Daughter of Henry I, to the English crown had been set aside by her cousin, King Stephen, in 1152, Henry advanced his fortunes by marrying the beautiful and talented Eleanor, recently divorced from King of France, who brought with her hand the lordship of Aquitaine. Henry invaded England in 1153, and King agreed to accept him as coadjutor and heir. When Stephen died the following year Henry succeeded without opposition, thus becoming lord of territories stretching from to the Pyrenees.

The young king lacked visible majesty. Of stocky build, with freckled face, close-cut tawny hair, and gray eyes, he dressed carelessly and grew to be bulky; but his personality commanded attention and drew men to his service. He could be a good companion, with ready repartee in a jostling crowd, but he displayed at times an ungovernable temper and could be heartless and ruthless when necessary. Restless, impetuous , always on the move, regardless of the convenience of others, he was at ease with scholars, and his administrative decrees were the work of a cool realist. In his long reign of 34 years he spent an aggregate of only 14 in England.

Reign

His career may be considered in three aspects: the defense and enlargement of his dominions, the involvement in two lengthy and disastrous personal quarrels, and his lasting administrative and judicial reforms.

His territories are often called the . This is a misnomer, for Henry’s sovereignty rested upon various titles, and there was no institutional or legal bond between different regions. Some, indeed, were under the feudal overlordship of the king of . By conquest, through diplomacy, and through the marriages of two of his sons, he gained acknowledged possession of what is now the west of France from the northernmost part of Normandy to the Pyrenees, near Carcassonne. During his reign, the dynastic marriages of three daughters gave him political influence in , , and . His continental dominions brought him into contact with Louis VII of France, the German emperor (Barbarossa), and, for much of the reign, Pope . With Louis the relationship was ambiguous . Henry had taken Louis’s former wife and her rich heritage. He subsequently acquired the Vexin in Normandy by the premature marriage of his son Henry to Louis’s daughter, and during much of his reign he attempted to outfight or outwit the French king, who, for his part, gave shelter and comfort to Henry’s enemy, , the archbishop of Canterbury. The feud with Louis implied friendly relations with Germany, where Henry was helped by his mother’s first marriage to the emperor but hindered by Frederick’s maintenance of an antipope, the outcome of a disputed election in 1159. Louis supported Alexander III, whose case was strong, and Henry became arbiter of European opinion. Though acknowledging Alexander, he continued throughout the Becket controversy to threaten transference of allegiance to Frederick’s antipope, thus impeding Alexander’s freedom of action.

Early in his reign Henry obtained from of Scotland homage and the restoration of Northumberland, Cumberland, and Westmorland, and later in the reign (1174) homage was exacted from , Malcolm’s brother and successor. In 1157 Henry invaded and received homage, though without conquest. In Ireland, reputedly bestowed upon him by Pope , Henry allowed an expedition of barons from South Wales to establish Anglo-Norman supremacy in Leinster (1169), which the King himself extended in 1171.

His remarkable achievements were impaired, however, by the stresses caused by a dispute with Becket and by discords in his own family.

The quarrel with Becket, Henry’s trusted and successful (1154–62), broke out soon after Becket’s election to the archbishopric of (May 1162; see ). It led to a complete severance of relations and to the Archbishop’s voluntary exile. Besides disrupting the public life of the church, this situation embroiled Henry with Louis VII and Alexander III; and, though it seemingly did little to hamper Henry’s activities, the time and service spent in negotiations and embassies was considerable, and the tragic denouement in Becket’s murder earned for Henry a good deal of damaging opprobrium.

More dangerous were the domestic quarrels, which thwarted Henry’s plans and even endangered his life and which finally brought him down in sorrow and shame.

In striking contrast to the checkered pattern of Henry’s wars and schemes, his governance of England displays a careful and successful adaptation of means to a single end-the control of a realm served by the best administration in Europe. This success was obscured for contemporaries and later historians by the varied and often dramatic interest of political and personal events, and not until the 19th century-when the study of the public records began and when legal history was illuminated by the British jurist and his followers-did the administrative genius of Henry and his servants appear in its true light.

At the beginning of his reign Henry found England in disorder, with royal authority ruined by civil war and the violence of feudal magnates. His first task was to crush the unruly elements and restore firm government, using the existing institutions of government, with which the Anglo-Norman monarchy was well provided. Among these was the King’s council of barons, with its inner group of ministers who were both judges and accountants and who sat at the , into which the taxes and dues of the shires were paid by the King’s local representative, the sheriff (shire-reeve). The council contained an unusually able group of men-some of them were great barons, such as and Robert de Beaumont, earl of Leicester; others included civil servants, such as Nigel, bishop of Ely, and his son, Richard of Ilchester. Henry took a personal interest in the technique of the Exchequer, which was described at length for posterity in the celebrated Dialogus de scaccario, whose composition seemed to Maitland “one of the most wonderful things of Henry’s wonderful reign.” How far these royal servants were responsible for the innovations of the reign cannot be known, though the development in practice continued steadily, even during the King’s long absences abroad.

In the early months of the reign the King, using his energetic and versatile chancellor Becket, beat down the recalcitrant barons and their castles and began to restore order to the country and to the various forms of justice . It was thus, a few years later, that he came into conflict with the bishops, then led by Becket, over the alleged right of clerics to be tried for crime by an . A result of this was the celebrated collection of decrees-the (1164)-which professed to reassert the ancestral rights of the King over the church in such matters as clerical immunity, appointment of bishops, custody of vacant sees, and appeals to Rome. The Archbishop, after an initial compliance , refused to accept these, and they were throughout the controversy a block to an agreement. The quarrel touched what was to be the King’s chief concern-the country’s .

Anglo-Saxon England had two courts of justice-that of the , a division of the , for petty offenses, and that of the shire, presided over by the sheriff. The regime introduced by the Normans added courts of the manor and of the honour (a complex of estates). Above all stood the King’s right to set up courts for important pleas and to hear, either in person or through his ministers, any appeal. Arrest was a local responsibility, usually hard upon a flagrant crime. A doubt of guilt was settled by by battle; the accused in the shire underwent tests held to reveal God’s judgment. Two developments had come in since day: the occasional mission of royal justices into the shires and the occasional use of a jury of local notables as fact finders in cases of land tenure .

Henry’s first comprehensive program was the (1166), in which the of was established; 12 “lawful” men of every hundred, and four of every village, acting as a “ of presentment,” were bound to declare on oath whether any local man was a robber or murderer. of those accused was reserved to the King’s justices, and prisons for those awaiting trial were to be erected at the King’s expense. This provided a system of for the whole country, with a reasonable verdict probable because the firm accusation of the jury entailed exile even if the ordeal acquitted the accused. In feudal courts the trial by battle could be avoided by the establishment of a concord, or fine. This system presupposed regular visits by the King’s justices on circuit (or, in the technical phrase, “on eyre”), and these tours became part of the administration of the country. The justices formed three groups: one on tour, one “on the bench” at Westminster, and one with the King when the court was out of London. Those at Westminster dealt with private pleas and cases sent up from the justices on eyre.

