По мотивам поэмы А.А. Ахматовой «Реквием».

Посвящается жертвам репрессий.

Мы знаем даты печальные и радостные. 8 марта – это светлая дата… «День памяти жертв репрессий» – это, безусловно, не праздник.

Мрачными символами этой эпохи в нашей стране были тюрьма «Кресты» и «черные маруси» – так их называли, это те машины, тени которых возникали каждую ночь у подъездов. Но страшный результат их вояжирования по улицам города – аресты и длинные очереди с передачами у «Крестов».

Реквием – заупокойное католическое богослужение, траурная месса по усопшему; более общий смысл этого слова – поминовение умерших, поминальная молитва.

«Реквием» – это поэма А.А. Ахматовой о годах репрессий. Она – мать, у которой дважды арестовывали сына. И она вместе с другими матерями стояла в очереди с передачей у «Крестов».

Те, кто прошел через эти очереди вспоминают: «Если взяли передачу – есть надежда, если нет… значит беда. Значит того, за кого ты молишься, может быть, уже нет в живых».

В «Реквиеме» А. Ахматова рассказывает о великом горе женщин, разлученных со своими близкими. Произведение обращено непосредственно и к тем, кого они оплакивают. Это арестованные, уходящие на каторгу или расстрел. Вот как Ахматова описывает глубину этого горя:

Звёзды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами чёрных марусь.

Во вступлении даны и конкретные образы. В одном из обреченных, кого «черные маруси» увозят по ночам, она видит и своего сына:

На губах твоих холод иконки

Смертный пот на челе… Не забыть!

Это реквием по мечтам, надеждам матерей. Реквием по их детям.

Трагедия, о которой идет речь в поэме, вызывает в памяти самое страшное из преступлений, которые знает человечество – распятие Христа. И здесь поэтесса сумела разглядеть горе матери, о котором даже сказать страшно:

Магдалина билась и рыдала,

Ученик любимый каменел,

А туда, где молча Мать стояла,

Так никто взглянуть и не посмел.

Сама Мать не плачет, точнее, не плачет ее лицо, так как оно уже устало плакать. Лицо выражает страдание, а плачет душа. Ведь душа никогда не сможет забыть этого горя. Она будет рыдать вечно. Вся глубина страдания выразилась на лице Матери, поэтому никто и не посмел на нее взглянуть.

Плач по казненному сыну – это не только плач Женщины над сыном, это плач Марии над Иисусом, это плач всех матерей над своими сыновьями.

Те, кто хоть раз задумывался о слове «молитва», или сам молил небо о чем-то своем, может быть, знает, что молитва матери – святая святых, потому что она совершенно бескорыстна, и Бог слушает ее очень внимательно…И в поэме А.А. Ахматовой есть эта молитва.

Мотив молитвы много раз возникает в тексте А. Ахматовой, например, мотив поминальной молитвы:

Опять поминальный близился час,

…………………………………….

Хотелось бы всех поименно назвать,

Да отняли список и негде узнать…,

вызывающий прямые ассоциации с поминальным листом в церкви. Но в данный момент нас интересуют другие строчки из поэмы:

И я молюсь не о себе одной,

А обо всех кто там стоял со мною.

Они сразу отсылают нас к образу Богородицы, Величайшей Заступницы, утешительницы скорбящих и плачущих, ходатайницы за них перед Богом.

«Реквием» А.А. Ахматовой – подлинно народное произведение, не только в том смысле, что он отразил и выразил великую народную трагедию, но и по своей поэтической форме, близкий к народной речи. «Сотканный» из простых, «подслушанных», как пишет Ахматова, слов, он с большой поэтической и гражданской силой выразил свое время и страдающую душу народа.

Учитель русского языка и литературы

Фирсова И.Б.

По теме: методические разработки, презентации и конспекты

Урок-размышление в 11 классе по поэме А.А.Ахматовой "Реквием"

Тема: Поэма А.А.Ахматовой «Реквием» в контексте творческого пути поэтессы.Цель: знакомство с поэмой А.А.Ахматовой «Реквием.Задачи: 1) продолжить обучение анализу жанрового своеобразия поэмы от общего...

Трагедия личности и трагедия народа в поэме А. А. Ахматовой "Реквием".

Конспект урока "Трагедия личности и трагедия народа" по поэме А. А. Ахматовой "Реквием", на котором предусматривается комплексный анализ произведения. Основной метод - работа по презентации. ...

Трагизм материнской потери в поэтическом цикле Анны Ахматовой «Реквием»

Над лирическим циклом «Реквием» Анна Ахматова работала в 1934-1940 годах и в начале 60-х годов. В 1963 году без согласия автора поэму опубликовали в Мюнхене, в России поэму впервые напечатали в журнале «Октябрь» в 1987 году.

Латинское название поэмы, как и тот факт, что в 1930-е - 1940-е гг. Ахматова серьезно занималась изучением жизни и творчества Моцарта, в особенности его Requiem"s, наводит на мысль о связи произведения Ахматовой с музыкальной формой реквиема. Requiem"s Моцарта состоит из 12 частей, поэма Ахматовой также состоит из 12 частей (10 основных частей, Посвящение и Эпилог). Ахматовский «Реквием», так же как и моцартовский, написан «по заказу», причем, в роли «заказчика» выступает российский «стомильонный народ».

А.В. Леденев отмечал, что «ли...

Только мертвый, спокойствию рад…

И когда, обезумев от муки,

Шли уже осужденных полки,

И короткую песню разлуки

Паровозные пели гудки,

Звезды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами черных марусь.

(«Реквием»).

В основу поэмы легли факты личной биографии поэтессы: 22 октября 1935 года сын Анны Ахматовой и Николая Гумилева Лев Николаевич Гумилев был арестован.

Уводили тебя на рассвете,

За тобой, как на выносе, шла…

Буду я, как стрелецкие женки,

Под кремлевскими башнями выть.

(«Реквием»).

Студент исторического факультета ЛГУ, Лев Гумилев был брошен в тюрьму как «участник антисоветской террористической группы». В этот раз Ахматовой удалось вырвать сына из тюрьмы довольно быстро: уже в ноябре он был освобожден из-под стражи.

Эта женщина больна,

Эта женщина одна,

Муж в могиле, сын в тюрьме,

Помолитесь обо мне.

(«Реквием»).

Во второй раз Лев Гумилев был арестован в марте 1938 года и приговорен к десяти годам лагерей, позднее срок сократили до 5 лет (в 1949 году Льва арестовывают в третий раз, приговаривают к расстрелу, который потом заменяют ссылкой. Вина Л. Н. Гумилева ни разу не была доказана и в 1956 и 1975 годах его полностью реабилитировали.

Семнадцать месяцев кричу,

Зову тебя домой.

Кидалась в ноги палачу -

Ты сын и ужас мой

Легкие летят недели,

Что случилось, не пойму.

Как тебе, сынок, в тюрьму

Ночи белые глядели,

Как они опять глядят

Ястребиным жарким оком,

О твоем кресте высоком

И о смерти говорят».

(«Реквием»).

Поэма - это выражение чувства материнской разлуки и скорби. Образы Магдалины и любимого ученика в поэме воплощают собой этапы крестного пути, которые уже пройдены Матерью. Магдалина - это мятежное страдание лирической героини, воющей «под кремлевскими башнями» и кидающейся в ноги палачу. Иоанн - тихое оцепенение человека, пытающегося «убить память», обезумевшего от горя и зовущего смерть.

