Смерть Аньес Сорель Увы! Судьба распорядилась так, что фаворитке не довелось увидеть венец своих усилий. По дороге к своему возлюбленному, отправившемуся воевать в Нормандию, она умерла совсем молодой, незадолго до этого пережив преждевременные роды. Произошло это 9

Тайна Веселое пятно на потолке… Но – говорят – он просто не побелен, А зайчик солнечный в моей руке Неощутим, бесплотен и бесцелен. Я угадала Моцарта в сверчке, Но он на сто Сальери был поделен. И я брела сквозь время налегке, Поскольку груз мой был в пути потерян. Уже

Тайна раскрыта Что же делало «Капитал» таким ценным для сознательных рабочих и таким опасным для капиталистов и их наемных писак?Маркс исследовал в своей книге историю становления капитализма. Он доказал, что капитал с момента своего появления на свет «источает кровь и

Тайна смерти маршала Ахромеева Время идет, и уже есть немало людей, которые не знают, кто такой был Сергей Федорович Ахромеев.Обращаюсь к светлой памяти этого человека. Прежде всего, потому, что, глубоко восхищаясь им, считаю необходимым напомнить некоторые нравственные

1 Агнесса Сорель, первая из этих дам Какая-то из королевских фавориток должна была стать первой, чтобы сделать эту «должность» официальной. Эта долгая, чуть ли не историческая традиция – фаворитки были у сорока французских королей! – эта цепочка женщин для удовольствия,

Агнесса Сорель (1409–1450)

Возлюбленная короля Карла VII. В 1431 году была фрейлиной Изабеллы Лотарингской, герцогини Анжуйской. Своей красотой очаровала короля. От Карла VII имела троих дочерей. С её именем связывают освобождение Франции от англичан.

Карл VII не мог пройти мимо этой фрейлины королевы Сицилии. Она была так прекрасна, «что он страстно желал её возбудить и думал, что его мечты могли осуществиться лишь во сне».

Очарованный, он с восторгом созерцал её пепельного цвета волосы, её голубые глаза, её совершенный нос, её очаровательный рот, её обнажённую грудь. Наконец Карл спросил её имя. «Я дочь Жана Соре, а зовут меня Агнесса Сорель», - ответила фрейлина.

Король молча поднялся в свои апартаменты. Казалось, никогда в жизни он не был так влюблён. Ещё бы ему не влюбиться, ведь эта женщина пленяла всех встречавшихся мужчин.

«Это была самая молодая и самая прекрасная среди всех женщин мира», - восклицал Жан Шартье.

«Да, безусловно, это была одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел», - вторил ему Оливье де Ла Марш.

«Она, по правде говоря, была самой красивой среди современных ей молодых женщин», - разделял их мнение и автор Мартинийской летописи.

Наконец Пий II тоже не мог удержаться от того, чтобы не сказать: «У неё было самое красивое лицо, какое только можно себе представить».

И эти слова, сказанные самим папой римским, вряд ли стоит расценивать только как комплимент…

Почти ничего не известно о происхождении Агнессы Сорель. А то, что мы знаем, может быть изложено в трёх фразах: её отец, Жан Соре, был советником графа Клермона; её мать, Катерина де Меньелай, была владелицей поместья де Верней. Тётя Агнессы, когда девочке исполнилось пятнадцать лет, пристроила её фрейлиной при дворе Изабеллы Лотарингской, королевы Сицилии и жены короля Рене.

Точно неизвестно, где и когда появилась на свет самая красивая женщина XV века. Ибо, если летописец из любезности и сообщил, что Агнесса родилась в Фроманто, то забыл уточнить, о каком из двух городов идёт речь - Фроманто в Пикардии или Фроманто в Турени… Историки сходятся в том, что ей было 22 года, когда её впервые увидел Карл VII. Можно также утверждать наверняка, что Агнесса была «так красива и очаровательна, как никакая другая королева…»

Итак, своей красотой она поразила Карла VII, и монарх поднялся к себе в состоянии, близком к экстазу. Ему казалось, будто он попал в рай.

Однако не только Карл VII пленился красотой Агнессы, в чём он вскоре мог сам убедиться.

В тот же вечер король попытался заявить о своих чувствах Агнессе, но молодая девушка убежала с испуганным видом, что только распалило в короле желание. В течение нескольких дней его вздувшиеся вены на висках служили предметом разговоров при королевском дворе.

Но однажды утром наблюдательные придворные заметили, что у короля обычный вид, и все поняли: красавица Агнесса уже не проводила ночи в одиночестве.

Через несколько месяцев о любовной связи короля и дамы из Фроманто знал весь двор. Одна королева находилась в неведении. Но однажды вечером Мария Анжуйская встретила фаворитку короля, прогуливавшуюся по одному из коридоров дворца с обнажённой грудью. Это дало королеве пищу для размышлений. И Мария Анжуйская установила за королём наблюдение. Король был очень осторожен. Летописец Жан Шартье сообщал, что «никто никогда не видел Агнессу, целующейся с королём…» Хотя никто не сомневался, что между ними существовали тайные интимные отношения, ибо в 1445 году красавица почувствовала, что беременна…

В день, когда должен был появиться на свет младенец, королева, заметив самодовольную улыбку на лице короля, больше не сомневалась в его измене. Она встретилась со своей матерью, Иоландой Анжуйской, и поделилась с ней своими переживаниями. Иоланда была благоразумна. Она понимала, что её дочь, чьи внешние данные и интеллектуальные способности были весьма посредственны, не могла соперничать с умной и красивой Агнессой. Кроме того, она понимала, что, если потребовать от Карла VII прогнать фаворитку, он всё равно будет иметь любовниц. Поэтому Иоланда Анжуйская посоветовала дочери смириться с существующим положением дел…

Добрая и снисходительная королева послушалась совета и попыталась наладить дружеские отношения с любовницей. Они даже вместе гуляли, слушали музыку, а за обедом вели светскую беседу, что очень радовало Карла VII, для которого не было большего удовольствия, чем видеть полное согласие, царившее вокруг…

В течение нескольких лет король, судя по отзыву папы Пия II, «не мог прожить и часа без своей прекрасной подруги» и был больше озабочен оттачиванием своего любовного мастерства, чем ведением государственных дел.