Equally effective were the “ .” In the feudal world, especially in times of turmoil, violent ejections and usurpations were common, with consequent vendettas and violence. Pleas brought to feudal courts could be delayed or altogether frustrated. As a remedy Henry established the possessory writ, an order from the Exchequer, directing the sheriff to convene a sworn local jury at petty assize to establish the fact of dispossession, whereupon the sheriff had to reinstate the defendant pending a subsequent trial at the grand assize to establish the rights of the case. This was the writ of (i.e., recent dispossession). This writ was returnable; if the sheriff failed to achieve reinstatement, he had to summon the defendant to appear before the King’s justices and himself be present with the writ. A similar writ of Mort d’Ancestor decided whether the ancestor of a plaintiff had in fact possessed the estate, whereas that of Darrein Presentment (i.e., last presentation) decided who in fact had last presented a parson to a particular benefice. All these writs gave rapid and clear verdicts subject to later revision. The fees enriched the treasury, and recourse to the courts both extended the King’s control and discouraged irregular self-help. Two other practices developed by Henry became permanent. One was , the commutation of military service for a money payment; the other was the obligation, put on all free men with a property qualification by the Assize of Arms (1181), to possess arms suitable to their station.

The ministers who engaged upon these reforms took a fully professional interest in the business they handled, as may be seen in Fitzneale’s writing on the Exchequer and that of the chief , on the laws of England; and many of the expedients adopted by the King may have been suggested by them. In any case, the long-term results were very great. By the multiplication of a class of experts in finance and law Henry did much to establish two great professions, and the location of a permanent court at Westminster and the character of its business settled for England (and for much of the English-speaking world) that , not , would rule the courts and that London, and not an academy, would be its principal nursery. Moreover, Henry’s decrees ensured that the judge-and-jury combination would become normal and that the jury would gradually supplant ordeal and battle as being responsible for the verdict. Finally, the increasing use of scutage, and the availability of the royal courts for private suits, were effective agents in molding the feudal monarchy into a monarchical bureaucracy before the appearance of Parliament.

Significance

Henry II lived in an age of biographers and letter writers of genius. , Thomas Becket, Peter of Blois, and others knew him well and left their impressions. All agreed on his outstanding ability and striking personality and also recorded his errors and aspects of his character that appear contradictory, whereas modern historians agree upon the difficulty of reconciling its main features. Without deep religious or moral conviction , Henry nevertheless was respected by three contemporary saints, Aelred of Rievaulx, Gilbert of Sempringham, and Hugh of Lincoln. Normally an approachable and faithful friend and master, he could also behave with unreasonable inhumanity. His conduct and aims were always self-centred, but he was neither a tyrant nor an odious egoist. Both as man and ruler he lacked the stamp of greatness that marked and William the Conqueror. He seemed also to lack wisdom and serenity; and he had no comprehensive view of the country’s interest, no ideals of kingship, no sympathetic care for his people. But if his reign is to be judged by its consequences for England, it undoubtedly stands high in importance, and Henry, as its mainspring, appears among the most notable of English kings.

План
Введение
1 Престолонаследник
2 Царствование
2.1 Война с империей
2.2 Итальянские войны
2.3 Война с Испанскими Нидерландами

3 Смерть
4 Семья и дети

Введение

Генрих II (фр. Henri II , 31 марта 1519(15190331), Сен-Жерменский дворец - 10 июля 1559, Турнельский отель, Париж, Франция) - король Франции с 31 марта 1547 года, второй сын Франциска I от брака с Клод Французской, дочерью Людовика XII, из Ангулемской линии династии Валуа.

1. Престолонаследник

При рождении получил титул герцога Орлеанского. В 1526-1529 годах Генрих находился вместе со старшим братом дофином Франциском вместо отца при дворе короля Карла V Испанского в качестве заложника. В 1533 году Генрих вступил в брак с Екатериной Медичи. В 1536 году он стал наследником престола, дофином и герцогом Бретонским после смерти старшего брата. В 1542 году дофин принял начальство над армией, которая осаждала Перпиньян.

2. Царствование

В своё царствование он огнём и мечом преследовал усиливавшийся в стране протестантизм. Войну с Англией он продолжал после смерти отца и окончил её в 1550 году возвращением Булони.

2.1. Война с империей

Уже в 1548 году он снова находился с Карлом V в едва скрываемой вражде. Не встречая препятствий со стороны Англии, он вступил в союз с немецкими протестантами. В то время как Мориц Саксонский изменил Карлу V, Генрих внезапно напал на Лотарингию, завоевал Туль и Верден и занял Нанси; французам удалось захватить и Мец, но нападение на Страсбург было отбито. Карл V осадил со значительным войском Мец, где мужественно и успешно защищался герцог Гиз. В 1554 году Генрих выставил 3 армии, которые опустошили Артуа, Геннегау и Льеж и разбили неоднократно имперские войска.

2.2. Итальянские войны

В Италии Генрих также вёл войну с 1552 года. Маршал его Бриссак с успехом действовал в Пьемонте. Франко-турецкий флот должен был участвовать в завоевании Неаполя; но эта попытка не удалась. В 1556 году заключено было 5-летнее перемирие с императором; но папа Павел IV решил, что французский двор вправе нарушить это перемирие, и уже в следующем году герцог Гиз двинулся в Италию для завоевания Неаполя. Предприятие это окончилось полной неудачей.

2.3. Война с Испанскими Нидерландами

Ещё безуспешнее вёл Генрих войну на нидерландской границе. Коннетабль Монморанси, поспешив на помощь осаждённому Сен-Кантену, потерпел поражение и вместе с лучшей частью французской аристократии был испанцами захвачен в плен. Правда, в 1558 году Гизу удалось отнять у англичан Кале и захватить крепость Тионвиль, но поражение при Гравелингене остановило успехи французов. По заключённому в Като-Камбрези миру Генрих принуждён был возвратить Пьемонт и оставил за собой только Кале. Особая статья договора обязывала Генриха преследовать евангелическую церковь; для укрепления дружественных уз Генрих выдал старшую дочь свою замуж за Филиппа II.

При праздновании свадьбы дочери и заключения Като-Камбрезийского мира Генрих устроил 3-дневный рыцарский турнир. На второй день вечером Генрих вступил в бой с графом Монтгомери, причём копьё графа сломалось о панцирь противника; осколки копья вонзились в лоб короля и попали также в глаз. Несколько дней спустя, 10 июля 1559 года, Генрих умер от этой раны, несмотря на помощь, оказанную лучшими врачами того времени, включая анатома Везалия. Вопреки его воле, перед смертью ему не удалось увидеться со своей фавориткой Дианой де Пуатье.

Катрен Нострадамуса, в котором речь идёт о гибели «старого льва» в поединке с «молодым», который «выколет ему глаза», позже получил славу как предсказание смерти Генриха II, причём сбывшееся ещё при жизни Нострадамуса. Однако ни сам Нострадамус, ни его современники не связывали катрен с этим событием.

4. Семья и дети

· Жена: (с 28 октября 1533 года) Екатерина Медичи (13 апреля 1519 - 5 января 1589), дочь Лоренцо II ди Пьеро де Медичи, герцога Урбинского и Мадлен де ла Тур. Она родила ему 10 детей:

· Франциск II (1544 - 1560), король Франции с 1559 года.

· Елизавета (1545 - 1568). Была сначала помолвлена с испанским престолонаследником Доном Карлосом, но затем выдана замуж за его отца Филиппа II. Эта сложная коллизия послужила основой для многих известных произведений, в том числе драмы Шиллера и оперы Верди «Дон Карлос».

· Клод (1547 - 1575), жена герцога Лотарингии Карла III.

· Людовик (1549 - 1550), герцог Орлеанский.

· Карл IX (1550 - 1574), король Франции с 1560 года.

· Генрих III (1551 - 1589), король Польши в 1573 - 1574 годах и король Франции с 1574 года.