Распятие - смысловой и эмоциональный центр произведения. Для Матери Иисуса, с которой отождествляет себя лирическая героиня Ахматовой, как и для ее сына, приходит «великий час»:

Магдалина билась и рыдала,

Ученик любимый каменел,

А туда, где молча Мать стояла,

Так никто взглянуть и не посмел.

(«Реквием»).

Молчание Матери, на которую «так никто взглянуть и не посмел», разрешается плачем-реквиемом, но не только по своему сыну, но и по всем, кто разделил его участь.

Личную, лирическую тему Ахматова завершает эпически. Согласье на торжество по воздвижению памятника ей самой в этой стране она дает лишь при одном условии и - это будет памятник поэту у тюремной стены.

«Реквием» стал памятником в слове современникам Ахматовой. О народности «Реквиема» говорили и те немногие из ее современников, которым посчастливилось слышать его в исполнении автора. А. А. Ахматова чрезвычайно дорожила этим мнением, в ее дневниках есть такая запись: «13 декабря 1962 (Ордынка). Давала читать «Requiem»>. Реакция почти у всех одна и та же. Я таких слов о своих стихах никогда не слыхала. («Народные».) И говорят самые разные люди» .

В поэме Ахматова обращается к самому высокому, самому пронзительному из всех, которые знало когда-либо человечество, образцу материнского страдания - к страданию Матери. Материнская любовь - земной аналог глубоко укорененного в душе человека архетипа Богородицы.

Таким образом, через синтез собственного и общенационального опыта Анна Ахматова в поэме «Реквием» создает образ глубочайшей материнской тоски и разлуки.

Дихотомия понятий «любовь-разлука» пронизывает все творчество Марины Цветаевой и находит свою реализацию с помощью наиболее ярких стилистических и синтаксических средств выразительности. Разлука переживается со свойственным поэту накалом чувств и предельным переживанием эмоций, воспринимается как ситуация, выходящая за рамки обыденности.

Мотив разлуки как никогда ярко и надрывно раскрывается в двух «пражских» поэмах, посвященных К.Б. Родзевичу - «Поэме Горы» и «Поэме Конца».

В первой «пражской» поэме мотив разлуки лейтмотивом проходит через все лирическое повествование, в то время как в «Поэме Конца» реализуется со всей фатальной трагичностью.

В «Поэме Конца» расставание становится не только темой, но и структурообразующим элементом. Ключевое слово содержится уже в названии поэмы: «конец» - это некий предел, за которым неминуемо наступает гибель.

В поэме «Реквием» Анна Ахматова описывает время повсеместной разлуки с близкими и любимыми людьми, обусловленными тяжестью лет сталинских репрессий. В основу поэмы легли факты личной биографии поэта - арест сына и мужа.

Концептуальным стержнем поэмы является глубокое выражение чувства материнской разлуки и скорби. В поэме Ахматова обращается к самому пронзительному горю, которые знало человечество - образу материнского страдания.

Материнская любовь выступает в поэме как земной аналог архетипа Богородицы, глубоко укорененного в душе человека. Через синтез собственного и общенационального опыта, Анна Ахматова создает образ глубочайшей материнской тоски и разлуки.

Библейские образы и мотивы в поэме А. Ахматовой "Реквием"

Почти все, писавшие о "Реквиеме", обращали внимание на то, что современность передается в поэме с помощью библейских аналогий, что образы и мотивы Священного Писания становятся для Ахматовой средством художественного осмысления действительности, а картины Апокалипсиса - символом ее эпохи.

Лишь учитывая зловещую сущность сталинского тоталитаризма, истинный смысл событий, свидетелем которых выпало стать Ахматовой, можно понять, насколько непросто было поэту подобрать адекватный происходящему масштаб для художественного воплощения этих событий. Выбор, сделанный Ахматовой в "Реквиеме", был продиктован эпохой -трагической эпохой тридцатых годов. Сознавала ли себя сама Ахматова творцом, автором нового Апокалипсиса? Или осознание этого пришло к ней позднее: "В 1936-м я снова начинаю писать, но почерк у меня изменился, но голос уже звучит по-другому. А жизнь приводит под уздцы такого Пегаса, который чем-то напоминает апокалипсического Бледного коня или Черного коня из тогда еще нерожденных стихов..."1.

Уже название поэмы, предлагая определенный жанровый ключ к произведению, задает одновременно и ту специфическую систему координат, в которой только и возможно осмыслить созданный поэтом художественный образ мира. Вспомним, что "реквием" - это заупокойное католическое богослужение, траурная месса по усопшему; более общий смысл этого слова - поминовение умерших, поминальная молитва. С этой точки зрения в высшей степени символичным представляется сделанное однажды Ахматовой признание: "Реквием" - четырнадцать молитв"2. Несмотря на то что метафорический смысл этой авторской "оценки поздней" очевиден, переклички и совпадения ахматовского текста с Библией - те, что заострены намеренно, и те, что могут показаться случайными, - поражают и заставляют задуматься. Весь "Реквием" буквально пронизан библейской образностью. И реконструировать, "оживить" цепочку, ведущую к древнейшим пратекстам нашей культуры, расшифровать "библейскую тайнопись" (Р. Тименчик) поэмы - очень важно.

На истинный масштаб событий, о которых пойдет речь в поэме, указывают первые строки "Посвящения": "Перед этим горем гнутся горы, / Не течет великая река... "3

Воссоздающие образ мира, в котором сместились, исказились все привычные и устойчивые параметры, эти строки вводят произведение в пространство библейского текста, заставляют вспомнить апокалиптические картины и образы: "Горы сдвинутся и холмы поколеблются..." (Ис. 54, 10); "И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих..." (Отк. 6,14)

Знаком Апокалиптического мира является здесь и образ застывшей, остановившей течение своих вод "великой реки". Несмотря на то что в поэме появляются и образ Дона, и образ Енисея, "великая река" - это, конечно, Нева, образ которой обрамляет поэму, заключает ее в кольцо. Нева в поэме - это одновременно и знак апокалиптического мира, и образ "Леты-Невы", "пропуск в бессмертие" - сигнал подключения ко времени вечному.

Библейский контекст, выпукло проявленный в поэме, отчетливо высвечивает и еще одну смысловую грань образа "великой реки". За образом Невы в "Реквиеме" угадывается и библейский образ "реки Вавилонской", на берегу которой сидит и плачет разоренный народ, вспоминая о своем прошлом. Ассоциации такие возникают не случайно: пронзительно и трагично звучит в "Реквиеме" главная тема 136 псалма "На реках Вавилонских..." - тема "пленения" народа-богоборца безбожной властью: "При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе; на вербах, посреди его, повесили мы наши арфы. Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши - веселья..." (Пс. 136, 1-3)

Если Нева в "Реквиеме" воспринимается как река Вавилонская, то естественно, что Ленинград может быть осмыслен в семантическом пространстве поэмы как земля разоренная, "земля чужая". Преломленные в поэме, эти библейские образы актуализируют в "Реквиеме" и еще одну отчетливо звучащую в псалме "На реках Вавилонских..." тему - вынужденного молчания, или иначе - "повешенной лиры": "...на вербах... повесили мы наши арфы" (Пс. 136, 3). Пришедшая из псалма тема вынужденного молчания приобретает в поэме Ахматовой особенную остроту. Вопрос, вложенный в уста царя Давида, говорящего от имени древних иудеев: "Как нам петь песнь Господню на земле чужой?..." (Пс. 136, 5), перекликается с основной мыслью и пафосным строем "Эпилога": "И если зажмут мой измученный рот, / Которым кричит стомильонный народ..." (3, 29) Строки из Книги Бытия могли бы стать эпиграфом если не ко всему творчеству Ахматовой, то, по крайней мере, к двум ее трагическим десятилетиям: сначала - период вынужденного молчания, затем - невозможность говорить в полный голос. "Как нам петь песнь Господню на земле чужой?..." Особенно органично этот вопрос вписывается в контекст "Реквиема".