Стоило ли удивляться, что в 1448 году Франция была обременена чрезмерными налогами, а Агнесса Сорель имела к этому времени троих детей.

Карл VII решил пожаловать дворянством мать своих внебрачных детей. Эта прекрасная идея явилась самой высшей признательностью, которой король мог удостоить очаровательную фаворитку. Недалеко от Парижа, на опушке Венсенского леса, на холме, возвышавшемся над излучиной Марны, у Карла был маленький замок, предназначенный для библиотеки. Эта местность называлась Боте-сюр-Марн (в переводе - «красота на Марне»), и король подарил это имение Агнессе. Она получила титул Дамы де Боте (титул соответствовал её неотразимой внешности).

В то же время заговорили об экстравагантных нарядах, изобретённых самой фавориткой. Агнесса, отказавшись от просторных туник, скрывавших формы, стала одевать длинные платья, плотно облегавшие тело. Кроме того, она придумала декольте, которое шокировало королеву Марию. Стыдливо спрятав одну грудь, она изящно обнажала другую. Эта новая мода возмутила большинство придворных дам, не решившихся последовать примеру Агнессы.

Возможно, именно эти несчастные женщины с не очень красивыми формами груди заставили нескольких именитых граждан опротестовать фантазии фаворитки в области одежды. Канцлер Жувеналь Дезюрсен, бывший в их числе, возмущённо писал: «Как же король в своей собственной резиденции терпит, чтобы ходили в одежде с глубоким вырезом, из-за которого можно видеть женские груди и соски. И как же в его апартаментах, а также в апартаментах королевы и их детей мучаются многие мужчины и женщины, находящиеся в атмосфере разврата, грехов и порочных связей. Ношение такой одежды неуместно и заслуживает наказания».

Жувеналь Дезюрсен был не одинок в предположении, что Агнесса - женщина лёгкого поведения. Бургинен Шастелен оставил о ней такие воспоминания: «Её изобретательность была направлена на то, что в условиях разврата и распада вводила в моду новые, сообразные этим условиям формы одежды».

Если учитывать, что Жувеналь Дезюрсен и Шастелен, боясь за своё положение в обществе, старались выражаться очень мягко об Агнессе, можно себе представить, как о фаворитке Карла VII отзывался простой народ.

Однако эти упрёки и даже оскорбления, дойдя до ушей Агнессы, её не рассердили, а только сильно опечалили. Фаворитка хотела понять, почему народ, чьё мнение она обычно игнорировала, её презирал и ненавидел. И она вдруг узнала, в какой глубокой нищете живут простые французы, в то время как двор купался в роскоши. Агнесса решила напомнить королю о его долге и обязанностях. С этой целью она использовала некую хитрость, о чём сообщил Брантом в своей книге «Жизнь галантных дам»: «Увидев, что сердце короля занято лишь любовью к ней и он совсем не интересуется делами королевства, Агнесса сказала ему: „Когда я была маленькой, астролог предсказал мне, что в меня влюбится один из самых храбрых и мужественных королей. Когда мы встретились, я думала, что Вы и есть тот самый храбрый король… Но, похоже, я ошиблась: вы слишком изнежены и почти не занимаетесь делами вашего бедного королевства. Мне кажется, что этот мужественный король не вы, а английский король, который создаёт такие сильные армии и захватывает у вас такие прекрасные города. Прощайте! Я отправляюсь к нему, видимо, о нём говорил мне астролог“».

И эти слова пронзили короля в самое в сердце, он даже заплакал. Карл VII забросил охоту, сады, забыл о развлечениях, собрал всю свою силу и мужество, что позволило ему быстро выдворить англичан из своего королевства.

Действительно, через некоторое время после этой беседы Карл VII при помощи своих знаменитых указов реорганизовал войска и в 1449 году, нарушив перемирие с Англией, вновь начал военные действия. В руках у врага к тому времени оставалось ещё множество важных позиций, но король, движимый любовью к Даме де Боте, за несколько месяцев положил конец Столетней войне, вернув все захваченные земли Франции. Агнесса, называвшая его раньше насмешливо Карлом Безразличным, стала его величать Карлом Победителем.

Увы! Судьба распорядилась так, что фаворитке не довелось увидеть венца своих усилий. Когда шли сражения, она внезапно скончалась при обстоятельствах весьма загадочных.

Случилось это в 1449 году. В течение нескольких недель король находился в аббатстве де Жюмьеж. Он тщательно готовился к осаде Арфлёра, который оставался ещё в руках врага, и проводил военные советы, на которых уточнялись детали предстоящего штурма. В редкие свободные минуты он с хмурым видом прогуливался по саду, и можно было подумать, что король не уверен в успешном исходе сражения. На самом деле он думал об Агнессе Сорель, которая находилась в Лоше и у которой вот-вот должны были начаться роды… Карл VII, завоевав герцогство Нормандию, с нетерпением ждал появления на свет своего четвёртого внебрачного ребёнка. «Может быть, на этот раз она подарит мне сына, - думал он. - Я так хотел бы иметь от неё сына».

Это желание не преследовало никаких политических целей, ибо Карл, у которого было пять законнорождённых детей от брака с Марией Анжуйской, уже имел наследника, дофина Людовика, и будущее династии его не беспокоило. Это было желание безумно влюблённого мужчины.

В один из январских дней, когда он медленно прогуливался, думая об Агнессе и о ребёнке, который вскоре должен был появиться на свет, он увидел бегущего к нему монаха аббатства: «Государь Там привезли мадемуазель Сорель в очень тяжёлом состоянии».

Карл VII побледнел и, забыв о королевской степенности, бросился к карете. Он с трудом узнал Даму де Боте - так сильно сказались на чертах её лица тяготы путешествия и так сильно обезобразила её фигуру беременность. Увидев короля, она привстала и улыбнулась.