· Маргарита (1553 - 1615), «королева Марго», с 1572 года жена вождя французских протестантов будущего Генриха IV. Их свадьба стала прелюдией Варфоломеевской ночи. Разведены в 1599 году.

· Франциск (1554 - 1584), герцог Алансонский, затем Анжуйский. Его скоропостижная смерть означала вымирание династии Валуа.

· Виктория (умерла в возрасте месяца) и мертворождённая Жанна (1556) - сёстры-близнецы, последние дети Екатерины Медичи; после тяжёлых родов, едва не стоивших ей жизни, врачи запретили ей иметь детей.

Литература

· Arnold-Baker, Charles, The companion to British history , Routledge, 1996.

· Frumkin, M., The Origin of Patents , Journal of the Patent Office Society, March 1945, Vol. XXVII, No. 3, 143.

· Guy, John, My Heart is my Own , London, Fourth Estate, 2004, ISBN 0–00–71930–8.

· Nostradamus, César, Histoire et Chronique de Provence , Lyon, Simon Rigaud, 1614

· Patrick, David, and Francis Hindes Groome, Chambers"s biographical dictionary: the great of all times and nations , J.B. Lippincott Company, 1907.

· Tazón, Juan E., The life and times of Thomas Stukeley (c.1525-78) , Ashgate Publishing Ltd, 2003.

А. ВЕНЕДИКТОВ: 18:08 в Москве. Здравствуйте. У микрофона Алексей Венедиктов. Это программа «Всё так», программа Натальи Ивановны Басовской.

Н. БАСОВСКАЯ: Добрый вечер. Здравствуйте.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, расскажите. У Вас встречи были на неделе.

Н. БАСОВСКАЯ: Да, Вы знаете, Алексей Алексеевич, ширится круг тех, кто приходит к нашей передаче. Некоторые приходят, давно пришли через радио, а теперь через книгу. Не далее чем вчера, я была в московской школе. А Вы, как школьный учитель по внутреннему убеждению, это оцените. И школьники старших классы школы 169 Московского института открытого образования, благодаря директору-историку Александру Семёновичу, который сам говорит, что он человек с запоминающейся фамилией – Энгельс, пришли послушать о нашей передаче, о роли человека в истории, о книге, и я увидела, что это тоже наш контингент. И я надеюсь, что молодежь будет шире к нам привлекаться. Она часто занята по субботам вечером. Но есть Интернет. И многие приходят через Интернет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну и тем более, у нас был герой Энгельс в нашей программе.

Н. БАСОВСКАЯ: И он был с симпатичным названием «Золотое сердце».

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сегодня у нас тоже «Золотое сердце» во всех смыслах этого слова - Генрих II Плантагенет. Я хочу сразу задать вопрос и разыграть 8 экземпляров книги Юрия и Людмилы Ивониных «Властители судеб Европы. Императоры. Короли. Министры». Такой сборник издательства «Русич», смоленское издательство. Был такой фильм «Лев зимой» о нашем герое, в том числе. Кто играл роль Генриха II. Если вы вспомните знаменитого английского актёра, то присылайте свои ответы на наш номер для смс +7-985-970-45-45.

А мы переходим к нашему герою. Ему очень не повезло в нашей историографии, потому что он у нас либо папа Ричарда Львиное сердце, либо убийца архиепископа Беккета. И это всё, что мы про него знаем.

Н. БАСОВСКАЯ: А на самом деле это был один из великих правителей Англии в 12 веке. Это вторая половина 12 века. И один из великих правителей Европы. Именно так пишет о нём современная английская историография, где там, в Англии, ему как раз уделено очень большое внимание. Кто же он такой? Величайший английский король, как многие его называют. Но в то же время, он английский очень своеобразно. Он граф Анжу, он родом из Франции, франкоговорящий английский король. Но дети его потом постепенно трансформируются. Но не сразу. Ричард Львиное сердце тоже остаётся человеком, который всеми мыслями и побуждениями по Франции.

И всё-таки, в истории Англии он сыграл очень большую роль, о которой мы сегодня скажем. И он оценен в Англии не по происхождению, не потому, что он анжуец, француз, а по делам. Но вместе с тем, его жизнь – роман. Роман большой, какого-то общеевропейского масштаба.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я бы ещё сказал, что и в куртуазном смысле слова роман. Его жизнь роман в любовном смысле слова.

Н. БАСОВСКАЯ: И в приключенческом, в авантюрном. Он очень много воевал, очень много завоёвывал, и как роман со страстями, и ещё какими страстями! Прекрасный актёр, про которого Вы спросили наших слушателей, очень убедительно его сыграл.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но «Лев зимой», уже зимой.

Н. БАСОВСКАЯ: Он показывает его на излёте. А мы начнём, как всегда, с детства. Итак, Генрих II, вошедший в историю с прозвищем Плантагенет. В юности у него было прозвище «Короткий плащ», но сохранилось Плантагенет. Такое же прозвание имел и его отец, граф Же Фруа. Плантагенет – это происходит от растения плантаго. Это подорожник. Именно этими листьями его отец любил украшать свой шлем, выходя на турниры. Генрих II сохранил эту традицию, ещё не очень думая о том, что так будет называться английская династия, которая останется достаточно долго на английском престоле – 245 лет, до 1399 года, низвержение последнего Плантагенета Ричарда II.

Итак, Генрих родился 5 мая 1133 года в Ле-Мане, во Франции, во все не принцем. Его родители – отец Жоффруа V, граф Анжу, по прозвищу «Красивый». Судя по всему он и был красив. Очень знаменательна мать Матильда, дочь английского короля Генриха I из Нормандской династии. Она внучка Вильгельма I завоевателя, внучка того, кто в 1066 году ценой всего одной битвы при Гастингсе завоевал целое английское королевство. Вместе с тем она побывала замужем за германским императором Генрихом V и осталась вдовой. И в качестве вдовы германского императора вышла замуж второй раз за этого самого Анжуйского графа, отца нашего персонажа, за графа Жоффруа Красивого. Это её второй муж.

Она при этом не просто жена Анжуйского графа, над ней призрак двух корон. Она имела корону императрицы. Это немало в тогдашней Западной Европе священная Римская империя германской нации – это очень сложное политическое образование, но претендующее на очень многое в тогдашней Европе. И над ней тень другой короны. Она – единственная наследница своего отца, английского короля Генриха I. У него нет других наследников. Она единственная. Но она женщина. А права женщин на престол всегда как-нибудь, да оспариваются.

Но всё-таки призрак этой короны есть, и он тревожит, а вдруг она станет английской королевой! Тогда её муж, Анжуйский граф кем-то, вроде английского короля. В общем, призрак двух корон. Мальчик Генрих при этом ещё отнюдь не принц, и совсем никто не представляет, каким он будет, и какой будет его судьба. Он будет 35 лет на престоле английском! Это много. И очень заметно будет. Что мы знаем о его детстве? Немного. Рыжеволосый. Все они, ранние Плантагенеты, световолосы, рыжеволосы, золотоволосы, как какой хронист увидит.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И вот эта история с плантой, т.е. с растением, это же его отец, носивший берет с ветвью. Оттуда и прозвище, т.е. к этим волосам зелёная ветвь. Экзотично. Они бросали вызов. Зная свою рыжеватость, береты были то синими, то красными, и зелёный лист.