Образ плененного города, в котором невозможно петь, сливается в "Реквиеме" с образом города "одичалого". Эпитет "одичалая" ("...По столице одичалой шли"), употребление которого по отношению к столице, городу, кажется неожиданным, также отсылает к Библии. Вписываясь в контекст 136 Псалма, образ одичалого города в то же время восходит к "Книге пророка Софонин": "Горе городу нечистому и оскверненному, притеснителю!...

Князья его посреди него - рыкающие львы, судьи его - вечерние волки, не оставляющие до утра ни одной кости...

Я истребил народы, разрушены твердыни их; пустыми сделал улицы их, так что никто уже не ходит по ним; разорены города их: нет ни одного человека, нет жителей" (Соф. 3, 1-6)

Годы, проведенные героиней в тюремных очередях, названы в "Реквиеме" "осатанелыми". Надо сказать, что прилагательное это отнюдь не случайно возникло в поэме о кровавых годах сталинских репрессий. Оно не только выражает здесь крайнюю степень эмоциональной оценки современной действительности и является в какой-то степени синонимичным прилагательному "одичалый", но и, перекликаясь со всей образной системой поэмы, оказывается обусловленным ее библейским контекстом. Осатанелыми являются в поэме и "страшные годы ежовщнны", и, конечно, сам Ленинград - город плененный и разоренный, город "одичалый". В семантическом пространстве поэмы образ осатанелых лет и - шире - осатанелого города соотносится с одним из основных образов поэмы - образом звезды, безусловно, центральным в той картине апокалиптического мира, которую художественно выстраивает Ахматова. Интересно, что сама близость этих образов оказывается обусловленной библейским текстом: под звездой в Апокалипсисе понимается Сатана, которого сбрасывают с неба на землю. Если Ангелы в библейском тексте уподобляются звездам (Иов. 38, 7; Отк. 12, 4), то Сатана, будучи архангелом, - "деннице", т.е. яркой звезде (Ис. 14, 12).

Образ звезды, огромной, застывшей и яркой, являясь в поэме главным символом наступающего Апокалипсиса, впрямую соотнесен Ахматовой со смертью, жестко вписан в картину вселенской катастрофы4. На то, что звезда в поэме - образ апокалиптический, зловещий символ смерти, красноречиво указывает, в первую очередь, тот контекст, в котором появляется он в поэме:

Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.
(3, 23)

И прямо мне в глаза глядит
И скорой гибелью грозит
Огромная звезда.
(3, 25)

Кроме того, появление образа звезды, точнее - "звезд смерти", подготавливается в поэме образами, моделирующими картину апокалиптического мира: остановившей свое течение реки, сместившихся гор, "помраченного" солнца. Кстати, строка "Солнце ниже и Нева туманней..." сама воспринимается как скрытая цитата из Апокалипсиса: "... и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладязи" (Отк. 9, 3).

Ахматовский образ звезды, яркой и падающей, восходит к Библии, его символика оказывается впрямую соотнесенной с библейским осмыслением образа, причем переклички поэмы с Книгой Бытия порой достаточно выразительны: "...И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба..." (Мф. 24, 29). Особенно часто возникает образ звезды в Апокалипсисе: "Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод" (Отк. 8, 10). "Пятый Ангел вострубил, и я увидел Звезду, падшую с неба на Землю, и дан ей был ключ от кладязя бездны. Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце И воздух от дыма из кладязя Из дыма вышла саранча на Землю..." (Отк. 9,1-3)

Образ звезды возникнет в "Реквиеме" и еще раз - в главке "К смерти":

Мне все равно теперь. Струится Енисей,
Звезда полярная сияет.
И синий блеск возлюбленных очей
Последний ужас затмевает.
(3, 27)

Название главки подтверждает: и на сей раз "вечный образ" Священного Писания вписывается в общую семантику Апокалипсиса поэмы, и на сей раз звезда - зловещий символ смерти, знак иной реальности. Процитированные строки неизбежно эксплицируют образ Мандельштама, о трагической судьбе которого Ахматова к этому времени, если и не знала точно, то догадывалась: "синий блеск возлюбленных очей...". А возникающие в контексте главки переклички со стихотворением Мандельштама 1922 г. "Ветер нам утешенье принес..." актуализируют, дополнительно высвечивают "библейское" звучание ахматовского образа, заставляют прочитать его и здесь, в "Реквиеме", в первую очередь, в качестве библейского:

Есть в лазури слепой уголок,
И в блаженные полдни всегда,
Как сгустившейся ночи намек,
Роковая трепещет звезда5.

Вполне естественно предположить, что образ звезды в пространстве ахматовского текста мог ассоциироваться и с кремлевскими звездами, ставшими универсальным символом эпохи сталинского террора. Такого рода аллюзии не отрицали проявленный выпукло в поэме библейский контекст как основной, решающий в интерпретации образа, скорее, также способствовали его выявлению. Кремлевские звезды, являясь символом Кремля - места, где "угнездился" тиран, в эпоху 30-х годов впрямую ассоциировались со смертью и угрозой наступления Апокалипсиса. Понятные и близкие современникам Ахматовой, эти "внешние", на первый взгляд, ассоциации органично вписывались и в библейский контекст поэмы.

Анализ памяти культуры "Реквиема" убедительно показывает, насколько актуализирован в поэме ассоциативный ряд, напрямую связанный с темой смерти, какова функция "вечных образов" культуры в тексте произведения. Особенно велика в художественном осмыслении и воплощении идеи смерти роль библейских образов и мотивов. Как мы убедились, именно этот пласт культурной памяти реконструирует в "Реквиеме" апокалиптическую картину мира, помогает осознать в качестве f главной и единственной реальности произведения пространство смерти. В семантическое поле смерти вписывают "Реквием" не только образы-символы Апокалипсиса, рассмотренные выше, и не только образы-детали, создающие своеобразный "библейский" фон: божница, свеча, холод иконки II т.д.; все они в контексте ахматовского произведения могут быть прочитаны и как атрибуты похоронного обряда. Среди библейских образов, "архетипичных для ситуации "Реквиема" (Л. Кихней), главное место, безусловно, занимают образы распинаемого Сына и присутствующей при казни Матери.

Появление в тексте поэмы о смерти картины Распятия, центрального эпизода Нового Завета, получает - на уровне внешнем, сюжетном - вполне "реалистическое" объяснение: картины и образы новозаветной трагедии возникают в сознании героини подобно видению, откровению - на грани жизни и смерти, когда "безумие крылом души накрыло половину...". Однако глава "Распятие" впаяна в текст "Реквиема" гораздо более прочно. В ней сконцентрированы все основные смысловые линии произведения.

Вряд ли можно полностью согласиться с Е.Г. Эткиндом, уверенным в том, что обе картины "Распятия" "в большей степени восходят к обобщенным живописным образцам, нежели к евангельскому первоисточнику"6. Текст "Реквиема" убеждает в обратном.

Близость "Распятия" к своему источнику - Священному Писанию закрепляется уже эпиграфом к главе: "Не рыдай Мене, Мати, во гробе зрящи" (3, 28). Эпиграфы у Ахматовой всегда подключают к произведению новые смысловые контексты, актуализируют "вечные образы" культуры, вводят текст современности в культурную традицию, а часто оказываются и ключом к прочтению всего произведения. Делая эпиграфом слова из ирмоса IX песни канона службы в Великую субботу, Ахматова, по сути, соединяет страдания распятого Сына и присутствующей при казни Матери в единый емкий и пронзительный художественный образ. Тем самым получает свое обоснование и композиция главы: объектом ее первого фрагмента оказывается Сын, объектом второго - Мать.

