизни. Настоятелю храма Воскресения Христова в г. Тунис (Тунис), протоиерею Димитрию Нецветаеву, русской общине в Тунисе С чувством глубокой скорби узнал о кончине на 98-м году жизни старейшины русской общины в Тунисе А.А. Ширинской-Манштейн. Молюсь об упокоении ее души в вечных обителях. Живя вдали от Родины, Анастасия Александровна проявляла подлинно христианскую заботу о наших соотечественниках, которые обрели свое пристанище на земле Северной Африки. Много сил и трудов положила она на обустройство русских храмов в Тунисе, являясь на протяжении нескольких десятков лет их бессменным ктитором. В моей памяти Анастасия Александровна оставила образ удивительно светлого, скромного и благородного человека, болеющего за судьбы Отечества. Верю, что ее жизненное наследие сохранят наши современники и потомки, которые уже немало сделали для этого благого дела, создавая в Тунисе музей ее имени. Вечная память новопреставленной рабе Божией Анастасии! КИРИЛЛ, ПАТРИАРХ МОСКОВСКИЙ И ВСЕЯ РУСИ В России сохранят светлую память об Анастасии Ширинской-Манштейн Москва, 22 декабря. В связи с кончиной 21 декабря 2009 года бессменной духовной наставницы русской общины в Тунисе Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн министр иностранных дел РФ Сергей Лавров направил телеграмму соболезнований ее родным и близким. Дочь русского морского офицера А.А.Ширинская родилась в 1912 году в Санкт-Петербурге, а в 1920 году волею судеб была вывезена на корабле Черноморской эскадры Российского флота в тунисский г.Бизерта, где и провела всю свою жизнь. Анастасия Александровна бережно хранила традиции русской культуры и православия, никогда не принимала иного гражданства, кроме российского, искренне и не жалея сил способствовала укреплению дружественных связей между народами России и Туниса. Много сделала для сплочения русской общины в Тунисе. В 1999 году вышла в свет ее посвященная русским морякам и их семьям книга воспоминаний «Бизерта. Последняя стоянка». Заметный вклад Анастасии Александровны в патриотическое просвещение получил признание как в России, так и среди соотечественников за рубежом. В 2003 году Указом Президента Российской Федерации А.А.Ширинская награждена орденом Дружбы. За многолетнюю подвижническую деятельность Русская Православная Церковь наградила А.А.Ширинскую орденами равноапостольной княгини Ольги и Сергия Радонежского. Русское географическое общество наградило ее медалью Литке, а Командование ВМФ - медалью «300 лет Российскому флоту». Анастасия Александровна -единственная женщина, которую Санкт-Петербургское Морское Собрание наградило орденом «За заслуги». В 2005 году за выдающийся личный вклад в культурное развитие Санкт-Петербурга и укрепление дружественных связей между народами России и Туниса Законодательное Собрание города отметило ее Почетным дипломом. За заслуги в области культуры А.А.Ширинская удостоена государственной награды Туниса, ее именем названа одна из площадей тунисского города Бизерта. В МИД России сохранят светлую память об Анастасии Александровне Ширинской. Информациюнный бюллетень МИД РФ от 23.12.2009.

благодарность
Людмила 2010-02-21 14:38:42

Искреннюю благодарность приношу всем,участвующим в восстановлении истиной истории государства Российского,тем, кто небезразличен к памяти великих людей,истинных патриотов. Сегодня посмотрели с семьей передачу 1-го канала об Анастасии Ширинской. Низкий поклон всем,кто также,как мы проникся чувством патриотизма,боли за ушедшее достойное,честное поколение наших предков,для которых честь -это не пустой звук.Спасибо отдельное Владимиру Путину за признание Анастасии.Хоть мы и живем в Украине - патриотизм не имеет границ.

Анастасия Ширинская и офицеры российского флота в Бизерте.
Фото Николая Сологубовского

5 сентября 2016 года исполнилось 104 года со дня рождения одной из самых известных российских соотечественниц, с именем которой связана история Русской военно-морской эскадры, которую в 1920 году увел из Крыма Врангель. После месяцев скитаний часть кораблей и судов с русскими людьми, уплывшие, как тогда говорили - «в эвакуацию», а, точнее, в изгнание, для некоторых - пожизненное, пришвартовались в порту тунисском по имени Бизерта.

В конце 1980-х годов авторы начали поиски хотя бы крох информации об этих людях и о судьбах Русской эскадры. Сегодня это - широко известная история, и нам, как журналистам и писателям, которые начали этот путь исследований истории Эскадры, очень приятно, что наши поиски не только внесли свой вклад в изучение истории России, но и были удостоены Премии «Ника» Российской Киноакадемии «За лучший документальный фильм 2008 года», который был назван в честь Анастасии Александровны Ширинской «Анастасия» и был снят по нашим материалам режиссером Александром Лисаковичем.

Стало быть, история Русской эскадры в Тунисе стала, конце концов, частью Истории нашей Родины. И, как написал один из авторов в книге о наших журналистских поисках: «Если и сделал я в своей жизни доброе дело, так спас, благодаря своим публикациям, две русских православных церкви на тунисской земле». Это - слова Сергея Филатова.

Храм Воскресения Христова в городе Тунис.
Фото Николая Сологубовского

5 сентября 104-й годовщину со дня рождения Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн отметили друзья Русской эскадры в Бизерте, Москве, Севастополе, Лисичанске, Париже и других городах.

В Бизерте они посетили христианское кладбище, где находятся могилы русских моряков, затем собрались в Доме-резиденции Анастасии Александровны, созданным Фондом Русской эскадры Эльвиры Гудовой.

В Москве, в Доме русского зарубежья состоялся вечер памяти Анастасии Александровны, который организовали Общественная организация содействия сохранению культурного и исторического наследия Москвы «Москва и москвичи», Фонд «Русский очаг» и Дом русского зарубежья. В вечере приняли участие представители дипломатического корпуса, офицеры Флота, специалисты по Северной Африке и Ближнему Востоку, востоковеды, военные историки и журналисты-международники, люди, близко знавшие и помнящие Анастасию Александровну Ширинскую.

Был показан снятый в Тунисе документальный фильм режиссера Сергея Зайцева «Лики Отечества». Выступил певец Виктор Леонидов. Наталья Кириллова исполнила русские романсы начала XX века.

Собравшимся был представлен проект памятника Анастасии Александровне в тунисском городе Бизерта на площади, названной её именем.

Фото Дмитрия Сачека

Наши соотечественницы, проживающие в Бизерте, Лариса Богданова и Татьяна Мессауди, а также автор этих строк Николай Сологубовский организовали телемост и вышли на прямую линию с Центром русского зарубежья, рассказав участникам вечера о том, как в Тунисе хранят память о русской эскадре и об Анастасии Александровне.