«Это безумие, - воскликнул Карл VII, - приехать сюда в таком состоянии!»

«Мне надо было срочно вас увидеть, - тихо ответила Агнесса, - никто, кроме меня, не мог вам сказать то, о чём вы должны знать».

Король очень удивился её словам. Он проводил Агнессу в спальню, и она в изнеможении опустилась на постель. Карл, не дав ей передохнуть и минуты, встал у изголовья её кровати. И Агнесса поведала ему о том, что «некоторые из его поданных хотели его предать и выдать англичанам…»

Монарх не поверил ей. Несмотря на усталость, Агнесса с трудом продолжала говорить. Она рассказала королю всё до мельчайших подробностей о готовившемся заговоре и о заговорщиках, о намерениях которых ей стало случайно известно.

«Я приехала вас спасти», - сказала она.

Был ли заговор? Возможно. Но враги короля, узнав о том, что Агнесса проникла в их тайну, сочли разумным не предпринимать никаких действий…

Успокоенная тем, что успела сообщить королю о грозившей ему опасности, фаворитка уснула. Её сон был недолгим: у неё начались первые родовые схватки, и она, застонав, начала метаться в постели. Карл VII перевёз её в усадьбу в Меснил-су-Жюмьеж, в загородный дом, построенный для отдыха аббатов. Здесь на следующий день появилась на свет девочка, которой через полгода суждено было умереть. Летописец Жан Шартье повествует: «После родов Агнессу беспокоило расстройство желудка, которое продолжалось в течение длительного времени. Во время этой болезни она постоянно каялась в своих грехах. Часто вспоминала о Марии Магдалине, совершившей высший плотский грех, но раскаявшейся в нём и попросившей милости у всевышнего и Девы Марии. И, как истинная католичка, Агнесса проводила целые часы за чтением молитв. Она высказывала все свои желания и составила завещание, где назвала людей, которым хотела бы помочь, оставив сумму в шестьдесят тысяч экю, полагающуюся за все их труды. Агнесса становилась всё хуже и хуже, она жалела, что её жизнь так коротка».

Наконец она попросила своего исповедника отца Дени отпустить ей грехи, и 9 февраля 1450 года, в шесть часов вечера, Агнесса Сорель, красавица из красавиц, скончалась.

Официальная фаворитка — статус, которым мог наделить король Франции одну из своих возлюбленных. Отличие официальной фаворитки от всех остальных заключалась в том, что она имела возможность влиять на ход политических событий, активно вмешиваться в жизнь королевского двора и даже во внутрисемейные взаимоотношения правящей фамилии

Средневековая Франция была страной с патриархальными устоями, в которой женщине отводилась скромная роль хранительницы очага. Вплоть до XV века окружение короля складывалось преимущественно из рыцарей, для удовлетворения сексуальных потребностей которых при дворе содержался бордель. Лишь при Анне Бретонской возник институт фрейлин, при последующих королевах дамский двор увеличивался в размерах и происходила всё большая феминизация королевского двора.

Отныне король и его придворные довольствовались не продажными девицами из низших слоёв населения, но обществом утонченных дам. Не в последнюю очередь из санитарных соображений (в то время на территории Франции вспыхнула эпидемия сифилиса), придворные подбирали королю единственную возлюбленную из числа придворных дам.

В эпоху абсолютизма браки членов королевской семьи были делом сугубо государственным, призванным укрепить союз между двумя странами. Нередко договор о заключении брака заключался задолго до совершеннолетия наследника престола, ни о каких личных симпатиях речь обычно не шла. Главной функцией королевы было, помимо укрепления межгосударственных связей, продолжение королевской династии. За исключением нескольких блестящих правительниц, как Мария Стюарт и Мария-Антуанетта, оставивших заметный след в истории Франции, супруга короля обычно оставалась в тени, не вмешиваясь в политические дела, и часто посвящала себя религии.

Аньесс Сорель — первая официальная фаворитка

Ей суждено было остаться в истории первой официально признанной королевской фавориткой, благодетельницей несчастных и обездоленных и, наконец, примером трагической жертвенной любви.

Руководствуясь личными предпочтениями, король обычно выбирал себе в любовницы привлекательных и образованных дам из своего окружения, в том числе из числа фрейлин королевы. Помимо удовлетворения сексуальных потребностей государя, фаворитка нередко играла важную роль в управлении страной. Поскольку фаворитки обычно были дамами знатного происхождения, получившими прекрасное образование и воспитание, их отличали прогрессивные взгляды на многие вещи, которые они, заручившись поддержкой короля, стремились воплотить в обществе.

Портрет кисти Жана Фуке

Они не только являлись законодательницами моды и культурных традиций при дворе, но и активно занимались политикой, зачастую фактически перенимали бразды правления в свои руки. Подчас фаворитки были лишь изящным инструментом в руках могущественных людей Франции, с помощью которого они могли влиять на решения короля.

Жан Фуке. Прекрасная Агнес

Однако фаворитка могла столь же быстро впасть в немилость короля, сколь быстро она завоевала его расположение. Позиция её была нестабильна, так как король часто менял любовниц, поэтому самые тщеславные из них старались во что бы то ни стало укрепить свою власть при дворе и женить короля на себе. Хотя среди королевских любовниц встречались и порядочные женщины, практически все они имели плохую репутацию, а вместе с тем и множество врагов и соперниц.

Когда точно родилась Агнесса Сорель, выдающаяся женщина своей эпохи, точно неизвестно. Одни называют годом ее рождения 1409, другие утверждают, что она появилась на свет значительно позже, в 1422 году. Ее отец, приближенный знатного графа Клермона, постарался, чтобы дочь стала фрейлиной при дворе сначала герцогини Изабеллы Лотарингской, а затем и самой королевы Марии Анжуйской, супруги короля Франции Карла VII. Агнессе было чуть больше двадцати лет. О ее красоте ходили легенды. Даже папа римский спустя много лет признавался: «У нее было самое прекрасное лицо, которое только можно увидеть на этом свете».