Насколько велика роль смысловых импульсов, идущих от цитируемого источника, в полной мере позволяет ощутить и первая миниатюра главы:

Хор ангелов великий час восславил,
И небеса расплавились в огне.
Отцу сказал: "Почто меня оставил?"
А Матери: "О, не рыдай Мене..."
(3, 28)

Ориентация на библейский текст чувствуется уже в первых строках фрагмента - в описании природных катаклизмов, сопровождающих казнь Христа. В Евангелии от Луки читаем: "...и сделалась тьма по всей земле до часа девятого: и померкло солнце, и завеса в храме раздралась посередине" (Лк. 23, 44-45). Адресованный Отцу вопрос Иисуса "Почто меня оставил?" также восходит к Евангелию, являясь почти цитатным воспроизведением слов распятого Христа: "В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элон! Элои! ламма савахфани? - что значит: Боже мой! Боже мой! для чего ты меня оставил?" (Мк. 15, 34). Слова же "О, не рыдай Мене...", обращенные к матери, заставляют вспомнить эпиграф к главке, оказываясь одновременно и неточной цитатой из Евангелия. Сопровождавшим его на казнь и сострадающим ему женщинам Иисус говорит: "...дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших..." (Лк. 23, 27-28). Другими словами, четвертая строка поэтического фрагмента представляет собой контаминацию евангельского текста и цитаты из ирмоса пасхального канона, ставшей эпиграфом к главе "Распятие".

Заслуживает внимания то обстоятельство, что в тексте Евангелия слова Иисуса обращены не к матери, а - к сопровождавшим его женщинам, "которые плакали и рыдали о Нем" (Лк. 23, 27). Адресуя слова Сына непосредственно Матери, Ахматова тем самым переосмысливает евангельский текст. Намеренное несовпадение с традицией, отступление от образца - при общей явной ориентации на Библейский первоисточник - призвано выявить замысел автора, акцентировать в нем самое существенное. Так подготавливается второй фрагмент главки - сцена Распятия. По-новому освещая, точнее - выстраивая, пространство около Голгофского креста, меняя местами устойчивые пространственные параметры: центр евангельской картины и ее периферию, Ахматова и здесь основное внимание приковывает к матери, ее страданиям:

Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.
(3, 28)

Итак, предлагаемое в "Реквиеме" осмысление новозаветной трагедии полностью в рамки канона не вписывается. "В новой, ахматовской трагедии смерть сына влечет за собой смерть матери"7, а потому созданное Ахматовой "Распятие" - это Распятие не Сына, а Матери. Именно так прочитывается эта кульминационная сцена Евангелия в "Реквиеме". Если говорить об ориентации на Священное Писание, то в своей трактовке центрального эпизода Евангелия Ахматова ближе к Евангелию от Иоанна. В нем -единственном! - обращается внимание на то, что "при кресте Иисуса стояла Матерь Его..." (Ин. 19, 25), и рассказывается, как Сын Человеческий в минуту страшных мучений не забыл о Матери своей: "Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя!" (Ин. 19, 26-27). Не может не поразить тот факт, что и Марк, и Матфей, и Лука, перечислив по имени некоторых женщин, присутствовавших при казни: "между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшого и Иосии, и Саломня" (Мк. 15, 40), -ни слова не сказали о Матери.

Ахматова обращается к самому высокому, самому пронзительному из всех, которые знало когда-либо человечество, образцу материнского страдания - к страданию Матери. Материнская любовь - земной аналог глубоко укорененному в душе человека архетипа Богородицы.

Несмотря на то что Ахматова, как верующая христианка, почитала Деву Марию, образ Богородицы встречается в творчестве Ахматовой не часто. Впервые он появляется в поэзии Ахматовой в 1912 г., в год рождения сына: "Загорелись иглы венчика / Вкруг безоблачного лба..." (1, 105). Возникнув через два года в пророческом стихотворении "Июль 1914", образ Божией Матери встретится уже только в начале 20-х годов - в поминальном оплакивании "Причитание" (1922) и плаче-причитании "А Смоленская нынче именинница..." (1921), а затем надолго уйдет из творчества Ахматовой. Тем примечательнее его появление в "Реквиеме". Центральная оппозиция "Реквиема" "мать-сын" неизбежно должна была быть соотнесена в сознании Ахматовой с евангельским сюжетом, а страдания матери, которую "разлучили с единственным сыном", - со страданиями Матери Божией. Поэтому образ Богородицы в "Реквиеме" является не просто лишь одним из "ликов" героини, он требует своего осмысления как один из главных, а может быть и главный, образ поэмы. Обращение к образу Божией Матери помогло Ахматовой обозначить истинный масштаб происходящего, подлинную глубину горя и страдания, выпавших на долю Матери узника ГУЛАГа, - и таким образом создать монументальное эпическое обобщение. Показательно, что в "Реквиеме" образ Богородицы появляется не только в сцене Распятия, т.е. тогда, когда поэт обращается непосредственно к евангельском) сюжету. Образ этот венчает поэму. Его появление в "Эпилоге" символично: "Для них соткала я широкий покров / Из бедных, у них же подслушанных слов" (3, 29).

Упоминание о "широком покрове" в "Эпилоге" поэмы заставляет вспомнить другой образ - из стихотворения 1922 г. "Причитание":

Провожает Богородица,
Сына кутает в платок,
Старой нищенкой оброненный
У Господнего крыльца.
(1,387)

Но еще раньше образ Богородицы, расстилающий "широкий покров" "над скорбями великими", возникает в финале стихотворения "Июль 1914": "Богородица белый расстелет / Над скорбями великими плат" (4, 107).

В стихотворении "Июль 1914", написанном на второй день после объявления войны 1914 г., с образом Богородицы связывались надежды автора на заступничество и избавление от бед, нанесенных вторжением неприятелей в родную страну. В "Причитании" смысл появления образа Богородицы иной: этот "скорбный плач о пострадавших за веру, о богооставленности русского народа"8 явился, как считает Л.Г. Кихней, ответом на изъятие церковных ценностей из храмов в 1922 г. Именно поэтому в числе других святых покидает храм и Богородица. Обе смысловые линии: мысль о богооставленностп народа русского и надежда на избавление страны от власти тирана - соединяются в "Реквиеме" в образе Божией Матери. Во всех трех текстах образ Богородицы - той, что расстилает "над скорбями великими плат", и той, что "сына кутает в платок", и той, что соткала "широкий покров", - появляется и как напоминание о православном празднике Покрова Пресвятой Богородицы, "религиозный смысл которого - молитвенное предстояние Богоматери за мир"9.

Образные переклички "Эпилога" и более ранних произведении Ахматовой окончательно убеждают в том, что за финальными строчками поэмы возникает образ Божией Матери, однако на сен раз - и это логичное завершение основной идеи "Реквиема" - в роли Богородицы выступает сама героиня: "Для них соткала я широкий покров...". Безусловно, семантическое пространство поэмы актуализирует и контексты названных произведении. Особенно важным с этой точки зрения оказывается диалогическое взаимодействие "Реквиема" со стихотворением "Июль 1914". Подключение основных смысловых импульсов стихотворения к поэме заставляет прочитать ее в аспекте "сбывшихся пророчеств" и "последних сроков". Заметим: если в 1914 г. слова "одноногого прохожего" могли восприниматься еще как пророчество: "сроки страшные близятся...", то в 1940 г. у Ахматовой уже были все основания горько и обреченно констатировать очевидное: "Предсказанные наступили дни" (1917). Апокалиптические мотивы "последних сроков", "опрокинутые" в пространство 30-х годов, обретают в "Реквиеме" новый смысл, становятся прямой проекцией реальности.