Они выразили надежду на то, что наступит день и в столь любимом Анастасией Александровной Севастополе, в который она так мечтала вернуться, одна из площадей будет названа её светлым именем.

Сегодня, в честь памяти знаменитой соотечественницы, хотелось бы привести несколько страниц из многочисленных записей бесед, которые велись с ней на протяжении нескольких лет. Она, как будто это было предназначено судьбой, сохранила светлую память и до самых последних дней говорила: «Я здесь, чтобы рассказать людям…»

То, что прочитаете ниже - часть бесед с Анастасией Александровной Ширинской, записанных на камеру. Небольшая доля этих воспоминаний вошла в фильм «Анастасия» - лауреат «Ника-2008».

Анастасия Александровна Ширинская

Итак, страницы из книги воспоминаний. В дни, когда Анастасии Александровне Ширинской-Манштейн исполнилось бы 104 года.

«Анастасия Александровна. Русская женщина в Тунисе

В декабре 1920 года восьмилетняя девочка Настя, дочь командира эскадренного миноносца «Жаркий», старшего лейтенанта Александра Сергеевича Манштейна, прибыла с мамой и сестрами в Бизерту на одном из кораблей Русской эскадры из Севастополя. Всего в Бизерту пришли 33 корабля. Этот тунисский город-порт стал для них последней стоянкой.

В течение нескольких лет журналисты Николай Сологубовский и Сергей Филатов встречались с Анастасией Александровной и записывали ее рассказы. Мы предлагаем отрывок из книги «Анастасия Александровна. Судьба и память», изданной в 2012 году.

…В тот день Анастасия Александровна приняла нас радушно в своем домике рядом с православной церковью Александра Невского и сразу пригласила за стол. Сегодня, по ее словам, праздник: она угостила нас омлетом, который сама изготовила с картошкой, переданной из Петербурга.

Картошка из Петербурга! - повторила с гордостью Анастасия Александровна. - И очень вкусная! - добавила она.

И поверьте, омлет был действительно очень вкусным. Так за столом в тунисском доме за блюдом с русской картошкой протекала наша беседа о Русской эскадре, России и русских людях.

Потом были новые встречи и беседы на самые разные темы. Вот что рассказала нам русская женщина, которую тунисцы уважительно называют «Анастасией Бизертской», французы - «бабу», а русские - Анастасией Александровной.

Свою первую беседу с нами она начала с Андреевского флага, и память ее хранит прошлое до мельчайших подробностей.

Именно в Бизерте, куда в 1920 году после остановки в Стамбуле, а затем в Наваринской бухте пришли русские корабли, - рассказывает Анастасия Александровна, - был спущен Андреевский флаг, который когда-то поднял сам Петр Первый. Непобедимый и непокоренный флаг, спущенный самими русскими офицерами! Это произошло 29 октября 1924 года…

Я хорошо помню эту церемонию последнего подъема и спуска Андреевского флага, которая прошла на эсминце «Дерзком». Собрались все, кто еще оставался на кораблях эскадры: офицеры, матросы, гардемарины. Были участники Первой мировой войны, были и моряки, пережившие Цусиму. И вот в 17 часов 25 минут прозвучала последняя команда: «На Флаг и Гюйс!» и спустя минуту: «Флаг и Гюйс спустить!» У многих на глазах были слезы...

Помню взгляд старого боцмана, смотрящего на молодого гардемарина, взгляд непонимающий. Никто не понимал, что происходит. Веришь ли ты, Великий Петр, верите ли вы, Сенявин, Нахимов, Ушаков, что ваш флаг спускают? И французский адмирал переживал все это вместе с нами… А недавно мне подарили картину, вот она, художника Сергея Пен, «Спуск Андреевского флага…» - Анастасия Александровна показала рукой на картину, висевшую на стене.

В 1999 году в Бизерту пришел барк «Седов» с курсантами. И мне выпала честь совершить на барке подъем Андреевского флага... Три четверти века спустя… Эсминец «Дерзкий» - барк «Седов». Я подняла в небо этот флаг, символ России. Если бы могли это увидеть те, кто стоял в 1924-м году на эсминце!

А 11 мая 2003 года, когда Петербург праздновал трехсотлетие, раздался звонок и знакомый голос Бертрана Деланоэ, мэра Парижа, моего ученика, мне говорит: «Угадайте, откуда я вам звоню?» - «Из Парижа, конечно!» - отвечаю я. А он говорит: «Я стою перед Петропавловской крепостью, в Петербурге день солнечный, прекрасный, и над Адмиралтейством развивается Андреевский флаг!» Представляете, флаг Великого Петра развевается снова!

Андреевский флаг в Церкви Александра Невского в Бизерте

И я хочу написать о «reversibilite des temps», эти французские слова можно образно перевести как «неизбежное повторение исторических эпох», написать о том, как закрывается один цикл времени и начинается новый. Новый, но в котором повторяется предыдущий…

Вот в этот момент и бывают встречи или - я помню слова Пушкина - «странные сближенья»… Я очень чувствительна к переменам времени. Время действительно все необыкновенно меняет. Но надо прожить очень долгую жизнь и быть близким к Истории, чтобы стать свидетелем этих «странных сближений», о которых говорил Пушкин…

И еще я хочу написать, - Анастасия Александровна говорила спокойно, ничем не выдавая своего волнения, но в ее словах чувствовался неподдельный гнев, - о тех временах, когда убивали офицера только потому, что он носил фуражку морского офицера. Когда за слово «Родина» люди платили своими жизнями…

И о новых временах тоже! - Анастасия Александровна улыбнулась. - Когда пережито все тяжелое, когда можно увидеть, как великий народ начинает по-своему осваивать это пережитое, долго пребывая в неведении причин… Потому что трудно уничтожить память народа! И народ рано или поздно начинает искать следы своего прошлого!

Я вот думаю, сколько книг пишется, сколько нового люди узнают. Одни решаются сказать, другие решаются прочитать… Вот почему ко мне приходят люди. И они знают, я расскажу все искренно. Для того, кто любит Историю. Для того, кто не делит ее на «вчера» и «сегодня». Для него все интересно! И нет ничего более интересного, чем история своего народа.

Про миноносец «Жаркий»

В Новороссийске весной девятнадцатого года возрождался Черноморский флот. Папа ремонтировал миноносец «Жаркий». О Новороссийске у меня осталось одно воспоминание: ветер! Ветер сумасшедшей силы и улицы, запруженные беженцами... Помню такой же ветер в ноябре 1920-го в Севастополе, когда начался исход из Крыма Белой армии… Я и сейчас вижу толпы людей, куда-то спешащих, в руках узлы, чемоданы, баулы… И маму с корзинкой в руках, где были наши единственные ценности: иконы, старые фотографии и рукопись книги Христофора Германа Манштейна о России.