Карл VII Победитель — король Франции (провозглашён в 1422 году, коронован в 1429 году) из династии Валуа, пятый сын Карла VI Безумного и Изабеллы Баварской.

В девицу влюблялись многие знатные особы, высокопоставленные чины, и даже сам король не явился исключением. До встречи с Агнессой у короля были фаворитки. Отмечали, что Мария Анжуйская знала о страстной и темпераментной натуре супруга. Ее муж слыл человеком ветреным, безнравственным, трусливым и жестоким, но был достаточно начитан, образован и проницателен.

Увидев однажды светловолосую, голубоглазую Агнессу, Карл был сражен ее очарованием, в тот же вечер увел фрейлину в свою спальню и признался ей в чувствах. Не ожидая такой откровенности, смущенная девушка выбежала из королевских покоев. Но через несколько дней она вернулась, а месяц спустя Агнесса стала фавориткой Карла VII.

Agnès Sorel - estampe - 1754

Об этом знали все, и лишь королева, казалось, даже не догадывалась о любовной связи супруга с очаровательной Агнессой. До тех пор, пока однажды в залах королевского дворца Мария Анжуйская не увидела свою соперницу, гулявшую с обнаженной грудью. Нескромное поведение придворной дамы возмутило благонравную королеву.

Но как бы Мария ни следила за королем, Карл не подавал ни малейшего повода для ревности. Догадки королевы подтвердились лишь тогда, когда Агнесса забеременела, и в день родов король так волновался, что сомнений больше быть не могло — супружеская измена была налицо. Разгневанная и обиженная королева в слезах провела несколько дней, а потом решила успокоиться и... стать подругой любовницы царствующего мужа. Королева так сблизилась с соперницей, что вскоре уже доверяла ей самые сокровенные секреты, дарила Агнессе драгоценности и наряды. Женщины стали вместе гулять, ездить на охоту, обсуждать дела в стране.

Мадам Сорель родила королю четверых дочерей, которым ее возлюбленный, несмотря на уговоры приближенных, подарил родовые титулы Валуа. А Агнесса и после родов продолжала пленять Карла изящностью и нескончаемой фантазией.

Именно Агнесса Сорель сделала возможным ношение бриллиантов не только царственными особами мужского пола, но и всеми женщинами, которые только могли приобрести украшения из драгоценного камня. Агнесса впервые ввела в моду длинные шлейфы, которые церковь назвала «дьявольским хвостом» и запретила носить их благородным дамам. А декольте, весьма фривольно обнажавшее женскую грудь, и вовсе вызывало возмущение окружающих. Смелую фаворитку называли безрассудной женщиной и дамой левого поведения, придворные фрейлины шипели от зависти, а замужние дамы, замечая любопытные взгляды своих супругов в сторону мадам Сорель, требовали наведения порядка, отказываясь присутствовать в обществе нескромной и развратной королевской фаворитки.

Но Карл будто бы не замечал выходок своей любовницы. Он награждал ее титулами дамы Боте-сюр-Марн, Верной, Рукесезь-ер. А один титул вошел в историю и стал неразрывно связан с Агнессой — титул Мадам Боте (Дамы Красоты). В 1448 году, когда у Агнессы было уже трое детей, Карл решил преподнести своей обожаемой фаворитке замок недалеко от Парижа.

Любимая королем, осыпаемая его щедрыми дарами, Агнесса не чувствовала себя вполне счастливой. Нищета простых французов, не прекращавшаяся Столетняя война, бездействие короля — все это вызывало недовольство народа. Но виновной во всем почему-то считали королевскую фаворитку. И мадам Сорель решила действовать. Влюбленный в нее король был готов на все ради ее благосклонности и любви. Именно тогда, в 1429 году стало известно имя отважной девушки Жанны д"Арк, которую представила королю мадам Сорель.

Молодой Карл

Однажды, когда король находился в Нормандии, к нему прибыла мадам Сорель. Состояние ее было ужасающим: у Агнессы начались роды. Перед этим она рассказала королю о готовящемся против него заговоре, но Карл посчитал ее слова бредом взволнованной роженицы. Имел ли этот заговор место или нет, сказать теперь невозможно. Однако приближенные полагали, что даже если заговорщики и хотели убить короля, они испугались, узнав, что смелая фаворитка донесла эту весть до Карла.

Через несколько дней, когда мадам Сорель вернулась в Париж, ей стало плохо. Она скончалась 9 февраля 1450 года и перед смертью сожалела лишь об одном, что в последние минуты не могла видеть любимого мужчину. Королю не показали умершую. Лицо ее было изуродовано предсмертными муками.

Карл долго не мог прийти в себя: он был уверен, что даму его сердца отравили. Сначала подозрение пало на министра финансов, над которым свершился скорый суд. За недостаточностью доказательств обвинение в убийстве королевской фрейлины с него сняли, а посадили за растрату казны. Затем король стал подозревать собственного сына. Людовик действительно не любил фаворитку отца, и с Карлом у него были не самые лучшие отношения. Однако, как говорили придворные, он вряд ли мог пойти на такой шаг. Так или иначе, причина смерти королевской возлюбленной осталась неясной. Король понемногу успокоился и... предпочел забыть о скончавшейся любовнице.

Надгробие Сорель

Столетняя война закончилась в 1453 году. Реформы, о которых так мечтала Сорель, тоже завершились. Все понимали, что этому они обязаны прекрасной мадам Боте, белокурой Агнессе, женщине, которая изменила королевство и вдохновила короля на смелые решения.

Но Карл VII уже развлекался с другой дамой: фавориткой стала двоюродная сестра Агнессы — Антуанетта. Такого влияния на Карла, как ее кузина, она не имела, но оказалась прекрасной любовницей и организатором развлечений, вечеринок, балов.

Влюбившись в Антуанетту и не желая расставаться с ней ни на минуту, король женил ее на своем друге и поселил супругов во дворце. Андре де Виллекье знал об интимной связи его жены и короля, но предпочел не обращать внимание на измены супруги.