Таким образом, переоценить роль "библейского" пласта в "Реквиеме" невозможно. Проецируя все произведение в пространство смерти, "вечные образы" культуры передают основное ощущение эпохи 30-х годов - ощущение призрачности, нереальности происходящего, межрубежья жизни и смерти, обреченности и духовной катастрофы - трагическое предчувствие конца эпохи, гибели поколения, собственной смерти. Через символику Апокалипсиса, через образы абсурдного и перевернутого бытия "вечные образы" Священного писания вели Ахматову к реконструкции целостной картины трагической эпохи кровавого террора, к воплощению образа мира иррационального и катастрофического, но главное - обреченного в неспасаемого. Именно такой виделась Ахматовой современная действительность - "апокалиптическая эпоха, протрубившая боевой сигнал к охоте на человека"10.

Примечания

1. Хейт А. Анна Ахматова. Поэтическое странствие. Дневники, воспоминания, письма А. Ахматовой. М., 1991. С. 243.
2. Кушнер А.С. У Ахматовой // Ахматовские чтения. М., 1992. Вып. 3. "Свою меж вас еще оставив тень..." С. 136.
3. Ахматова А. Собр. соч. В 6т. М., 1998. Т.З. С. 22. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием тома и страницы в скобках.
4. Знаковая природа образа звезды у Ахматовой проявляет себя достаточно явно уже в раннем се творчестве, где образ этот меньше всего может быть воспринят как пейзажная деталь. Включенный в устойчивое смысловое поле, в устойчивую символику смерти, он, как правило, и все произведение опрокидывает в поле смерти:
"Я гощу у смерти белой
По дороге в тьму.
Зла, мой ласковый, не делай
В мире никому".
И стоит звезда большая
Между двух стволов,
Так спокойно обещая
Исполненье слов.
(1, 245)
5. Мандельштам О. Сочинения. В 2 т. М., 1990. Т.1. С. 144.
6. Эткинд Е. Г. Бессмертие памяти. Поэма Анны Ахматовой "Реквием" // Там, внутри. О русской поэзии XX века. СПб, 1997. С. 358.
7. Лейдерман Н.Л. Бремя и величие скорби ("Реквием" в контексте творческого пути Анны Ахматовой) // Русская литературная классика XX века. Монографические очерки. Екатеринбург, 1996. С. 211.

8. Кихней Л.Г. Поэзия Анны Ахматовой Тайны ремесла. М., 1997. С. 62.

9. Там же.

С. В. Бурдина

Пермь

Филологические науки. - 2001. - № 6. - С. 3-12.

УДК 82.0:801.6

РОЛЬ ФОЛЬКЛОРНЫХ И БИБЛЕЙСКИХ МОТИВОВ В ВОССОЗДАНИИ ПРОСТРАНСТВА СОЦИАЛЬНОГО ЗЛА В ПОЭМЕ А. АХМАТОВОЙ «РЕКВИЕМ»

Азаренко Оксана Сергеевна учитель русского языка и литературы МОБУ СОШМ10,

г.Благовещенск

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: литература, Анна Ахматова, поэма «Реквием», методика преподавания, фольклорные и библейские мотивы, пространство социального зла, графическое изображение пространства поэмы

АННОТАЦИЯ: В статье предлагается оригинальный опыт изучения поэмы А.Ахматовой «Реквием» в 11 классе с использованием новых педагогических технологий

Говорить с детьми на так называемые трудные темы сложно. Но интересно. Конечно, легче всего убедить себя, что современным школьникам тяжело читать «Реквием» Анны Ахматовой. Многие поймут текст, но дойдёт ли он до сердца? Значит, нужно сделать так, чтобы книга «легла» на души российских старшеклассников. О массовых репрессиях 30-х годов прошлого века на Дальнем Востоке знают не понаслышке: трагедия тех лет отразилась в истории семей многих амурчан. Более того, многие семьи стали дальневосточниками по воле тех, кто делал историю страны в то страшное время. И произведение Ахматовой порождено напряженным духовным стремлением осмыслить итоги катастрофических для страны событий, свершившихся в XX столетии. Отсюда и тот нравственно-философский потенциал, который заключен в книге. Отсюда и тот настрой, который я попыталась внести в свой урок.

Итак, тема: Роль фольклорных и библейских мотивов в воссоздании пространства социального зла в поэме А. Ахматовой «Реквием»

И небо скрылось, свившись в свиток; и всякая гора, и остров двинулись с мест своих.

Откровение Иоанна Богослова

Я вижу всё, я всё запоминаю.

А. Ахматова

Цель: помочь учащимся осознать философское значение поэмы «Реквием»,

проанализировать общечеловеческий масштаб трагедии лирической героини через графическое изображение пространства поэмы.

Продолжить работу над формированием читательских компетентностей;

Развивать исследовательские и коммуникативные компетентности учащихся;

Формировать положительные нравственные ориентации.

Ресурсы урока: тексты изучаемого произведения, икона «Иисус прощается со своей матерью» (неканонический сюжет), аудиозапись «А. Ахматова читает «Реквием», аудиозапись «Реквиема» Моцарта, индивидуальные схемы для изучения хронотопа поэмы, компьютерная презентация урока.

Ход урока

До начала урока зажигаю свечу перед иконой «Прощание Иисуса с Матерью». Столы поставлены раздельно для 5 групп (одна группа будет состоять из двух человек). На моём столе лежит красная роза. На левой половине доски лист бумаги, на котором написано «РЕКВИЕМ». На доске же слова эпиграфов на плакатах. На белой доске заранее начерченный контур СССР.

Первое слово учителя: Сегодня на уроке мы с вами будем читать «Реквием», изучать «Реквием», слушать «Реквием».

Слайд. На экране портрет Ахматовой и тема урока. Звучит музыка Моцарта.

Читаю «Посвящение» на фоне музыки до слов «А надежда всё поёт вдали...» Эти слова принадлежат Ахматовой. Так она описывает горе своей страны. И свое личное горе. В 1938 г. по ложному навету был арестован сын Анны Андреевны - Лев Гумилёв. Написаны эти строки в 1940 г. А эти (показываю на первый эпиграф)) взяты из откровения Иоанна Богослова. Слова, произнесенные почти две тысячи лет назад, созвучны началу ахматовского «Посвящения». Анна Ахматова... Гордое, величественное имя! Вы уже изучали творчество этой поэтессы, когда говорили о «серебряном веке» русской поэзии. Какой вы её запомнили? (Лиричной; несколько экстравагантной, окутанной загадочной любовной дымкой). Сегодня мы поговорим об иной Ахматовой, той, что взяла на себя смелость сказать: «Я ВИЖУ ВСЁ, Я ВСЁ ЗАПОМИНАЮ!» Она не побоялась стать голосом «стомильонного народа», той, чья материнская скорбь потрясает силой своего страдания и в наши дни. Сегодня вы услышите голос Ахматовой. Вы услышите голос человека великого, умудренного горьким опытом, этот голос слышали ленинградцы во время блокады. Это голос вечности. (Звучит начало «Реквиема» в исполнении Ахматовой («Эпиграф», «Вместо предисловия»).

Слайд. Во время ахматовского чтения на экране ученики видят изображение поэтессы. Слова: «Это дыхание человека, в душе которого постоянно жила драма» (Л. Озеров).