В ноябре 1920 года «Жаркий» стал одним из кораблей Императорской эскадры, которая ушла с армией Врангеля и тысячами жителей Крыма на бортах кораблей в Константинополь. Все моряки считали, что они вернутся в Севастополь, как только перевезут людей…

Почему я называю эскадру Императорской? Потому что до 1924 года на ее кораблях поднимались Андреевские флаги, символ Русской империи. А ведь они были отменены еще в 17-м году Временным правительством Керенского! Оно первым нанесло удар по традициям флота Петра Первого. А на эскадре в Бизерте сохранялись все традиции Российского Императорского флота и даже его морская форма. Кроме того, большинство офицеров, включая моего отца, никогда не присягали ни «временным», ни большевикам. Офицер присягает один раз в жизни, вы знаете это такое - присяга?

Помню, как миноносец «Жаркий» стоял пришвартованный недалеко от Графской пристани в Севастополе. Папа с матросами продолжал его ремонтировать, собирал машину. Кто-то сказал: «Манштейн сумасшедший!»

Александр Манштейн

А отец ответил: «Моряк не оставит свой корабль!» Корабли уходили один за другим, а его миноносец все еще стоял у пристани. Так и не получилось у отца завести машину. И тогда к нам подошел буксир, к нему прицепили миноносец, и наш корабль двинулся от причала туда, где на рейде стоял огромный корабль «Кронштадт», плавучий завод с мастерскими.

Когда мы вышли в море, начался шторм! Буря! Тросы начали лопаться. Старый боцман, звали его Демьян Шмель, на вопрос: «Тросы будут держаться?» ответил: «Может, будут, а может, не будут». Он хорошо знал: с морем ничего заранее неизвестно…

Командиром «Кронштадта», на борту которого было около трех тысяч человек, был Мордвинов. Он видел, как лопались тросы, как «Жаркий», тоже с людьми на борту, исчезал в темных волнах, он знал, что на «Кронштадте» мало угля, и его может не хватить до Константинополя. Но снова и снова «Кронштадт» разворачивался, искал «Жаркого»…

Анастасия Александровна замолчала. Наступила тишина, и только было слышно, как завывал ветер за окном ее бизертинского дома. Как тот ветер, в 1920-м в бушующем Черном море…

И снова «Кронштадт» находил, снова матросы крепили тросы… И снова огромный «Кронштадт» тащил маленького «Жаркого» на буксире, но Мордвинов сказал: «Если оторвется, больше искать не будем!» И тогда нас ночью, с огромным трудом пересадили на «Кронштадт», а Демьян Шмель прибег к последней мере… - Анастасия Александровна улыбнулась. - Он привязал икону Николая Угодника с миноносца «Жаркий» к веревке и спустил ее в воду. И «Кронштадт» шел вперед, таща за собой «Жаркого», беспомощного, без машин, без матросов на борту, до самого Константинополя, на буксире и с верой старого боцмана в Николая Угодника…

Анастасия Александровна повернулась и посмотрела в угол комнаты. На икону Христа Спасителя: «Эта икона тоже была на «Жарком». Папа спас ее в 1919-м году во время эвакуации из Одессы, вырвал из рук грабителей Храма. А в 1924-м папа взял ее домой. Когда кончилась судьба «Жаркого» и других кораблей, папа часто молился перед этой иконой. И я тоже. И чаще всего не за себя. А за других… Мои ученики мне часто звонили и говорили: «Я буду держать экзамен. Вы за меня помолитесь!»

И вот недавно звонит один тунисец, представляется и говорит: «Я ваш бывший ученик, я теперь выхожу на пенсию, я инспектор образования, но я помню и сейчас, как я попросил вас, когда пошел на экзамен, тогда, давно, я попросил вас помолиться за меня, и я сдал экзамен, и вот теперь я хочу поблагодарить вас…»

Мой правнук наполовину уже француз, но когда в 2003 году он приезжал в Бизерту, его крестили в православную веру в церкви, в честь моряков, чтобы он не забывал, что его бабушка - дочь моряка!

Как эскадра попала в Бизерту?

Из сообщения штаба русского флота: «Из Константинополя в Бизерту [вышли корабли] с 6388 беженцами, из которых - 1000 офицеров и кадет, 4000 матросов, 13 священников, 90 докторов и фельдшеров и 1000 женщин и детей».

О, это длинная история!.. Через полтора месяца после исхода из Севастополя, уже в декабре 1920 года, когда мы были в Константинополе, Франция принимает решение предоставить Русской эскадре под стоянку порт Бизерта в Тунисе, находившемся в то время под французским протекторатом. Правда, при этом было заявлено, что отныне эскадра «не принадлежит никакому государству, а находится под покровительством Франции».

Переход российских кораблей в Бизерту возглавил командир французского крейсера «Эдгар Кине» Бергасс Пти-Туар. Корабли плыли с французскими флагами на грот-мачтах, а на корме развевались Андреевские флаги. Нас с мамой, как и других членов офицерских семей, доставил в Бизерту пассажирский пароход «Великий князь Константин».

Русские корабли плыли к стране древнего Карфагена. Эней когда-то плыл той же дорогой, и Одиссей - какой совпадение! - этой же дорогой доплыл до Джербы, острова лотофагов (этот остров, современный курорт, находится на юге Туниса - авт.). Все это впоследствии будет для меня тесно связано с историей Туниса, куда так неожиданно занесла нас судьба.

И вот 23 декабря 20 года мы увидели с палубы Бизерту, этот тунисский порт, в котором многим из нас предстояло прожить всю жизнь. Мы пришли одни из первых. Военные корабли стали прибывать группами уже вслед за нами.

Всего их было тридцать три, включая два линкора «Генерал Алексеев» и «Георгий Победоносец», крейсеры «Генерал Корнилов» и «Алмаз», десять эскадренных миноносцев - среди них был и миноносец «Жаркий» под командованием моего отца, он пришел 2 января - а также канонерские и подводные лодки, ледоколы, буксиры, другие суда. Мы приветствовали появление каждого нового корабля. Праздником стал день 27 декабря, когда за волнорезом появились огромные башни линкора «Генерал Алексеев». Он доставил в Бизерту гардемаринов и кадетов Севастопольского морского корпуса.

«Жаркий» пришел одним из последних. Бравый Демьян Логинович Шмель очень переживал вместе с нами отсутствие «Жаркого». Каждое утро, с восходом солнца, он уже был на палубе и обозревал горизонт. Он и увидел его первым! 2 января 1921 года мы проснулись от его стука в каюту. В утреннем тумане, на гладкой воде рейда, стоял маленький миноносец - наконец-то на якоре - и он… спал... Спал в настоящем смысле слова. Никого не было видно на палубе. Ничего на нем не двигалось. Люди проспали еще долго, и мы поняли почему, когда услышали их рассказы о последнем переходе.