Карл проводил все время с фавориткой. Вскоре ему уже было недостаточно одной Антуанетты, и проницательная любовница собрала вокруг обожаемого друга несколько десятков прекраснейших девушек Парижа. Монарх предавался любовным утехам, а по Франции расползался слух о том, что Карл VII сошел с ума и предался ужасному разврату. Придворные возмущались и негодовали, а король ездил по стране и собирал в свой «гарем» новых любовниц. Королева с горечью взирала на распутство супруга.

Дурной пример властелина совращал подданных. Высокопоставленные чины, благородные мужья, даже духовники тоже впали в разврат и считали за честь иметь при себе хотя бы пару наложниц. Париж рухнул в омут страсти и похоти.

Любовные подвиги короля, его разгульная жизнь привели к тому, что Кард VII слег с тяжелой болезнью. В последние месяцы жизни, вспомнив ужасную смерть Агнессы, он отказывался от пищи из опасения быть отравленным. Летом 1461 года король умер от истощения организма.

После смерти отца на престол взошел его сын Людовик XI, великий объединитель Франции. Он, наоборот, боялся женщин, отчего относился к ним с грубым презрением. Глубоко в душе король опасался женских чар и никогда не позволял женщинам управлять им, как это проделывала с его отцом Агнесса Сорель, прекрасная и обворожительная мадам Боте.

ПЕРВАЯ ЛЮБОВНИЦА ФРАНЦИИ

Журнал "Gala Биография"

Карл VII с детства был болезненным и хилым ребенком и королем стал по чистой случайности. Он получил прозвище победитель и ощутил собственное могущество лишь после встречи с Агнес Сорель, ставшей первой в истории Франции официальной любовницей монарха. " Я взошел на престол милостью бога, но осознал себя королем милостью прекрасной Агнес",- говорил Карл VII.

К арл VII легко говорил о власти женщины над собой, и это невозможное, уничижительное для всякого мужского, а уж тем паче монаршего достоинства признание не наделало скандала лишь по одной причине. Вся мужская половина двора, от архиепископа до ловчего, сходилась во мнении, что милости прекрасной Агнес если и не превосходят, то вполне сопоставимы по значимости с королевскими регалиями. Грудь ее весомей королевской чаши, стан величественнее скипетра, локоны нежнее и мягче горностаевой мантии. А уж обладание всем этим великолепием вкупе способно кого угодно исполнить державной силой и величием. К чести красавицы нужно заметить, что никто из придворных не сподобился лично убедиться в справедливости своих предположений. Наверняка знал только Карл. Гусеныш Карл, милостью прекрасной Агнес осознавший себя Карлом VII Победителем.
Гусенышем его прозвала мать. Изабелла Баварская, женщина неглупая, остроумная, но, увы, начисто лишенная материнского инстинкта. Даром что произвела на свет 12 детей. Детей Изабо производила на свет так же, как бы любая простолюдинка пекла пироги или вязала чулки, или занималась каким-либо еще рутинным женским трудом, вмененным ей в обязанность. Ровно с той же степенью вдохновения и интереса. Карлу выпала безнадежная доля родиться одиннадцатым ребенком в семье. Королевская генеалогическая книга датирует это событие 22 февраля 1403 года.
Дитя появилось на свет хилым, с непомерно длинной синюшной шеей и фамильным носом Валуа, довольно странно выглядящим на младенческом личике. От слабости ребенок не мог кричать, только издавал горлом какие-то странные шипящие звуки. «Гусеныш», - припечатала Изабелла, и это прозвище осталось за Карлом на долгие-долгие годы. Такова традиция -все мужчины королевской семьи непременно имели прозвища, и далеко не всегда эти прозвища льстили их самолюбию.
К примеру, отец Карла, Карл VI, носил прозвище Безумный. Увы. это была не метафора, а диагноз. В возрасте тридцати лет Карл VI неловко упал с лошади, ударился головой и с тех пор периодически впадал в состояние безумия, а именно: воображал себя хрупким драгоценным сосудом и страшно боялся, что его уронят. По этой причине знакомство отца с сыном было отложено на довольно значительный срок. Оно состоялось, когда младшему Валуа исполнилось уже четыре года. И хотя доктора дали заключение о том, что король пребывает в состоянии просветления, встреча с ним напугала малыша до истерики. Гусеныша увели и с тех пор держали подальше от родительских глаз. Тщедушный, некрасивый, угрюмый мальчик не тешил родительское сердце, а иных причин заботиться о его развитии и воспитании у короля с королевой не было. Вероятность того, что ребенок станет дофином, то есть престолонаследником, была ничтожна - здесь Карла опережали старшие братья. Словом, у нашего героя было трудное детство и весьма скромные перспективы на будущее. Данный ему титул герцога Пуатье не сулил ни славы, ни большого богатства...