Слово учителя: Слово «Реквием» (показываю слово на доскё). Какие ассоциации у вас возникают? Слушаю ответы. Затем записываю мелом ассоциации детей на доске (Примерные варианты: «смерть», «горе», «слёзы-плач», «траур», «музыка», «молчание», «тишина». Акцентирую внимание на каждом слове).

Вот ещё одна ассоциация - это слово «КОЛЫБЕЛЬНАЯ». Записываю это слово рядом с ассоциациями детей. На сегодняшнем уроке мы должны увидеть, как эти слова взаимосвязаны и как они проходят через всю поэму. Мы должны исследовать основные мотивы поэмы, её уникальное художественное пространство, понять эмоциональное состояние лирической героини и изобразить это состояние с помощью графика.

Работать будем в группах. Дома вы перечитали поэму «Реквием». Сейчас нам предстоит проанализировать её вместе. Вы разделены на пять групп. У каждой группы своя цель. Работать начинаем после объяснений.

Слайд. Карта Страны Советов.

Есть конкретное географическое пространство, которое называется Страной Советов. Я изобразила это пространство в виде карты на доске, у вас такое изображение на столах Назовем его пространством социального зла.

Нарисуем центральную ось будущего графика. Она пройдёт через пространство нашей страны, представленное на карте. В поэме 16 частей. Пересекаем эту линию 16 раз. Все части разные по форме, по мелодике стиха, но все будут демонстрировать непосильные страдания матери.

Под изображенным пространством страны я начертила ось времени. На неё мы будем проецировать те временные отрезки, которые нам подскажет текст поэмы.

В первую очередь даю задание тем, кто будет работать с ноутбуком в сети Интернет.

Выдаю листы с заданием. Ничего не озвучиваю. Те ученики, которые сидят перед ноутбуком, выполняют своё задание с помощью Интернета.

Задание. Найти в Интернете репродукцию В.Г. Перова «Плач Ярославны». Подумать и объяснить, почему этой репродукцией можно иллюстрировать урок о «Реквиеме» Ахматовой? Найти ту часть поэмы, которая больше всего подходит для чтения на фоне картины Перова. Прочитать этот отрывок выразительно («Семнадцать месяцев кричу...»).

Группа географов. Ваша группа исследует географическое пространство в поэме. Вы должны найти названия городов, рек, о которых идет речь в поэме, и нанести их на контурную карту, находящуюся на вашем столе. Строчки, которые подтверждают верность ваших мыслей, нужно выписать и зачитать во время выступления.

Остальные группы - филологи. У всех на столе есть уменьшенные схемы и таблички-подсказки. За 3 минуты вы должны исследовать в тексте определенный мотив, с помощью которого Ахматова раскрывает эмоциональное состояние лирической героини: ПЛАЧ, БИБЛИЯ, МОЛЧАНИЕ. Мы должны попробовать изобразить этот мотив с помощью линии на географической карте. В результате у нас должен получиться общий график из трёх линий. Попытайтесь изобразить при помощи линии эмоциональное состояние лирической героини. Выберите одного человека, который будет выполнять чертеж и одного или двух ораторов, которые будут зачитывать строчки-доказательства из текста. Приступаем. Выполнять задание вы будете, пока звучит музыка: 3 минуты! (Звучит церковная музыка «Не рыдай мене, мати...»).

В это же время слайд: на нем на карте Страны Советов проявляются фотографии Сталина, Ахматовой, заключенных, лагерей. Звучит «Реквием» Моцарта.

Пока ученики работают, подхожу к тем, кто ищет информацию в Интернете. Консультирую их. Затем подхожу ко всем группам, ещё раз объясняю то, что должны сделать исследователи текста по окончании работы.

Примерно через 3 минуты прошу выступить тех, кто работал в Интернете.

Ответ (примерный): Я нашёл репродукцию картины Перова «Плач Ярославны». Этой репродукцией можно иллюстрировать урок о «Реквиеме» Ахматовой, потому что мы видим Ярославну, героиню «Слова о полку Игореве». Этот удивительный образ стал символом Русской земли, Родины, матери, любви - так много объединяет в себе русская княгиня. Её устами говорит простая русская женщина, горячо любящая своего мужа, тоскующая о нём и горюющая о том, что он ранен и в плену, и не только о муже, но и обо всех, кто ушёл вместе с ним и не вернется домой никогда. Мне кажется, что больше всего подходит для чтения на фоне картины Перова V главка.

Выразительное чтение отрывка («Семнадцать месяцев кричу...»).

Слайд. Репродукция В.Г. Перова «Плач Ярославны».

Вывод учителя: Действительно, этот образ стал бессмертным потому, что горе Ярославны огромно. Она не просто любящая жена. Для Ярославны поражение и гибель русских воинов - большое личное несчастье.

Так на каком же пространстве страдает лирическая героиня Ахматовой? Хочется выслушать тех, кто исследовал географические приметы.

(Ученики всех остальных групп отмечают названные пункты на своих географических картах).

Ответ (примерный): Мы исследовали пространство поэмы. Вот те строчки, которые говорят о конкретных географических пунктах, раздвигающих границы действия до широких пределов земли русской:

ЛЕНИНГРАД: «.. В тюремных очередях Ленинграда»;

СИБИРЬ: «.. .Что им чудится в сибирской вьюге?»;

МОСКВА: «Звёзды смерти стояли над нами; Буду я, как стрелецкие жёнки, // Под кремлёвскими башнями выть1»;

ДОН: «Тихо льётся тихий Дон...»;

ЕНИСЕЙ: «Мне всё равно теперь. Клубится Енисей...»;

ЧЁРНОЕ МОРЕ: «Ни около моря, где я родилась, последняя с морем разорвана связь».

Мы считаем, что наша цель достигнута: мы доказали, что горе лирической героини поэмы велико по-настоящему, даже с географической точки зрения.

Все эти географл/ческие приметы ученики изображают на своей карте, а я одновременно показываю на слайде, комментируя.

Вопрос: Какой вывод вы сделали благодаря вашему исследованию?

Слайд: Карта СССР, которая сначала пустая, затем добавляем точки и линии. Над картой ее название - «Пространство поэмы» . Отмечаем: 1) Ленинград; 2) Москва; 3) Енисей; 4) Сибирь; 5) Полярный круг; 6) Дон.

Вывод учителя: Горе лирической героини всеохватно: оно от края и до края родной земли, которая на много лет превратилась в архипелаг ГУЛАГ.

Слайд. Карта страны преврагцается в карту архипелага ГУЛАГа.

Проецируем на ось времени. Это время «ежовщины», «большого террора», это 30-40-е гг. XX в. Это время Ахматовой. Запишем под точкой на оси времени: «Время Ахматовой, 30-40-е

Вопрос: Итак, какие же мотивы и образы помогают нам ещё глубже понять масштаб горя лирической героини поэмы?

Сама Ахматова в своих записных книжках подчёркивала особое значение в поэме молчания, тишины:

Слайд: Слова на ф}оне церкви с колоколами: «... траурный Яедигет, единственным аккомпанементом которого может быть только Тишина и резкие отдаленные удары похоронного звона» (А. Ахматова).

Учитель: Первая группа исследовала мотив тишины. Вам слово. Все остальные группы дорисовывают в своих картах график.

Вопросы: Скажите, он проходит через всю поэму? (Да).

Ваша линия непрерывна? (Да).

Проведите её в пространстве нашей карты. Зачитайте самые яркие строки.

Вывод учителя: Почему ваша линия такая? Иногда мы можем услышать тишину, она приходит к нам с настоящим испытанием, горем. Высшей точкой всей поэмы является «громогласное молчание матери».