На чужом берегу

То, что все корабли дошли до места назначения, кажется чудом! Всего же на кораблях, ушедших из Константинополя, было перевезено в Тунис более шести тысяч человек. Так на земле Туниса, под синим небом «Африки моей» - помните эти слова Пушкина? - среди пальм и минаретов, возникла небольшая русская колония!

Но на землю эту мы вступили не сразу. Вначале был долгий карантин, французы боялись «красной чумы», они в каждом русском матросе видели большевика. Корабли стали на якорях у южного берега Бизертинского канала и в бухте Каруба. Наши офицеры и матросы сдали свое оружие сразу же по прибытию в Бизерту; и теперь корабли на рейде охранялись тунисскими часовыми...

Потом нам не мешали сходить на берег, - продолжила свой рассказ Анастасия Александровна. - Мы могли спускаться сколько угодно. Но денег ни у кого не было, покупать мы ничего не могли, мы никого не знали... Так что жизнь, особенно для детей, шла на корабле. Это был наш особенный мир. У нас была школа, была церковь. Вся жизнь протекала по старым русским обычаям. Русские праздники праздновались.

Французы осознали, что эти русские останутся в Тунисе надолго, - продолжила свой рассказ Анастасия Александровна, - поэтому и приняли решение создать для них лагеря беженцев. Не все же время людям жить на борту кораблей! И вот в Бизерте, Табарке, Монастире и еще нескольких городах организовали семь лагерей.

Капитан 2-го ранга Н. Монастырев (правнучка которого Галли Монастырева сейчас была одним из организаторов вечера памяти А.А. Ширинской в Москве - авт.), один из эмигрантов, вспоминал в книге «В Черном море», изданной в те годы Париже: «Лишь начались работы по строительству лагерей, многие отправились на берег, несмотря на то, что зарплату предлагали маленькую... Власти озаботились поисками работы для беженцев, а те искали ее со своей стороны, поскольку в самих лагерях жизнь им не нравилась. Быстро эти лагеря опустели, и вскоре остались в них лишь женщины, дети да инвалиды».

А что же было делать? - задает вопрос Анастасия Александровна. - Французы брали русских на предприятия и в учреждения: на железные дороги, на почту, в школы и даже в медицинские ведомства. Очень много русских работало на тунисских дорогах. Русские работали там, где никто не хотел. На юге, в Сахаре, например. А туда сообщение было трудное - машин никто не имел, автобусы ходили очень редко. Мой двоюродный брат два года пробыл на юге, в пустыне и научился местным языкам - знал диалекты, берберский язык.

В те времена в Тунисе, как рассказала Анастасия Александровна, ходила такая фраза: «Если вы видите палатку на краю дороги или убежище под дубами Айн-Драхама, вам может пригодиться знание русского языка: один шанс на два, что этот землемер или лесник - русский».

Если беженцы из числа гражданских думали о хлебе насущном и о том, как устроить свою новую, далеко не легкую жизнь, то часть морских офицеров, не теряя духа, решила воссоздать в Бизерте Морской корпус.

Несколько слов об истории Морского корпуса. Он был создан Петром I в 1701 году сначала в Москве под названием «Школа математических наук и навигации», а затем в Петербурге уже как чисто морское училище. Его слушателей именовали гардемарины. Со временем учебное заведение получило имя Морского корпуса.

…До сих пор на горе Кебир, в трех километрах от центра Бизерты видны остатки старого форта, где в двадцатые годы разместились учебные классы Морского корпуса. Рядом разбили лагерь Сфаят - для персонала и складов. С 1921 года - спустя месяцы после прихода эскадры - здесь началась подготовка младших офицеров и гардемаринов. Под руководством директора училища адмирала А. Герасимова программы занятий были преобразованы для подготовки воспитанников в высшие учебные заведения. Да, во Франции и в других странах Европы, но Директор, говоря о своих подопечных, всегда подчеркивал, что они «готовились стать полезными деятелями для возрождения России». До конца дней продолжал Александр Михайлович переписку со многими из своих воспитанников, сохранив в их сердцах благодарную память.

Офицеры и матросы эскадры в Бизерте.

Морской корпус просуществует до мая 1925 года. И поразила нас еще одна деталь, связанная с историей Морского корпуса, в воспоминаниях о тех днях контр-адмирала Пелтиера, бывшего курсанта Морского корпуса в Бизерте. публиковавшихся в 1967 году в «Морском сборнике», издававшемся во Франции: «Дозволено думать, что бывшие ученики Морского корпуса с интересом, а возможно, и с ностальгией следят за прогрессом морского дела в России, от которого они отрезаны и которое в Ленинградском училище, носящем имя Фрунзе, возродилось в стенах, где прежде Санкт-Петербургская школа готовила офицеров. Каков бы не был политический режим, военные моряки остаются самими собой...»

…А когда Германия в ходе Второй Мировой воны захватила Тунис, русские военные моряки и их дети на чужбине вступили в бой с фашизмом. Их имена - на мраморной доске в русской церкви Воскресения Христова в Тунисе. Но это - другая история, интересная и захватывающая. Которую мы назвали «Штирлиц в Северной Африке»…

Мы еще продолжали жить на «Георгии», когда в Бизерту прибыла советская комиссия по приемке кораблей Русской эскадры. Возглавлял комиссию известный ученый, академик Крылов. Был среди ее членов и бывший главнокомандующий Красным Флотом Евгений Беренс, старший брат адмирала Михаила Андреевича Беренса, последнего командующего последней русской эскадры под Андреевским флагом. Тогда два брата могли протянуть друг другу руку, но…

На период осмотра кораблей советскими экспертами Михаил Андреевич уехал из Бизерты в столицу. Братья, которые не виделись столько лет, так и не встретились! Почему? Разгадку нашли потом во французских архивах: французы взяли с членов советской комиссии подписку, что у них не будет никаких контактов ни с русскими офицерами, ни с тунисцами!