Н. БАСОВСКАЯ: Они всегда интересовались своей наружностью.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И ещё «короткий плащ», я выяснил, откуда название. В то время в Анжу в моде были как раз для золотой молодёжи короткие плащи. Это только входило в моду. Очень не любили старшие, делали замечания, что вы носите короткие плащи, не прикрывающие известную часть тела. Молодёжь носила короткие плащи.

Н. БАСОВСКАЯ: Он модник, эпатажник, он таким будет всю жизнь. И про детство отмечают – рыжеволосый, красивый, стремительный, как пишут хронисты, сегодня мы бы сказали – гиперактивный ребёнок. А со временем – страстный, чрезвычайно страстный человек. В нём королевская кровь, и это известно. Через его мать Матильду. Но у него есть два брата, которые младше него. Они тоже претендуют на какие-нибудь части наследства отца. А отец постоянно расширяет свои владения во Франции. Отец времени даром не терял. Генриху тоже передалась эта активность. Он завоёвывает, что-нибудь прибавляет к тому, что у него есть.

Что такое Анжу? Историческая область на северо-западе Франции, по нижнему течению Луары. В общем-то, сердце французских земель. Луара – это сердце Франции. Упоминается впервые ещё в римское время, в 9 веке становится графством при Каролингах, в середине 11 века присоединяют анжуйские правители ещё две области, сравнительно небольшие, но очень ценно расположенные в сердце Франции – Турень и Мэн. И с 1154 года, когда наш Генрих станет английским королём, становятся на время частью английских владений во Франции. Но пока Анжу – это просто очень ценные, очень дорогостоящие, богатые земли во Франции.

Отец, видимо, заметил, что Генрих – самый энергичный, самый сильный из его сыновей. Два других – Уильям и Жофрей…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, они помладше, всё же.

Н. БАСОВСКАЯ: Но они попытаются ещё себя проявить. Но он подавит эти проявления. Отец позаботился о его образовании. Есть несколько, не очень подробных сведений, что некое образование он получил. Называют в историографии его учителей – Аделард Батский, для своего времени человек очень известный учёностью. Французский философ Гильом Конхезия, упоминают, что Генрих читал по-латыни, говорил на нескольких языках, а придворные хронисты, зная, кем он стал потом, говорил на всех возможных языках.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это редкий случай для короля в 12 веке.

Н. БАСОВСКАЯ: Не типично. В частности, владел провансальским, это был отдельный язык. Среди его наставников упоминается мэтр Пётр Сенский, известный для своего времени, не скажем поэт, тем, чем он занимался не без успеха – стихосложением. В Англии, в Бристоле, думая о том, что Англия может стать его главной базой, отец и в Англию его отправил получать образование. В Бристоле он занимался с метром Матвеем, канцлером его матери Матильды. Тут и мать руку приложила. Он проявил личную склонность к поэзии, что потом будет очень поощряться его знаменитой будущей женой Алиенорой Аквитанской.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы нарисовали такой образ интеллектуала, очкарика, ботанику.

Н. БАСОВСКАЯ: Модного юношу! Слагать стихи – это тоже модно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Была ещё одна страсть, это была охота. Уже с младых ногтей он охотился. Причём, охотился по-настоящему, т.е. в простой одежде, с ястребом на руке, об этом пишут хронисты, в сопровождении всего 2-3 человек, что для сына графа, а потом герцога германского, было сомнительно. Он был страстный охотник, и очень многие связывают историю, которые наши слушатели знают по «Робин Гуду» и прочим историям, что когда он стал королём, он создал лесной закон, где все леса Англии попадали в юрисдикцию только короля, и никто без разрешения короля не мог охотиться в королевских лесах. За это – смертная казнь.

Н. БАСОВСКАЯ: И мы знаем, как поступали с теми, кто нарушал этот запрет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И вот так юношеская забава Генриха привела к тому, что все леса Англии были изъяты из подведомства феодалов.

Н. БАСОВСКАЯ: Помимо юношеской страсти к охоте, это была страсть к укреплению королевской власти. Она будет ему свойственна, когда он станет королём. И надо сказать, что он на этом пути преуспеет. У него в историографии как будто два лица, в научной литературе, посвящённой деятельности этого заметного короля. Одно лицо – централизатор. И долгое время наша отечественная историография 20 века как-то на этом сосредоточилась. Ибо у нас всегда модно централизация, вертикали власти. Он занят только процессом централизации королевской власти. В Англии – да. Но у него есть другое лицо. Он со временем становится во главе громадной фактически империи, юридически не провозглашённой, которую в историографии называют анжуйской. И он это умеет сочетать. Каким образом? Я надеюсь ещё об этом сказать.

Юность нашего персонажа очень примечательна. Отец Генриха, граф Жу Фруа V, постоянно ощущая призрак английской короны, идущий от его жена Матильды, старается заботиться о защите прав его жены на эту корону. Начиная с 1135 года, когда в Англии меняется власть, умирает король и Матильда должна стать королевой, Жоффруа постоянно помогает, отец нашего персонажа, своей жене отстаивать права на английский престол.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Напомню, мальчику 2 года.

Н. БАСОВСКАЯ: А отстаивать права пришлось очень тяжело. После смерти Генриха I из норманнской династии Матильде не удалось спокойно занять престол. С 1135 по 1153 годы, это большое время, в Англии шла фактически Гражданская война. Её в историографии называют баронской войной, а в общем, это Гражданская война. Дело в том, что сейчас же права Матильды, в ту же минуту, когда она ощутила себя королевой, но не была коронована, только в 1141 году, через 6 лет после смерти её отца, её сторонники объявят её королевой, считать это законной коронацией невозможно. Правил реально страной второй претендент, двоюродный брат Матильды Стефан Блуаский. И началась война между двумя группировками.

Надо сказать, что Стефан поначалу очень сильно преуспел, потому что его поддержали бароны. Он обещал баронам все и всевозможные вольности, привилегии. Верная ставка на надёжное окружение. Он разрешил им то, что потом Генриху придётся с трудом преодолевать – свободно строить замки, где хотят, сколько хотят, без контроля королевской власти. Специалисты приводят потрясающую цифру – при нём было построено 1115 баронский замков. Это эти гнёзда феодальные. Какая ж там централизация! Потом делать шаги на пути к укреплению центральной власти будет очень трудно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Он просто раздал права, и тем самым купил поддержку баронов. Тем более, что он был в Лондоне, а девушка наша сидела в Анжу.

Н. БАСОВСКАЯ: Ей надо пробиваться к власти, а он уже здесь. И к тому же, купил, конечно, самым очевидным образом, поддержку баронов. Надо сказать, что война измучила страну, война между группировками. Особенно нарастало недовольство среди тех, кому надо торговать, кому нужно спокойствие на дорогах. Это горожане, и прежде всего Лондон. А Лондон был законодателем, и определял ситуацию в стране. И это недовольство в стране заставило Матильду и Стефана пойти на компромисс.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Фантастическая история. Мы мало что про это знаем, про Гражданскую войну Англии в 12 веке, про то, что 18 лет претенденты, мать нашего героя и её кузен попеременно захватывали Лондон, корону, попадали в плен, там была авантюра, она переодевалась солдатом, бежала почти из плена. Он тоже бежал. Это отдельная история. Может мы сделаем про неё передачу.

Н. БАСОВСКАЯ: А как будет называться наш герой? «Гражданская война»? Мрачненькая будет передача. Итак, ситуация. И прежде всего горожане и Лондон заставили их идти на компромисс в 1153 году. Был заключён договор между Стефаном и Матильдой. Матильда уступила свои права, она поступила, как мать, при условии, что наследником Стефана, оставайся, Стефан английским королём, а наследником будет её старший сын Генрих. Женский поступок. Разумный поступок. Тем более разумный, что Стефан был немолод, бездетен.