1 Е ели позволит время. этот момент можно отметить на оси времени. расширить историческое пространство поэмы.

Сквозной вопрос: а колыбельная поётся тихо или громко? Тихо!

На фоне этой тишины хорошо слышны стенания и рыдания, они оттеняют тишину, делают её громче: ПРЕВРАЩАЮТСЯ В ПЛАЧ.

Слово тем, кто исследовал мотив плача. Нарисуйте линию мотива плача.

Выступление учеников. Выстраивание своей линии на карте, которая размещена на доске. Почему линия такая? Зачитывают самые яркие моменты из поэмы. Ученики остальных групп добавляют такую же линию в свою карту.

Учитель: А в какой главе плач слышен из глубины веков?

(Если скажут о стрелецких женках, то проецируем этот момент на ось времени: XVIII

Вывод учителя: Именно плач, причитание могли дать Ахматовой возможность выразить гораздо больше, чем могло быть вообще сказано в то время, чем допустимо было сказать в то время. Сама Ахматова называла себя «плакальщицей дней небывших».

Вопрос учителя: Скажите, а колыбельную можно проплакать?

Как и диктуют законы жанра, плач, поминальный звон неуклонно выводил Ахматову к мотиву распятия, евангельской жертвы, креста.

Выступление учеников. Выстраивание своей линии на карте, которая размещена на доске. Ученики остальных групп добавляют такую же линию в свою карту.

Вывод учителя/ А в библии есть колыбельные? Да, богоматерь пела их своему младенцу. Евангельский первоисточник помогает Ахматовой описать то, что творилось в её душе и душах тысяч других матерей.

Проекция на ось времени: из глубины веков, со времен христианского учения.

Вернемся к тексту поэмы, чтобы ещё раз услышать интонацию произведения. Прочитаем II и VI главы. Это колыбельные. Какие интонации преобладают?

(Ответы учеников).

Учитель: «Напевная интонация, ...неспешное повествование, соответствующее тихому течению тихого Дона - всё это призвано, оттенив трагическое, резко и неожиданно заострить его, усилив многократно» (С. В. Бурдина). Но что удивляет в колыбельных Ахматовой? В колыбельных Ахматовой происходит трансформация, переосмысление жанра. Объектом колыбельной является не младенец, а мать. Многие исследователи называют «песенку» второй главки «Тихо льётся тихий Дон» «вывернутой наизнанку» колыбельной, «полуколыбельной», другими словами, колыбельные «Реквиема» - это своего рода плачи.

В начале урока мы говорили с вами об оправданности ассоциации «колыбельная». Вернёмся к нашей схеме. Оправдана ли она?

(Ответы учеников).

Говорю, показывая на карту, тишина, плач, библейские мотивы, голоса истории - зачем понадобилось Ахматовой все это многоголосие? Какой основной мотив проходит через все голоса, то заглушая их, то усиливая? ГОРЕ? Какое слово вы бы сейчас определили как основное?ГОРЕ? СМЕРТЬ?

Молча рисую чёрную линию.

Дайте название получившемуся графику на ваших картах.

Если бы Ахматова написала только «Реквием», ей и за него можно было бы поставить памятник.

Слайд. Памятник Анне Ахматовой на набережной Робеспьера в Санкт-Петербурге. Набережная находится напротив тюрьмы «Кресты».

Чтение «Эпилога». Читаю наизусть.

Ахматова чётко определяет место, где должен стоять памятник. И вот мы выходим за пределы времени поэтессы и оказываемся в будущем - в нашем времени. Памятник стоит именно там, где его увидела Ахматова. Ахматова расширяет временное пространство поэмы, уводит его вектор в будущее, в наше время. Сама же она поставила памятник своим произведением тем, с кем перенесла это горе - жёнам и матерям несправедливо осужденных.

Слайд. Страдающие лица матерей.

И недаром сегодня весь урок горит свеча у иконы на неканонический сюжет «Прощание Иисуса с матерью». Неканонический - значит, не такой, как прописано в Евангелии. Но разве всё так в поэме? Нет. В ней даже мёртвый улыбается, спокойствию рад. И только одна мать молча переносит невыносимое страдание. Ахматова изначально поменяла местами центр и периферию трагической темы. Образы отстрадавших сыновей идут фоном, все внимание сосредоточено на лике Матери, ее «околокрестной» муке, ее немыслимой, необъяснимой ничем стойкости.

Пауза. «Магдалина билась и рыдала, ученик любимый каменел, а туда, где молча мать стояла, так никто взглянуть и не посмел».

Слайд. Свечи в церкви.

Включаю метроном. Кладу цветок перед иконой. Минута молчания.

На этом наш урок закончен. Спасибо вам за работу. До свидания!

Справочные материалы к уроку

БИБЛЕИСКИЕ МОТИВЫ В ПОЭМЕ «РЕКВИЕ М»

Вместо предисловия

Посвящение + «Подымались как к обедне ранней»

Вступление + «Звёзды смерти стояли над нами» Противопоставление рождественской звезде

I + «У божницы свеча оплыла», «На губах твоих холод иконки»

II + «Помолитесь обо мне» Просьба

III + «Пусть черные сукна покроют» Обычай

IV + Слово «грешнице»

V + «И только пышные цветы, // И звон кадильный»

VI + «О твоём кресте высоком»

VII + «Светлый день» Так в православии называют праздники, в том числе и горькие

VIII + «Ты всё равно придешь - зачем же не теперь?» Смирение

IX + «И как не докучай мольбою» Смирение

X + Само название. Сюжет из Евангелия. Эпиграф из псалма. Это кульминация поэмы.

I + «И я молюсь не о себе одной»

II + «Опять поминальный приблизился час»

МОТИВ МОЛЧАНИЯ В ПОЭМЕ

Части поэмы + // Строчки-доказательства из текста Пояснения, чему противопоставлена

тишина, чем подчёркнута

Вместо предисловия + Всеобщее оцепенение - гипербола Говорили шёпотом

Посвящение + «Мертвых бездыханней» - гипербола «А надежда всё поёт вдали»

Вступление + «Улыбался//Только мёртвый, спокойствию рад» Г ротеск

I + «На губах твоих холод иконки» -метафора «Буду я... выть»

II + Лирическая героиня молчит, даже не видит. Мы видим её глазами месяца. Вдруг звучит просьба: «Помолитесь обо мне»

III + Опять героиня смотрит на свои страдания со стороны. «Ночь» = тишина Шаги тех, кто унесёт фонари.

IV + «Там тюремный тополь качается,//И ни звука»

V + Молча «гибелью грозит//Огромная звезда» «звон кадильный», «кричу,// зову»

VI Ты, сынок, молчишь... А ночи «о смерти говорят»

VII + «Каменное слово», «опустелый дом»

VIII + Желание смерти = желание тишины?

IX + «Сына страшные глаза - //Окаменелое страданье» (страдание без слов) «Слова последних утешений»

X + Оптическая изоляция матери: «А туда, где молча Мать стояла, //Так никто взглянуть и не посмел» «Хор ангелов», рыдания Магдалины

II + «И если зажмут мой измученный рот, // «И тихо идут по Неве корабли» Которым кричит стомильонный народ» «И голубь тюремный пусть гулит вдали»

МОТИВ ПЛАЧА В ПОЭМЕ

Части поэмы + // Строчки-доказательства из текста Пояснения

Вместо предисловия По тому, что некогда было её лицом... = лицо истерлось от слёз

Посвящение Перед этим горем гнутся горы... И сразу слезы хлынут... Г ипербола

Вступление И безвинная корчилась Русь... (= плакать, стонать?) Звёзды смерти стояли над нами... Нет сил сопротивляться боли Ночью над колыбелькой светят звезды

I Буду выть... как на выносе... плакали дети, свеча оплыла оплыла= плакала

II Все стихотворение стилизовано под колыбельную

III Нет, это не я, это кто-то другой страдает... Пусть унесут(погасят) фонари... В темноте можно уснуть

IV И своею слезою горячею// Новогодний лёд прожигать...