Комиссия ни до чего не договорилась с французами. Флот, «покровителем» которого в свое время объявила себя Франция, стал предметом торга. Франция соглашалась передать военные корабли только в том случае, если Советский Союз признает дореволюционные долги России Франции…

Комиссия уехала из Бизерты ни с чем. Переговоры длились годами, русские корабли так и стояли в озере, и в арсенале Ферривиль. Все матросы и офицеры вынуждены были покинуть корабли. После спуска Андреевского флага это уже не была территория России. И мы становились просто беженцами, и с паспортом беженца, я не отказалась от российского гражданства, я прожила все эти годы, - рассказывала Анастасия Александровна Ширинская…

Вот что говорил мой старинный друг Делаборд, назначенный в те 1920-е годы в Бизерту. Он был так поражен призрачными силуэтами русских кораблей, что по сей день будто они все еще у него перед глазами: «Я бродил по пустынной набережной Сиди-Абдаля вдоль ряда судов без экипажей, нашедших здесь покой в грустной тишине, - целая армада, застывшая в безмолвии и неподвижности. Старый броненосец со славным именем «Георгий Победоносец»; другой - «Генерал Корнилов», совсем новый еще линейный корабль водоизмещением 7000 тонн; учебные суда «Свобода», «Алмаз»; пять миноносцев... Чуть слышен плеск волн меж серыми бортами да шаги часовых «бахариа» в форме с синими воротничками и в красных шешьях с болтающимися помпонами».

Старожилы Бизерты помнят эти призрачные силуэты русских кораблей, застывших безжизненно и одиноко под африканским солнцем. Можно ли найти более печальную картину?!

Эти корабли еще хранили свою душу, часть нашей души…

Потом Франция начала продавать русские корабли на металлолом. В 1922 году первыми стали «Дон» и «Баку». К концу года подобная участь постигла корабли «Добыча», «Илья Муромец», «Гайдамак», «Голанд», «Китобой», «Всадник», «Якут» и «Джигит». Все они были проданы Францией в Италию, Польшу и Эстонию. Огромный «Кронштадт» был переименован в «Вулкан» и отдан французскому флоту. Постепенно и другие корабли были проданы на слом: «Георгий Победоносец», «Кагул» («Генерал Корнилов»), «Алмаз», «Звонкий», «Капитан Сакен», «Гневный», «Цериго», «Ксения»…

Число русских в Тунисе уменьшалось. Они уезжали в Европу, Америку, даже в Австралию… А когда морякам поступило из Парижа обещание обеспечить туда бесплатный проезд, то многие уехали из тех, кто еще нес службу на кораблях. В 1925 году в Тунисе оставалось только 700 русских, из которых 149 жили в Бизерте.

Храм Александра Невского в Бизерте

И судьба «Жаркого», нашего миноносца, тоже была печальной, - вспоминает Анастасия Александровна. - И тогда, в середине 1930-х годов, среди русских моряков возникла прекрасная мысль: увековечить память этих кораблей, построить храм в память о Русской эскадре. С полного одобрения Французского морского командования образовался комитет по сооружению в Бизерте памятника-часовни. В состав комитета вошли контр-адмирал Ворожейкин, капитаны первого ранга Гильдебрант и Гаршин, капитан артиллерии Янушевский и мой отец. Комитет обратился с призывом ко всем русским людям общими усилиями помочь делу сооружения памятника родным кораблям на африканском берегу. Приступили к постройке в 1937 году. А в 1939 году храм был закончен. Завесой на Царских вратах храма стал сшитый вдовами и женами моряков Андреевский флаг.

Иконы и утварь были взяты из корабельных церквей, подсвечниками служили снарядные гильзы, а на доске из мрамора названы поименно все 33 корабля, которые ушли из Севастополя в Бизерту…

Пятиглавая церковь носит имя святого князя Александра Невского. В ней состоялись прощальные церемонии по кораблям эскадры. Отпевали здесь, прежде чем проводить на кладбище, и русских офицеров и матросов.

Храм Александра Невского в Бизерте.
Фото Николая Сологубовского

В 1942 году храм пострадал от бомбардировок. И снова было обращение за помощью к русским людям. Анастасия Александровна достала рукопись: «Я вам прочитаю то, что написал контр-адмирал Тихменев, начальник штаба Русской эскадры в Бизерте: «Там, в Бизерте сооружен скромный Храм-Памятник последним кораблям Российского Императорского Флота, в нем завеса на Царских Вратах - Андреевский стяг, в этом Храме-Памятнике мраморные доски с названиями кораблей эскадры. Храм этот будет служить местом поклонения будущих русских поколений».

Она протянула нам рукопись: «Здесь я написала об Андреевском флаге. В память о моих родителях… Всему приходит свое время. Всему - но не для всех. В этом храме я прощалась в феврале 1964 года со своим отцом… Его гроб был покрыт Андреевским флагом, тем, который развевался над его кораблем… Потом провожала и других… Все они умерли в большой бедности…»

Как сложилась судьба других русских офицеров? «Многие попали во Францию и там работали таксистами и рабочими на заводах. Сейчас много книг выходит, в которых рассказывается о судьбах русских за границей. Вот недавно вы мне передали книгу от Ирины, она живет в Ливане, в книге она рассказывает о себе и других русских…

А в Париже живет очень знающий историю Русского флота человек, инженер по образованию, Александр Плотто. Ему дали право изучать архив Русского флота во Франции, и он сидит днями за компьютером. Я звоню ему: «Алик, есть много людей в России, которые начинают понимать. И кто им может помочь? Я делаю все, что могу. Вот еще один человек обратился ко мне. Ты сможешь?» И он потом мне позвонил: «Спасибо, что ты указала мой адрес и телефон. Я теперь могу помочь тем, кто ищет родственников».

И вот Александр Плотто мне сообщает: в 1900 году в порт Бизерты заходил броненосец «Александр Второй». В 1904 году в порту побывал корабль «Николай Второй». В 1908 году в Бизерту заходили русские моряки - балтийцы после кругосветного плавания. Интересна и такая деталь: морской отряд под командованием Небогатова бросил здесь якоря на пути к Цусиме. И вот в 1920 году знакомый русским морякам порт становится для покинувших Россию пристанищем. Кому временным, кому вечным…

«Я хотела остаться русской!»

Меня часто спрашивают, почему я не покинула Бизерту, - говорит Анастасия Ширинская. - У меня не было никакого другого гражданства кроме российского. Отказалась от французского. Я хотела остаться русской! Хотя здесь, в Бизерте, я вышла замуж в 1935 году, и мои трое детей родились в Бизерте. Здесь жили мои родители. В Бизерте живут мои первые ученики; мне выпало учить и их детей и внуков.

В 17 лет я начала немного подрабатывать репетиторством, покупала книги, одевалась и даже начала собирать деньги, чтобы продолжать учиться в Европе. Я зарабатывала частными уроками математики, и только потом, после 1956 года, когда Тунис стал независимым, мне разрешили постоянно преподавать в лицее. Работы было много. После лицея я бежала домой, где меня ждали ученики и частные уроки…

Моя жизнь тесно связана с развитием Бизерты, европейской части которой было в те времена не более тридцати лет. Большая часть французского населения состояла из военного гарнизона, который обновлялся каждые два или четыре года. Но было также много статского населения: чиновников, врачей, фармацевтов, мелких коммерсантов... Все они обосновались «на веки вечные», все видели будущее своих семей в стране Тунис.