А. ВЕНЕДИКТОВ: У него были незаконные дети.

Н. БАСОВСКАЯ: Законных нет. Это же разные вещи. А Генрих – высокого происхождения. От вдовы германского императора и анжуйского графа. А Анжу в то время – одна из сильных феодальных территориальных единиц во Франции. Разное происхождение. Бастарды в данном случае отодвигаются в сторону. Итак, она поступила, как женщина, и как мудрая женщина. Тем более, что рассчитывала разумно, что Стефан долго не проживёт. Может быть, она даже не ожидала, что так недолго. Через год бездетного Стефана не стало на этом свете. И открылся путь к престолу для Генриха Плантагенета.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Всё-таки, его один сын, то законный, то незаконный, Генрих, как умный человек, сделал его графом Валуа. Он претендента убрал таким образом. Не убил.

Н. БАСОВСКАЯ: Надо сказать, что такая разумность во время Гражданской войны – это вынужденные действия.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я хотел, чтобы Вы это сказали.

Н. БАСОВСКАЯ: Это разумность неразумность. Когда Жоффруа, муж Матильды, отец Генриха, участвовал, часто вмешивался в эту усобицу, воюет в Нормандии под флагом помощи своей жене, он в 40-х годах отвоевать Нормандию.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Всё герцогство Норманнское, мимоходом.

Н. БАСОВСКАЯ: Взят Руан в 1144 году, и он получил титул герцога норманнского, который перейдёт к нашему Генриху. Начиная с 14 лет сам Генрих принимает участие в этой гражданской войне. В 14 лет, мы уже как-то упоминали, они уже считались юношами, это совершенно не подросток, как в нашу эпоху. Юноша Генрих воюет в Англии во главе небольших отрядов анжуйцев. Воюет неудачно. В 16 лет ещё раз, в 1149 году, и опять неудачно. И вот о разумных компромиссах. В 1149 году в ходе продолжающейся Гражданской войны Стефан оплатил обратную дорогу, можно сказать, Генриху, во Францию, после того, как Генрих потерпел поражение.

То есть, в эту Гражданскую войну Генрих втянут, особых успехов военных он здесь не имел, имел частные, мелкие успехи в 1149 году. В 1150 году вернулся в Нормандию, ему уже 17 лет. В Нормандии у него конфликты с королём Франции. Тоже сложности, потому что Нормандия принадлежала со времён норманнского завоевания английской короне, но до середины 11 века она была французской. То есть, здесь клубок феодальных противоречий. Клубок сложнейших столкновений. И вот Генриху 17 лет. Он в 1150 году возвращается в Нормандию, воюет там. Пока не ясно, как дальше сложатся обстоятельства. У него есть права на английскую корону, которые Матильда ценой компромисса получила. Будут ли они реализованы, кто знает?

Но когда ему стукнуло 19 лет в 1152 году Генрих внезапно женится.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И вот об этом, и о том, что повернуло всю его жизнь…

Н. БАСОВСКАЯ: Здесь начинается огромный роман общеевропейского романа.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Об этом мы поговорим сразу после Новостей.

НОВОСТИ

А. ВЕНЕДИКТОВ: Генрих II, ещё не Генрих II Плантагенет, но уже наследный принц Англии, уже унаследовавший своему отцу, который скончался в 1151 году, он уже герцог норманнский, влюбился, мальчишка 19 лет. И в кого? В бабушку!

Н. БАСОВСКАЯ: Тридцатилетнюю Алиенору Аквитанскую.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но согласитесь, что для средних веков 30 лет – это вполне возраст солидный.

Н. БАСОВСКАЯ: У них 11 лет разница в возрасте, видимо 11, потому что её возраст не совсем точен. Но она проживёт настолько больше него, и будет выглядеть настолько лучше в любые годы, что это не так важно. Надо сказать, что женитьба была внезапной. Влюблённость, видимо, была, они, видимо, встречались в последний год жизни его отца. Это не всё точно, потому что Плантагенеты старший и младший Генрих в 1151 году побывали в Париже, когда она была ещё замужем, хотя её брак с Людовиком VII Французским уже был под угрозой, ощущалось, что супруги идут навстречу тому знаменитому разводу, который потряс всю Европу. Есть разные версии и объяснения этому разводу, но мы говорили о нём в передаче об Алиеноре Аквитанской. И в книжке это написано в статье, посвящённой Алиеноре.

И вот есть предположение, что они могли там увидеться, и что между этими людьми могла вспыхнуть страсть и искренние чувства. Дальнейшие события показали, что когда они стали мужем и женой, при таком неравенстве возраста, они были страстно друг в друга влюблены. Но вместе с тем тут мог быть и некоторый расчёт, конечно. Потому что отношения с Францией были сложными, и они от такого вот неожиданного поворота событий могли обостриться. Надо было думать, стоит ли заключать такой брак, станет ли Генрих английским королём, ещё не известно. А Анжу формально, юридически находится в вассальной зависимости от короля Франции.

Ну что ж, в конце-концов, если сын вассала женится на разведённой королеве – это ещё не страшно. Лишь бы он не стал английским королём. Брак прошёл очень внезапно, потому что как только развод Алиеноры Аквитанской состоялся. Объявилось столько претендентов на её руку и её приданное в виде всего французского юго-запада, который назывался Аквитанией, что по дороге из Парижа в Пуатье её два раза чуть не похитили. Один раз это был граф Шампани Тибо, а второй раз, есть предположение – младший брат Генриха, Жоффруа, который всё время хотел что-нибудь у Генриха отнять. Например, право на наследование Анжу, а у Генриха пусть остаётся Нормандия. Не отдал Генрих этого права, хотя это была воля покойного отца. Например, отнять невесту.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, младшие братья, они такие, тем более, разрыв не очень большой.

Н. БАСОВСКАЯ: Но у Генриха II что-либо отнять, как доказала вся последующая жизнь, можно только ценой его собственной жизни. Итак, тихая свадьба через два месяца после развода, выглядит довольно скандально. Поэтому они проводят свадьбу быстро, без особенной помпы. И доказав, что у него ничего не отнимешь, и он вступил в этот очень неожиданный брак, а тень английской короны всё ещё есть, я думаю, что Алиенора помимо влюблённости учитывала и это, кроме того, есть такие слухи, что Алиенора знала, и вот хронисты пишут, что знала отца Генриха Жоффруа Красивого. Про неё много плохого писали современники. И в этом слове «знала» всегда есть двусмысленность.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Библейское значение.

Н. БАСОВСКАЯ: Романтичная Режин Перну, французский историк, отрицает эту версию. Говорит, что знала – в смысле могла видеть во время Крестового похода. Но именно во врем Крестового похода, когда Генрих II был ещё маленький, а Алиенора Аквитанская со своим мужем, французским королём, там присутствовала, проскакав через всю Европу и часть Азии, удивительная женщина, она встречала там многих. И слухи о её излишне вольном поведении возникли как раз во время Крестового похода. А Жоффруа Красивый там был в свите французского короля. В общем, странный брак состоялся, и великий роман на всю Европу начался. И в 1154 году, после смерти Стефана, всего год он прожил после компромиссного договора с Матильдой. Генрих становится английским королём. А наша Алиенора Аквитанская, удивительная жена его, обретает третью корону.