Н еожиданно для всех интерес к мальчику проявила Иоланта Арагонская. Номинальная королева четырех королевств - Арагона, Сицилии, Иерусалима и Неаполя - герцогиня Анжуйская приходилась Карлу дальней родственницей, кажется, внучатой племянницей его деда Карла V. Возможно, эта женщина, которую хроникер королевского дома Бодиньи величал не иначе как «наимудрейшей и наипрекраснейшей из всех христианских принцесс», и впрямь обладала необыкновенной прозорливостью, а может, она просто пожалела мальчика. Но в 1413 году, когда Карлу было всего 10 лет, Иоланта встретилась с Изабеллой Баварской, которую, к слову сказать, терпеть не могла, и подписала с ней соглашение, согласно которому их дети, то есть Карл и Мария Анжуйская, должны вступить в брак. До наступления брачного возраста мальчик поступал под опеку Иоланты.
Изабо была только рада такому повороту событий. К тому времени супруг ее окончательно лишился разума, и для Изабеллы наступила очень непростая, но вместе с тем необыкновенно увлекательная жизнь. Чтобы понять, насколько непростая и до какой степени увлекательная, нужно иметь представление о политической обстановке того времени. На фоне перманентной войны с Англией, истоки которой уходят аж в Х1-Х11 века, во Французском королевстве разразилась гражданская война: партия бургуньонов против партии ар-маньяков. Обе стороны желали одного и того же - власти, то есть реальной власти при номинальном и бездеятельном короле. Обе были примерно равны по силам. Обе искали союзника, способного обеспечить им перевес. И обе нашли его в лице английского двора. У англичан между тем имелся свой расчет. Англия, имевшая в то время на территории Франции значительные владения, мечтала объединить оба государства под своей короной. Поэтому англичане попеременно заигрывали то с бургуньонцами, то с арманьяками.
Изабелла же, как наиболее близкая пока еще правящему королю особа, была интересна всем. И ей были интересны и те, и другие, и третьи. Причем увлекалась она не только политическими интригами, но и любовными утехами. До детей ли тут!
Словом, Карл переехал в Анжу, к Иоланте. Будущая теща, не в пример родной матери, уделяла много внимания развитию и воспитанию мальчика. Обнаружив в нем склонность к гуманитарным наукам и музыке, Иоланта сделала все, чтобы развить его таланты С искоренением недостатков дело обстояло хуже. Дело в том, что Карл был, как бы это сей час сказали, абсолютно неспортивным мальчиком. В седле держался неловко, фехтовал не изящно, ходил и то кособоко. Но Иоланта не отступала. Она будто предвидела, что очень скоро все это ему пригодится.
Хотя откуда она могла знать, что в 1415 году неожиданно скончается старший брат Карла, а через год за ним последует второй дофин - оба цветущие юноши. И вот уже Изабелла призывает наследника ко двору. Но 14-летний подросток даже по меркам Средневековья еще не вполне мужчина, он еще не принимает самостоятельных решений. Решение приняла Иоланта и выразила его прямо и просто, пренебрегая этикетом, приличествующим в переписке двух знатных особ. «Женщине, у которой столько любовников, дети не нужны. Не для того я кормила и воспитывала мальчика, чтобы вы теперь уморили его под своей опекой, как уморили его старших братьев, или сделали англичанином, как сделались сами, или свели с ума, как его бедного отца. Попробуйте-ка забрать его у меня и вам не поздоровится, бесстыжая вы особа».

И забелла оказалось еще более бесстыжей, чем могла предположить Иоланта. Настолько, что не побоялась публично заявить о том, что дофин - не сын короля. А потому права на престол не имеет. Мало кто тогда поверил Изабелле. Было очевидно, что она лжет в интересах англичан, которые уже окончательно определились в своих симпатиях и действовали сообща с бургиньонами. Что до Карла, то ему, кажется, было решительно безразлично - станет он королем или нет. Но вот предательство матери обидело, еще раз напомнило, что он нелюбимый, ненужный.
Тетушка Иоланта тем временем отправила юношу в Пуатье и велела ему объявить себя регентом. От его имени она составила пылкое обращение к французскому народу, в котором говорилось о том, что правящий король не в себе, его рукой водит продавшаяся англичанам Изабелла, и миссия законного регента Валуа в том, чтобы освободить отечество от иноземцев, навести порядок в королевстве и обеспечить его подданным достойную жизнь. Бесчинства англичан на французской земле были столь кровавы и разорительны, что обращение возымело действие. Арманьяки дружно перешли на сторону Карла.
Впрочем, до законной коронации в Реймсе прошло целых одиннадцать лет. Многое случилось за эти годы. Умер вражеский король Генрих V, умер безумный отец Карл, погиб предводитель бургиньонов, Мария Анжуйская стала женой Карла, и, наконец, самое важное -Бог послал ему Жанну дАрк. Девушка настаивала на том, что ее послал именно Бог, и сделал он это будто бы затем, чтобы она, Жанна, помогла ему свершить справедливость, то есть победить англичан и провести Карла в Реймс для законной коронации. Есть версия, согласно которой весь этот спектакль был срежиссирован тещей Иолантой. Вполне вероятно, хотя бы потому, что кочующий двор Карла и его армия содержались на ее деньги. Но это не главное. Главное, что Жанне все удалось. 17 июля 1429 года Карла короновали в Реймсе. И архиепископ во всеуслышание называл его «помазанником Господа», «сыном Всевышнего», «пастырем народов», «правой рукой церкви», «первым из всех королей Земли, превосходящим в благородстве и святости всех царей Ветхого и Нового Заветов» и так далее, и тому подобное. И все вельможи и простолюдины, князья церкви и знатные люди королевства преклоняли перед ним колени. Что должен был чувствовать Карл в эту минуту? Преданный матерью мальчик, только что с битвой взошедший на трон, чувствовал ли он торжество? Или, может, облегчение? Кто знает. Но, по свидетельству хроникеров, Карл выглядел как человек, испытывающий неудобство. И, по неизжитой детской привычке, то и дело по-гусиному вытягивал шею. У него была большая, лобастая голова, но создавалось впечатление, что корона ему велика. Словом, он мало соответствовал эпитетам, которыми согласно церемониалу «одаривал архиепископ. Гусеныш Карл превратился в Карла VII Победоносного, но, кажется, не осознал себя таковым.

Д есять лет спустя в жизни монарха появилась настоящая любовь. Карл, по меркам времени, был уже немолодым мужчиной.У него уже было пятеро или шестеро детей, рожденных Марией Анжуйской. Супруга не отличалась ни красотой, ни умом, ни приятностью нрава, и Карл наведывался в ее спальню, надо полагать, исключительно из благодарности к теще. Конечно, при дворе было немало прелестных женщин. Но Карл, даром что король, был неловок в обращении с дамами. Известно, что он очень стеснялся своей внешности, не без основания полагая, что фамильные черты Валуа в его облике приняли какое-то уж совсем карикатурное воплощение. Вместе с тем его эстетические критерии касательно женщин были слишком строги и определялись традиционным для средневекового рыцарства культом «бель дам сан мерси», то есть «дамы, не ведающей снисхождения». Средневековая аллегорическая поэма «Роман о розе» давала вполне четкие установки относительно того, как эта самая дама должна выглядеть. Глаза голубые или зеленые, зрачки возбужденно расширены, волосы золотые, длиной до бедер, кожа цвета лепестков лилии, носик маленький, прямой, ротик тоже маленький и пухлый, стан тонкий, грудь небольшая, но высокая. Ради такой женщины стоило ломать копья, сочинять сонеты и совершать прочие безумства. Но такой женщины не было в окружении Карла. По крайней мере, ни одна из них не соответствовала рыцарскому стандарту в точности. Чего-нибудь да не хватало в реестре ее прелестей.