…Добавим от себя, что русские тоже внесли свою долю в развитие города. Культурный уровень этой эмиграции, ее профессиональная добросовестность, умение довольствоваться скромными условиями - все это было оценено тунисским обществом. Эти качества первой русской эмиграции объясняют ее популярность: слово «руси» не было обидой в устах местных, но скорей - рекомендацией.

Много лет спустя, уже в независимом Тунисе, первый президент страны Хабиб Бургиба, обращаясь к представителю русской колонии, скажет, что «русские всегда могут рассчитывать на его особую поддержку».

В Бизерте конца 1920-х годов русские не были больше иностранцами, - улыбается Анастасия Александровна. - Их можно было встретить везде: на общественных работах, и в морском ведомстве, и в аптеке, и в кондитерских, и кассирами, и счетоводами в бюро. На электрической станции тоже было несколько русских. Когда случалось, что свет тух, всегда кто-нибудь говорил: «Ну что делает Купреев?» Она рассмеялась и повторила: - Да, все так и спрашивали: «Опять этот Купреев? Что делает Купреев?» И уже серьезно добавила: - Так Бизерта стала частью моей души… И меня уже никогда не отпустят тени тех, о чьей честности, верности присяге, любви к России я должна говорить всем, кто сегодня приезжает сюда…

17 июля 1997 года в Посольстве России в Тунисе Анастасии Александровне был торжественно вручен российский паспорт.

…Анастасия Ширинская ушла из жизни, но мы не можем забыть то, какой огромный вклад внесла она в сохранение памяти о Русской эскадре, ушедшей в 1920 году из Крыма в тунисский порт Бизерта. Это - часть нашей истории. А также урок в том, что ни один русский морской офицер, ни один русский моряк не изменил присяге России. Ни один из них не поднял руку на Родину. Хотя в дни Второй мировой вокруг них было немало «зазывателей» на войну против СССР.

«Родина у нас одна, мы её сыны!» И дочери. Иначе, чем Гражданский подвиг, жизнь Анастасии Ширинской и не назвать. Почти век вдали от России и навсегда - с Россией!

… - Очень вкусная картошка! - Мы сказали это искренно: Анастасия Александровна всегда принимала своих гостей с настоящим русским гостеприимством.

А с Алтая мне привезли алтайский мед! И даже из Сахалина приезжали! Так что мне только остается восклицать, как индейцы, которые кричали Колумбу: «Ура! Нас открыли!»

Анастасия Александровна снова рассмеялась, и лучики побежали по ее лицу. Чувствовалось, что она радуется каждому русскому «Колумбу».

И не только из России и Украины приезжают. Из Германии, Франции, Мальты, Италии, потомки тех, кто пришел с эскадрой в Бизерту, и мои ученики, которым я преподавала. Мне многие помогают, чем могут. Передают деньги на церковь. Вы знаете, в каком состоянии находился «русский уголок» на бизертинском кладбище? Разбитые плиты, разоренные могилы, запустение... Но с помощью посольства России и Российского культурного центра в Тунисе на кладбище воздвигли памятник офицерам и матросам эскадры. Все больше и больше русских людей приезжает на древнюю землю Карфагена, чтобы найти следы своей Истории, Истории России. Это, я считаю, великий знак!

Почему я говорю об этом? Я хочу сказать, что есть стоимости моральные, которые мне дороги. Я принадлежала к сплоченной, дружной морской среде. И я храню традиции этой среды. И я надеюсь, что мои внуки их сохранят. И что другие тоже их сохранят…

«Нелегко истребить память народа. Придет время, когда тысячи русских людей станут искать следы народной истории на тунисской земле. Усилия наших отцов по их сохранению не были тщетны», - эти слова Анастасия Александровна написала в 1999 году, готовя к печати первое издание своих воспоминаний на русском языке.

В знак признательности Анастасии Александровне за ее огромный вклад в развитие тунисско-российских отношений тунисские власти приняли решение назвать площадь в Бизерте ее именем. Площадь, на которой в 1930-е был возведен православный Храм Александра Невского.

Фото Николая Сологубовского

Бонус. Фильм «Анастасия», лауреат Премии «Ника»:

Фото Николая Сологубовского

Материалы по теме

Please enable JavaScript to view the

Это незабываемая встреча произошла, когда я впервые посетила Тунис. Тогда в составе официальной делегации мы открывали Посольство Украины в Тунисе. Две недели в Африке были невероятно увлекательными и познавательными. Настоящим подарком в этой поездке оказалось моё знакомство с графиней Анастасией Ширинской… Когда мы познакомились в Тунисе, в Бизерте, ей, графине Ширинской, было почти сто лет! Она — последняя из тех, кто сошел на берег Бизерты в далеком 1920 году. Княгиня Ширинская тогда жила в Африке, в жарком Тунисе, отказавшись от паспорта этой страны и от гражданства. Вся жизнь прошла на чужбине. Однако в душе княгиня никогда не расставалась с Родиной. Она прекрасно владела украинским и русским языками.

За окном из Сахары дует сирокко, а в её съёмной квартире всё, как в родовом имении в Рубежном: на стенах — портреты Николая ІІ, членов царской семьи, старинные иконы, книги, на переплетах которых — еще ижицы и яти, макет броненосца «Георгий Победоносец»...

Капитанская дочка

ГрафиняАнастасия Ширинская родилась в 1912 году. Ее предки по линии отца верой и правдой служили не одному российскому царю, прабабушки и бабушки были украшением придворных балов. Отец Александр Манштейн, морской офицер, командир эсминца «Жаркий», служил на Балтийском флоте. Семья переезжала из порта в порт, а лето непременно проводила в Рубежном под Лисичанском на Донбассе.

Белый дом с колоннами выходил окнами в старый парк, откуда долетали ароматы сирени и черемухи, соловьиные трели, а с Донца доносилось кваканье лягушек. На старых фотографиях дом все еще живет своей обычной жизнью девятнадцатого века... Высокое и чистое небо. В него удивленно вглядывается из колыбели ребенок. Игривые лучики на зеленой листве, причудливые тени на траве. В этом хрупком и изменчивом мире она сделает свои первые неуверенные шаги.

— Я родилась в Рубежном, — говорит Анастасия Ширинская, — и вместе с воспоминаниями унаследовала любовь к этой земле — богатство, которого никто не сможет меня лишить; силу, которая помогла одолеть великое множество трудностей; способность никогда не ощущать себя обделенной судьбой.

На чужбине воспоминания об украинском лете, шелесте листвы в старом парке, аромате степных цветов, серебряных водах Донца стали олицетворением далекой Родины. А еще стихи, великое множество которых знала наизусть мама, помогли не забыть первые детские впечатления.