У неё была герцогская от рождения, у неё была французская в течение 13 лет брака с Людовиком VII, теперь ей на голову возлагается корона Англии. И вот эти франкоговорящие правители, он из Анжу, она из Аквитании, абсолютно с французскими корнями, пребывают управлять островным государством. И в руках Генриха II, который никогда ничего не отдаёт, сосредоточиваются вот такие титулы: герцог Нормандии, граф Анжуйский, Турский и Мэнский. Ибо Турень и Мэн присоединены ещё его отцом. Герцог Аквитании, благодаря женитьбе, а со временем он прибавит к этому, повоевав, Суверен Ирландии, правда, небольшую её часть. Но всё равно, это империя.

И вот Англия, такая для него далёкая и чужая, но он бросает огромные силы на её обустройство. Как я понимаю, он создаёт в этом островном государстве ядро своего правления, своего рыхлого, огромного образования территориального, распространяющегося до Пиренейских гор, до Ирландии. Что-то потрясающее! А вот ядро он хочет обустроить. Он обустраивает Англию, Алиенора обустраивает семью. Эта 30-летняя женщина с 1152 года, года их свадьбы, по 1166, год рождения последнего сына, Иоанна Безземельного, родила 10 детей, из них 5 мальчиков, один умер рано, а остальные остались – Генрих, Жоффруа, Ричард, будущий Львиное Сердце, Иоанн Безземельный. Вся Европа, все дворы должны были хохотать, потому что одним из предлогов, из устно распространяющихся для развода было то, что французский король, разводившийся с ней, только он с ней разводился, Генрих так и не развёлся, только заточил со временем. Одним из предлогов было то, что она не может родить мужского наследника.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Бесплодна.

Н. БАСОВСКАЯ: Нет, она родила девочку, а мальчиков нет. Так вот, как будто овладев законами природы, она начинает рожать Генриху мальчика за мальчиком. Это как будто бы управление генетикой, доказав всем европейским дворам, кто же виноват в том, что у французского короля от неё не было мальчиков.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Мальчик родился ровно через 9 месяцев после свадьбы, который не выжил. Вроде бы династия. Ведь Генрих II – это первый король династии Плантагенетов. И вроде бы династия обеспечена, 4 выживших сына.

Н. БАСОВСКАЯ: Но как всё тяжело сложится с этими сыновьями! Поскольку история с сыновьями будет приближать нас к концу его жизни, а это ещё рановато, как же он обустраивал Англию? Прежде всего, он решил закрепить силу центральной власти. После Стефана и разгула феодального, это было очень трудно. Он разрешил строить замки. Генрих начинает приказывать срыть эти замки. Он рискует, он очень рискует. Стефан разрешал им печатать свою монету. Генрих пытается ввести некий порядок, централизовать власть. Выполняет несколько совершенно государственных шагов в разных направлениях, все из которых направлены на укрепление королевского авторитета.

Он вступает в противоречие с церковью, абсолютно убеждённый, что на этом пути он одержит замечательную победу, покажет церковникам, что их место где-то за королём, после короля. Почему он был убеждён? Да потому что на архиепископский престол в Англии он возвёл своего друга юности, товарища по трудам и развлечениям юности.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Старшего товарища. Сначала, всё-таки, этот Фома или Томас Беккет был для него старшим. Когда тот был совсем мальчиком, тот был старшим. И он надеялся, что эта дружба останется.

Н. БАСОВСКАЯ: Он с этой целью посадил его на этот престол. И был убеждён, что теперь-то всё будет хорошо. Английская церковь в лице Томаса или Фомы Беккета будет исполнять королевскую волю. Он сильно ошибся. Как только Фома или Томас Беккет оказался на этой позиции архиепископа Кентерберийского он как будто переродился. Он превратился в аскета и превращался всё больше и больше. Проводил время в молитвах, благотворительности, посвящал Богу каждую секунду своей жизни. Как будто бы образовался другой человек. И поэтому все эти замыслы, которые лелеял Генрих, ограничить функции церковных судов. А со временем, может быть, тихонечно добраться до налогообложения, чтобы что-то получить с церкви. Непримиримая позиция архиепископа, который вступает с королём в борьбу.

В этой борьбе он и ведёт себя как бывший приятель. Он позволяет себе слишком много, понося королевскую особу, он как будто бы забывает вовсе, что это монарх, помазанник и т.д. Это сказывается былая дружба, которая, как известно, мгновенно перерастает во вражду, если случаются такие обстоятельства. От любви до ненависти один шаг. У него в семье происходит одновременно вроде любви и ненависти. Ибо после рождения последнего сына Иоанна Безземельного, Генрих решительно и резко охладевает к Алиеноре. Он находит возлюбленную, знаменитую Розамунду, прекрасную Розамунду, дочь рыцаря, которая не чета Алиеноре, ничего королевского в ней нет. Она просто красавица, и она всюду рядом с ним.

Алиенора в ярости, в ужасе, она не может принять этого оскорбления. Она покидает Англию, а здесь такая страшная борьба с Беккетом, Беккет тоже изгнан на целых 6 лет из Англии. Все его родственники, Генрих в ярости, страсти кипят, в ярости выселяет из Англии всех родственников Беккета. Это уже не просто вражда. Это кровная, дикая взаимная непримиримая ненависть.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Наталья Ивановна, я хочу привести один пример. Дети Розамунды от Генриха, они рождались параллельно с детьми Элеоноры. Сначала это было сосуществование.

Н. БАСОВСКАЯ: Для королевских особ это вещь не редкая, довольно частая. Но Генрих не первый и не последний король на этом пути.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сначала там было более-менее, но потом он перестал вообще Алиеноре уделять внимание, и видимо, шёл разговор о том, что он тоже может с ней расстаться. Первый сын от Розамунды в 1159 году родился, в Джефри – в 1158, и Иоанн Безземельный – в 1166. То есть, как минимум 7-8 лет, когда Розамунда не угрожала власти Алиеноры, ну, наложница и наложница, дети пойдут в епископы. Но видимо, там что-то такое начало происходить.

Н. БАСОВСКАЯ: Он попробовал намекнуть папе римскому о возможности развода с Алиенорой. И встретил полный категорический отказ и отпор, тем более, что папство было уже недовольно его отчаянным конфликтом с архиепископом. И больше разговоров о разводе он не поднимал. Со временем просто устранив Алиенору. Но пока она удалилась во Францию. На короткое время при посредничестве папы они вдруг примиряются формально. Фома Беккет и Генрих II Плантагенет. Но после этого примирения Фома возвращается в Англию, и вместо того, чтобы сдерживать страсти, он ещё пуще обличает короля. И своим обличением он просто накликивает беду на себя. И беда пришла.

Известно, что Генрих, находившийся во Франции, получил письмо, в котором ему рассказали, как Беккет продолжает невозможными поносными словами его унижать в глазах всей страны. И скомкав это письмо, он сказал: «Неужели нет никого, кто освободил бы меня от этого попа?» Нашлись сейчас же те, кто захотели его избавить от этого попа. Его придворные, несколько человек, отправились в Англию, и в 1170 году произошло чудовищное убийство архиепископа Кентерберийского. Оно не забыто и по сей день. Это событие совершенно колоссального масштаба, потому что архиепископ был убит прямо внутри храма, в соборе, что вообще представляется совершенно невозможным. Как это люди не боялись страшного суда, не знаю.