С удьбоносная встреча произошла при неизвестных обстоятельствах. Зато доподлинно известно, что ее организатором была теща Иоланта. Именно ей присывают идею создания «летучего отряда», которую впоследствии взяли на вооружение другие августейшие особы. Идея оказалась сколь проста, столь же и действенна. Иоланта формировала бригаду из красивых, неглупых, а главное - безраздельно преданных своей благодетельнице девиц, устраивала их при дворе, и рано или поздно все они оказывались в постелях знатных вельмож. Девицы, таким образом, получали возможность устроить свою судьбу, а Иоланта - оперативную информацию. Женщины оказались превосходными шпионками, даже лучше монахов-францисканцев. Особенно среди них выделялась Агнес Сорель. Иоланта заметила ее в свите своей невестки Изабеллы Лотарингской, при которой Агнес состояла фрейлиной. Родители девушки не имели ни значимого положения при дворе, ни богатства. Отец, Жан Сорель, занимал скромную должность советника при дворе графа Клермона, мать, Катерина де Меньелай, владела обширным, но малодоходным поместьем де Верней. Главным капиталом семьи была дочь. Прелестная Агнес наверняка смогла бы составить приличную партию, и ввиду этой перспективы статус фрейлины можно рассматривать как отличный старт для 15-летней девушки. Однако Агнес распорядилась предоставленными ей возможностями по-своему. Замуж она не торопилась. Четыре года, проведенные во дворце Изабеллы, стали ее университетами. Агнес училась выразительно говорить, петь, играть на лютне и арфе, распалять мужское воображение изящными позами и жестами. Обладая от природы развитым воображением и хорошим вкусом, она умела одеться так, что куда более знатные дамы в своих роскошных нарядах в сравнении с ней казались простушками. В те времена рыцари уже привезли с арабского Востока пудру, румяна и кармин. Но мало кто из дам света умел деликатно этим пользоваться. Агнес умела и, по свидетельству летописца Жана Шартье, даже давала уроки своей покровительнице. К двадцати годам она оформилась в совершеннейшую красавицу с невероятно тонкой талией и высокой шеей, на которой, как чашечка цветка на стебле, сидела прелестная головка с высоко забранными золотыми кудрями, подбритыми на лбу и висках по моде того времени. Ее лицо с младенчески округлыми щеками казалось ангельски невинным и одновременно порочным. Так что художника Жана Фуке, который запечатлел Агнес в образе Мадонны, сумев передать эту характерную особенность ее лица, даже обвиняли в опасном соединении религиозного чувства с эротическим. Словом, Агнес являла собой идеальный образец «ля бель дам сан мерси». И Карл, конечно, не мог не обратить на нее внимание. На это и рассчитывала Иоланта. У нее не было никакой нужды шпионить за зятем. Но она желала влиять на короля. А неуклюжая дочь ее решительно не годилась для такой деликатной миссии.

И так, Иоланта устроила встречу короля с Агнес. Карл был настолько впечатлен, что вопреки обыкновению сразу пошел на приступ. Но умница Агнес умело изобразила испуг и, обратив к Карлу свою обезоруженную женственность в самой эффектной позе, воззвала к его рыцарской чести.Пришлось отступить. Почти месяц двор обсуждал вздувшиеся вены на висках короля - признак необычайной взволнованности. И вот однажды король вышел к утренней мессе радостным. Он улыбался весь день и весь вечер. Щедро одаривал шутов. Заказал королевскому портному несколько новых нарядов. Словом, вел себя столь необычно, что это его состояние было зафиксировано придворным летописцем. Возможно, летописцу показалось, что Карл сошел с ума, как его отец. А Карл просто влюбился. Очень скоро эта связь стала очевидной для всех. Карл, прежде равнодушный к роскоши, вдруг стал настоящим щеголем. Королевский казначей Жак Кер выписывал для него драгоценный утрехтский бархат и венецианский пурпурный шелк. В те времена мужчины носили короткие одежды. Так вот - наряд Карла почти не прикрывал бедер, что, как не раз отмечали современники, при тонких кривых ногах решительно не шло его фигуре. Но с появлением Агнес Карл, казалось, перестал испытывать какие-либо комплексы по поводу своей внешности. Да и вообще почувствовал вкус к жизни и всякого рода развлечениям для души и тела. Что ни день, то новая забава. То рыцарский турнир, то пиры с трубадурами и менестрелями. И главным украшением, центром всякого собрания неизменно была прекрасная Агнес.
Она обожала наряды и сама задумывала фасоны своих платьев. Одно из них, с асимметричным декольте, полностью обнажавшим левую грудь вошло в историю под названием «прекрасное сокрушение Агнес о своих грехах». И хотя понятия моды как таковой в Средневековье не существовало, Агнес своим примером вдохновляла дам на подражание, а менестрелей на создание поэтических введений, воспевающих новые фасоны:

Если женщина пригожа,
Ее бела и нежна кожа,
Пусть скажет, чтоб ее портной
Оформил вырез ей такой,
Что плечи смело открывает,
Грудь до предела оголяет.
Ведь если грудь обнажена,
То привлекательней она.