Вспоминая прошлое, мадам Ширинская пишет, что в ее сознании жизнь состоит из двух частей: до 1917 года и после...

25 декабря 1917 года маленькая Настя с семьей покинула Петроград. В Украине — гражданская война, а родное Рубежное, куда приехали, им уже не принадлежит... Поэтому отец перевез семью сначала в Новороссийск, а затем — в Севастополь.

Гибель эскадры

Осень 1919 года. Белая армия отступает. Черноморский флот обречен. Раньше других понял это барон Петр Врангель, генерал-лейтенант, главнокомандующий вооруженными силами на юге Российской империи. В 1920 году он напишет: «Я приказал оставить Крым. Учитывая трудности, которые придется претерпеть российской армии на ее крестном пути, я позволил желающим остаться в Крыму. Таковых почти не оказалось... Сегодня закончилась посадка на суда... Отдаю армию, флот и людей, согласившихся на эвакуацию, под покровительство Франции, единственной из больших государств, оценившей мировое значение нашей борьбы».

Часть кораблей Черноморского флота большевики уже затопили, чтобы после Брестского мира они не достались кайзеровским войскам. Этим событиям посвящена трагедия украинского драматурга Александра Корнейчука.

За трое суток на 126 судов посадили 150 тысяч людей: военных и их семьи, а также население портов — Севастополя, Ялты, Феодосии, Керчи.

Зарева пожаров, поминальный звон колоколов — последние воспоминания маленькой Асты (так называли девочку родные) о родном крае. 1 ноября 1920 года миноносец «Жаркий», которым командовал старший лейтенант Александр Манштейн, взял курс на Константинополь, а далее в составе эскадры — на Бизерту в Тунисе. К середине февраля 1921 года эскадра — 32 судна, на которых плыло почти шесть тысяч беженцев, — прибыла в Тунис. На дне Средиземного моря нашел свой последний приют эсминец (ирония судьбы!) под названием «Живой».

Однако надежды Врангеля оказались напрасными. Четыре года спустя Франция признала Советский Союз. Эскадре приказали спустить флаг, а морякам — сойти на берег. В мусульманском городе появилось православное поселение. Бывшие морские офицеры, вчерашние дворяне, прокладывали дороги в пустыне; а их жены, еще хранившие в чемоданах изысканные платья, напоминающие о счастливой жизни, стали прачками, няньками... А раз в году устраивали... бал. Кружилась в вальсе и юная аристократка из украинского Лисичанска Анастасия Манштейн — в платье, перешитом из маминого. А под окнами празднично убранного зала не сирень цвела, а шелестели пальмы:

В зале свет,

и музыка играет,

За роялем —

молодой кадет...

И камни могут говорить

— Только нужно уметь их слушать, — утверждает Анастасия.

Тунис в те годы пребывал под протекторатом Франции, которая и предоставила российским военным кораблям маленький тунисский порт Бизерту. Влияние Франции здесь ощущается и поныне. Тогда она была единственной страной, выполнившей свои обязательства союзника, предоставив приют беженцам. Именно французские моряки бросились на помощь, когда эскадра приблизилась к берегам Бизерты...

Часть беженцев сошла на берег. Матросы и офицеры со своими семьями остались на судах, еще надеясь в скором времени вернуться домой. Старый броненосец «Георгий Победоносец» переоборудовали под жилые помещения. На палубах резвились малыши, на камбузе хозяйничали женщины, на реях сушилось детское белье. А в кубрике царские адмиралы преподавали детям математику, историю, литературу, учили танцам. Пять лет в Бизерте действовал морской кадетский корпус, эвакуированный из Севастополя. Он подготовил свыше трехсот кадетов и гардемаринов. Большинство его выпускников со временем стали гордостью флота Франции, США, Австралии...

В конце 1924 года корабли по решению советско-российской комиссии были проданы Парижу. Оставили только Андреевские флаги. Как летучий голландец исчезла эскадра. Одни корабли пошли на слом, другие — перекрашенные, с незнакомыми названиями и командами — появлялись как призраки под чужими знаменами.

Беженцам предложили стать гражданами Франции. Александр Манштейн, один из немногих, отказался: он присягал на верность российскому царю! И этим обрек семью на новые испытания. Без официальной работы, пенсии в старости...

Тем не менее эмигрантов в Бизерте уважали. Их называли «русси», и это у мусульман было своеобразной рекомендацией. Но африканский климат, нищета делали свое черное дело. Некоторые в поисках счастья уезжали в Европу, Америку. А большинство навеки полегло в чужой земле. В 1925 году в Бизерте осталось 149 переселенцев. В 1992 году на улице Пьера Кюри жила со своим сыном лишь Анастасия Ширинская-Манштейн.

Не такая уж суровая эта Африка…

23 декабря 1920 года. Первая встреча с Бизертой. В памяти запечатлелось: вода и солнце. Широкий и длинный канал соединяет залив с озером Бизерты и знаменитым озером Ишкель. Неоднократно, вспоминает Анастасия, она благодарила судьбу, что оказалась тогда именно в Бизерте: здесь побережье очень напоминает Крым, а это создает ощущение Родины.

Восьмилетняя Настя с нетерпением ждала, когда с корабля будет видна Африка. Няня так много рассказывала о слонах, обезьянках... Вот и берег, а мама почему-то заплаканная. И папы нет. Сестрички Ольга и Александра тоже испуганно притихли. Только маленький черный тойтерьер Буся как всегда беззаботно носится по палубе.

Французы обнесли корабли желтыми буйками и поставили их на карантин. 32 корабля стояли так близко, что можно было по мостику перебегать с одного на другой. Моряки говорили, что это военно-морская Венеция, или последняя стоянка тех, кто остался верным своему императору. Это и в самом деле был небольшой городок на воде. Морской корпус для гардемаринов — на крейсере «Генерал Корнилов», церковь и школа для девочек — на «Георгии Победоносце». А на «Кронштадте» — ремонтные мастерские. Четыре года корабли терлись бортами, ржавели, а люди надеялись на возвращение, и каждое утро поднимали Андреевский флаг.

Вначале Настя училась в гимназии на корабле. Она хорошо помнит, как спускали Андреевский флаг. Как плакали ее соотечественники... Это случилось 29 октября 1924 года в 17 часов 45 минут.

Последняя стоянка. Новая жизнь

— В декабре 1993 года я приехала в Тунис проведать вдову капитана второго ранга Вадима Бирилева, — рассказывает княгиня. — В полутемной комнате умирала одинокая женщина. Ее равнодушный взгляд уже из другого мира внезапно стал осмысленным. Она узнала во мне восьмилетнюю девочку:

— Ты приехала из Севастополя?

Она знала, что я приехала из Бизерты, тем не менее Бизерта и Севастополь для нее были одним и тем же. Поэтому страстно добавила:

— Если бы ты знала, как я хочу туда!