V Семнадцать месяцев кричу... Все стихотворение

стилизовано под плач...

VI И колыбельная похожа на плач. Все стихотворение стилизовано под колыбельную

VIII И синий блеск возлюбленных очей// Последний ужас застилает... Слеза застилает...

IX Прислушиваясь к своему// Уже как бы чужому бреду...

X Магдалина билась и рыдала... Эпиграф (подсказка)

І Узнала я, как опадают лица.... Как клинописи жесткие страницы// Страдание выводит на щеках... Персонификация Метафора

II Выла старуха... Постылая хлюпала дверь... Как слезы, струится подтаявший снег... Весь отрывок можно прочитать нараспев, как колыбельную У Ахматовой первоначально вместо слова «хлопала» было «хлюпала» = плакала (разг.)

Почти весь «Реквием» написан в 1935-1940 гг., раздел «Вместо Предисловия» и эпиграф помечены 1957 и 1961 г. Долгое время произведение существовало только в памяти Ахматовой и ее друзей, лишь в 1950-е гг. она решилась записать его, а первая публикация состоялась в 1988 г., через 22 года после смерти поэта.

Само слово «реквием» (в записных книжках Ахматовой - латинское Requiem) значит «заупокойная месса» - католическое богослужение по умершим, а также траурное музыкальное произведение. Латинское название поэмы, как и тот факт, что в 1930-е - 1940-е гг. Ахматова серьезно занималась изучением жизни и творчества Моцарта, в особенности его «Requiem"а», наводит на мысль о связи произведения Ахматовой с музыкальной формой реквиема. Кстати, в «Requiem"е» Моцарта - 12 частей, в поэме Ахматовой - столько же (10 главок + Посвящение и Эпилог).

Эпиграф и Вместо Предисловия - своеобразные смысловые и музыкальные ключи произведения. Эпиграф (строки из стихотворения 1961 г. «Так не зря мы вместе бедовали...») вводит лирическую тему:

Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.

Вместо Предисловия (1957), подхватывая тему «моего народа», переносит нас в «тогда» - тюремную очередь Ленинграда 30-х годов. Ахматовский «Реквием», так же как и моцартовский, написан «по заказу»; но в роли «заказчика» - «стомильонный народ». Лирическое и эпическое в поэме слито воедино: рассказывая о своем горе (аресты сына - Л.Н.Гумилева, мужа - Н.Н.Пунина), Ахматова говорит от лица миллионов «безымянных»; за ее авторским «я» стоит «мы» всех тех, чьим единственным творчеством была сама жизнь.

Посвящение продолжает тему прозаического Предисловия. Но меняется масштаб описываемых событий:

Перед этим горем гнутся горы,

Не течет великая река,

Но крепки тюремные затворы,

А за ними каторжные норы...

Первые четыре стиха поэмы как бы намечают координаты времени и пространства. Времени больше нет, оно остановилось («не течет великая река»); «веет ветер свежий» и «нежится закат» - «для кого-то», но больше не для нас. Рифма «горы - норы» образует пространственную вертикаль: «невольные подруги» оказались меж небом («горы») и преисподней («норы», где мучают их родных и близких), в земном аду.

Мотив «одичалой столицы» и «осатанелых лет» Посвящения во Вступлении воплощается в образе большой поэтической силы и точности:

И ненужным привеском болтался

Возле тюрем своих Ленинград.

Здесь же, во Вступлении, появляется библейский образ из Апокалипсиса, сопровождающий героиню на протяжении всего ее крестного пути: «звезды смерти стояли над нами...», «...и скорой гибелью грозит огромная звезда», «...звезда Полярная сияет».

Многочисленное варьирование сходных мотивов, характерное для «Реквиема», напоминает музыкальные лейтмотивы. В Посвящении и Вступлении намечены те основные мотивы и образы, которые будут развиваться в поэме дальше.

В записных книжках Ахматовой есть слова, характеризующие особую музыку этого произведения: «... траурный Requiem, единственным аккомпанементом которого может быть только Тишина и резкие отдаленные удары похоронного колокола». Но Тишина поэмы наполнена звуками: ключей постылый скрежет, песня разлуки паровозных гудков, плач детей, женский вой, громыхание черных марусь («маруси», «ворон», «воронок» - так называли в народе машины для перевозки арестованных), хлюпанье двери и вой старухи... Сквозь эти «адские» звуки еле слышны, но все-таки слышны - голос надежды, голубиное воркование, плеск воды, кадильный звон, горячий шелест лета, слова последних утешений. Из преисподней же («тюремных каторжных нор») - «ни звука - а сколько там / Неповинных жизней кончается...» Такое обилие звуков лишь усиливает трагическую Тишину, которая взрывается лишь однажды - в главе Распятие-.

Хор ангелов великий час восславил,
И небеса расплавились в огне...

Распятие - смысловой и эмоциональный центр произведения; для Матери Иисуса, с которой отождествляет себя лирическая героиня Ахматовой, как и для ее сына, настал « великий час »:

Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.

Магдалина и любимый ученик как бы воплощают собой те этапы крестного пути, которые уже пройдены Матерью: Магдалина - мятежное страдание, когда лирическая героиня «выла под кремлевскими башнями» и «кидалась в ноги палачу», Иоанн - тихое оцепенение человека, пытающегося «убить память», обезумевшего от горя и зовущего смерть.

Страшная ледяная звезда, сопровождавшая героиню, в X главе исчезает - «небесарасплавились в огне». Молчание Матери, на которую «так никто взглянуть и не посмел», разрешается плачем-реквиемом, но не только по своему сыну, но и по всем, «миллионам убитых задешево, / Протоптавшим тропу в пустоте» (О.Э.Мандельштам). В этом сейчас - ее долг.

Замыкающий поэму Эпилог «переключает время» на настоящее, возвращая нас к мелодии и общему смыслу Предисловия и Посвящения: снова появляется образ тюремной очереди «под красною ослепшей стеною» (в 1-й части).

Опять поминальный приблизился час.
Я вижу, я слышу, я чувствую вас.

«Реквием» стал памятником в слове современникам Ахматовой - и мертвым, и живым. Всех их она оплакала своей «рыдающею лирою». Личную, лирическую тему Ахматова завершает эпически. Согласье на торжество по воздвижению памятника ей самой в этой стране она дает лишь при одном условии: что это будет Памятник Поэту у Тюремной Стены:

Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь.
Забыть, как постылая хлюпала дверь
И выла старуха, как раненый зверь.

«Реквием» можно без преувеличения назвать поэтическим подвигом Ахматовой, высоким образцом подлинной гражданской поэзии.

Человеческую и поэтическую позицию Ахматовой критик Б. Сарнов назвал «мужественным стоицизмом». Ее судьба являет собой пример смиренного и благодарного приятия жизни, со всеми ее радостями и горестями. «Царственное слово» Ахматовой гармонически соединило здешнее с нездешним:

И голос вечности зовет
С неодолимостью нездешней,
И над цветущею черешней
Сиянье легкий месяц льет.
И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога, не скажу, куда...
Там средь стволов еще светлее,
И все похоже на аллею
У царскосельского пруда.