Фома Беккет был убит, страна вздрогнула, на его могиле сейчас же начались чудеса, огни святого Эльма, стали исцеляться незрячие. Стало ясно, что Генрих оказался в очень трудной ситуации. Ему пришлось через два года, в 1172 году каяться. По распоряжению римского папы, с которым он с трудом договорился, он каялся, вплоть до того, что его бичевали, по обнажённой спине били монахи, это прилюдное покаяние, на коленях. Здесь он потерпел поражение.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но как были наказаны 4 барона-убийцы. Очень интересно. Я с трудом нашёл. Они были отправлены в Святую землю на покаяние. Очень жестоко по приказу папы Александра, Генрих сказал, что вы должны замолить свой грех.

Н. БАСОВСКАЯ: Там Бог сам разберётся. Мы просто можем не успеть сказать, если он здесь потерпел такое поражение, то в чём же он велик, в чём значимость этого короля? Ему удались два других деяния. В двух других направлениях, которые очень сильно укрепили королевскую власть в Англии. Какие бы ни были у него неурядицы, неудача с церковью, семейные неурядицы колоссальные, весь мир это видим, не все его мелкие военные предприятия удачные. Он начинает воевать в Ирландии, но не бесспорно, пограничные стычки в Шотландии идут с переменным успехом. Два его действия в двух направлениях были успешными. Это то, что мы называем сегодня судебная реформа. Он поднял на принципиально иной уровень судебное дело во Франции, королевское, со стороны короля.

Уголовное право было введено как единое уголовное право, под эгидой короля, под контролем короля, был введён суд присяжных, конечно, только для свободных людей, и за отдельную плату, и плата была высокая. Но введён был суд присяжных, это очень большой шаг в совершенствовании судопроизводства. Он пришёл от короля, а это смиряет всевластие баронов. И второе – это его военная реформа колоссальной смелости, колоссальной значимости. Он дерзнул невероятно, он рисковал. Он дерзнул отказаться от традиционной военной службы крупных феодалов 40 дней в году в пользу короля вместе с дружинами. И ввёл щитовые деньги. Давайте, пожалуйста, вместо этой службы с каждого счёта, сколько обязаны воины, столько-то денег. На эти деньги король начал приглашать наёмные отряды, и они были, конечно, в полном распоряжении лично короля.

С этого начинаются в будущем победы Англии в Столетней войне.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я бы добавил ещё в этом знаменитом законе, который назывался «Ассиза», о вооружении, он предоставил всем свободным не право, а обязанность. Каждый свободный бюргер, и все члены общины почтенных горожан обязаны иметь кольчугу, шлем и копьё. То есть, щитовые деньги шли на наёмных профессионалов, а все свободные англичане, не бароны, встали в ополчение.

Н. БАСОВСКАЯ: Этим самым он возродил традицию англо-саксонского ополчения, которая называлась Фирт. И народу это очень понравилось. Это Ассиза 1181 года.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И я хочу сказать, что совсем недавно в президентскую кампанию в США, когда шёл спор о праве на оружие, один из республиканских кандидатов сказал, что эта традиция, чтобы население имело право вооружаться, идёт не от какого-то 18 века, а от 12 века, от короля Генриха II. Вот откуда идёт право свободных граждан носить оружие. Право и обязанность.

Н. БАСОВСКАЯ: Эти права будут потом закрепляться за горожанами, горожане, получая отдельные вольности и привилегии от королевской власти, как в Англии, так и в особенности, в относительно вольных Нидерландах, в Италии, на юге Франции, они тоже будут считать одной из важнейших своих привилегий, которую закрепит королевская власть, право, и даже обязанность иметь соответствующее их статусу, их цеху, вооружение. И это, конечно, очень важно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Великая реформа.

Н. БАСОВСКАЯ: Любопытно её сравнить с вольными древнерусскими городами. Как известно, относительно вольными были Новгород и Псков, и там тоже было народное ополчение. Но есть один очень интересный нюанс. Оружие, которое принадлежало каждому члену этого ополчения, в русских вольных городах Средневековья хранилось в особом складе общественном, не находясь на руках у каждого, и раздавалось только по соответствующему решению городских властей, в случае какой-то критической ситуации. Ибо считалось, что русичам в Средние века постоянно находиться при оружии не стоит.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И Алиенора осталась. Вот эти две реформы. Но Алиенора начала заговоры.

Н. БАСОВСКАЯ: Есть интересные дебаты в историографии английской. Они очень интересно звучат на эту тему. Есть версия, что Алиенора в отместку за измену, мелкие измены были всегда, но Розамунда- это слишком. Он стал появляться с ней на людях, она всюду его сопровождала.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Она с ним была 30 лет.

Н. БАСОВСКАЯ: Алиенора не могла этого пережить. И она в отместку сумела со временем, из заточения, заточённая за бунт, что-то придумать и отравить Розамунду. А другие историки говорят: «Зачем ей было нужно? Это не для Алиеноры». Она отомстила страшнее. Сразу после измены она удалилась во Францию, и там начала готовить бунты, важные, страшные, смертельно опасные для Генриха. Она отомстила крупно. С базы в Пуату, где и случился пик этого бунта, она начала настраивать против него крупных французских феодалов. И самое страшное – его собственных сыновей. Настроить его собственный сыновей против него было не так сложно. Во-первых, у него слишком крутой, жёсткий характер. Он всё пытался иногда сам с ним бороться, да не получалось. Вот взял, и старшего сына короновал при своей жизни, назвав «молодой король».

Вроде бы замечательно. И чтобы доказать, что он так унизился перед молодым королём, начал прислуживать этому сыну, Генриху, после коронации. И говорить: «Смотри, какая высокая честь, тебе прислуживает сам король». Но сын ответил: «Не так велика честь, что сын графа прислуживает сыну короля». Это его собственный сын так ему ответил! То есть, лада в семье нет. Коронация Генриха должна была сопровождаться тем, что ему дали бы какие-то полномочия. Но как я уже говорила, у Генриха II Плантагенета никто ничего и никогда отнять не сумел. Попробовали. С 1173 по 1175 год начинается первый крупный бунт сыновей. А у них на континенте замечательный союзник – французский король. Это уж ненавистник на все времена.

Они бегут к нему, они у него ищут защиты против отца, самодура-отца, властного деспота. То есть, это тоже вариация Гражданской войны, проходящей через семью. Она кончается поражением. Алиенора оказывается в заточении на долгие годы, не менее 16-17 лет. Конечно, не в цепях, но в замках, отрешена от двора, от Генриха. Он продолжает править самовластно, сыновья всё больше и больше теряют надежду, что они когда-то обрекут власть. Они уже стареют, а он всё при власти. И новые заговоры, новые интриги, сменяется французский король, с 1180 года на престоле уже не бывший муж Алиеноры Людовик VII, правитель достаточно слабый, безвольный, а Филипп II Август, всё страшнее угрозы с его стороны.

И вот Генриху II докладывают про очередной заговор, 1188 год. Он говорит: «Кто же во главе заговора?» Ему показывают список. Во главе его любимый последний сын, будущий Иоанн Безземельный, младший, которого он так любил. После этого Генрих II Плантагенет отвернулся к стене, два дня так лежал, не шевелясь и не принимая пищу, и на третий день скончался. Великий, могучий, но разорванный, разодранный в своей семье, кое-что оставивший в традиции сильной власти для Англии.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Наталья Ивановна Басовская.

Генрих II (31.03.1519-10.06.1559) - король Франции из рода Валуа, правивший в 1547-1559 годах. Сын Франциска I и Клотильды Французской. Жена: с 28 октября 1533 года Екатерина, дочь герцога Лоренцо Урбиноде Медичи (1519-1589).