Анастасия Ширинская опубликовала книгу воспоминаний «Бизерта. Последняя стоянка» — семейную хронику, рассказ о трагической участи российского флота, в последний раз причалившего к берегам Туниса, о судьбе людей, пытавшихся его спасти. «Я была знакома со многими из них. Все они жили рядом, в Бизерте», — пишет Анастасия. Ей приносили книги, старые фотографии, документы, самые дорогие семейные реликвии. Все почему-то верили, что она непременно сохранит. И Анастасия сохранила! Ее книга — дань любви к Родине и благодарности Тунису.

Под африканскими пальмами снова звучит «Прощание славянки». В Тунис заходят наши суда, моряки сходят на берег, чтобы возложить цветы на могилу командующего Черноморской эскадрой Михаила Беренса. Княгиня Ширинская — желанный гость на военных кораблях. Экскурсия для наших журналистов в Бизерте также началась со знакомства с этой необыкновенной женщиной.

В конце девяностых Анастасия отважилась отправиться в дальний путь. Она побывала в Рубежном, и ей больше не снится дом с белыми колоннами. С сожалением она со временем напишет:

Я вернусь!

Хотя бы в мечтах,

Но нет уж усадьбы

подле Донца.

Там, где был старый парк, — высотные дома. Рано поутру возле Рубежного она встретила старушку, пасшую гусей. И в памяти ожило детство: в сгорбленной седой женщине узнала крестьянскую девочку Наталку, подругу по играм маленькой Настюши Манштейн. Но той Настюши уже нет. Есть уверенная в себе, мужественная женщина, которая твердо знает: ее ждут... могилы моряков Черноморской эскадры.

Бизерта стала для Анастасии родной. Здесь прошли ее детство, юность, родились и выросли дети, отошли в вечность родители..

«В Бизерте две достопримечательности: я и руины Карфагена»

В Бизерте есть православный храм Георгия Победоносца. Он был возведен из белого камня на пожертвования эмигрантов в тридцатые годы. Под палящим солнцем сверкают кресты на зеленых куполах. Если бы не мандариновые деревья, растущие рядом, можно было бы подумать, что эта церковь — в украинском провинциальном городке. Более двадцати лет здесь не было священника. Анастасия написала письмо в Московскую епархию, и приехал в Бизерту молодой батюшка Дмитрий. На первом богослужении на Пасху было много людей, даже послы — советский и американский.

Это не просто храм, это памятник последним кораблям Императорского флота. Есть даже мраморная доска, на которой золотом высечены названия кораблей эскадры: «Георгий Победоносец», «Генерал Корнилов», «Алмаз»... А еще — Андреевские флаги, сундучок с горсточкой родной земли. Ее набрали моряки Черноморской эскадры в Севастополе рядом с Владимирским собором, когда получали благословение на свой последний рейс.

В этой церкви крестили детей Анастасии, внуков. Одна дочь давно уже живет в Ницце, другая — неподалеку от Женевы. А правнука крестили все же в Бизерте. И нарекли его Георгий-Александр-Роберт.

Никто из местных жителей не знает, где находится улица Пьера Кюри — в Бизерте нужно просто спрашивать Анастасию Ширинскую. Все знают ее и называют «мадам учительница». Она давала частные уроки французского языка, истории, математики. А еще учила детей переселенцев родному языку. Даже мэр Парижа Бертран Деланс учился у нее. У княгини и поныне отличная память. Легко прибавляет, отнимает и умножает в уме трехзначные числа.

Скромный одноэтажный домик №4. Он похож на наши частные пригородные дома. У Анастасии никогда не было собственного дома. Всю жизнь снимала квартиры, ибо верила, Бизерта — это временно. Однако нет ничего более постоянного, чем временное...

Пожилая женщина. Есть в ее фигуре нечто царственное. Седые волосы тщательно уложены, на шее — ожерелье. Но главное — осанка. Так гордо держат голову только аристократки и балерины. Несмотря на возраст, лицо озарено какой-то необыкновенной одухотворенностью.

— Я одна осталась из тех пяти тысяч, искавших приют на чужой земле. Я помню, как одним из первых причалил «Великий князь Константин». Все сошли на берег. А мы, три худенькие девочки, жались к маме. Ей тогда было всего тридцать. Эсминец «Жаркий», которым командовал отец, вышел из Константинополя со вторым отрядом. Они были еще в дороге.

Анастасия приводит слова Годенберга из книги Клода Ане «Российская революция», изданной в 1918 году в Париже: «В тот день, когда совершили революцию, мы поняли: или армия, или революция. Если мы не уничтожим армию, она уничтожит революцию. Мы не колебались, мы избрали революцию и применили гениальные меры». Прежде всего, 28 февраля 1917 года в портах Балтики были расстреляны десятки офицеров...

Анастасия ни о чем не жалеет, ни на что не жалуется.

— Наша мама подрабатывала во французских семьях: стирала, присматривала за детьми. Она говорила, что ей не стыдно мыть чужую посуду, чтобы накормить своих детей, дать им образование. Отец зарабатывал столярничая: изготовлял на заказ рамочки и полочки из красного дерева. Вместе с мамой вечерами полировали их. Когда в 1985 году умер Иван Иловайский (один из переселенцев), его жена уехала во Францию к дочери. Мне отдали картонку с церковными документами, фотографиями. Это все, что осталось от нашего прошлого...

А еще на африканской земле есть кладбище, на котором похоронены наши моряки. Не каждый мог позволить себе такую роскошь — клочок земли. Поэтому в складчину купили одну большую могилу... Насколько хватало сил, ухаживала за ней Анастасия.

День рождения Анастасии Ширинской — праздник всей Бизерты. Поздравления приходят со всего мира. Первую книгу княгини с помощью мэра Парижа и дипломатов передали президенту России Владимиру Путину, журналисты отвезли ее и в музей Лисичанска. Теперь у княгини есть паспорт — российский, с двуглавым орлом. Четыре раза побывала Анастасия на Луганщине. Больше она не поедет никуда. Нынче её дом здесь, в Бизерте. А прошлое запечатлелось в сердце, вторая книга тоже будет о нем. И сама она не канет в небытие, а возвратится в старый парк родового имения, «где вечное лето»:

Я вернусь, и в зарослях сирени

Заливаться будет соловей.

Я вернусь, чтоб

встретить в парке тени

Дорогих и близких мне людей.

ГРАФИНЯ ШИРИНСКАЯ УШЛА В МИР ИНОЙ. ЦАРСТВИЕ ЕЙ НЕБЕСНОЕ! УПОКОЙТЕСЬ С МИРОМ!!! ПОМНИМ И УВАЖАЕМ!

__________________________

Чекалюк Вероника Васильевна