А гнес носила шлейфы длиной в шесть метров, хотя сама королева довольствовалась пятью. Она украшала себя бриллиантами, притом что дворцовый протокол дозволял такие роскошества исключительно королеве. Но протокол был пересмотрен в связи с тем, что волею Карла Агнес Сорель получила официальный статус фаворитки. Фаворитка - это больше, чем любовница. Вассалы обязаны оказывать ей королевские почести, она принимает участие в политической жизни двора, имеет право самостоятельно обращаться к королевскому казначею для покрытия своих нужд, а дети, рожденные ею от связи с королем, получают родовое имя короля. Действительно, все три дочери, рожденные Агнес от Карла, получили имя Валуа. А сама Агнес получила королевский замок Боте-сюр-Марн («Красота на Марне») и титул Дамы де Боте, вполне соответствующий ее пленительной внешности, о которой сам Римский Папа говорил, что «это самое прекрасное лицо, которое только можно себе представить».
Впрочем, были люди, на которых чары прекрасной Агнес не действовали. Например, архиепископ Жан Жуневель дез Орсен. Как духовный наставник короля он неоднократно взывал к нему, указывая на расточительность и мотовство его фаворитки и подражающих ей придворных. Благочестивый дез Орсен находил, что дамы двора, хотя и имеют благородное происхождение, видом своим теперь напоминают «выставленных для продажи крашеных ослиц». Он сурово порицал «адские окна, сквозь которые выглядывают их груди» и длиннющие шлейфы, на которые уходит множество драгоценной материи, и справедливо замечал, что «все эти излишества, заведенные теперь при дворе, сказываются на увеличении сеньорами податей и налогов с бедняков». Для наглядности архиепископ приводил выдержки из Королевской книги расходов, в которой всякое требование к казначею заканчивалось припиской «на нужды Франции». Хрустальный сервиз с золотыми листочками - на нужды Франции, перевязи из куницы и горностая - на нужды Франции, нижние рубашки, расшитые золотом, - на нужды Франции... «Какая у Франции нужда в нижних рубашках, расшитых золотом?» - резонно вопрошал владыка. В ответ Карл не без вызова писал своему духовному наставнику: «Если у Прекрасной Дамы будут платья, расшитые золотом, у нее будет хорошее настроение. Если у нее будет хорошее настроение, у меня тоже будет хорошее настроение. Если у меня будет хорошее настроение, хорошее настроение будет у всей Франции. Стало быть, у Франции есть прямая нужда в прекрасных платьях». Разумеется, Агнес получала и платья с золотом, и все, что ей заблагорассудится, а между тем настроение у Франции было не очень.

А нгличане по-прежнему хозяйничали на французской земле. Довольно обширные, стратегически значимые территории оставались под их контролем. Народ катастрофически нищал под гнетом непосильных налогов. И щедрые подаяния, раздаваемые Агнес на нужды церкви и бедняков, никак не уменьшали народной ненависти к королевской фаворитке, совратившей «наихристианнейшего короля» с истинного пути. Вряд ли Агнес одолевали тревоги по поводу будущего Франции, скорее всего, действовала она по наущению Иоланты, однако именно Агнес понудила Карла сменить шитое золотом сюрко на латы и возобновить войну против англичан. Историки поддерживают легенду, согласно которой Агнес будто бы рассказала королю сон, в котором отважный Карл выступил освободителем Франции. Но, проснувшись, она-де вспомнила о том, что Руан, Кан и Шербур по-прежнему во власти проклятых англичан, и это наполнило ее невыразимой печалью. Достоверность этой легенды можно подвергать сомнениям, однако доподлинно известно, что король все-таки отправился в треклятую Нормандию, чтобы оттуда начать наступление на англичан. И сделал это исключительно ради прекрасных глаз Агнес. Для правителя эпохи Средневековья Карл был удивительно не воинственным и арфу предпочитал мечу. Но Агнес имела над ним удивительную власть. Она могла вдохновить его на любое деяние, на любой подвиг. И вовсе не потому, что обладала какими-то особенными качествами. Просто это была его женщина. Для всякого мужчины на этом свете есть женщина, которая способна возвысить его дух, сделать его сильнее. Нужно только найти ее. Карлу повезло - он нашел.

Агнес не довелось отпраздновать победоносное завершение Столетней войны. Она умерла за три года до этого знаменательного для Франции события. Кончина наступила через несколько дней после того, как Агнес разрешилась четвертым ребенком. Девочка родилась слабенькая - и суток не прожила, а вот что касается ее матери, то было похоже, что она умерла не своей смертью. Возможно, ее отравили. По крайней мере, Карл был убежден, что дело обстояло именно так. С чего бы это вот так взять и умереть здоровой цветущей женщине, трижды благополучно рожавшей до этого. И ведь есть свидетельства, что перед смертью бедняжка жаловалась на страшный огонь, пожирающий ее изнутри, а ее прекрасные золотые волосы осыпались с головки, как лепестки растревоженной розы... Под подозрение тотчас попали королевский казначей Жак Кер и старший сын короля дофин Людовик, будущий Людовик XI. Первый числился ее другом, второй - врагом. Но их вина не была доказана.
Агнес Сорель похоронили с почестями, достойными королевской особы. Сердце погребли в капелле Нотр-Дам в Жюмьеже, установив на этом месте роскошное надгробие из черного мрамора и беломраморную статую, изображающую Агнес с молитвенно сложенными руками, в которых заключено ее сердце. Тело упокоилось в коллегиальной церкви при королевском замке Лош.
Вскоре после похорон Карл приблизил к себе двоюродную сестру Агнес Антуанетту де Менье-лай. Она была очень похожа на его покойную возлюбленную, но не могла ее заменить. По свидетельству летописцев, очень скоро появилось еще полдюжины красавиц, «готовых постараться для короля, который так постарался для Франции». Так мало-помалу Карл собрал гарем, которому мог позавидовать сам султан. Содержание толпы молодых развратниц дорого обходилось казне. Карла осуждали за распутство и расточительность. Нельзя утверждать наверняка, но похоже, что Карлом руководила вовсе не неуемная жажда наслаждений. Он тщетно надеялся, что много красивых женщин дадут ему то ощущение силы, то величие духа, которым когда-то одарила его Агнес.