Генрих был вторым сыном короля Франциска I и не считался наследником престола. Вскоре после поражения при Павии, в 1525 году, его отправили заложником в Испанию, где он провел пять лет среди высокомерных победителей, постоянно перевозивших его из одной кастильской крепости в другую. Генрих никогда не мог забыть этого унижения и всю жизнь питал к Карлу V и испанцам непреодолимую ненависть. Может быть, под влиянием этих несчастий он стал мрачным и молчаливым. В 1536 году, когда умер его старший брат, Генрих сделался наследником престола. Он был человеком неразвитым и ограниченным, мало интересовался литературой и искусством. Но зато, благодаря крепкому телосложению и выносливости, он отличался большой ловкостью в военных упражнениях. К государственным делам Генрих никогда не чувствовал большого влечения, был ленив, не имел твердого характера и всегда находился под сильным влиянием своих фаворитов. Среди последних важную роль играли коннетабль Монморанси и многолетняя любовница короля Диана де Пуатье, вдова великого сенешаля Нормандии Людовика де Брезе. Связь с ней у Генриха началась еще в ту пору, когда он был дофином, и продлилась до конца его дней, хотя Диана была намного старше его. Все эти годы король выказывал к ней нежнейшую любовь и самую любезную привязанность. Портреты Дианы, всего чаще в виде богини, висели во всех королевских покоях, монограммы имен короля и фаворитки украшали мебель и посуду Генриха. Только незадолго до своей кончины он увлекся юной Сарой Леустон, которая приехала во Францию в свите Марии Стюарт, невесты дофина Франциска.

В 1551 году Генрих возобновил войну с императором Карлом. В отличие от отца, который обычно вел боевые действия в Италии, Генрих решил выступить на новом для Франции театре - на берегах Мозеля и Рейна, основательно полагая, что в Германии легче всего нанести удар могуществу императора. Он заключил союз с саксонским курфюрстом Морицем и некоторыми другими немецкими князьями и в феврале 1552 года подошел к Рейну. В Меце, Туле и Вердене были поставлены французские гарнизоны. Осенью император безуспешно осаждал Мец, но так и не смог отбить его обратно. В 1553 и 1554 годах французы предприняли две попытки завладеть Брюсселем. Однако военные действия велись уже без всякой энергии. В Воселле 5 февраля 1556 года было подписано перемирие, оставлявшее за Францией все ее завоевания. Это соглашение не могло быть окончательным. Вскоре после отречения Карла V война возобновилась. Генрих отправил в Италию армию во главе с герцогом Гизом для защиты папы Павла IV и завоевания Неаполя. Испанцы под командованием герцога Альбы преградили французам дорогу и принудили их отступить в церковную область. Тем временем новый испанский король Филипп II осадил Сен-Кантен. В августе его войска разбили коннетабля Монморанси, попытавшегося пройти на помощь осажденным, а через 17 дней Сен-Кантен пал. Эту неудачу французам удалось отчасти сгладить победами в Нормандии - в январе 1558 года герцог Гиз выбил англичан из Кале. Начавшиеся мирные переговоры завершились в апреле 1559 года подписанием мира в Като-Камбрези. Генриху удалось сохранить за собой Кале, Мец, Верден и Туле. Но в Италии королю пришлось отказаться от Савойи и вообще от всех прежних завоеваний. Вскоре после заключения мира, 9 июля 1559 года, в Париже состоялся турнир с участием всего двора. Первая его половина прошла успешно. Выбив из седла нескольких рыцарей, король вызвал на поединок молодого шотландского дворянина графа Монгоммери. Когда всадники сшиблись, копье Монгоммери переломилось. С силой отскочив, обломок пробил решетку забрала королевского шлема и глубоко вонзился в глаз Генриху. Оглушенный и окровавленный, король вылетел из седла. Все старания спасти его оказались безуспешными. На другой день он скончался, оставив престол своему пятнадцатилетнему сыну Франциску.

Генрих II Плантагенет .

Генрих Плантагенет, не достигнув еще двадцати двух лет, взошел мирно на английский престол, как и было договорено в Винчестере с покойным королем. Генрих и его жена Алиенора через шесть недель после кончины Стефана были коронованы в этом городе, в который они въехали бок о бок с большой торжественностью верхом на скакунах, встречаемые радостными криками, дождем цветов и громом музыки.

Царствование Генриха Второго (1154-1189) началось благополучно. По праву наследника и по праву супруга он владел третью всей Франции . Власть его простиралась широко. Даровитый, молодой, решительный, полный сил король тут же взялся изничтожать некоторые из зол, расплодившихся в печальную эпоху его предшественника. Недействительными были объявлены все дарственные на землю, которые раздавали направо-налево обе враждующие стороны во время недавней междоусобицы; множество буйных наемных вояк Генрих выслал из Англии ; принудил нечестивых баронов разрушить тысячу сто их собственных замков, где люди подвергались чудовищным истязаниям; вернул себе все искони принадлежавшие короне замки.

Победив внутренних и внешних врагов, Генрих мог ожидать спокойной и безмятежной жизни, управляя огромной территорией и имея множество детей. Однако, долгую, как казалось, перспективу благополучия и счастья полностью заволокло мрачными тучами. Едва его сыновья стали взрослыми, они захотели разделить с отцом все доходы от его владений, а королева, оскорбленная изменами мужа, оказывала горячую поддержку непокорным принцам.

Да и в Европе многие монархи не стеснялись поддерживать их претензии и оказывать им помощь. Немного времени потребовалось энергичным принцам для того, чтобы их влияние на континенте достаточным стало для организации мощного заговора в их пользу.

Томас Бекет , убитый фактически по наущению Генриха, был канонизирован как Святой Томас. Генрих, зная о том, насколько сильны в народе религиозные предрассудки, а возможно, полагая и сам, что причиной его неудач является гнев Божий, решил подвергнуть себя в раке Святого Томаса в Кентербери епитимье. Как только он издали завидел Кентерберийский собор, он спешился и прошел босиком по всему городу, в то время как его хлестали монахи плетьми по спине.

Затем Генрих распростерся на камнях перед ракой святого и провел так весь день и всю ночь в посте и молитвах. Наутро получил он отпущение грехов, а вернувшись в Лондон, узнал о том, что его войска в тот же день одержали победу над шотландцами.

Дела у Генриха с этого времени стали поправляться. Участвовавшие в заговоре бароны, были приведены в повиновение и сдали свои укрепленные замки.

Спустя время борьбу с отцом, вступив в сговор с королем Франции Филиппом Августом, начал второй сын Ричард . На этот раз одряхлевший и больной Генрих потерпел несколько поражений и был принужден подписать мир на их условиях, одним из которых было прощение в Англии заговорщиков и предоставление им определенных привилегий. В конце концов было достигнуто соглашение, по которому Генрих был вынужден пойти на многие унизительные уступки.

Рассказывают, что уже очень больной король попросил прочитать список сеньоров, примкнувших к Филиппу и Ричарду. Первым в списке значилось имя любимого сына принца Иоанна , - так король узнал о его измене. Не дослушав, Генрих, отвернувшись к стене, оставался неподвижен три дня. Умер он 6 июля 1189 года на 58-м году жизни и 36-м году своего правления, во время которого проявил всю мудрость законодателя, все необходимые качества прекрасного политика и все величие героя. Правда, все эти замечательные качества были запятнаны вероломством и жестокостью, но эти пороки были свойственны всем Плантагенетам.